Свет вокруг

Уже давно за полночь; в небольшой комнате, озаряемой лишь тусклым светом звёзд, стоит почти нереальная тишина, нарушаемая лишь неровным дыханием двух парней. Они сидят на полу, прислонившись спинами, ища опору друг в друге. Каждому есть, что сказать, но оба продолжают молчать, потому что толком не знают, с чего начать разговор. Всё кажется предельно простым, учитывая то, что они футболисты; однако то обстоятельство, что они ещё и люди, при этом далеко не бесчувственные, усложняет ситуацию в разы. – Марио, дорогой, скажи, какая муха тебя укусила, когда ты решил променять нас на наших же главных врагов? – прерывает молчание Ройс. Марко говорит приторно-ласково, с явной насмешкой, показывая, что совсем не одобряет выбор своего друга; а еще он надеется, что подобный тон не выдаст дрожь в его голосе. – Я долго над этим думал, тщательно взвешивал все «за» и «против», и в итоге пришёл к выводу, что этот переход пойдет мне только на пользу, - Гётце старается выровнять голос, но ничего не может с собой поделать – он всё равно сбивается, нервно подбирая верные слова. – Ты настолько долго думал, и тебе ни разу не пришла в голову мысль, что не все воспримут твоё решение положительно? Ты представляешь, что о тебе будут говорить люди? - Марко изо всех сил сдерживает свой порыв задать самый главный вопрос, обходясь более-менее нейтральными. – То, что будут говорить обо мне люди, волнует меня далеко не в первую очередь. Команда – мой главный приоритет, - тон становится увереннее и жестче. – Ты безумен… Неужели не понимаешь, что болельщики обеих команд возненавидят тебя? – Во всяком деле, чтобы добиться успеха, нужна некоторая доля безумия. Как видишь, у меня она есть, - Марио поднимается на ноги, обходит неподвижно сидящего Ройса и, остановившись прямо напротив друга, протягивает ему руку. – Вставай. Я тебе сейчас кое-что покажу. Марко неуверенно берёт Гётце за руку и поднимается, отдавая себя в полное распоряжение пока ещё одноклубника. В несколько шагов они проходят комнату и оказываются на балконе. Ройс хмурит брови и смотрит на друга, как бы требуя объяснений. – Сегодня чудесная ночь. Ни облака, так отлично видно звёзды, - тихо произносит Марио, заворожённо глядя на сверкающий небосклон. – Смотри, как их много. И все разные, ни одной одинаковой, - Марко непонимающе смотрит на друга. Такие речи совсем не в его стиле. – Какие-то светят ярко-ярко, их даже с огромного расстояния видно; какие-то такие тусклые, что их едва ли можно разглядеть. Так и с людьми. Кто-то явно выделяется из толпы, а кто-то настолько зауряден, что его и не отличить от тысяч других таких же, - Гётце на секунду отпускает руку одноклубника, но сразу же прижимает свою ладонь к его и переплетает их пальцы. – Мы с тобой – яркие звёзды. Только мне в последнее время кажется, что я начинаю тускнеть на твоем фоне, - когда Ройс собирается что-то возразить, Марио сжимает его руку своей, призывая сперва дослушать, - поэтому я решил, что мне нужно что-то менять в своей жизни. Этим «чем-то» стал футбольный клуб. Марко подходит к другу предельно близко, обнимает его свободной рукой и кладет голову ему на плечо. Гётце лишь сильнее сжимает его ладонь и поднимает взгляд к небу, словно прося помощи свыше. – Это решение далось мне очень тяжело. Я просто надеюсь, что ты поймешь меня. Ройс отстраняется, и сердце Марио пропускает удар, когда он видит налившиеся кровью белки глаз и мокрые дрожки от слёз на щеках. Марко кладёт руку на грудь друга, примерно в том районе, где находится солнечное сплетение. – Я чувствую тот огонь, что пылает внутри тебя, чувствую ту силу, которой ты обладаешь. Я отпущу тебя, но попрошу кое о чём, - Ройс наклоняется к уху Марио, прижимаясь своей щекой к щеке друга, опаляя чувствительную кожу горячим дыханием. Гётце вздрагивает и всем телом прижимается к Марко, ища столь нужную сейчас теплоту самого близкого человека. – Всё, что захочешь, - чуть хрипловато отвечает он. Ройс усмехается и тихо, вкрадчиво шепчет: – Всегда свети так же ярко, как сейчас, моя звезда. Ответом ему служит короткий прерывистый кивок.