Осколки

      Раздался хлопок, эхом разнесшийся по Экрану Загрузки. Такой звук обычно возвещал о старом посетителе, что вечно заявлялся в эту темную обитель и донельзя раздражал ее единственного обитателя.       Гено обреченно вздохнул, прикладывая к виску два пальца и с раздражением поворачиваясь к гостю. На лице Рипера, как и всегда, сияла фальшивая улыбка, за спиной красовались два крыла с чисто черным оперением, и лишь одно отличие было в его нынешнем облике: в руках монстра, на удивление, была не огромная коса с острейшим лезвием, которой Жнец пожинал чужие души, а... подумать только, пирог. Стандартный ириско-коричный пирог Ториэль, что та каждый раз неизменно печет ребенку в Руинах.       — И что это, блять, позволь спросить, значит? — одноглазый зашипел, отходя от Смерти и с подозрением косясь то на монстра, то на выпечку. — На кой черт ты это притащил?       Что этот больной на голову извращенец удумал? Неужто подсыпал в пирог снотворное или что-то в этом роде? Или пытается подмазаться?       — И я тоже рад тебя видеть, Развалинка, — мурлыкнул Смерть, видно решив не обращать внимания на грубость собеседника. Также успешно пропуская ругательства насчет того, какой же скелет доставучий мудак и что у Гено, вообще-то, есть имя, крылатик протянул Полумертвому пирог. — Это поможет тебе выбраться с Экрана!       Где-то в середине своих гневных возмущений Гено поперхнулся воздухом и непонимающе посмотрел на Рипера. Черепушкой что-ли тронулся?       — Ты действительно настолько тупой? — Афтер хрипло рассмеялся. — Или же притворяешься? Отсюда нет выхода, ублюдок, и ты это прекрасно знаешь.       Смертоносный сделал вид, что не заметил откровенной грубости в свой адрес, лишь тихо печально вздохнул и, одной рукой удерживая тарелку с пирогом, во второй проявил косу, легко взмахивая ей и прорубая пространство, открывая новый портал.       — Если ты съешь это, — он кивнул в сторону угощения. — То твое здоровье восстановится полностью, а значит, ты не умрешь, если выйдешь за пределы Экрана. А это, — Смерть указал на светящуюся дыру в черном пространстве. — Портал в твою Вселенную. Ты можешь вернуться обратно, и все начнется с привычного. Никакого ребенка и геноцида, сбросов и прочего, — о, как долго Рипер готовил этот план, в надежде, что хоть раз получит со стороны Гено благодарность. А потому к закипающему виду монстра и его взгляду, полного ненависти, Смертоносный не был готов и невольно ощутил, как пропускает удар душа.       — И ты смеешь говорить мне об этом только сейчас?! — Гено с размаху влепил стоящему напротив пощечину. Да так хорошо, что тот едва устоял на ногах. — Мудила ебучая, раньше сказать нельзя было?!       Отвернувшись, Афтер попытался успокоиться, в то время как Рипер лишь ошеломленно застыл памятником самому себе, совершенно растерянный. Он ожидал немного другую реакцию, хотя бы столь желанное "спасибо", но определенно не это. Тяжело вздохнув и щелкнув пальцами, из-за чего коса растворилась, он прижал ладонь к саднящей щеке. Это было очень больно. Надкостница буквально горела, да и ныла очень сильно. После такого удара определенно останется синяк.       — Ну... я... — просто надеялся, что ты заметишь мои попытки тебе помочь и мою заботу о тебе, надеялся, что ты примешь мои чувства и ответишь взаимностью, и я подарил бы тебе все, что ты хочешь, я сделал бы тебя счастливым. По-настоящему счастливым. —... Прости... И вообще, мне было одиноко, — Рипер сам не знал, на кой черт он так откровенно начинает, но лучшего придумать нельзя было. — Ты единственный, кого я могу коснуться, мог бы, между прочим, и о моих чувствах подумать, — Смертоносному оставалось лишь надеяться, что он сможет воззвать к совести одноглазого, или хотя бы вызвать у того жалость. Но судя по тому, как скривился Полумертвый, большего, чем злость, Рип вызвать не смог.       — Я проторчал здесь столько ебучего времени, ты, кусок тупого дерьма, — зарычал Гено, сжимая руку в кулак и бог невольно подумал, что одной пощечиной он не отделается. — О твоих чувствах? О твоих чувствах? Да не смеши меня, какие у такого как ты вообще есть чувства? Да ты... Ты мерзкий, отвратительный, грязный таракан! Такой же надоедливый и бесполезный. Бездушная скотина, вот ты кто, Рипер. Нет у тебя чувств, ты, ты... — Гено аж задыхался от того, насколько эмоционально высказывал свое мнение о бедном скелете, чьи попытки помочь и сделать лучше опять потерпели сокрушительный крах. — О, звезды, как же я тебя ненавижу! Дай сюда этот пирог!       Рипер, сжавшийся от такого напора, дрожащими руками протянул тарелку, а после мгновенно отдернулся от Гено, боясь получить еще и ей по голове.       — Как только ты выйдешь за пределы Экрана, то... — голос Смертоносного надломился, но Рипер почему-то считал важным уточнить эту деталь. —... ты забудешь обо всем, что произошло с тобой здесь. Абсолютно обо всем.       Смерть сам не знал, на что надеялся. Скорее всего на то, что это утихомирит пыл Афтера и тот не будет спешить покидать Панель так шустро. Что где-то в глубине своего осколка, но он все же любит Смертельного. Так или иначе, но Гено не высказал никакого сожаления по этому поводу, даже наоборот.       — О, да неужели? Я серьезно забуду твою мерзкую рожу? Как чудесно, — Полумертвый довольно ухмыльнулся, почему-то не чувствуя себя удовлетворенным этим фактом.       — Неужели все это время моя компания была настолько отвратительная? — не сдержавшись тихо спросил Рипер, готовый чуть ли не скулить от боли и безнадеги. Да что же это такое, в конце концов! Он же старался, все это время уделял полудохлику внимание, лишь бы он не скучал, а тут на тебе, ни "спасибо", ни "я благодарен тебе".       — Ох, ну что ты, — приторным голоском начал Гено, улыбаясь с такой издевкой, что нельзя было не понять, что на самом деле значит эта улыбочка, — мне доставило просто невообразимое удовольствие общение с богом Смерти. Разве что-то может быть лучше, чем компания мерзкого надоедливого убийцы? Ох, ну же, Риппи, это же прекрасно, когда рядом есть пытающаяся полапать тебя больная сучка, — Афтер склонил голову, на спуская с себя улыбки. — М? Что такое? — Полумертвый смотрел в растерянные глазницы Смерти. — Я сказал что-то не так?       Рипер даже и ответить не мог. Он ощущал себя... отвратительно. Да боги, да где он умудрился так напортачить, что даже за освобождение из этого плена он не дождался банального "спасибо, Рипер!". Ни улыбки, ни ласково слова... Разве он так многого просил? Лишь нежности, проявления к нему хоть какой-то капельки любви. Хоть раз, хоть один чертов раз...       Глубоко вздохнув, Жнец посмотрел в глазницу Гено. Ну не может быть того, что тот так его ненавидит. Смерть никогда не делал ему ничего плохого. Не домогался, не причинял боль, не грубил. Наоборот, не давал сойти с ума от одиночества, приносил книжки и прочую ерунду, делал все, чтобы Гено не было скучно. Да, любил его касаться. Но крылатый в жизни не встречал еще смертного, которого мог бы коснуться. Должен же полудохлик понимать, что богу просто одиноко и он хочет внимания и любви.       Может, признаться? Признаться ему в своих искренних чувствах. Может быть, хотя бы это заставит одноглазого тоже проявить искренность. Наверняка он тоже его любит, просто не хочет признавать. А если Рип сделает первый шаг, то глядишь и Недобитыш соизволит очухаться.       Наивные мысли наивного монстра, но Смерти хотелось лишь верить в лучшее и надеяться до последнего. Здравый смысл уже не играл роли, а потому бог уже собрался с силами, собираясь признаться Гено и прошептать таки эту чертову фразу.       Я люблю тебя.       — Пожалуй, я все же должен сказать тебе спасибо, — прежде, чем Рипер успел произнести те три слова, задумчиво произнес Полумертвый. Это вызывало целую бурю эмоций, и Смертоносный чудом не запищал на весь Загрузочный Экран от счастья. О, боги, неужто? Этот полудохлик осознал, что поступал несправедливо по отношению к судье. И наконец-то второй дожил до благодарности с его стороны. Это лишь больше подкрепило в Рипере решение признаться.       — Спасибо за то, что наконец я избавлюсь от тебя, — вот только продолжение вышло не таким уж и радужным. На черепе Геноцидника все еще красовалась преисполенная иронией улыбка, холодная и жестокая. — О, ты просто не представляешь, как же я рад, что мы больше не увидимся, и я забуду о тебе, как о страшном сне. Чертово богоподобное отродье, сколько же ты мне нервов вытрепал. Каждый гребанный раз доставал меня своим присутствием, постоянным тыканием... Больной извращенец. Выблядок, жалкая ошибка, которой не должно было быть. На что ты надеялся, а, сука? Что я полюблю такую мразь как ты? Да никто и никогда тебя не полюбит. Ты ничтожен и бесполезен, от тебя нет никакой пользы. О, или может ты просто блудливая шлюшка, которую стоило расстелить под собой как подстилку и хорошенько выебать? Неудивлюсь, если так оно и есть. Бестолковое создание, какой от тебя вообще прок? Твой брат приносит намного больше пользы, чем ты. Ты ничем не лучше того ребенка, что устроил геноцид, такой же высокомерный эгоистичный подонок, убивающий без разбору всех. Да чтоб ты знал, Рипер, я тебя ненавижу. Больше всего на свете я хочу сломать тебе шею и посмотреть на то, как ты подыхаешь в собственной крови.       Вполне довольный своей тирадой, Гено с превосходством взглянул на съежившегося Рипера, упрямо пытаясь встретиться с его взглядом. Но когда его зрачок столкнулся с пустыми черными глазницами Смерти, и Полумертвый увидел там лишь боль и разочарование, то невольно дернулся.       Судья не мог и слова вымолвить после такого. Внутри словно что-то сломалось, некая незримая опора. Опора, что давала ему надежду на взаимную любовь и счастье. И теперь это все с треском рухнуло, не оставив даже намека на что-то хорошее. Единственное, что понимал Рипер, это то, каким же наивным дурачком он был.       Ха-ха, действительно верил, что в глубине души его все еще любят. Ну что, Рипер, удостоверился в его любви? Тупой идиот, Гено прав, такой как ты просто не может быть любимым.       Смертоносный опустил голову, торопливо разворачиваясь, ощущая жгучие слезы на глазницах. Он быстрым шагом увеличивал расстояние между ним и Глюком, понимая, что еще немножко, и откровенно разрыдается. Крылатый поспешно стер первые слезинки рукавом, крепко сжимая челюсти и сдерживая себя от всхлипа. Сейчас, его уже ничего не волновало. Униженный и отвергнутый, Рипер хотел лишь сжаться где-нибудь в уголочке и там захныкать, жалуясь на несправедливость жизни. Почему когда он впервые проникся к кому-то любовью, и этот кто-то не погибает от его прикосновения и может жить на этом Экране вечность, почему именно этот особенный монстр сейчас разбил его сердце вдребезги?       Афтер проводил Рипера взглядом, слегка неуверенно начиная топтаться на своем месте. Собственно, он не этого хотел. А чего он вообще хотел, когда говорил Риперу подобное? Следовало ожидать того, что это глубоко заденет скелета, если не разобьет ему душу.       Гено тяжело вздохнул, мрачно глядя перед собой. Ладно, не стоит зацикливаться на этом, а иначе он начнет чувствовать себя виноватым и, не дай звезды, еще и попробует утешить и извиниться перед Смертью. К черту, он же ненавидит его. Ведь так? Какая вообще может быть любовь и симпатия к этому монстру, что каждый раз навещал его на Экране Загрузки, не давая свихнуться от одиночества окончательно, что дарил тепло и спокойствие ночами, укрывая своими крупными черными крыльями, что так нежно и трепетно с ним обращался... ласково улыбался... заботился... нашел способ вытащить Гено отсюда... и все ради того, чтобы сделать его счастливым. Ха-ха, действительно, какая разница, что Афтер поступил с ним как последняя сволочь, хотя сам, хоть и отрицал это, но проникся к монстру теплыми нежными чувствами? Вот именно что никакая. Одноглазый хотел лишь спокойствия и счастья для себя, а на Рипера ему плевать. Этот идиот сам виноват во всем. Вот пусть теперь и катится куда подальше. Развалинка вздохнул и опустил взгляд на пирог, заботливо разрезанный на куски. Даже есть уже было тошно. Хотелось свалить это все на Смертоносного, вот только противно было Полумертвому от самого себя и своего обращения с Рипером. Вздохнув, скелет помотал головой. Надо выбросить этот бред из черепушки. Он ненавидит Рипера и нисколько не сожалеет о своих словах. Нисколько!       С трудом запихнув в себя кусок пирога, одноглазый посмотрел на полоску здоровья, постепенно восполняющуюся до максимальной отметки в единицу. Положив тарелку на пол, Глюк подошел к порталу, глубоко выдыхая. Один шаг, и он навсегда забудет этот кошмар, этот Экран, и этого надоедливого мудака Рипера...       Мысль об этом почему-то отдавала болью.       Полумертвый дернулся, услышав тихий всхлип, и, повернув череп, обнаружил, что источник этих звуков является сам бог. Он сжался в комок, накрыв себя крыльями, но судя по тому, как дрожало его тельце и как изредка слышались прерывистые шмыгания, он плакал.       Осколок души кольнул еще больнее.       Гено нахмурился. Доводить скелетика до слез он не хотел. Нет, нет, нет, только не так. Афтер зажмурился. О, как же хотелось обнять его и успокоить. Прижать к себе, стереть слезы с его личика и поцеловать, лишь бы прекратил плакать. Ни в коем случае больше не причинять боль, но... Гено ведь уже все высказал. Он не может просто взять и извиниться за все. Иначе это будет выглядеть так, словно он любит монстра, а он ведь... не любит. Неважно, что это ложь. Афтер будет придерживаться ее. В любом случае, лишь один шаг, и он забудет об этом. Один шаг, и Гено окажется в своем мире, со своим братом, счастливый и его жизнь будет прекрасной, как и раньше. Его не будет мучить совесть, что он так мерзко обошелся с Рипером. Он ведь даже не вспомнит о крылатом.       Глубоко вздохнув, скелет решительно шагнул в портал.

***

      Прошло уже много дней. Быть может, даже месяцев. Сложно сказать, Рипер не считал. В последнее время, его это уже не волновало.       Его вообще уже ничего не волновало.       Смерть не жил, скорее, лишь продолжал свое существование. Полюбив один раз и оставшись в итоге с разбитым на осколки сердцем, монстр отрекся от всего, всех чувств, и теперь лишь проводил свои дни, усиленно работая. Да, перед друзьями и братом он улыбался привычной улыбкой комика. Все также глупо шутил и смеялся с остальными. Но в одиночестве же, или на работе, Жнец не позволял себе ничего, кроме бесчувственности и, в редких случаях, легкой тоски.       Ему все еще было больно. Вспоминая все то, что сказал ему Гено... Вспоминая то, как наивно он полагал, что сможет добиться любви Полумертвого. Как глупо. Афтер не любил его. Никогда не любил. Ненавидел, всем осколком души искренне ненавидел, но никак не любил. Да и Развалинка был прав: никто и никогда не полюбит такого, как он.       Рипер усмехнулся.       Видимо, он действительно был последним ублюдком. Должно быть, Смерть лишь внушал себе, что обращался с Гено настолько ласково и нежно, что после такого тот просто не может ненавидеть его. Видимо, Жнец и правда вел себя как больной извращенец. О, звезды, а еще он считал, что это Полумертвый просто неспособен его принять. Дело не в Афтере. Дело в нем.       Скукожившись, монстр вяло посмотрел на весело улыбающегося Гено. Нет, он уже не Гено. На Санса. Так будет правильнее. Почти похожего на оригинального, но все же альтернативная версия, некогда заключенная на Экране Загрузки. Монстр счастлив, он искренне смеется и шутит, он доволен своей жизнью. Неужели Рипер действительно был настолько эгоистичен, что хотел оставить его на Экране лишь ради себя? Гено был прав. Он ничем не лучше того ребенка, что отнял у Полумертвого все самое дорогое. Такой же больной высокомерный и эгоистичный.       Вздохнув, все также незаметно Смерть покинул эту Вселенную, возвращаясь домой и первым делом плюхаясь на диван, измотанный и уставший. Раньше он не так много работал, уделяя большую часть времени Гено. Но теперь, его не было. Был лишь Санс, комик Санс. Но не Гено.       Рипер снова остался один.