Пидоры в Волейболе. Челлендж 2020

      Во всем была виновата скука. И волнение. И лёгкий страх не оправдать чужих ожиданий. И приятное возбуждение перед первой тренировкой с новой командой. Ойкава не мог уснуть.       Ещё несколько недель назад он был в родном городе, ходил на тренировки с любимой командой, где уже не был капитаном, но где его все уважали и ценили. После вместе с Иваизуми они возвращались домой, по пути покупая разнообразные вкусности, а дома его ждал ужин, приготовленный мамой. С поступлением в университет все изменилось. Он переехал в Токио, заселился в общежитие, получив комнату без соседа, с которым мог бы поговорить. Познакомился с новой командой, продемонстрировал свои умения, не получив никаких комментариев от тренеров, и всеми силами старался игнорировать Ушиджиму, с этого дня ставшего его сокомандником. Это вообще было подставой подстав. Ойкава узнал, что они поступили в один университет, лишь на знакомстве с командой. Оказалось, их обоих пригласили, предложив спортивную стипендию. И если Ушиджима был доволен, все время, проведенное в зале, прожигая его взглядом, то Ойкава думал одно — пиздец. И изо всех сил игнорировал своего заклятого врага, молясь всем богам, чтобы их не поставили в одну связку.       Когда Ойкава вернулся в комнату, он сразу же написал Иваизуми, жалуясь на свою нелегкую судьбу. Тот остался в родном городе, поступил на медицинский и собирался полностью посвятить себя учебе. Пообщаться долго не вышло, Иваизуми, уставший после долгих подготовительных курсов, рано свалил спать, оставив Ойкаву сходить с ума. В голове было столько мыслей, переживаний. Эмоции захлестывали, поэтому никак не получалось уснуть. Он ворочался, несколько раз начинал смотреть аниме, но совсем не вникал в сюжет. Включал волейбольные матчи и ещё больше волновался. Ойкава знал — его новая команда сильна, если он сразу не проявит себя, то просидит на скамейке запасных все годы обучения. Этого нельзя было допускать.       Ойкава пытался придумать, чем себя отвлечь, чтобы за ночь не сойти с ума. И не придумал ничего лучшего, чем домахаться до Ушиджимы. На знакомстве с командой капитан у всех взял номера и создал групповой чат. Недобро улыбаясь, Ойкава перекатился на бок и сохранил номер Ушиджимы, сразу же переходя в личные сообщения. Нужно было написать что-то интересное, что заставило бы того ответить. Злодейски засмеявшись, Ойкава закачал себе несколько картинок с девушками, вновь возвращаясь в ещё пустой диалог.       Ойкава: Тебе нравятся рыженькие, Ушивака? *прикрепленное изображение*       Отправив ему рисованную рыжую эльфийку с большой грудью, он откинулся на спину и стал ждать ответа. Было чертовски интересно, как Ушиджима отреагирует. Наверное, даже в лице не изменится. Хм, а когда он дрочит, то тоже сохраняет каменное выражение? Зафыркав от тупых мыслей, Ойкава вздрогнул от сигнала сообщения, сразу же разблокировал телефон и посмотрел ответ.       Дуболом: Нет, Ойкава.       — Пфф, какой скучный, — разочарованно протянув, он отметил, что Ушиджима ответил через две минуты, хоть было уже за полночь.       Отчаиваться он не собирался. Отправив ему худенькую брюнетку в красном белье, кинул следом сообщение.       Ойкава: А такая нравится?       Ответ пришел незамедлительно.       Дуболом: Нет.       Следом «полетела» блондинка с пышными формами, анимешная девушка с фиолетовыми волосами и неко-девочка, но на всё Ушиджима отвечал отрицательно.       — Чего же ты такой непробиваемый, скотина? — зло прошипев, Ойкава включил камеру и задрал по грудь на себе футболку, фотографируя плоский живот и пояс домашних штанов.       Отправив эту фотку Ушиджиме, он даже не стал ничего добавлять, надеясь, что тот не критично туп и поймет, что нужно ответить. Ушиджима не отвечал минут пять. Ойкава уже подумал, что тот уснул, разочарованно вздыхая. Но пришедшее сообщение снова подняло скатившееся было вниз настроение.       Дуболом: Нравится.       — Охренеть, Ушивака. Ты у нас по мальчикам.       Тихо засмеявшись, перекатываясь на живот, Ойкава снова полез в картинки, скачивая несколько фоток полуобнажённых мужиков. По очереди отправляя их Ушиджиме, он буквально сразу получал короткий ответ — нет, вновь начиная злиться.       Перевернувшись на спину, он снова задрал на себе футболку, обнажая грудь, и поднял телефон выше, захватывая весь торс. Кинув Ушиджиме эту фотографию, он снова долго не мог дождаться ответа. Тот рассматривал детально или что?       Дуболом: Нравится.       Останавливаться Ойкава не собирался. Тем более, что сон так и не шел. Пускай хоть не он один будет на утренней тренировке не в форме.       Нарыть в интернете подобных фоток, чтобы без лица и с красивым прессом, как у него, оказалось сложно, но все же возможно. Скачав несколько штук, он вновь начал закидывать Ушиджиму сообщениями, настойчиво не давая спать. Тот, странный же чувак, не выключал телефон, продолжая присылать ему ответы. И даже ни разу не нахамил. Это удивляло, но ни в коем случае не останавливало.       Но стоило на все скаченные фотки получить односложное и уже стоящее поперек горла «нет», как начало накатывать раздражение. Да чего этому дуболому нужно было? Шумно выдохнув, Ойкава в третий раз за эту странную ночь задрал на себе футболку и спустил штаны. Психанув, он сжал член поверх белья и сделал сэлфи, захватив лишь живот и пах. Сразу же скинув фотку Ушиджиме, Ойкава поправил на себе одежду, не понимая, что творит. Почему-то пришедший через несколько минут ответ смотреть было стрёмно, но все же любопытство победило.       Дуболом: Нравится, Ойкава.       — Аргх, — откинув телефон, он перевернулся на бок и крепко зажмурился, желая скорее уснуть и не думать, что это именно он нравится Ушиджиме.       Всю утреннюю тренировку Ойкава был чертовски сонным, но ловко избегал Ушиджиму, который несколько раз порывался заговорить с ним. Ойкава сам себе объяснял это тем, что терпеть его не может, а не тем, что ночью натворил фигни. Все же слать Ушиджиме свои фотки, пускай по ним и нереально понять, что это он, было тупо. Сожаления пришли утром, но для этого было слишком поздно. Поэтому Ойкава изо всех сил старался забыть о собственной дурости, в чем бы ему совсем не помог разговор с Ушиджимой, которому он половину ночи мешал спать.       Ойкава и подумать не мог, что Ушиджима заявится к нему в комнату после вечерней тренировки. Услышав стук, он спокойно подошёл к двери и открыл ее, натыкаясь взглядом на того, кого совсем не хотел видеть.       — Ойкава, — он попробовал закрыть дверь, но Ушиджима упёрся в нее ладонью и надавил, заставив открыть шире. Скотина сильная. Нагло войдя в комнату и прикрыв за собой дверь, Ушиджима в привычной манере спросил: — Зачем ты присылал мне свои фотографии?       Ойкава, казалось, вспыхнул от шеи до кончиков волос, за нервным смехом скрывая растерянность. Скрестив руки на груди, он подпустил побольше надменности в голос и взгляд и, призвав все самообладание, спокойно сказал:       — Я не присылал тебе свои фотографии.       — Присылал.       Ойкава впился пальцами в свое предплечье и чуть ли зубами не заскрежетал, смотря на Ушиджиму, который начинал раздражать необоснованной уверенностью.       — Это обычные картинки из интернета, — стараясь говорить беспечно, он махнул рукой, типа, ничего сверхъестественного не случилось, он просто баловался, присылая чужие фотки.       — Ойкава, — Ушиджима шагнул ближе, Ойкава отступил, не понимая, чего тот домахался с этими фотками. — Это были твои фотографии.       — Ха, ты бредишь, Ушивака.       — Нет, — Ушиджима выглядел и говорил слишком серьезно, что ещё больше нервировало. Ойкава снова чуть отступил, а Ушиджима приблизился, неотрывно смотря в глаза. Как же он бесил.       — Это не мои фотографии, Ушивака, — раздражённо проговорив, Ойкава зло глянул, призывая всех богов, чтобы в эту тупую башку что-нибудь шарахнуло и он вообще забыл о прошлой ночи.       — Твои.       — Нет.       — Давай проверим.       — Что? — Ойкава нервно забегал взглядом по сторонам, пытаясь найти выход из этой ужаснейшей ситуации.       — Сними футболку, и мы посмотрим, твои это фотографии или нет.       — Иди к черту, Ушивака, — с паническими нотками сказав, он попробовал обойти Ушиджиму, собираясь свалить из собственной комнаты, лишь бы не находиться с ним рядом. Это же было опасно, черт побери.       Сбежать ему не позволили. Ушиджима перехватил его за запястье и потянул на себя, второй рукой касаясь края его футболки. Ойкава изо всех сил вцепился в ткань, оттягивая ее вниз и не позволяя оголить торс. Между ними завязалась настоящая битва за чёртову футболку. Ойкава и подумать не мог, что Ушиджима может быть таким настойчивым. Он нагло хватал его за руки, за бока, за бедра, пытаясь повернуть к себе и задрать футболку. Ойкава крутился в его руках как уж, невольно отираясь о его тело и сильнее краснея от ужасного положения. Дошло до того, что Ушиджима зажал его у стены, прижимаясь со спины и тяжело дыша в затылок. Ойкава сам прерывисто, шумно дышал, устав от попыток сохранить не только футболку, но и свою честь. Сосредоточившись на том, чтобы не позволить Ушиджиме увидеть его без футболки, он даже не заметил, как от всех этих отираний и прикосновений сильных рук возбудился. Зато заметил Ушиджима, который в очередной раз потянулся рукой к краю футболки и задел крепкий стояк. Ойкава резко выдохнул и замер, думая, что ниже падать уже некуда. Ошибся.       — Ойкава, у тебя стоит.       Ойкава резко повернулся в кольце сильных рук, офигевше смотря в глаза Ушиджиме, посмевшему произнести это вслух. Как можно было быть таким бестактным?       — Это всего лишь физиология, Ушивака, — и нет, ему совсем не нравился Ушиджима, который смотрел на него потемневшим, тяжёлым взглядом. И крепко сжимал его бедра, до сладкой дрожи в паху. Стоп. Ойкава шумно выдохнул, чувствуя, как сильнее краснеет. Он даже не заметил, как эта скотина наглая уложила руки на его задницу. — Ты чего творишь, Ушивака?       Казалось, ещё немного — и у него случится истерика. Ситуация была ужасной, кошмарной просто. Нужно было оттолкнуть, послать Ушиджиму, а не стоять истуканом, ловя кайф от крепкой хватки на заднице. Ойкава упёрся ладонями ему в грудь, собираясь отодвинуть от себя, но обмер, стоило Ушиджиме снова открыть рот.       — Я могу помочь тебе, Ойкава?       — Что? — черт побери, он понимал, что Ушиджима имел в виду, но давал возможность ему передумать, а себе — не согласиться. Боги, что же они творили?       — Я могу подрочить тебе, Ойкава.       Как же стыдно было это слышать. Он даже выпал из реальности на несколько мгновений, которых Ушиджиме хватило, чтобы принять его молчание за согласие и запустить горячую ладонь в трусы, сразу же сжав член. Ойкава подавился вдохом, ошалело смотря в его глаза и тяжело, шумно дыша. Этого не могло быть, это сон. Точно. Просто сон, в котором Ушиджима ему дрочил. Ох, мать вашу, очень приятно дрочил. Ойкава закрыл глаза, пальцами сжимая чужие плечи, боясь, что самостоятельно просто не сможет стоять. Ушиджима действовал быстро, грубовато, но как же было хорошо. Ойкава сам начал толкаться бедрами, скользя членом в тесном кольце мозолистых пальцев, и даже не заметил, как стал постанывать.       — Ойкава, можно тебя поцеловать? — голос Ушиджимы вернул с небес на землю, заставив распахнуть глаза. Ойкава видел, как раскраснелось чужое лицо, как взгляд затопило желание, преображая Ушиджиму, но просто не смог ответить согласием.       — Кто о таком спрашивает, идиот? Ты вообще улавливаешь настроение? — раздражённо шепча, Ойкава продолжал цепляться за широкие плечи, с трудом поддерживая зрительный контакт. — Нет! Нет, меня нельзя целова… Ммм…       И хоть он в этом никогда не признается, но как же Ойкава был рад, что Ушиджима его не послушался. Ушиджима целовал так приятно, что у Ойкавы колени подгибались, или это от чертовски горячей дрочки? Он терялся в ощущениях. Знал одно — так хорошо ему не было ни с одной девчонкой. Никто так потрясно ему не дрочил, даже он сам себе никогда так классно не дрочил. А все попытки близости с противоположным полом заканчивались не очень умелыми поцелуями и петтингом. Ойкава ещё никогда так не горел, не желал так сильно чьих-то прикосновений, как он в этот момент жаждал, чтобы Ушиджима продолжал скользить ладонью по его члену и жадно его целовать. Это было безумно стыдно и невозможно хорошо. Ойкава пальцами перебирал по напряжённым мышцам, жался к Ушиджиме грудью и мелко толкался в руку. Он бесстыдно стонал, радуясь, что поцелуи заглушают его голос, и откровенно плавился от глубоких, влажных поцелуев.       Хрен знает, где Ушиджима научился так целоваться, но хотелось ещё и ещё. Ойкава сам потянулся к нему, когда тот отстранился, чтобы шумно вдохнуть. И не отрывался от его губ, кусаясь, когда становилось совсем хорошо и казалось, что он вот-вот кончит.       Закинув одну руку на плечо Ушиджимы, сжимая его шею, он ощутимо задрожал, чувствуя, как жаркой сладостью сводит низ живота. Идя навстречу сильным пальцам, из раза в раз проскальзывающих по всей длине, Ойкава протяжно простонал в поцелуй, заляпав спермой чужие пальцы и футболку.       Прерывисто, шумно дыша, Ойкава разлепил мутные глаза, смотря на Ушиджиму, который буквально пожирал его взглядом. Это немного отрезвило. Он убрал руки от него, отодвинул его ладонь, стараясь не смотреть на собственную сперму на смуглых пальцах, и быстро поправил на себе чуть спущенные трусы и штаны. Ойкава чувствовал, как горят щеки, как по венам прокатываются отголоски оргазма, и без поддержки с трудом стоял на ногах. Стыдно не было, неа. Хотелось просто сдохнуть. Или же завалить Ушиджиму. Нет свидетелей, нет проблем.       — Ойкава, — стоять рядом с Ушиджимой, чувствовать его жар, невольно тянуть тяжёлый запах чужого возбуждения было неловко. Ойкава забегал взглядом, невольно опуская его вниз и замечая приличного размера выпуклость в чужих штанах.       — Ха! А я не буду тебе помогать, — заносчиво проговорив, с вызовом смотря в глаза, Ойкава скрестил руки на груди, всем своим видом давая понять — не будет. Вот точно не будет. Возможно, если только Ушиджима хорошо попросит, оооочень хорошо. А тот лишь кивнул, сука, с лёгкостью принимая отказ.       — Дай салфетку, пожалуйста.       — Тч, вежливый какой, — отведя взгляд, Ойкава упёрся ладонями в широкую грудь, отодвигая Ушиджиму и с неохотой выбираясь из ловушки. Подойдя к тумбе, он достал пачку влажных салфеток и хотел было кинуть в Ушиджиму, но снова глянув на его руку со следами спермы, разнервничался. Сам вытащил несколько штук и впихнул их Ушиджиме, сразу же поворачиваясь к нему спиной. — Где была твоя вежливость, когда ты пытался меня раздеть, чертов Ушивака?       Тихо бурча, Ойкава прислушивался, пытаясь по звукам определить, что тот делает. Он вообще не представлял, как в глаза ему смотреть будет. Вешался тут на него, целовал и стонал, как блядь портовая. Ойкава понятия не имел, как стонут продажные женщины, работающие в порту, но сравнение ему понравилось.       — Ойкава, — чуть ли не месте не подпрыгнув, услышав голос Ушиджимы, что бесшумно подобрался со спины, почти касаясь его, Ойкава резко обернулся, перепугано смотря в глаза.       — Чего тебе?       — Мне будет проблематично идти по коридору в таком состоянии. Я могу сделать это здесь? Сам.       Ойкава шумно выдохнул. Он мог отвернуться, не смотреть, как Ушиджима дрочит, но он бы слышал — и его сбившееся дыхание, и характерные звуки дрочки. И не было никакой гарантии, что он вновь не завелся бы. И не захотел бы вернуть долг, прикоснувшись к нему.       — Нет! Категорически нет, Уши…ммм…       Ойкава прикрыл глаза, пряча довольство от чужого непослушания. С Ушиджимой лучше целоваться, чем пытаться до чего-то договориться. Ответив на жаркий поцелуй, Ойкава повернулся всем корпусом, дрожащими руками потянувшись к чужим штанам.