Пролог
10 января 2020 г. в 23:53
Слишком громко. Он сказал это слишком громко. Теперь все взоры были устремлены на него так, что между ними не оставалось ни одной лазейки, чтобы уйти в тень, спрятаться, переждать, успокоиться, заставить чехарду беспорядочных кодов молчать. Зачем? Что же он натворил. Неведомое ранее чувство крайней растерянности заполняло чертоги его искусственного разума. У людей есть слово, которым они обозначают это страшное ощущение, но оно не всплывало ни в одном треклятом килобайте его памяти.
В этот момент раздался глухой удар, и на выложенный плиткой тротуар упали две капли голубой крови. В его командный центр поступил сигнал о повреждении оболочки. Такое уже случалось, но в этот раз сигнал был другим. Абсолютно другим. Впервые он испытал хоть и кратковременное, но мучительное переживание: резкая ноющая «боль» пронзила его сенсорные рецепторы. Боль. Слово из человеческого мира. Ровно как и ее ощущение. Андроиды не ведают боли. Но тогда почему… почему ему так больно?
БЕСПОМОЩНОСТЬ. Вот оно. Определение пришло к нему слишком извилистым путем. С каких пор он так тормозит?
Совершенно беспомощный и жалкий, с ноющей щекой, он стоит здесь перед своим хозяином, стоит и лихорадочно анализирует происходящее, сжимая в руках ручки пакетов (m=7kg).
Еще одна капля тириума просачивается сквозь повреждение и начинает свое медленное движение вниз по щеке. Он знает, что через несколько мгновений услышит гулкое «кхлап!»: это капля разобьется о тротуарную плитку и превратится в причудливое пятно, подобие которых он не раз видел на слайдах абстрактного искусства.
Всего лишь 13 секунд назад все было гладко. Он и его господин (cmmnd: high_priority: ты будешь обращаться ко мне «мой господин», ублюдок!) как обычно посетили супермаркет. PL600 безропотно шагал за своим владельцем, неся в руках сумки с продуктами, пока на их пути не возник беспризорный мальчишка в дурацкой шапке, которая скрывала его брови и придавала детской мордашке очень нелепый вид. Ребенок протянул руку:
— Подайте на бутылку молока, сэр. Всего пару центов, — голодные, и в то же время очень лукавые глаза пацаненка метались от заплывшей жиром физиономии господина к его кожаной сумке на ремне.
Здоровяк по-свински хрюкнул и заломил ребенку руку за спину:
— Ах ты, отродье, как смеешь ТЫ приближаться ко мне?! — вторая его толстая рука взметнулась в замахе.
В эту самую секунду что-то произошло в аналитическом отделе командного центра PL600, и он самым неожиданным для себя образом воскликнул:
— Отпусти ребенка, безмозглая скотина!
Слишком громко. Он сказал это слишком громко. Теперь все взоры были устремлены на него так, что между ними не оставалось ни одной лазейки, чтобы уйти в тень, спрятаться, переждать, успокоиться, заставить чехарду беспорядочных кодов молчать. Зачем? Что же он натворил…