Будь послушным мальчиком

Я проснулся уже с осознанием того, что грядущий день может стать худшим в моей жизни. Ну если не худшим, то точно будет одним из худших. Потому что в этот день я снова увижу своего наиглавнейшего врага после счастливых лет разлуки. «Два года… Какие-то два года раньше казались мне бесконечностью, наполненной спокойствием и счастьем. Теперь же эти два года кажутся кратким мгновением передышки», - философично подумал я. Сегодня я проснулся в двенадцать дня из-за того, что долго не мог уснуть ночью – невольно вспоминал тот роковой вечер, когда я попытался убить Эрика Картмана. Не специально, конечно, в состоянии аффекта. Но сейчас это уже не важно. Идёт последний день летних каникул. Завтра всё снова встанет на свои места – поход в школу, на этот раз вчетвером, как было раньше, скучные уроки, нудные лекции учителей, сопливые истории Стэна о его очередных неудачных отношениях, побеги Кенни из школы, и конечно же череда подколов и унижений от жирного, наглого кретина, который постарается втянуть меня в ещё одну мутную историю лишь бы вывести из себя! «Спокойно, Кайл, спокойно… Вдох – выдох, вдох – выдох…» Я достал из прикроватной тумбочки баночку таблеток Алпразорм – успокоительное, которое я пью уже на протяжении двух лет, взял одну, положил в рот и запил водой, которая стояла рядом с кроватью. Уж и не знаю, дают ли они хоть какой-то эффект после такого долгого курса лечения, а отследить этот момент не могу – как только я начал принимать их, моё сознание стало мутным, а сердцебиение всегда было ровным. Однако, сейчас оно немного участилось. Моё сердце всегда бьётся быстрее, когда я вспоминаю Картмана и его выходки. Господи, хоть бы пережить этот день спокойно! Телефон издал короткий сигнал. Я взял сотовый в руки – это сообщение от Кенни: « Хай! Лиэн сказала, что жирный прилетит в четыре. Собираемся у дома Картмана к половине третьего. Порадую тебя – Баттерс с нами не поедет» Хоть какая-то приятная новость за сегодня. Я не могу сказать, что не люблю Баттерса, просто… он меня раздражает. В защиту Стотча могу сказать, что в последнее время меня раздражает очень многое. И я стараюсь держаться подальше от того, что выводит из строя мою тонкую нервную систему. Баттерс вечно такой оптимистичный, понимающий, желающий помочь каждому, короче, в каждой жопе затычка. А я ценю в людях прежде всего то, что они хорошо чувствуют где проходит моя личная граница и стараются за неё не переступать. Леопольд же считает, что любому человеку можно помочь вниманием и заботой. У меня уже достаточно людей, которые хотят мне помочь. Ещё один помощник будет лишним, спасибо. «Наверное, сегодня у него репетиция», - подумал я о возможной причине того, почему Баттерс не сможет поехать с нами. Да, именно «не сможет», а не «не хочет», поскольку Стотч числиться лучшим другом Картмана, да он бы и не стал так подводить жиртреста по своей воле. С четырнадцати лет Баттерс состоит в театральной труппе школы и часто после занятий идёт на репетицию какой-нибудь самодеятельности, так что я был уверен, что прав в своём предположении. Я положил телефон в карман домашних штанов и спустился вниз, чтобы позавтракать перед экзекуцией. Во время поедания яичницы с беконом на телефон пришло ещё одно сообщение, на этот раз от Стэна: « Надеюсь, что у тебя сегодня хорошее настроение :) Если ты ещё не принял свои таблетки, то напоминаю – прими таблетки! Если сегодня тебе станет плохо или ты почувствуешь, что готов сорваться, пожалуйста, скажи об этом мне. Удачи» Стэн меня тоже раздражает, но значительно меньше и реже чем Баттерс. После того как у меня диагностировали неконтролируемые приступы агрессии и приступы паники Стэн стал мои личным психоаналитиком – он всегда был рядом, и когда мне было грустно, и когда я злился, он изучил множество книг и статей по психотерапии, чтобы навести порядок в моей голове. Маршу так понравилось копаться в чужих мозгах, что он начал изучать те сферы психологии, к которым я не имел никакого отношения. Теперь он решил выучиться на психиатра, чтобы работать со всякими маньяками, убийцами, насильниками и прочими психами. Первое время его помощь была мне полезна, но сейчас Стэн часто переступает мои границы. Что значит «пожалуйста, скажи об этом мне»? Я уже взрослый мальчик и меня не нужно держать за ручку, чтобы я вёл себя хорошо. Зачем тогда, по его мнению, я посещал психиатра все эти два года?! В 14:30 я подошёл к дому Лиэн Картман и увидел, что Стэн уже был на месте. Марш помахал мне рукой. Как только я подошёл, этот мамкин психолог начал свой допрос: - Привет, Кайл. Как ты себя чувствуешь, чувак? Ты же принял успокоительное? - Да, Стэн, я принял успокоительное, - сказал я сквозь зубы, стараясь держать себя в руках. - Да ладно тебе. Я же просто волнуюсь за тебя. - Сегодня нужно волноваться не за меня, а за Картмана, - злобно бросил я. Марш придал лицу серьёзное выражение и сказал тоном строгого учителя: - Так, Кайл, давай без этого… Не нужно настраивать себя на агрессию. Между прочим, Баттерс сказал, что Картман сильно изменился за всё то время, что он провёл в колонии. - Могу поспорить, что за это время он стал ещё злее и мстительнее. - Почему ты сразу думаешь, что он изменился в худшую сторону? – возмутился Стэн. - А, точно, прости, - саркастично ответил я, - ведь после колонии для несовершеннолетних люди не окончательно слетают с катушек, а становятся законопослушными гражданами, вступают в ряды скаутов и угощают соседей домашними пирогами! Я не всегда такой нервный, сегодняшний день особенный. Стэн это прекрасно понимал и сохранил должное в такой ситуации спокойствие. - Разумеется, ты прав. Два года исправительной колонии не сделают из Картмана святого агнца. Но ты же понимаешь, какой он на самом деле. Из-за спины Марша раздался знакомый голос: - Он грёбаный псих, который убьёт твою мамку и скормит тебе её останки под кисло-сладким соусом! Стэн обернулся, чтобы увидеть, кто это прервал его воодушевляющую речь. Этим бестактным наглецом был никто иной, как Кеннет Маккормик. В этот день видеть его самодовольную, но добрую улыбку было намного приятнее, чем постную мину лучшего друга. Стэн и Кенни были для меня, по сути, ангелом и дьяволом. Ангел всегда учил меня сдержанности и пониманию, а дьявол открыто говорил всё, как оно есть и предлагал выразить своё негодование через бунт. Белобрысый, игнорируя осуждающий взгляд Стэна, продолжил начатую шутку, подходя ко мне всё ближе: - Ну что, Кайл, уже отработал свой удушающий захват? - Между прочим, Кенни, Кайл сказал, что он абсолютно спокоен и что до ссоры сегодня точно не дойдёт, - Марш вопросительно посмотрел на меня, - правда, Кайл? Оба друга смотрели на меня в ожидании утвердительного ответа, а я лишь переводил взгляд то на одного, то на другого, разрываясь между желанием отмахнуться, сказав «да, конечно», лишь бы Стэн отстал, и желанием провести большим пальцем по горлу в знак того, что я уничтожу Картмана как только увижу. Но я так ничего и не ответил. Маккормик скептически цокнул и изрёк: - Мда… как-то не убедительно. Ты посмотри на этого зверя, Стэн! – Кенни подошёл ко мне и ударил ладонью по плечу, отчего я немного сжался, - Без крови сегодня точно не обойдётся. - Так, ребята, - сказал я, немного повысив тон, чтобы меня, наконец, услышали, и отошёл подальше от Кенни, - спасибо, конечно, за ваши слова поддержки, меня это очень подбадривает. Но не могли бы вы оставить меня в покое. Я и так сегодня на нервах. - Как скажешь, дружище, - Марш поднял руки в знак того, что не собирается вступать со мной в спор, - больше не буду тебя раздражать своими лекциями. «Сказал так, будто я должен чувствовать себя виноватым из-за того, что веду себя как неблагодарная скотина и недооцениваю его помощь». - Я тоже… постараюсь воздержаться от едких комментариев. Но ничего не обещаю, - сказал Маккормик в своей типичной шутливой манере. - Кстати, что там случилось с Баттерсом? – спросил Стэн, пытаясь таким образом перевести тему, - Почему он не смог поехать с нами? Маккормик принялся рыться в карманах, чтобы найти пачку сигарет. - Да что ты, Баттерса не знаешь? Пошёл на репетицию очередной гомосексуальной постановки, - безразлично ответил Кенни, достал из кармана куртки сигареты и взял одну. У парня возникли проблемы с зажигалкой – огонёк постоянно тух. - У тебя все театральные постановки гомосексуальные, - подметил я, а затем взял зажигалку из рук друга и поджёг сигарету с первого раза. Кенни благодарно кивнул, затянулся и медленно, с удовольствием выпустил дым тонкой струйкой. Перед тем как положить пачку сигарет обратно, он протянул её мне и посмотрел с немым вопросом. - Убери это. Ты же знаешь, что я не курю. Маккормик разочарованно вздохнул и убрал пачку в карман. Он никому не предлагает сигареты, только мне. А всё потому, что Кенни считает меня пай мальчиком, который всегда старается придерживаться правил и которого обязательно нужно испортить. Из нашей, так сказать, «компании» я всегда был самым благовоспитанным. О Картмане даже говорить нет смысла – он испорчен настолько сильно, что умудрился попасть за решетку в пятнадцать лет. Кенни с первого класса не был хорошим мальчиком – постоянные драки, девчонки, алкоголь, наркотики, даже кража, но, к счастью, он вовремя свернул с этой дорожки. В отличие от жиртреста, Маккормик всегда знал, когда нужно остановиться. Хотя тот факт, что с начала этого года он стал продавать наркотики всё ещё меня напрягал – не хочу, чтобы он вляпался в неприятности. Стэн мог бы иметь такую же чистую репутацию, как и у меня, если бы не тот факт, что он ведёт активную и немного беспорядочную половую жизнь с четырнадцати лет. В тот год он расстался с Венди из-за того, что влюбился в девочку из старших классов. На самом деле она соблазнила его своей легкодоступностью. Но и Венд тоже была хороша! Нечего было пилить парню мозг из-за любого косяка. Тут любой нормальный парень убежит! В общем, с этой старшеклассницы и начались вечные поиски «той самой настоящей любви» посредством засовывания своего члена в разных сомнительных барышень. Я же был непорочен как младенец – не пью, не курю, не употребляю наркотики, не прогуливаю школу, да и учусь отлично, а мой член и губы опечатаны целомудренностью. Но, хоть я в какой-то степени и горжусь своей репутацией, меня самого смущает, что я такой весь из себя белый и пушистый. Иногда я тоже хочу прийти в школу с таинственной улыбкой и сказать друзьям: «ребята, я вам сейчас такое расскажу, не поверите», и поведать о том, как вчерашним вечером я напился в каком-то вонючем баре, потом пошёл гулять по незнакомым местам, познакомился с красоткой, мы вместе пошли смотреть на озеро, после чего я трахнул её там же, прямо под звёздным небом. Но… кого я обманываю? Родители ни за что бы не отпустили меня шататься среди ночи неизвестно где. Я бы ни за что не осмелился попробовать купить алкоголь при том, что я несовершеннолетний, и уж тем более не осмелился бы познакомится с красивой девушкой и заняться с ней сексом. К тому же, как говорил Картман: «рот американки – это самое грязное место, куда можно засунуть свой член». Картман… Так вот, к чему я это – Маккормик на протяжении последних трёх лет пытается приучить меня хотя бы к одному из человеческих пороков, чтобы я был не таким скучным святошей, но из-за страха пробовать всё новое и того, что об этом могут узнать родители, я продолжаю держать марку «хорошего парня». - Мальчики, - игривым тонким голосом окликнула нас Лиэн Картман, - я здесь. Кенни, оставаясь невозмутимым, сделал очередную затяжку, обернулся и помахал женщине рукой, в которой он держал сигарету. - Добрый день, мисс Картман! Следом и мы со Стэном поприветствовали Лиэн. Она подошла к нам немного взмыленная и сказала с отдышкой: - Простите, что заставила ждать. Я ездила в магазин за любимыми хлопьями Эрика. Мой мальчик такой прихотливый по части еды. «Твой мальчик последние два года не ел ничего вкуснее пресных злаковых батончиков и манной каши с фруктами. Какое ещё «прихотливый по части еды»?» - подумал я, но озвучивать, разумеется, не стал. Мы вчетвером сели в машину мисс Картман и отправились прямиком до аэропорта, что находился за чертой Южного парка. Проезжая мимо дома семьи Палковски, я невольно вспомнил ту самую ночь на заднем дворе этого дома, которая кардинально изменила мою жизнь и в особенности жизнь Эрика Картмана.