Не этому учил

— Пришел, наконец? — добродушная расслабленная улыбка не покидала лица Добрыни, и все же, Елисею сделалось не по себе, стоило переступить порог дома. — Пришел, — юноша чуть нервно улыбнулся, сведя бровки домиком. — Прости, что долго. — Неужто робеешь, герой царства Византийского? — тихо рассмеялся богатырь. — Да ну тебя, — вспыхнув до корней волос, Елисей недовольно скрестил руки на груди, став внезапно до смешного похожим на собственную жену. Было немного обидно, что Добрыня все еще сомневается в его смелости. И жутко стыдно, что, в целом, он прав. Потому что прошла неделя с тех пор, как бывший учитель, улучив момент в радостном воссоединении со внезапно исцелившимся князем, шепнул на ухо: «А поговорить нам надо бы, счетовод». И только сейчас муж княжны осмелился явиться для разговора. — Ну-ну, надулся, — слегка нахмурившись, Добрыня встал со скамьи, так что теперь гостю приходилось задирать голову, чтобы видеть лицо собеседника. — Ну и как тебе служба в Царьграде? Понравился безопасный хлеб? Проклиная бледность кожи, на которой румянец стыда не скрыть, Елисей опустил голову. — Сам знаешь, что не понравился, — буркнул он. — А чего ж не настоял? — мужчина говорил строго, но рассерженным не выглядел. — Сказали, что слишком умный? Так взял бы меч в руки и показал, что и с ним на что-то годен. Чего не осмелился? — Легко тебе говорить, — юноша упорно изучал сапоги. — А я их командирам стражи по колено всем, они бы только посмеялись. То есть это я сейчас понимаю, что справился бы, а тогда… Ну, сробел, каюсь. — Покаяние это хорошо, — голос мужчины стал еще строже. — Могу понять, почему ты в счетоводы пошел, в конце концов всякая служба полезна, даже когда ты способен на большее. А вот как совесть-то врать позволила? Неужто думал, жене твоей ложь приятнее будет? Или и ей ты по колено? — Да ты!.. — задохнувшись от возмущения, Елисей вскинул голову, гневно сверкая глазами. — Я ее разочаровать не хотел! Она у меня ранимая, кто ж знал… — Ты знал, — оборвал его Добрыня. — Вернее, знать был должен. Муж ты ей или дитя? Это твоя прямая обязанность — знать все о жене, оберегать и быть ее достойным. Ишь, княжью племянницу в жены взял, а все тебя учить как дитё малое. — Не дитё я, — как-то неуверенно возразил Елисей. — Не дитё — так отвечай, как мужчина: не стыдно? Мало того, что жене врал, так и в Киев писал, что воинским делом занят. Обхватив себя за плечи, Елисей вернулся к изучению сапог. И не сразу заметил движение, а как заметил — было уже поздно. — Ай! Что ты… Задать вопрос по существу дела не выходило — да и как сформулировать претензию, когда огромные руки бывшего наставника перехватывают тебя поперек туловища, и, пронеся пару метров, перекидывают через колено упертой в скамью ноги. — А что я? — невозмутимо поинтересовался Добрыня. — Нечего сказать? Значит будем говорить иначе. То, что рука у богатыря тяжелая, сомнений не вызывало. Но одно дело — знать, а совсем другое — ощутить. Когда пятерня витязя в первый раз опустилась на прикрытые тонкими льняными штанами полушария, юноша ойкнул и непроизвольно взбрыкнул. Размера ладони и силы хватило, чтобы подарить чувство соприкосновения с раскаленной сковородкой. Боль, правда, улетучилась моментально, но за первым шлепком тут же последовало продолжение. Елисей старался молчать — герой он, в конце концов, или действительно дитя малое? Однако ягодицы пылали так, что впору и правда начать сучить ногами и пищать. Когда он уже был к этому близок, а глаза начало предательски саднить, богатырь прекратил наказание и поставил несчастного на пол. — Ну как, этого хватит, чтобы запомнить урок? Больше врать не будем? — Ну зачем ты так? — юноша совсем по-мальчишески потер наказанное место. — Я и так понимаю, что виноват. — Хорошо, что понимаешь. А все равно дитё дитём, — добродушно усмехнулся мужчина, и, сцапав Елисея за плечо, заключил в объятья. После чего, уже строже, добавил. — А вздумаешь еще врать — солеными розгами всыплю и в угол на горох поставлю. Прямо вот у князя в чертогах, перед всем честным людом. Уразумел? — Уразумел, — смущенно фыркнув в складки рубахи, Елисей позволил себе расслабиться.