Пидоры в Волейболе. Челлендж 2020

      Это была уже семнадцатая жертва. Дайшо неторопливо обходил место преступления, устало потирая переносицу, пока эксперты занимались телом. Уже на третьем трупе стало понятно, что это серия. Но чуть больше чем за год они совсем не продвинулись в расследовании. Убийца не оставлял никаких следов, что было чертовски странно. Он оставлял трупы практически под носом у людей, но ни разу не попался ни на одну камеру. Никто не замечал подозрительных людей, копающихся в черном мешке и собирающих труп по частям. Все жертвы были расчленены, но не в тех местах, где их находили случайные прохожие. Получалось, что серийник где-то убивал жертву, расчленял ее, после в черном мешке перенося в парк и заново собирая тело в первозданный вид. Ведь не мог же тот не перемешать все части, пока переносил этот грёбаный мешок.       Дайшо шумно вздохнул. Его раздражало это дело. Он вообще не должен был им заниматься. Трупы находили на территории другого отделения токийской полиции, но когда нашли первое тело, то отделение было завалено другими делами. Это же передали им. Дайшо и подумать не мог, что все так обернется. Сам тогда вызвался вести интересное, необычное преступление. Наивным был. Думал, что это дело будет лёгким. Не мог же преступник, расчленив и перенеся тело, не оставить никаких зацепок. Как оказалось — мог.       Дайшо детально всё изучил, опросил всех знакомых первой жертвы, облазил его квартиру, побывал в институте, который тот окончил. Разобрал на составляющие компьютер и телефон — не было ничего. Дело повисло мертвым грузом на плечах Дайшо, не давая нормально спать. Когда появилась вторая жертва, он даже обрадовался. Возможно, что преступник убрал случайного свидетеля, которого не смогла найти полиция. Но они так и не откопали никакой связи между жертвами. Разные районы проживания, один — безработный, второй — ещё был студентом. Ни общих знакомых, ни возможных точек пересечения — снова ничего. Уже тогда закрались подозрения, что орудует серийный убийца. На третьей жертве это подтвердилось.       Несмотря на то, что серийники выбирали жертв по каким-то признакам или причинам, здесь Дайшо не мог найти никаких точек пересечения. Все жертвы были разные. Возраст, пол, материальный достаток, увлечения и интересы — ничего не совпадало. От безысходности хотелось шипеть на каждого встречного, но плохое настроение Дайшо старался оставлять на работе. Домой он возвращался уставшим, сонным, голодным. Но не позволял себе срываться на Куроо, хоть тот бы и простил его эмоциональный всплеск. Они уже не были подростками, оставив все распри и ядовитые слова в прошлом. Оба повзрослели, поумнели. Приняли, что за всеми теми пикировками скрывались взаимный интерес и влечение. Когда не осталось смысла скрывать это, пропала необходимость в перебрасывании гадостями. Они могли пошутить, подколоть, съязвить, но больше не было того подросткового яда в каждом слове.       С Куроо они уже несколько лет жили вместе, что удивляло всех друзей, посвященных в их отношения. Когда они съехались, многие делали ставки, через сколько они или убьют друг друга, или же разбегутся. Назло всем шутникам Дайшо с Куроо жили душа в душу, что в первое время удивляло их самих. Казалось, что хоть притирки будут и мелкие бытовые ссоры, но они отлично дополняли друг друга. Дайшо ненавидел готовить, но спокойно мог перемыть гору посуды. Куроо же, наоборот, не любил возиться с тарелками, но отменно готовил. Стирка, уборка, поход в магазин — все идеально распределилось, без капли крови. Казалось, так не бывает, но оно было. У них было. И Дайшо искренне не хотел это потерять, срываясь на Куроо из-за сложного дела. Тот тоже никогда не приходил домой в плохом настроении. Мог лишь устало бурчать, оккупировав лохматой головой его колени, так и напрашиваясь на ласку. Дайшо в такие моменты незаметно улыбался, перебирал густые пряди, вслушиваясь в тихие, недовольные слова, направленные не на него, а на какого-то незнакомца, посмевшего вытрахать Куроо мозг. Куроо будто подзаряжался от этого нехитрого ритуала. Уже через пятнадцать минут скалил фирменную улыбку и шел на кухню готовить вкусности.       Дело о серийном убийце, расчленяющем трупы, было засекречено. Они не допускали прессу на место преступления, брали подписку о неразглашении у тех, кто находил трупы. Настоятельно рекомендовали всем, кого допрашивали, не распространяться об этом. Опасались паники и общественного давления, что только замедлит расследование, и так топчущееся на одном месте. Именно поэтому Дайшо не мог поделиться своими эмоциями и мыслями с самым близким человеком. Куроо не настаивал. Понятливо улыбнулся, когда Дайшо сказал, что дело засекречено, обнял его и пообещал, что просто будет рядом. И все это время был, спокойно перенося и задержки на работе, и мрачный вид. И отсутствие секса, на который у Дайшо просто не было сил.       — Я так скоро забуду, что такое секс, Сугуру, — Куроо дождался его с работы и усадил на кухне. Разогревая ужин, он весело поглядывал и кривовато улыбался. — Придется на стороне вспоминать, что это такое.       — Валяй, — безразлично ответив, почему-то уверенный, что Куроо ни за что его не предаст, он не отнёсся к его словам серьезно. Им было хорошо вместе, чтобы искать кого-то другого. А временные трудности — это временные трудности. Они взрослые люди, чтобы с этим справиться. Иногда Дайшо пугала такая уверенность в партнёре, но он искренне верил Куроо.       — Оя, а где сцена ревности и доказательство того, что мне никто, кроме тебя не нужен? — тихо засмеявшись, поставив перед ним тарелку, Куроо подцепил его подбородок и, несмотря на недовольный взгляд, легко поцеловал. — Ладно, прекращаю ерничать. Ешь давай — и пойдем спать. И я, чтобы ты знал, давно хотел вспомнить юность, когда были только я и моя правая рука.       — Идиот, — беззлобно кинув, Дайшо позволил себе слегка улыбнуться. Если Куроо хотел его немного развеселить, то у него это получилось.       Как оказалось, поговорка «Аппетит приходит во время еды» касается не только еды. Выйдя из душа, Дайшо быстро юркнул под одеяло, прижимаясь холодным, обнаженным телом к Куроо, который залипал в телефоне. Удивлённо глянув, Куроо отложил гаджет, приобнимая одной рукой и проскальзывая по спине горячей ладонью.       — Ты чего не оделся? Мёрзнешь ведь.       Дайшо ничего не ответил, забрался на Куроо, растягиваясь на его теплом, твердом теле, и поцеловал. Тот несколько секунд тормозил, но вскоре ответил, обнимая уже двумя руками и разливая под кожей приятное тепло.       — Мм. И че это ты делаешь? — Куроо тихо шептал, заглядывая в глаза.       — Пристаю к тебе, не видишь? — не разговаривать хотелось, а делом заняться. Сжав тонкими пальцами его волосы, Дайшо потянул, запрокидывая голову Куроо и припадая губами к шее.       — Чувствую, что пристаешь. Но я же шутил, Сугуру. Тебе не нужно ничего доказывать.       — Я знаю. Поэтому заткнись и прими участие. Пожалуйста.       Куроо тихо засмеялся, когда раздраженный тон сменился просьбой. И принял участие. Заскользил ладонями по телу, чувственно оглаживая истосковавшуюся по ласке кожу. Потянулся за поцелуем, сводя с ума губами и языком. Дайшо обожал целоваться, любил долгие прелюдии и неторопливый секс, позволяющий прочувствовать каждое мгновение близости. И Куроо давал ему все это, долго целуя, ласково гладя и откровенно притираясь, беспокойно ерзая на кровати. Раздеть бы его, но Дайшо не хотел отстраняться, продолжая целовать, поэтому лишь приспустил его штаны с бельем, отираясь пахом о кожу.       — Погоди, смазка…       Куроо отвернулся, вновь подставляя шею, и потянулся к тумбе, где у них лежало все необходимое для секса. Вылизывая его шею, активно притираясь крепнущим членом к уже возбуждённой плоти Куроо, Дайшо тихо проговорил:       — Возьми презервативы, не хочу снова мыться, — Куроо лишь угукнул и протяжно простонал, когда Дайшо прикусил кожу, всасывая ее и оставляя засос чуть ниже уха. Куроо чувственно сжал его ягодицу свободной рукой и приподнял бедра, усиливая трение.       Тихая возня под одеялом Дайшо нравилась. Хоть у них давно не было секса, но оба не торопились. Куроо медленно его растягивал, залив ягодицы смазкой, и непрерывно целовал, забирая дыхание.       Дайшо плавился, растворялся в каждом мгновении, плавно ведя бедрами, то притираясь к Куроо, то сильнее насаживаясь на его пальцы. Они так и не сменили позу, Дайшо нравилось быть сверху, быть окутанным жаром. Снизу его грел Куроо, сверху — одеяло, которое они испачкали в смазке. Но эта мысль была мимолётной, совсем не сбавив градус возбуждения.       Дайшо чуть сместился. Сжал коленями бока Куроо и слегка приподнял бедра. Грудью вжимаясь в грудь, лёгкими поцелуями проходясь по колючему подбородку, он одну руку завел назад, помогая Куроо раскатать презерватив по члену, после чего направил его в себя. Прогибаясь в спине, тяжело, прерывисто дыша, Дайшо плавно опускался на горячую, твердую плоть, чувствуя, как она распирает изнутри. Больно не было, Куроо хорошо его подготовил, лишь слегка дискомфортно. Отвык от его члена, что казалось упущением, ведь чувствовать его внутри было потрясающе.       Снова целуя Куроо, собирая его горячее дыхание и тихие стоны, Дайшо принял член до конца, слегка притираясь задом к паху. Все тело окатило жаром и колким удовольствием. Он начал неторопливо двигаться, слегка снимаясь с члена и вновь опускаясь до конца, плавясь от накатывающих ощущений. Руки Куроо крепко сжимали его ягодицы, но он не вмешивался, позволяя объезжать его член в выбранном Дайшо темпе. Как же это нравилось. Целуя Куроо, стискивая пальцами его плечи, проминая кожу через футболку, он продолжал двигаться в выбранном темпе, лишь чуть сменив угол проникновения, чтобы при каждом движении крупная головка проскальзывала по простате. Было невозможно жарко и слишком хорошо. Казалось, Дайшо может так продолжать бесконечно долго, но вскоре желание слить выкручивающее изнутри напряжение взяло верх. Чуть ускорившись, более резко насаживаясь на член, Дайшо больше не целовал, лишь дышал в улыбающиеся губы и смотрел в потемневшие от желания глаза. Куроо перевел одну ладонь с задницы на его член, обхватывая его пальцами и двигая рукой в такт движениям. Дайшо хватило ненадолго. Ещё несколько раз толкнувшись в кулак и насадившись на пульсирующий член, он ощутимо задрожал и с приглушённым стоном кончил, сильно сжимаясь. Куроо затрясло следом. Он жёстко вскинул бедра, впечатываясь пахом в зад, и протяжно простонал, выплескивая в презерватив свое напряжение. Хотелось почувствовать горячую сперму, но все же нежелание снова идти в душ было сильнее мимолётной прихоти.       — Обожаю тебя, — тихий, довольный шепот в губы и лёгкий поцелуй вернули в реальность. Дайшо только угукнул, снялся с члена и скатился с горячего тела на кровать, лишив себя живой печки. Куроо заерзал, поправляя одежду. Снял презерватив, вытер их обоих от спермы Дайшо, избавился от испачканной футболки и снова обнял, продлевая удовольствие от их близости.       Через несколько дней утро началось с сообщения об очередной жертве их серийника. Дайшо поспешил на место преступления, облазив там все круче любой ищейки, но ничего не нашел. Ни следов, ни примятых листьев или сломанных веток. Существовал ли вообще человек, способный оставаться незамеченным такое долгое время, оставляя трупы в общественных парках? Если бы Дайшо не был ни реалистом, ни скептиком, то поверил бы во что-то сверхъестественное. Но в эту чушь он не верил, поэтому продолжал искать. Он уселся на стул, пиля взглядом судмедэксперта, который осматривал части тела.       — Что-то есть? Новое, необычное?       — Нет. Под ногтями только пленка, ни частиц кожи, ни нитей, ничего, — Дайшо провел ладонью по лицу. Издевательство. Не могут же они найти убийцу по пленке, вычислив, в каком магазине тот закупается. Это в фильмах все легко, определили марку изделия, нашли магазин, где оно продается, вышли на убийцу. В реальности так просто не было. За остатки пленки нереально было зацепиться. На ней убийца расчленял тела, после перемещая их в мешки для мусора. По которым тоже невозможно напасть на след. Мешки покупал каждый второй житель Токио, живущий в частном доме. Больше убийца ничего не оставлял после себя. Лишь несколько раз под ногтями жертв находили частицы плотной пленки, на этом все. — Опа…       Дайшо вскинул взгляд, смотря на Айно-сенсея, который держал в руке второе запястье, что-то доставая пинцетом из-под ногтя.       — Здесь щепка. Небольшая щепка под ногтем среднего пальца. Под указательным и безымянным мелкие обрывки пленки.       Дайшо поднялся на ноги, подходя ближе и рассматривая находку. Щепка. Она мало что даст, но это хоть что-то новое.       — Можно ли узнать, что это за дерево? Где такое применялось в строительстве?       Так они хотя бы могут приблизиться к тому месту, где серийник расчленял трупы. На деревянном настиле. Заметив скептический взгляд Айно, Дайшо недовольно нахмурился. Да, он пересмотрел фильмов.       — Идея, конечно, неплохая. Но попахивает фантастикой, чтобы какая-то щепка привела нас к убийце, — Дайшо и сам это знал, поэтому ничего на это не ответил, переводя взгляд на расчлененное тело молодой женщины. — Но я узнаю все, что смогу, Дайшо.       — Хорошо, спасибо.       Следующие несколько дней, пока Айно проводил все необходимые анализы, Дайшо ходил беспокойнее обычного. Почему-то казалось, что эта гребаная щепка реально способна им помочь. Айно нашел его сам.       — Это старое дерево, больше оно в строительстве не используется. Но конкретнее не скажу. Подумай, что раньше строили из дерева.       — Храмы… — это слово сорвалось с губ раньше, чем Дайшо обдумал его. Точно, храмы имели деревянный настил. Это старые строения, где ещё могли использовать доски, которые больше не были в обороте. — Спасибо, Айно.       Рано было радоваться. Очень рано, но это первая реальная зацепка за очень долгое время. Нужно было все хорошенько обдумать, проверить, прежде чем нагонять на заброшенные храмы экспертов.       Убийца куда-то приводил своих жертв, душил их, а после расчленял на расстеленной клеенке. Как оказалось, полы в помещении были деревянные, из старых досок. Перебирая все возможные варианты, Дайшо из раза в раз возвращался к храмам. Идеальное же место. Находится в отдалении от людей. Ни камер, ни свидетелей. Только позабытые божества становились свидетелями зверств.       Дайшо полез в интернет, чтобы найти все заброшенные храмы, находящиеся близ тех мест, где находили трупы. Искать дальше пока не было смысла. Убийце сложнее было бы переносить объемные мусорные мешки в парки, если храм находится слишком далеко. В Токио нашлось четыре храма, которые уже несколько десятков лет были заброшены, и располагались они как раз ближе всего к местам обнаружения трупов. Дайшо не смог усидеть на месте. Хотелось сразу же все проверить. Сначала самому, а потом уже с группой экспертов. Возможно, что это всего лишь его глупые домыслы из-за отсутствия реальных улик. Он это понимал, поэтому не стал никому ничего говорить. Время только близилось к обеду, у него было несколько часов до конца рабочего дня, чтобы проверить все храмы. Дайшо не стал брать служебную машину, вызвал такси, подъезжая максимально близко к храму. Попросив водителя подождать, он быстро прошел по ветвистой тропинке, вскоре выходя к ступенькам. Чуть ли не бегом преодолев их, проходя под тории, он ступил на опустевшее святилище. Здесь все было в запущении. Идеальное место для убийств. На двери в сам храм висел тяжёлый замок, по которому явно было понятно, что парадной дверью никто не пользовался. Дайшо несколько раз обошел храм, выискивая запасные ходы или лазы, но так ничего не нашел. Все окна были заколочены, двери заперты на замки. По слою пыли и ржавчине было ясно — сюда никто не вламывался. Значит, не здесь. Загоревшись азартом, Дайшо спешно спустился обратно к такси, называя новый адрес. Таксист подозрительно на него косился, явно нервничая, пока Дайшо не показал удостоверение. Тогда мужчина расслабился, но, слава всем богам, не стал ничего расспрашивать.       Со вторым храмом Дайшо повезло. Замка на двери не обнаружилось, но по слою пыли, лежащему на полу, было понятно, что и не здесь орудует убийца. Скорее всего, тот вообще использовал другое место, но Дайшо бы сошел с ума, если бы хоть чем-то не занял этот день.       Ступеней к третьему храму было гораздо больше. Дайшо, набегавшись уже, с трудом поднимался в гору. Начинало смеркаться. Проверив заряд телефона, который Дайшо сегодня использовал как фонарь, он пока убрал его в карман пальто. Внешне храм практически ничем не отличался от двух предыдущих, но почему-то сдавило в груди. Хотелось верить, что это не проблемы с сердцем, ведь ему всего тридцать два, а профессиональная чуйка. Потянувшись к табельному оружию, он медленно приближался к храму, прожигая взглядом дверь, будто та могла распахнуться и к нему бы вышел убийца. Как оказалось, вход был не заперт. Легко толкнув дверь, медленно, с тихим скрипом открывшуюся, он шагнул в полумрак помещения, держа пистолет перед собой.       Такого просто не могло быть, но оно было. По центру на полу стояла старая масляная лампа. Неподалеку, спиной к Дайшо, сидела сгорбленная фигура. Дайшо боялся отводить от нее взгляд, но все же скользнул вбок, где на полу было распластано тело в луже натекшей крови. Он всего лишь хотел найти место преступления, а нашел убийцу за работой. Судя по тому, что тот не двигался, замерев в одной позе, присутствие Дайшо было обнаружено. Больше не было смысла таиться.       Дайшо снял пистолет с предохранителя и постарался спокойно, без дрожи в голосе проговорить:       — Полиция Токио. Руки за голову и медленно повернитесь.       В груди с ума сходило сердце. У убийцы тоже мог быть пистолет или острый нож, который Дайшо может не заметить в полумраке храма. От лампы было слишком мало света. Черт.       Мужчина, судя по широкому развороту плеч, это был именно мужчина, медленно поднялся на ноги, заложив руки за голову. Он был весь в черном, на голове шапка, на руках плотные перчатки, уже испачканные в крови. Только сейчас Дайшо уловил тяжёлый металлический запах крови. Боги. Удача ли это или все же невезение.       — Медленно повернитесь лицом ко мне, — отдавая четкий приказ, он не мог успокоить разошедшееся сердце. Страх это был? Возбуждение? Ликование? Дайшо не знал.       Когда мужчина повернулся, изогнув губы в до боли знакомой улыбке, Дайшо с трудом удержал пистолет в задрожавших руках. Куроо. Перед ним стоял Куроо. С руками по локоть в крови. И при этом так красиво улыбался, смотря тепло, как смотрел только на него.       — Привет, Сугуру. Я всегда рад тебя видеть, но черт, какая неприятная встреча, — Куроо тихо засмеялся, раня этим круче, чем лезвием самого острого ножа, и медленно начал опускать руки.       — Руки, — Дайшо не говорил, шипел. Горло сжало спазмом. Он не мог поверить своим глазам. Человек, который всегда был весельчаком, душой компании, хладнокровно убивал, а потом расчленял трупы. Тот, кто так нежно к нему прикасался, через каждую ласку передавая свою любовь, был грёбаным серийным убийцей. Дайшо передёрнул плечами. Казалось, что все его тело в кровавых отпечатках чужих ладоней. Захотелось под горячий душ. Смыть с себя это ощущения. И память заодно смыть. Чтобы он смог спокойно вернуться домой, поужинать с Куроо, после завалившись с ним спать, долго обнимаясь.       Куроо продолжал улыбаться, но руки не опустил ниже груди, держа их открытыми ладонями к Дайшо. Безоружный. Но даже не используя нож, Куроо убил его. Убил все то хорошее, что между ними было. Уничтожил.       — Не хочешь рассказать, какого черта ты все это делал? — голос подрагивал, как и руки, в которых Дайшо сжимал пистолет. Было страшно, что палец дрогнет, и он просто застрелит того, кого, мать вашу, любил столько лет.       — Расскажу, конечно. Даже и без направленного на меня пистолета, — Дайшо не понимал, как в такой ситуации можно улыбаться, но Куроо продолжал изгибать губы в улыбке, говоря при этом беспечно, будто они дома обсуждают очередное глупое шоу. — Не думай, что я псих. Сам знаешь, каждый год прохожу проверку. Я абсолютно здоров.       Лучше бы он был болен. Так же ему светит смертная казнь, не меньше. Восемнадцать трупов. Этот, лежащий в нескольких метрах от Дайшо, девятнадцатый. Он даже не знал, кто там, женщина или мужчина, — все внимание было сосредоточено на Куроо.       — Хм, как бы сказать? Не считаю себя убийцей. Наоборот, я делаю людям добро.       Дайшо нахмурился. И этот человек говорил, что не псих. Да он же на всю голову больной. Куроо засмеялся.       — Не смотри так. Я правда здоров, Сугуру. Дослушай сначала, а потом думай, — Дайшо кивнул, даже не представляя, что Куроо должен сказать, чтобы его мнение изменилось. — От скуки я умудрился залезть в даркнет. Честно, даже не думал, что увижу там то, что видел. Это настоящая жесть. Но опустим лишнее.       Куроо снова начал медленно опускать руки, но стоило качнуть пистолетом, как тот вернул их в исходное положение.       — Даркнет влёгкую затянул в свои сети. Сам знаешь, что мерзости и всякие ужасы затягивают. Там я и наткнулся на группу самоубийц, которые все обсуждали, кто и как хотел бы умереть. Вот только дальше разговоров дело не заходило, — Куроо тихо хмыкнул, кинув взгляд на тело. — Так как я работаю с людьми, мне было интересно слушать, что подталкивает народ к смерти. Ну, или желанию умереть. Некоторые в этой группе просто идиоты, честное слово. Девушка отказала, мамка отругала. Все, жить больше не хотят. А у некоторых такие истории, что волосы шевелились на затылке. Одну девчонку отчим несколько лет насиловал, мать это знала, но ничего не делала. И это самое лайтовое, Сугуру.       Дайшо слушал, внимательно слушал, но не понимал, к чему ведёт Куроо. Неужели он стал защитником обездоленных и наказывал их обидчиков? Бред. Боги, какой это бред.       — Кто-то обронил, что не хочет больше жить, но не в силах покончить с собой. Простой человеческий страх. Инстинкт самосохранения. Не знаю, — Куроо пожал плечами и наконец перестал улыбаться. — Парень написал, что был бы рад, если бы его убили. Задушили. Честно? На тот момент я думал, что это какой-то стёб. Игра какая-то. Ну и предложил свою кандидатуру. Парень сразу же написал мне в личку. Ицки Тако.       Это их первая жертва. Дайшо похолодел, начиная вникать в суть дела. Это не оправдывало Куроо, нет. Но было какое-то странное «но», от которого начали оттаивать внутренности.       — Ему было двадцать пять. С отличием окончил Тодай, но так и не смог устроиться на работу. Такая себе причина для смерти, когда есть голова на плечах и здоровое тело. Он хотел реализовать себя в выбранной профессии, но увы, — Куроо взял небольшую паузу, давая время все это переварить. Дайшо мало знал о даркнете. Лишь то, что там сложно зарегистрироваться. Что сеть скрытая, поэтому они ничего не нашли в компьютерах жертв. — Мы с ним разговорились в личке. На тот момент, напоминаю, я считал, что это какая-то шутка. Ицки рассказал, как и где хочет умереть. И, чтобы оставить после себя хоть какой-то след, чтобы его хоть немного дольше помнили, написал, что хочет, чтобы его тело расчленили. А потом вынесли в общественное место. Руки устали, серьезно.       Куроо опустил их, но Дайшо больше не требовал держать их в прежнем положении. Под грузом мыслей он даже опустил пистолет, но взгляда с Куроо не свёл. Тот легко улыбнулся и продолжил рассказ:       — Он назначил встречу, на которую я пошел. Что меня вело? Все то же — интерес. И я до последнего был уверен, что это какой-то розыгрыш. Я поплелся за ним в этот самый храм, где все было готово. Одежда, несколько больших ножей, веревка для удушения. Блядь, Сугуру, я тогда так пересрал. И было дал деру, но меня остановило одно жалобное, полное отчаяния «пожалуйста». Когда я его душил, я не видел в его глазах страха, только благодарность. Понимаешь? Я ему помог. А потом пошло по накатанной. Только я был уверен, что этот район не относится к твоему отделению. Лишь недавно начал догадываться, что ты ведёшь это дело. После каждого моего подарочка ты приходил ещё более уставшим, чем был до этого. Прости, Сугуру.       — Иди к черту.       Дайшо устало опустился на корточки, одной ладонью закрывая лицо. Как же он утомился от этого дела. И не знал, что делать. По закону, какими бы мотивами Куроо не руководился, его нужно было арестовать. Но это же был Куроо, его Куроо, который совсем не изменился за то время, что помогал гребаным суицидникам.       — Прекрати это все, Тэцуро. Просто прекрати. Пожалуйста.       Дайшо слышал чужие шаги, но не двигался. Будь что будет. У него и правда не осталось сил. Куроо присел рядом и крепко его обнял, поцеловав в шею.       — Конечно. Пускай сами справляются.       Дайшо не помнил, сколько они так просидели. Что он думал, о чем молчал. Но решил, что ничего не видел, эгоистично не желая терять Куроо.       — Увидимся дома, — поднявшись на ноги, он снял испачканное пальто, вывернув его и повесив на руку. Хотелось верить, что таксист не свалил.       Оставляя Куроо в храме, Дайшо молил всех богов, чтобы тот вечером пришел домой. Это будет лучшим ответом, чем все слова. Так он убедит, что больше не будет заниматься хернёй. И Куроо пришел. Такой привычный, родной, самый близкий. Обнимал все так же крепко, сладко целовал и сопел в затылок, обнимая всю ночь. Все было как раньше. А через две недели нашли очередной расчлененный труп.