Дочки-матери

«Дорогой, у нас будет ребёнок!» Именно после этих слов мужчина её мечты, как ей тогда казалось, а на деле не нагулявшийся мальчишка двадцати пяти лет, окончательно решил, что Инга ему надоела, и пора бежать, пока его не затянула в ЗАГС беременная истеричка. Конечно, он пытался с помощью переписки в социальных сетях, лично он общаться не посчитал нужным, убедить будущую мамашу, что ребёнок ей сейчас не нужен, но когда понял, что все уговоры бессмысленны, просто пропал. Инга же решила, что она уже достаточно взрослая, сильная и самодостаточная женщина для того, чтобы растить ребёнка. В действительности же материальные заботы легли на плечи неплохо зарабатывающих родителей Инги. Когда же выяснилось, что ожидается девочка, счастью молодой мамы не было предела. Она легко вычеркнула из своей жизни неудавшегося папашу и как одержимая носилась по магазинам для детей, скупая всё, что ей казалось совершенно необходимым для маленькой принцессы: от трёхслойных не протекающих подгузников и пелёнок с персонажами из современных мультиков, до кроватки, которая сама качала ребёнка при нажатии на кнопку и огромного плюшевого медведя, который должен был хорошо смотреться в детской. Роды прошли без проблем, хотя самой Инге так не показалось, боль была адская, и уже через несколько дней малышка Кристина лежала, посасывая палец вместо красивой розовой соски, в своей суперсовременной умной кроватке. Кристина родилась в мае, а в июне Ингины родители уехали на всё лето на дачу, оставив молодую мамочку одну с ребёнком в трёхкомнатной квартире. Вот тогда, листая фотографии подруг и знакомых и интернете, фотографии детей, свадебные, с романтических вечеров с любимыми мужьями, Инга впервые задумалась о том, что хочет, чтобы дочь была более счастливой, чем она сама. Она точно решила, что не даст Кристине повторить свои ошибки, научит её всему, что нужно для счастья. -Мамочка, смотри, я красиво нарисовала?!- во весь голос кричит забавная малышка, которой совсем недавно исполнилось четыре года. -Красиво, - отвечает Инга, не глядя на рисунок. – Смотри, что я тебе купила. - Вау! – вскрикивает девочка, глядя большими серо-голубыми глазами на шикарный костюмчик для бальных танцев, красный, весь усыпанный блёстками, и напрочь забывает о рисунке. - Я так мечтала красиво танцевать, но не научилось, хоть ты будешь, - вздыхает мать. И Кристина танцевала много лет, не всегда с желанием, но всегда очень красиво. Она росла послушной девочкой, наверное, даже слишком. Костюмы для танцев висели в отдельном шкафчике, все разных цветов, но неизменно с большим количеством блёсток. Их Инга покупала сама после того, как родители устроили её на хорошее, как говорят «тепличное» место. Возиться с бумагами в бухгалтерии Инга не любила (Да и кто это любит?), но денег хватало и на хлеб с маслом, и на платья принцессы для дочки, и на салоны красоты для себя. Кристина стояла в углу в своей комнате и ревела в голос, хлюпая уже давно покрасневшим носом. Конечно, мама была в другой комнате, и можно было даже тайком выйти из угла, но девочка очень боялась, что её застукают, если не мама, так дедушка, который смотрел телевизор в маленькой комнате, но мог в любой момент выглянуть оттуда, поэтому она стояла и ревела. Вскоре пришла мама. - Надеюсь, теперь ты будешь внимательнее? Кристин, это только третий класс, и уже тройка! Я в начальной школе круглой отличницей была. Кристина молча смотрела на неё, по щекам всё ещё текли слёзы, «крокодильи», как говорила мама. - Инга, ну оставь ты её, исправит, - крикнула из кухни бабушка Зина. Она всегда вступалась за внучку, а ещё у неё в кармане пёстрого домашнего халата постоянно пряталась конфетка для любимой Кристиши. - Мам, ну не лезь, - бросила Инга и продолжила отчитывать дочь. – Ты понимаешь, что от того, как ты будешь учиться в школе, всё твоё будущее зависит? Ты хочешь работать дворником? Кристина не понимала и даже не видела ничего плохого в работе дворника, но согласно кивала на каждое мамино слово и ждала, когда мама её простит и можно будет поиграть с любимыми куклами, разумеется, после того, как аккуратным почерком и без ошибок перепишет задание по русскому языку, которое принесло столько проблем. К слову сказать, Кристина была, возможно, не самым одарённым ребёнком, но очень старательным, и окончила школу с золотой медалью, исполнив тем самым ещё одну мамину мечту. Пока девочка подрастала, Инга время от времени пыталась найти ей нового папу. Да, именно так, в первую очередь она искала папу для своего ребёнка, может быть, поэтому все романы заканчивались тем, что мужчины сбегали от неё, не отвечая на звонки и ничего не объясняя. Как раз после очередного болезненного разрыва, Кристине на этот момент было уже 16 лет, она заканчивала выпускной класс в школе, Инга снова начала курить. Она стояла на балконе, задумчиво выпуская маленькие облачка дыма, когда к ней подошла Кристина. - Мам, можно я не поеду на соревнования? - Как это не поедешь? Мы столько к ним готовились! - Мам, но это же просто соревнования между школами, на городские я поеду. Ну, пожалуйста! Меня пригласили большой компанией пойти в поход на выходные… Но договорить мать не дала. - То есть теперь походы стали важнее танцев! Мама значит вкладывается, на занятия с четырёх лет водит! А сколько денег на костюмы уходит, ты в курсе? Инга разошлась и уже не могла остановиться, она обвиняла дочь в неблагодарности и наплевательском отношении, в итоге Кристина не выдержала. - Да ты знаешь, как я ненавижу эти танцы! Это ты хочешь, чтобы я ими занималась! Она убежала в свою комнату и громко хлопнула дверью. Всего месяц назад Кристина тайком от матери ходила на художественную выставку для школьников, вместо одного из занятий по танцам. Там она увидела потрясающую картину: по уходящей, куда за границу горизонта дороге мчался на бешеной скорости мотоциклист. Художнику удивительно реалистично удалось передать напряжения в фигуре мотоциклиста, бьющие в лицо порывы ветра, естественно, шлема на молодом байкере не было и скорость, умопомрачительную скорость. Рядом с картиной стоял парень, возможно чуть старше самой Кристины. Он был в джинсах и почти такой же, как на байкере, косухе. С удлинённой стрижкой, хотя нет, скорее, лишний раз стричься ему было просто лень, и улыбкой, слегка напоминающей звериный оскал. - Нравится? – спросил он. – Моя последняя работа. - Ух-ты! Здорово! А ещё есть? Так началось их знакомство. Парня звали Кирилл, но он предпочитал прозвище Лео. Друзья поначалу прозвали его Леонардо, когда увидели его картины, в итоге сократили до Лео, теперь многие его новые приятели даже не знали, откуда взялось это прозвище. Он показал Кристине другие свои картины, красивые пейзажи с горами, водопадами и дикими непроходимыми лесами, зарисовки разных городов и множество мотоциклов. Общим было одно, от всех картин веяло чувством бесконечной свободы. Через неделю Кристина решилась и показала Лео свой тайник. В столе под всеми учебниками и тетрадями в папке для чертежей хранился альбом, где она иногда рисовала. Её картины отличались от картин Лео, они были более нежными и спокойными, и большинство какими-то грустными, но талант был виден, несомненно. - Тебе нужно выставляться. Давай в следующий раз вместе поучаствуем в выставке? Но Кристина отказывалась, она стеснялась своих рисунков, да и мама не одобряла это увлечение. А теперь появилось ещё одно увлечение, которое мама уж точно не одобрила бы – Лео. Мама всегда говорила держаться подальше от мальчиков на мотоциклах, да и вообще считала, что Кристине ещё очень рано влюбляться, ни к чему хорошему это не приведёт. Поэтому, Кристина так и не призналась, кто на самом деле позвал её в поход, а все подарки от Лео: набор простых карандашей, новый альбом с её портретом на первой странице, и красивые серёжки в форме кошечек, она прятала, а цветы просто не приносила домой. Инга искренне радовалась достижениям дочери. Она плакала, когда Кристине вручали золотую медаль, ходила на все её выступления, хранила все грамоты за участие в олимпиадах и рассказывала подружкам по телефону о каждой победе любимой доченьки.. Она очень любила покупать дочке новую одежду, но всегда выбирала её по своему вкусу, водила её по салонам красоты, чтобы её волосами, бровями и ногтями занимались профессионалы, и считала себя очень заботливой мамочкой. Стоя на второй ступеньке пьедестала почёта, Кристина ослепительно улыбалась и махала зрителям огромным букетов цветов. На ней вновь был красный костюм для бальных танцев, усыпанный бесконечным количеством блёсток, как ночное небо звёздами, только он был на несколько размеров больше. Она улыбалась абсолютно искренне, потому что она точно знала, что это последние соревнования в её жизни, последние, и она была всего в шаге от победы. На сцену высыпали родственники участников, среди них бежала улыбающаяся Инга. - Умница, ты моя умница! Не первое место, но это не страшно. Серебро - это здорово! Она говорила что-то ещё, но Кристине было не интересно. Она обняла маму, поблагодарила за поддержку и про себя ещё раз порадовалась тому, что больше не нужно будет по три раза в неделю ездить на ужасно надоевшие за многие годы занятия. Уже сейчас Кристина слышала, как Инга будет рассказывать своей лучшей подруге тетё Тане: «Представляешь, второе место в области! Могла бы и первое занять, если бы Славик чуть-чуть не ошибся». Виноват был не только Славик, партнёр Кристины по танцам, но Инга в этом не признается даже себе. Оставалась всего пара недель до события, нет, не так События. Выпускные экзамены были позади, до вступительных ещё оставалась уйма времени, но мама уже успела заставить Кристину подать документы в самый престижный Вуз в городе на юридический факультет. Юристы в фирме, где мама работала уже много лет, получали очень прилично, что обеспечило бы Кристине то самое прекрасное будущее, которое Инга так хотела дать своей дочери. Утро 29 июня, всего через несколько дней после выпускного вечера, на котором Кристина блистала в коралловом платье, сшитом по эскизом Инги, началось крайне необычно. Инга проснулась от чувства, что лежит на чём-то очень твёрдом, по сравнению с её мягкой и невероятно удобной кроватью. То, что произошло дальше, ещё больше поразило Ингу, она открыла глаза и обнаружила, что абсолютно чётко видит все предметы, хотя последние пять лет не могла обходиться без линз. Но самое удивительное, что предметы были не из её комнаты. Нет, она не пила вчера, и это не могло быть следствием потери памяти от алкогольного опьянения, и это точно не было сном, в этом она была уверена. Но эта люстра с причудливым узором из переплетающихся стеблей и цветов, обои с цветами, будто нарисованными простым карандашом, стол с аккуратно разложенными тетрадями. Это всё было не из её комнаты. «Странно, что это я заснула у Кристины,» подумала Инга. Она встала, заметив, что спина не заныла, что было редкостью, прошлась по комнате, по прежнему поражаясь, с какой чёткостью всё видит, она могла, не наклоняясь, прочитать имя и фамилию дочери на тетрадях. Мимо большого шифоньера отправилась к выходу из комнаты, чтобы выяснить, куда подевалась её дочь. И тут она увидела Кристину. С большого зеркала, закреплённого на одной из дверец шкафа, на неё смотрело не её отражение. На неё смотрела красивая девушка с огромными серо-голубыми глазами, светлыми волосами, постриженными под каре, чёлка чуть взлохмачена после сна, с прекрасной точёной фигуркой, спасибо многолетним занятиям бальными танцами, и выражением дикого ужаса на миловидном лице. Инге пришлось поднести руку ко рту, чтобы сдержать крик, с силой рвущийся наружу. «Так не бывает, так просто не бывает. Это сон, иначе быть не может». Она стояла перед зеркалом, не в силах оторвать взгляд от этого ужасного отражения. «А где же Кристина?» пронеслось в голове, и будто в ответ на этот невысказанный вопрос, раздался крик из соседней комнаты, комнаты, где обычно спала Инга. Кристина сидела на полу, перед ней лежало разбитой зеркало, перед которым Инга так любила наводить марафет, в осколках отражалось искажённое лицо Инги. Увидев входящую в комнату себя, Кристина снова закричала. - Кто ты? Уходи! Она в ужасе забралась на кровать. - Тише, это я – мама. - Что случилось? Мама, что случилось? Я не понимаю! Я сошла с ума? Из глаз Кристины полились слёзы, Инга на секунду отметила краешком сознания, что плачущая она выглядит ещё старше. - Я не знаю, - ответила она.- Я сама ничего не понимаю. Инга еле сдерживала слёзы и изо всех сил старалась, чтобы в голосе не было слышно паники, но удавалось это плохо. Проплакавшись, Кристина высказала идею, которая в тот момент показалась Инге очень разумной, тем более, что других не было. - Мам, а может это как фильмах про поменявшихся телами? Может мы в чём-то не понимаем друг друга, нам надо с чем-то разобраться и всё наладится? Я не хочу всегда быть такой! – Слёзы вновь появились на щеках Кристины. – Я не хочу пропустить полжизни и остаться в теле сорокалетней тётки! Инга постаралась пропустить это обидное замечание мимо ушей. - Может, ты и права, это не может быть навсегда. Мы всё исправим, малышка, не переживай. Мы обязательно всё исправим. - Мам, - Кристина замялась, а Инга подумала о том, как странно слышать собственный голос со стороны. – Мы должны всё друг другу рассказать. Мам, я подала документы в Институт Искусств, я хочу стать художником. Они посмотрели мои картины и… - Что? – Закричала Инга голосом дочери. – Зачем ты это сделала? Мы же уже всё решили! Какой художник? Ты хочешь испортить себе жизнь? - Мам, но это моя мечта, мне сказали, что у меня хорошо получается… - Что получается? Калякать карандашами и это профессия? Кристина снова расплакалась и убежала в свою комнату. Какое-то время там раздавался шум хлопающих дверей и всхлипывания Кристины. Через две-три минуты она вновь влетела в комнату матери, и, распахнув двери её шкафа, закричала: - А ты знаешь, что ты толстая? Я на твоё тело ничего надеть не могу! Она всё ещё плакала, натягивая Ингин сарафан, на секунду замешкалась у полочки с обувью, надела Ингины босоножки, схватила свою сумку и выскочила за дверь. Только в этот момент Инга вышла из оцепенения, она бросилась к шкафу, на полпути сообразила, что здесь её новому телу ничего не подойдёт, и побежала в дочкину комнату. Кристина шла, не разбирая дороги, слёзы застилали глаза, которые к тому же ещё и видели гораздо хуже, чем её собственные. Мама опять не захотела её понять, ещё и задела за самое больное, к такому нельзя привыкнуть, даже если это повторяется много-много раз. Она случайно набрела на заброшенное здание, в котором классе в пятом-шестом любила лазить с подругами, и решила, что это место ничем не хуже любого другого, чтобы сидеть и плакать. Мелькнула мысль, почему за столько лет здание так и не достроили. Инга выбежала на улицу всего через пару минут после Кристины, но знала, что уже не сможет найти дочь. Не зная этого, Инга какое-то время шла по той же дороге, что и Кристина, но до заброшенного здания на небольшом пустыре (недостроенный то ли садик, то ли школа) она так и не дошла. Её окликнул незнакомый парень. - Крис! Крис, эй Крис, ты чего не слышишь! Инга наконец поняла, что парень в рваных джинсах и косухе обращается именно к ней. - Да, привет, - рассеянно ответила она, не зная как правильно ответить. И тут случилось страшное: парень наклонился и поцеловал её в губы, в губы её любимой дочери. Инга вскрикнула и оттолкнула парня. - Ты кто такой? – закричала она. Ей не хотелось верить, что вот этот оборванец со странной причёской ухаживает за её Кристиной. - Ты что, Крис? Что с тобой? – молодой человек явно беспокоился о ней, то есть о Кристине, но Инге было совершенно всё равно, он не пара её девочке, совсем не пара. - Чтобы я больше тебя не видела! – Выкрикнула она и, не оборачиваясь, пошла дальше. Парень, даже имени которого она не знала, в растерянности остался стоять позади. Кристина сидела на сумке, прислонившись спиной к полуразвалившейся кирпичной стене. Слёз уже не было, как и решения. Поговорить не получилось, и не получится никогда, это она знала точно. Что теперь делать? Жить в этом теле, незнакомом, теле, которое старше её собственного на 23 года? А зачем и как? Ей вспомнился Лео «Конечно, я не нужна ему такой» снова появились слёзы. И кто может помочь? Бабушка, конечно, нужно звонить бабушке, она всегда и во всём могла помочь, она всегда понимала Кристину. Она набрала знакомый номер. - Привет бабуль. - Инга? Это ты? Что случилось? - Нет, бабуль, это я, Кристина, у нас случилось что-то ужасное, даже не знаю, как объяснить, приезжай пожалуйста скорее. Мудрая, любимая бабуля, она не спросила больше ничего, просто сказала, что будет через час. Поняв, что уже полчаса блуждает бесцельно по району, Инга вернулась в квартиру. Заглянула в свою комнату, но здесь ей было делать нечего, она уселась на жёсткий, чтобы осанка была хорошая, диван в комнате Кристины. Ей вдруг вспомнились их ссоры из-за танцев «Это ты хочешь, я не я» говорила Кристина. А ведь Инна только хотела, чтобы у дочери была красивая фигура, чтобы она могла плавно и пластично двигаться, чтобы было, что вспомнить, ведь этого все девушки хотят, или только она, Инга. Теперь это идеальное тело принадлежало ей. Она ещё раз обвела взглядом комнату, ни одной награды, не висело на стенах, все они были собраны в маминой комнате, как будто Инге это было больше нужно, чем Кристине. У Кристины на стене висели часы «тик-так», Инга подарила их ей на 15 лет «Чтобы ты знала, как важно время», а сейчас они ужасно раздражали «тик-так», странно было, как дочь спит при этом ужасном звуке. Инга встала и вытащила батарейки из часов. Прошло больше получаса, бабушка скоро будет дома. Кристина встала и отправилась домой. Они столкнулись с Зинаидой Ивановной в подъезде, ничего не объясняя, Кристина открыла дверь и вошла в квартиру. -Мама? – Удивилась Инга, глядя на Зинаиду Ивановну серо-голубыми Кристиниными глазами. У самой Инги глаза были просто серыми. - Что происходит? Вы решили меня разыграть? Знаете что, девочки, совершенно не смешно! - Да мы сами не знаем, что происходит!- Вскрикнула Инга Кристининым голосом. - Бабуль, я правда ничего не понимаю, - Кристина уткнулась в плечо бабушки. Наверное, в этот момент Зинаида Ивановну поняла, что это не шутка и её любимым девочкам нужна помощь, и порадовалась, что не взяла с собой деда. Она завела их обеих в самую большую комнату и усадила на диван напротив себя, сама опустилась в большое старое кресло. Внимательно посмотрев сначала на мать, потом на дочь (или наоборот), Зинаида Ивановна заметила небольшие, но страшные изменения в обеих. Кристина вдруг слегка сгорбилась, глаза кажутся тусклыми, вроде даже морщинки наметились, и это в 16 лет. Инга против обыкновения сидела прямо, лицо казалось живее, несмотря на боль в глазах. Чем больше она на них смотрела, тем больше верила, что всё, что они сказали, правда, жуткая правда. -Инга, -смотрела она на Кристину. –Как же так? - Я не знаю, мама. Кристина сказала, что это как в фильмах, что мы должны с чем-то разобраться… - Ты сама не захотела меня слушать, ты никогда меня не слушаешь! – Закричала Кристина. - Так, спокойнее,- строго сказала бабушка.- Что мама не захотела слушать? - Я подала документы в Вуз искусств. Хочу стать профессиональным художником. - Я всегда говорила, что у тебя талант. - Мама, ты что такое говоришь? – ужаснулась Инга. – Ты что её в этом поддерживаешь? Это же какой-то кошмар! Да ещё этот оборванец, какие могут быть мальчики в твоём возрасте! – она снова кричала на Кристину. - Мама, ты что видела Лео? - Лео, что за имя… - Успокойтесь обе! – прикрикнула на них Зинаида Ивановна. – У меня и так голова кругом. Да, я поддерживаю Кристину, она всегда мечтала стать художником. Вот ты сама прожила, так и не исполнив своей мечты, теперь уже сколько лет за её счёт исполняешь. А что за мальчик, Кристина? Кристина замялась, ей было стыдно, что она не рассказала бабушке о Лео, но она очень боялась, что обо всём узнает мама и разрушит её первую любовь. Она начала сквозь слёзы рассказывать о их первой встрече на выставке, о его картинах, о походах в кино и поездках на природу. Потом вдруг у неё возникло ужасное предчувствие. -Мама, что ты ему сказала? - Ничего,- ей вдруг стало не по себе. - Мама скажи правду. - Я сказала, чтобы он не приближался ко мне. - Что ты наделала! – Кристина схватила телефон и стала набирать знакомый номер, который так и не сохранила в записной книжке, чтобы мама случайно не нашла. Она уже собиралась нажать на дозвон, когда руки бессильно опустились и из глаз, просто серых, в который раз потекли слёзы. - Ну-ну, тише, - бабушка погладила её по ярким каштановым, только после окрашивания, волосам. –Всё образуется. - Ничего не образуется, я теперь для него старуха! Теперь ты рада? – закричала она на мать. – Ты хотела, чтобы я хорошо училась, вот тебе, пожалуйста, медаль, хотела, чтобы я танцевала, пожалуйста, вот тебе хорошая фигура, даже чёлку эту дурацкую ты хотела. Я всё делала, как ты хотела. Теперь тебя всё устраивает, живи! Кристина уронила голову бабушке на колени, Зинаида Ивановна машинально поглаживала её по волосам. - А ведь она права, - тихо произнесла она через какое-то время. – Инга, ты ведь всё, о чём мечтала, заставила её сделать. Ты создала идеальную жизнь для себя. - Но я не для себя это делала, - голос у Инги тоже был тихим, она уставилась на Кристинины руки, красивые с длинными пальчиками, такие называют музыкальными, аккуратным маникюром в коралловом цвете. – Я хотела, чтобы ей жилось хорошо, лучше, чем мне. - А её ты часто спрашивала, что она сама хочет? Кристина, уткнувшись бабушке в колени, слушала, как у неё над головой происходит тот самый разговор, которого она хотела и боялась. Сколько раз она сама хотела сказать маме, что ненавидит танцы, не просто не любит, а ненавидит от всего сердца, что её бесит чёлка, да и жарко с ней в жаркие летние дни, что она чувствует, что летает, когда рисует, и что ей очень нравится мальчик, которого мама наверняка бы назвала оборванцем. Но это всё неважно, теперь неважно. Это в кино всё всегда заканчивается хорошо, все понимают друг друга, возвращаются в свои тела и живут долго и счастливо. А сколько ей теперь осталось жить, когда из жизни просто выпали 20 лет, нет, даже не просто выпали, а ушли к той, чьей жизнью она жила. Ещё и спина ужасно болит и глаза ни черта не видят. Зато мама теперь сможет выучиться на юриста, найти приличного парня, конечно не сейчас, а позже, когда по её мнению будет пора, и все её мечты исполнятся. - Ты просто украла мою жизнь,- сказала она ледяным голосом. – Бабушка, можно я поеду к тебе? Она встала и отправилась к выходу, не дожидаясь ответа. - Ты должна всё исправить, ты очень ошиблась, дочка. Зинаида Ивановна вышла вслед за внучкой. Инга встала, без боли, но это не радовало, и пошла в комнату дочери. Зачем? Она сама не знала. В голове крутились совершенно не связанные мысли. Столько лет, она ведь старалась все эти года дать дочери всё, всё, чего хотела сама Инга. Вот она и получила. Получила что? Жизнь дочери? И всё же она упрямо отказывалась верить в то, что все эти годы ошибалась. Она подошла к шкафу и открыла самый нижний ящик, Инга как-то видела, как Кристина достаёт оттуда альбом, но не придала этому значения. Усевшись на неудобном диване, «бедная моя девочка», она начала листать альбом. Красиво, даже очень. И закат на реке, «не помню, чтобы у неё были краски», и скамейка в парке под ветвями ивы, почему-то стало грустно оттого, что на ней никто не сидит, и ветхий домик на скале, как там наверное одиноко. Инга перелистывала страницы, впервые погружаясь во внутренний мир своей дочери. Вдруг она замерла, с последнего листа на Ингу смотрело её лицо, настоящее лицо. Красивое, какое-то удивительно молодое, несмотря на морщинки у глаз. Портрет Кристина нарисовала простыми карандашами, теми самыми, которые подарил Лео, но лицо казалось удивительно живым, на щеках алел румянец, губы были точно накрашены любимой Ингиной помадой, только глаза и правда были серыми. Инга смотрела на рисунок, не замечая слёз, не зная, сколько прошло времени, не видя больше ничего вокруг. Ей хотелось только одного, чтобы её удивительная девочка, которая так любит свою маму, жила своей жизнью.