Другой экипаж

      Как только Зинченко получает путевой лист, ему сразу бросается в глаза список летного состава. Вторым пилотом, естественно, указан Гущин, а вот кабинный экипаж другой. Бортпроводники совершенно ему не знакомы. Неужели в центре планирования произошла ошибка? Но ничего не поделаешь, вылет совсем скоро и что-либо менять поздно.       Леонид Саввич проходит в кабину, занимает кресло с левой стороны и привычно снимает пиджак. Гущин заходит следом и улыбается своему командиру. Сегодня они летят в Грецию. Впереди их ожидает всего лишь трех часовой полет, а там остановка в гостинице, море, солнце и номер на двоих.       Экипаж готов, пассажиры заняли свои места, стюардессы провели инструктаж и самолет готов к рулению. Все этапы подготовки пройдены и вот трех тонная махина взмывает в воздух. Еще совсем немного времени и Зинченко включает автопилот. Можно расслабиться. — Лень, — зовет командира Гущин, — как вы с Валеркой отдохнули?       Леонид Саввич уезжал на эти выходные к сыну. Он, конечно, звал и Лешу с собой, но тот отказался, сославшись на то, что отцу надо побыть с сыном наедине. Да и сам Гущин даже не успеет соскучиться по Зинченко за эти два дня, как он утверждал. — Хорошо, — отозвался Леонид, — но симулятор самолета у нас в парке, скажу я тебе, ужасный.       Гущин заливисто смеется над словами Зинченко, а затем говорит более серьезно: — А я по тебе соскучился. — Я тоже по тебе соскучился, Леш, — с улыбкой на губах сообщает мужчина. — А хочешь я тебе кое-что приятное сделаю? — Ухмыляется парень. — Потерпи, — Леонид Саввич бросает взгляд на часы, — через три часа мы уже будем в отеле. — Не могу терпеть.       Алексей облизывает губы и с горящими глазами опускается перед креслом командира на колени. Леонид Саввич, конечно, должен бы отказаться, но он и сам соскучился по своему Лешке. Поэтому он слегка разворачивается к Гущину, который устраивается меж разведенных ног.       Гущин ловко справляется с форменным ремнем, приспускает белье и освобождает член командира, который тут же оказывается у него во рту. Алексей довольно облизывает красную головку полу вставшего члена, который на его глазах наливается кровью. Гущину нравится это занятие, ощущение крупного члена во рту и терпкого послевкусия. Осознание того, что он делает своему мужчине приятно, доставляет удовольствие и ему. В такие моменты он чувствует себя той самой шлюшкой, которая старается для своего папочки.       Одной рукой Леша держит член у основания, другой же хватается за кресло. А вот рука Зинченко опускается на лицо второго пилота, когда тот берет член в рот на половину, умело всасывая щеки. Глаза подняты, смотрит прямо на своего командира, а сам лишь глубже насаживается на член. Головка уже упирается в горло, но это не предел. Несколько секунд на то, чтобы привыкнуть, расслабить горло и Алексей заглатывает член полностью.       Рука Леонида Саввича покоится на затылке парня, зарываясь в слегка отросшие темные волосы. Леша сосет просто великолепно и он никогда не устанет ему об этом повторять. Не каждый пустит себе в горло приличных размеров член, заглатывая до основания. А Леша справляется. Еще эта его похабная улыбочка, вводиит Зинченко в экстаз.       Леша буквально трахает себя в рот возбужденным членом, при этом так по блядски и одновременно невинно смотря на мужчину. Разве можно так сводить с ума? Зинченко задается этим вопросом каждый раз, когда Леша смотрит на него так.       Еще несколько плавных движений и командир готов кончить. Леша это чувствует, поэтому заглатывает поглубже и сжимает горло, доводя Леонида до экстаза. Гущин послушно проглатывает все до последней капли, а потом еще несколько раз проходится языком вдоль всего члена. И просто не может оторваться.       Со стороны слышится какой-то шум и через несколько секунд дверь в кабину открывается. Взгляды пилотов тут же устремляются в ту сторону. — Простите, я просто хотела предложить вам кофе, — в проходе стоит молодая стюардесса, уже повернувшись к ним спиной. — Дорогая моя, в кабину к пилотам стучаться надо, — отвечает ей Зинченко.       Об этом правиле знает каждый из летного экипажа, который обычно летает с ними. Так повелось у них с самого начала. Поэтому у пилотов и не вошло в привычку запираться. — Хорошо, я буду знать, — растерянно щебечет бортпроводница, — я никому ничего не скажу.       Как только девушка покидает кабину, Леша вновь устремляет взгляд на Зинченко. Тот довольно улыбается и тянет парня к себе, целуя того в губы. — Хорошо, что она дала тебе закончить, — отстранившись, говорит Зинченко, — иначе бы вылетела за несоответствие должности.