Шрамы твоего тела

Чувство. Что это для вас? Нечто необъяснимое, что погружает твой в мозг в то или иное состояние? Что-то пугающие, ведь любое чувство приносит боль? А может именно они заставляют людей чувствовать себя живыми. Может быть, раньше я только и думала о том, что «я не чувствую себя живой». Я днями напролёт могла лежать и смотреть в одну точку. Мне не важно где была я и что происходило вокруг. Не важно была ли я дома и сидела на диване, пока мой пустой взгляд был направлен на мелькающие в телевизоре картинки или же я лежала на полу, после того как в очередной раз споткнулась и упала. Не важно была ли я на улице среди людей или же та была пуста. Неважно был ли жуткий холод, что щипал кончики пальцев и кусал открытую шею. Не важно была ли в этот момент куртка застёгнута и мог ли этот ветер проскользнуть под неё, пронизывая тело до дрожи. Даже если я шла с потоком людей, мне было не важно смотрят ли они на меня с беспокойством от того, что я выгляжу как ходячий мертвец, или же они обозлены. Я не смотрю куда иду и даже не извиняюсь после столкновения с кем-то. Просто иду, просто лежу, сижу…и пока что живу. Можно наверное подумать, что я погружена в свои мысли и ими заполнена моя голова. Будто я подумываю что-то. Но всё не так. В голове туман и шум. Странный лёгкий шум, который меня нисколько не пугает. С ним мне было нормально ходить, я его не замечала. Он просто был. Страшно вспоминать эти моменты и я даже не могу их нормально описать, ведь для меня времени не было. Я могла протупить ничего не делая несколько часов, но для меня это было как несколько минут. За это время я могла прокрутить в голове пару раз только одну фразу «Её больше нет». Я не знаю сколько продолжалось такое состояние, все мои родственники…ха, всё родственники. Если выражаться конкретнее, рядом со мной была тогда только моя бабушка. Она заметила то что происходило со мной. Конечно пыталась помочь, но что она может? Пожилая женщина, которая сломана произошедшим. Она всегда была такой милой, такой ласковой. От неё всегда пахло уютом и тёплым домом, но сейчас, я видела как она угасает. Я потеряла мать, а она потеряла дочь. Та ужасная ночь решила всё. Я до сих пор иногда нервозно задаюсь вопросами. «Если бы не этот дождь и не эта дорога? Если бы не эта машина и не этот водитель?». Может если бы не это всё, она была бы жива? Может! Но тогда холодные капли дождя падали на асфальт, делает дорогу опасной, а позже, унося своими потоками алую кровь. Я не видела того места, но оно мне снится. Даже до сих пор. Когда я услышала эту новость, то не смогла сдержать надрывистый крик, не смогла стоять на ногах и упала на пол. Ну как сказать услышала, я подслушала. От мамы вестей на тот момент не было уже пол дня. Она не написала после того, как села утром в то такси и поехала. В то утро мы не увиделись, я спала, а она тихо ушла. К обеду раздался телефонный звонок, я тогда осталась как раз у бабушки. Обычно я не слушаю с кем она говорит. Всегда это были её подружки с которыми она любила часами болтать и рассказывать новости двора, а после окончания разговора жаловалась на них, называя старыми клячами. Но в тот раз, я почему-то подошла и послушала. Может я бы и ушла, но голос бабушки стал тихим после имени мамы и она еле вымолвила фразу «что с ней?». Её старческий голос в момент стал таким тихим, таким…жалостным, она им молила, чтобы не произносили те слова. А после я услышала следующие «какой морг?». Я ещё начала волноваться с самого начала и крутилась за углом, но после этой фразы, меня как чем-то ударили. Я в момент упала и начала кричать от этого удушающего кома в горле, который потом как после извержения взорвался и я залилась слезами. Бабушка в тот момент была не лучше. Вся бледная, было видно, как её серые глаза хрусталики затянулись дымкой, а после и она сползла по стене вниз. Тогда мне пришлось собраться, помочь ей, даже вызвать скорую. Теперь сдерживая слёзы и крики, я боялась и за неё. А дальше…а что дальше, опознание, полиция, врачи или наоборот. Всё смешалось, а потом…похороны. Я не смогла тогда, не смогла подойти к гробу и посмотреть. Я корю себя за то что не проснулась в то утро пораньше и не проводила её, не увидела в последний раз, не обняла и не поцеловала. И вот тогда появилось это состояние, это пустота, это нежелание что-либо делать. Я не испугалась его, на это не осталось сил. Как говорила бабушка она заметила это через месяц смерти мамы. Неужели я так ходила месяц? Я поразилась этому, но всё же не смогла это отразить как-то на себе. Тогда бабушка пыталась мне помочь и сострадание, и руганью, и даже таблетками. И только когда я в один день увидела, как бабушка сидит на кухне, со старой фотографией мамы и плачет, приговаривая «прости меня». Не знаю за что она извинялась, но в один момент я поняла сколько проблем я ей доставляю. Я должна была ей помогать, а не делать хуже. Тогда я выпрямилась, вздохнула полной грудью и сделав шаг, пошла к ней. Мы долго говорили, я пыталась успокоить её, сама не плакала и не позволила себе даже ночью, но вот утром… Я вошла в ванную комнату и встав перед раковиной, включая воду, расслабила своё лицо. Вроде бы было такое спокойное, казалось что даже расслабленное, казалось, что оно было настоящим. Как только я сняла эту маску, то слёзы горячим градом посыпались из глаз. Они выпадали из глаз и очень быстро стекали по щекам к подбородку, оттуда они как самоубийцы быстро срывались и падали вниз, с тихим, никому не слышным звоном разбиваясь о раковину. Вот тогда это почти и случилось впервые. Стараясь не закричать и не подать знак того, что я заливаюсь слезами, я укусила себя за руку. С каждой секундой всё сильнее впивая зубы в плоть, после, когда там уже образовался синяк, я оторвалась и поняла, что была опрометчива, ведь это точно заметят. Пусть это мысль и посетила мою голову, но я не успела начать её решать. Руки сами потянулись и теперь я уже впивала ногти в плечи, царапая их, пытаясь собрать кожу. Быстро проходил обжигающий эффект и я чувствовала лёгкую, незаметную боль. Вот тогда я заметила для себя, эта боль от укусов и царапин, с ней я забылась на секунду об этой пустоте. А как только боль затихла, я опять начала тонуть в этом океане молчания, в этих водах что не дают мне жить, превращая меня в безжизненное, страдающие, ничего не делающие существо. Я начала захлёбываться и поняла, что теперь не смогу лежать так спокойно на дне и смотреть как лучи солнца тянуться ко мне через толщу воды, но та им не позволяет. Я не знала как поступить, что делать, я начала в панике барахтаться, размахивать руками, пытаясь всплыть. И тут я поняла, что нужно сделать. Я тогда вошла под душ, включила воду и взяла лезвие о бритвы. Ничего другого под рукой не было, а мне казалось, что это нужно здесь и сейчас. Я уже поняла, что руки резать ею не стоит, сразу увидят…а привлекать таким внимание не особо хотелось. Я занесла лезвие, выбирая участок тела. Мой взгляд остановился на ногах. Я всегда ношу штаны, вроде длинные, никто уж точно не заметит. Самый верх лицевой части бедра. Почти то место, где нога у человека крепится к туловищу. Теперь я уже поднесла лезвие к коже и как-то в страхе, не знаю что и как делать резко полоснула по коже. Быстро и резко, я и сама не сразу поняла. Посмотрела и увидела как неяркая полоска начала краснеть, кровь отдельными капельками начала выступать, а после сливаясь в одну струйку, стекая по ноге. Быстро состояние удивление сменилось испугом, ведь кровь всё текла, она не перестала течь как при маленьких ранах. Я не знала, что делать, но кажется всё равно ничего бы не смогла. Тогда я просто осталась стоять и смотреть, как вода чуть окрашивается в алый и с остальной массой убегает в водосток. ~Всё началось тогда, когда вода окрасилась в алый~

В течение года я так и продолжала себя резать. Столько поводов, даже не знаю какой хуже. Бабушка быстро попала в больницу из-за постоянного стресса, я жила какое-то время одна в её квартире и всё напоминала то о ней, то о маме. На улице рядом с домом я видела соседи которые знали о нашем положении, они смотрели на меня с некой жалостью, наверное хотели помочь, но моё угрюмое, серое и постоянно злое лицо пугало их. Я не сразу заметила то, что начало происходить вокруг меня. Я даже не знала, ровно до того момента, как мне вновь пришлось вернуться в этот ад набитый подростками и малышей, а всем этим руководят самые страшные демоны. Да, я опять пошла в школу. Именно так я представляла это место. Шумное как улей, рой что живёт внутри только издаёт пока этот шум, но как только ты засунешь в дупло руку, они вырвуться и…убьют тебя. Я старалась как обычно не смотреть на других, с надеждой что они не посмотрят на меня. Но вот только надежда на что-то меня покинула, когда я столкнулась лицом к лицу с одной из тех, кто был главной среди рабов этого ада. Она высокая и красивая, общительная и популярная. Каждый готов за ней хвостом ходить, ну она сама заработала себе на такую репутацию. Я привыкла не влезать в споры класса, привыкла не участвовать в шумихах, мне и так хорошо. Но вот эта главная и шумная проблема школы двигается прямо на меня. Я думаю, что сейчас она меня обойдёт и не заметить как всегда, а я буду только этому и рада. По закону жанра она кидает на меня свой этот колкий, принижающий взгляд и как бы плюя, произносит -О, смотрите кто вновь пришёл, наша местная тихоня, я вообще до смерти твоей матери не знала, что ты существуешь — Я в недоумении, почему вдруг я. Я с ней вообще н когда не спорил, но после её шипящей фразы мне на ухо, я всё понимаю. Она нагнулась ко мне и как змею, угрожающе мне процедила -Теперь мамочка тебе не поможет — она кривит красные губы в улыбке, кидает свой взгляд на постоянно вьющийся у её ног подруг, смотри на них по очереди, наблюдая реакцию каждой и удовлетворённая их подлизыванием, щадевая меня плечом уходит. И вот сейчас я понимаю. Меня не трогали лишь из-за той простой вещи, что мать работала в школе и могла что-то сделать, могла помочь, а теперь, теперь я сама по себе. Первые две недели прошли лучше чем можно было ожидать. Редкие насмешки и подкрылки. Это меня совсем не пугало. Что такого если они подмечают мои синяки под глазами или какие-то несовершенные черты во мне. Это меня не задевало. Видимо стоило лучше как-то показывать свою обиду, ведь дальше пошли публичные унижения. Унижения на счёт тела при всей публике в женской раздевалке, громкое обсуждение своры кобелей, что тоже преданы своей хозяйки, о моей фигуре и формах. Ладно если бы это не выходило за пределы класса, но дальше пошли ничем не доказанные и лживые слухи. От тех что я курю, до те, что даю каждому. В какой-то момент я тогда не выдержала прямо в школе. Обычно я никогда не резала себя где-то кроме как дома, но в этот день не смогла. С утра мне позвонили из больницы и сказали, что у бабушки случился приступ и ей хуже, в школе добавились публичные насмешки прямо при входе и громкие обидные словечки. Я вдруг как будто очнулась, подняла голову и заметила, как многие шепчутся и смотрят на меня. И тут вновь меня передернуло, такая обида и злость. «да как они смеют! Как она смела говорить о моей матери, как смела всё это делать со мной?! И как я позволила ей?!» Наверное за мной последовали после того, как я помчалась по коридору в сторону женского туалета. Я даже не знаю как успела закрыться в кабинке, слёзы у меня уже лились из глаз. Я была зла на себя. Я уже делала это за свои косяки, поэтому быстро достав канцелярские нож, что я постоянно ношу с собой, я подняла юбку, которую не знаю почему надела тогда. Моя рука уже тверда и сделать резкое движение уже привычно. Я рассчитываю так, чтобы было не очень глубоко. Теперь я дышу, глубоко, успокаиваясь, вытирает рукавом слёзы и отвлекаясь шипящей болью, поднимаю глаза вверх. И вспоминаю, что у кабинок то крыши нет, а подсадив кого-то, можно с лёгкостью увидеть что происходит за этими тонкими стенами. А я, заметив телефон, который быстро исчезает там, сверху, а после голоса и цоканье уносящихся каблуков, знаю, что влипла по полной. От школьного психолога меня спасает то, что они хотели воспользоваться этим, как шантажом в личных целях, но мне везёт. Впервые за несколько недель везёт! Я переезжаю! Я не буду ходить в эту школу и могу забыть этих людей навсегда, да, я оставляю бабушку тут, но за ней теперь будут приглядывать другие родственники, которым не всё равно, а меня в шумный город забирает тётя. Я знала, что центральный город всегда большой и шумный, но не представляла что настолько. До этого я жила в небольшом городке, где высота самого большого и «элитного» дома 17 этажей. У нас всегда тихо, никаких происшествий, ничего. Город будто вымирает после восьми или девяти. Постоянно кого-то из знакомых можешь встретить на улице, а слухи тут распространяются со скоростью света. Поэтому уехать отсюда в данный момент для меня было лучшее событие! Я с радостью переезжала и приняла новую семью. Я охотно общалась с ними. Оказывается у тёти два сына, одному уже исполнилось шестнадцать и недавно у него появился небольшой шрамик на руке, он все уверяет, что это точно не его и постоянно теперь бегает к своим знакомым и смотрит их ладони. Даже мои смотрел. Мне это показалось даже мило и приятно. Она с трепетом ищет свою половинку, ждёт её, а мне до этого ещё пара месяцев. Второй сын более тихий, мы с ним одногодки, он тоже ждёт шестнадцатилетия. Мы понимаем друг друга. Всё таки хочется верить, что кто-то тебя уж точно любит, есть тот, кто предназначен тебе судьбой и он точно есть! И ты с каждым днём, что приближает тебя к твоему дню рождению, всё больше и больше желаешь, чтобы это суета настала поскорее. Хочешь ощутить этот вкус любви на губах, хочешь выдохнуть, зная, что всё-таки он есть. Сколько бы я не улыбалась в этом доме, сколько бы не шутила, но я уже не могу избавится от этой привычки…кажется это болезнь. Только я знаю, каждый раз заходя в душ, я встаю под охлаждающую разум воду и вновь, и вновь оставляю себе порезы. Я их оставляю уже не на ногах, а там, где точно никто не увидит. ~никто и никогда, так я думала~

В новую школу я иду с трепетом внутри, этот трепет то похож на взмах крыльев воробья, что так мчится вперёд, то на то, что мир переворачивается. Заходя в новый класс я нервничаю, но всё как рукой снимает, после первых моих слов приветствия. Меня заваливают вопросами, интересуюсь кто я и откуда. Я поражаюсь и немного опешив пугаюсь, но я чувствую, что эти взгляды не те, что были там. Они искренние, чистые и добрые. И тут я впервые чувствую лёгкость общения с одноклассниками. Я чувствую интерес с их стороны, чувствую, что я всё-таки не одна. «Может даже кто-то из них, мой соулмейт» Мечтательно думаю об этом постоянно, считаю дни до моего дня рождения и жду заветную цифру. Меня теперь есть кому поддержать. У меня появились друзья! Есть те с кем я могу выйти погулять и даже те, кому я доверяю. У меня появились подруги. Две прекрасные и замечательные подруги. Они обе такие замечательные, они обе меня поддерживают не только в школьных проблемах, но и в личных, таких как переживания отсутствия заветной половинки. Они две такие разные, но такие лучшие. Одна может в любой момент помочь разобраться в чём-то, она гений, её свежие и безбашенные идеи вдохновляют меня и помогают идти дальше. Она красиво излагается и то, что она творит просто изумительно. Иногда мне кажется, что она само совершенство. И не только в характере. Она так же и красива, что я не устаю ей повторять. Она мне как личный психолог. Вторая заменила мне старшую сестру. Постоянные нежные упрёки и замечания, понимание с полуслова, и не прекращающийся смех. Она как искра моей жизни, не даёт мне угасать. Она ласковая и обворожительная своей милотой. Им уже исполнилось 16 и одна из них недавно уже нашла своего соулмейта. Из-за невнимательности она упала на лестнице и поцарапал колено, а после её неожиданно сбил парень, что носился по району, с завёрнутой штаниной и просил каждую девушку показать ему ногу. И когда они столкнулись, то даже не сразу поняли, что нашли друг друга. Я долго умилялась над этой историей, ровно до того момента, пока с моего шестнадцатилетия не прошло два месяца. В среднестатистических случаях этого хватает чтобы хотя-бы что-то начало происходить. К примеру шрам появился или царапина. А у меня ничего кроме своего. --Значит вы ещё не встретились, тебе следует больше гулять! — повторяли мне раз за разом подруги. И вот, вчера, одной из них, я рассказала про шрамы. Я конечно хотела обеим, но вторая была занята кое-кем. В ответ на своё открытое признание, я получила укоризненный ответ. Мы шли по коридору и я слушала, как мне подруга повторяет в который раз. -Не делай больше так! Ты же вредишь не только себе, но и своему соулмейту! — я мямлила оправдания и от стыда опустила глаза в пол и в этот момент, какая-то высокая фигура врезалась в меня. Хотя нет, это я задела её, я не успела её разглядеть. Да, это была девушка, в этом я была уверена, но вот её лиц. Его я не успела увидеть, кажется только какое-то злобное «ц». Тогда я не обратила на это внимание, продолжила оправдываться, пытаясь донести всю суть своих действий. Было трудно объяснить тот фак, что ты наносит себе раны, чтобы не чувствовать моральной боли. Придя домой увидела радостную тётю, оказывается сегодня старший сын нашёл ту, что связана с ним. Оказалось, она оставила порез специально, чтобы найти свою половинку. Вот так они случайно нашлись, на обычной встрече со знакомыми, обычным рукопожатием. Я смотрела на это и думала «Как же так происходит, что чувствуют люди когда их соулмейт близко» Я хотела уже даже спросить, но в последний момент передумала, отвернулась и понурив голову, отправилась спать. Я надеялась, что чем быстрее будет «завтра» тем быстрее я найду на своём теле неизвестный мне порез. И вот я сонная открываю глаза, как ощущаю неприятную скованность запястья. Я смотрю на то и еле сдерживаюсь от крика. Все она в крови, а на нём пара глубоких порпщов, что оставлены лезвием. Я спешу умыться от крови и ясно вижу чуть рваную кожу, кровь уже свернулась, поэтому дальше она не течёт. Я бинтую рану и не желаю теперь никому вообще рассказывать об этом. Желание найти его пропадает и я хочу просто убежать и спрятаться. И вдруг я ругаюсь, это не мои чувства, это не мне страшно, а ему. Я спешу в школу, хочу поговорить поскорее с кем-нибудь, но никого ещё нет. Я молча хожу по коридору около двери класса. Не вижу ни одну из подруг и решаюсь написать. Пишу одной, то видимо проспала, с ней бывает такое, живёт далеко, ложится поздно, может с ней быть такое. Пишу второй, там тоже тихо. Я рассказываю всю историю, всё что думаю и то что чувствую. Ответа не было в течении 20 минут и успел прозвенеть первый звонок на урок. Ни одна из них не пришла. Я чувствую как поднимается паника, как я вновь испытываю то чувство страха. Он мне с одной стороны знаком, а с другой, впервые такое ощущаю. Наверное я переживаю, что нет поддержки, но я не могу требовать постоянной их опеки, а дальше я переживаю за то, кто оставил себе такое. «что же такое произошло?! В порядке ли он?!» Я еле высиживаю первый уро, уже кружится голова и страх так и рвётся с криком, меня начинает трясти. Не знаю от чего это всё. Я вспоминаю тот раз в прошлой школе и уже боюсь идти в туалет. «что лучше, разрыдаться и начать психовать прямо тут…или же преодолеть свой глупый страх, переступив в кой то веке через себя и уже хоть что-то сделать!» Я выбираю второе и бегу по коридору, кажется я слугу оклик, мне кажется, что это одна из них, но решение сделать, не даёт мне обернуться. В этот раз я сначала долго сижу и просто плачу, слёзы так и льются, мне кажется я плачу за двоих. Я испытываю некий дискомфорт, кажется будто он в моей голове и знает все мои мысли. Но ведь на самом деле, просто я чуть чувствую его. Когда глаза уже начинают болеть от того, что я их тру, пытаясь затолкнуть сто ли слёзы назад, то достаю уже знакомый нож. Он был всегда в эти моменты. Он был для меня как предатель и друг, как злодей и герой. Я начинаю уже бояться себя за такие сравнения. Я не слышу уже ничего кроме как давно забытого шума. Я как в каком-то неосознанном состоянии начинаю истерично, как можно быстрее расстегивать блузку. Я чуть подтягиваю топ вверх и морщусь от слегка неприятной боли. Я даже не опускаю глаза чтобы взглянуть…на эти шрамы под грудью, которые я оставляю себе. Я не смотрю, так как знаю, как они выглядят. Тонкие как ниточки, местами пересекаются и наслаиваются друг на друга. Одни длиннее другие короче, некоторые глубже. Те что были сделаны давно могли всё же исчезнуть, те что новые были ещё красными, даже с засохшей кровью и болели. Я быстро и резко начала оставлять новые. Я чуть морщилась, когда боль поступала. Это чувство, оно как бутон цветка, раскрывается и расцветает, кажется что порез и правда сейчас расцветёт. Появятся ростки, что оплетут грудь девушки, появятся бутоны и распустятся, алыми цветами. Я перестаю махать лезвием и оседаю на пол, но почти сразу же вскакиваю, не успевая перевести дух, так как слышу, что в туалет врывается ещё кто-то и он остаётся там, стоит кажется. Собираю волю в кулак и пытаюсь тихо убрать лезвие ножа, тот предательски громко уходит вниз и я уже даже дышу тише. Застегиваю блузку и мысленно начинает себе повторять. «Выходишь и входишь, выходишь и уходишь» Убираю задвижку, но и та скрипит, толкаю дверь и даже не хочу смотреть на ту, что тут должна быть, но мой взгляд не может упустить это. Она сидит на полу, скрестив руки под грудью, вжимая руки в рёбра. Она морщится, я не успеваю даже подумать, ведь она кидает на меня озлобленный взгляд и кажется сейчас ещё съязвить, но тут её выражение лица быстро меняется. Агрессия исчезает и она как будто что-то поняла. Это не то лицо, когда человек просил от знания, а то когда осознание подкралось к нему. В ту же секунду она резко встаёт и двигается ко мне. О неожиданности и страха я пытаюсь отойти назад, но вот западная, идти некуда, там стена. Она очень близко. Я замечаю, что она выше и как будто знакома. Я сейчас всматриваюсь в её черты лица. Суженные тёмные глаза, как будто водное зеркало ночи, они серьёзные и кажется, что сейчас от части колкие, брови сведены к переносице, хмурясь, она чуть поджимает губы, пока я свои кажется нервно кусаю. Всё это происходит за полминуты, она тоже смотрит на меня. Что она пытается разглядеть в моих напуганных болотно-карих глазах или же мимике лица. И тут, её совершенно ровный голос, серьёзно выдаёт -Снимай блузку — я сейчас ожидала многого, но явно не этого. В один моё мышление сказало пока и я осталась наедине с незнание что ответить. --Эээм…если ты про соулмейт, то у меня шрамы на запястье — мой голос дрожит, такой неуверенный и слабый. Не знаю от чего от смущения или же от странного чувства, будто только этого и жаждала. Но вот только чего-то, быть прижатой в туалете неизвестно кем?! Ну не знаю. --Знаешь сколько таких, кто режет запястья, чтобы найти своего соулмейта, правильно, дохера…поэтому снимай блузку — я не успеваю ничего сказать, так как она уже пытается расстегнуть верхние пуговицы и у неё выходит. И вот когда она уже на середине и этого достаточно, чтобы чуть оттянвть резинку нижнего белья и увидеть их, я пытаюсь вырваться, пытаюсь встать на носки, отбить её руки, но в тот же момент мои запястья перехватывает одна её рука и я в этот момент остановилась. Она смотрит на меня, а я на неё, странное очередное чувство. Это чувство такое настоящие и такое тёплое, от него я будто хочу сделать что-то. Что-то очень неожиданное. Я потеряла бдительность и не заметила, как упустила её вторую руку, а её пальцы уже скользнули под резинку топа и нащупали порезы. Новые сразу же заболели и я сморщилась. Я заметила, как её взгляд меняется на какой-то грустный и опечаленный, а позже она сама берёт мою руку и даёт прочувствовать такие же шрамы, но вот толк о у неё. Меня резко шатает, от чего я еле держусь на ногах. Она быстро меня подхватывает и теперь уже обняв прижимает к себе, а я вот так и стою с растёгнутой блузкой, одной рукой ощущая те шрамы, что практически сама ей нанесла, а второй уже держусь с ней за руку. -Геша — тихим и даже слегка охрипшим голосом говорит он, склонившись чуть ко мне. -Соня — не громче чем она произношу и как-то неосознанно, зная что так надо, поддаюсь её притяжению и позволяю поцеловать меня. Я понимаю чего хотела, чего ждала и понимаю, что теперь это всё у меня есть. Она не желает отходить от меня, я чувствую её запах, он такой приятный и успокаивающий, я уже зарываюсь пальцами в её тёмные чуть кудрявые волосы, пока она не останавливаясь продолжает меня целовать, а я отвечаю на её поцелуй. -Не делай больше это — и она проводит пальцами одной руки по этим шрамам, а для пущей серьёзности, сжимает мою руку -Хорошо, я обещаю