Проданная душа

Прошло 16 лет.

С самого детства моей самой заветной мечтой был балет. Родители с малых лет отдали меня учиться. Я очень старалась, но мне все это давалось с трудом. Моей мечтой было стать известной балериной, чтобы моя профессия приносила мне много денег. Ведь с ними у нас был огромный напряг. Мы еле сводили концы с концами и все потому что мои родители были слишком набожные. Поэтому, подбирали себе профессии по своим убеждениям и эти работы, которые, кстати, они меняли, как перчатки, естественно приносили очень низкий доход. У меня было огромное желание танцевать и, когда я оставалась наедине с собой, то все мои движения были идеальными во всех отношениях. Но стоило мне только показать хоть кому-то, я терялась, путалась и сбивалась. Это было огромной проблемой, так как большую половину наших доходов родители отдавали на мое обучение. В мои 16 лет в моей жизни начался настоящий кошмар. Отец все чаще стал болеть. Мама все свободное время проводила на исповедях и в молитвах. Неуклонно просила Господа Бога о помощи и сострадании, которое все никак к нам не приходило. Тайно от матери, я стала подрабатывать официанткой на полставки. Немногие соглашались меня брать и я шла на ужасные для меня условия. Шла на полный рабочий день, за который мне платили всего половину ставки. Зато на эти деньги я могла купить для нас всех немного еды. Мама совсем перестала искать выход из сложившейся ситуации. Она только ходила на малооплачиваемую работу и этих денег хватало едва оплатить счета. Еду добывала я. Балетную школу я посещала все реже. Так прошло еще два года. Два года моей кошмарной жизни. Балетную школу я посещала крайне редко и то только посещала бесплатные курсы, которых, к слову, было не так уж и много. Всего несколько занятий в месяц. Мне было, конечно же, тяжело совмещать учебу и работу. Плохая успеваемость и сильная усталость, конечно же, отражались на моем здоровье. Мне казалось, что я тяну на себе все беды мира. За последние два года мы сменили два места жительства. Сейчас мы снимаем комнату у хозяев, где живем втроем, вернее вдвоем, так как отец большую часть времени лежит в больнице. Но из-за того, что у нас самый дешёвый страховой полис — лекарств ему достаётся мало. Нужно докупать, а денег, естественно, не хватает. Мама почти ночует в церкви. Я слышу от нее лишь слова молитвы. Мне даже кажется, что она молится круглосуточно. Со временем она совсем перестала искать работу. Стала прислуживать в церкви и там перехватывала минимальный запас еды. Только вот это совсем не помогает… Еще до 16 лет я послушно посещала церковь с родителями каждый раз как они шли туда. Знала все молитвы и вместе с родителями придерживалась всей этой богоугодной жизни. Но после того, как я вынужденно стала работать, время посещать церковь просто не было. Мама постоянно уговаривала меня пойти в церковь исповедаться и помолиться. В любой непонятной и трудной для меня ситуации — молиться! А у меня просто не было времени и, если честно, сил. Я мало спала, училась, работала и навещала отца в больнице, где с каждым разом список лекарств все больше увеличивался. Мне было так трудно, а мама будто бы не понимает этого, будто не видит. Когда мне исполнилось 18 лет, буквально на следующий день у меня возникли новые проблемы. На бесплатных курсах балета кто-то из девчонок по-старинке насыпал в мои пуанты стекло. Я немного опоздала, поэтому почти забежала в раздевалку и по-быстрому надела и завязала пуанты, при этом я не сразу почувствовала это стекло. Пару шагов и я свалилась на пол, закричала. Я ужасно повредила ноги и долго плакала в раздевалке, пока не переобулась и ушла. Времени на врача у меня не было. Я не стала даже в больницу идти. Хотела скорее домой дойти. По дороге домой вызвали на работу и поставили ультиматум: я должна буду отработать смену, причем ночную или на мое место возьмут другого человека. Мне сейчас никак нельзя было терять работу и я согласилась. С огромной болью в ногах и заплаканными глазами я заставляла себя разносить подносы. Боль была просто невыносимая. Мне трудно давался каждый шаг, но в этот день, как назло, было очень много посетителей. У меня была напарница, но она спала с сыном хозяина этого заведения, поэтому она лишь жевала жвачку и подпиливала свои ноготки, с призрением смотрела, как я зашиваюсь. Хотя, она часто повторяла, что я сама виновата, а вернее, моя внешность. После 16-ти лет мои волосы будто бы сами стали ярко-белого цвета. Я никогда в жизни их не красила, но мне казалось, что они будто бы сами с каждым разом становились все светлее. Еще мое лицо многим кажется кукольным. В связи с чем большинство моих знакомых и незнакомых людей, которые видят меня впервые, называют меня ангелом. Многие клиенты требуют, чтобы их обслуживала я. Есть конечно и небольшой плюс: мне дают много чаевых. Лидия, моя напарница, внимательно следит за такими моментами и об этом сообщает своему Дину, сыну хозяина этого заведения. Вот и сегодня, когда я почти падала от боли в ногах и изнеможённая собиралась домой, выходя через черный ход, была зажата Дином у стены. — Ну-ка, ангелочек, покажи, что тебе сегодня отбашляли! — потребовал Дин, и я, как обычно стала возмущаться, ведь Дин часто отбирает мои чаевые, чтобы отдать их Лидии, а эта сука, прости Господи, покупает себе всякое шмотье, на мои кровно заработанные деньги. А они мне так нужны! — Нет, пожалуйста, Дин. Мне очень нужны эти деньги. Мой папа снова в больнице. Мне нужны эти деньги на лекарства, на еду и оплату по счетам. Ты же знаешь, что моя семья еле концы с концами сводит. Я уже два года работаю у вас на полставки. Эти чаевые единственный мой заработок. Богом прошу тебя, позволь мне уйти! — устало прошу я. — Только не надо давить на жалость, ангелочек, у всех свои проблемы. А если ты не отдашь мне то, что заработала, я устрою тебе новые проблемы! — шипит он на меня. Но я решаюсь в этот раз ему не отдавать деньги. Когда-то же нужно начинать. Мне очень нужны эти деньги. Я буквально вырываюсь из стальных тисков Дина, несильно замахнувшись, бью его коленкой в пах. Пытаюсь побыстрее убежать, но не удержавшись на ногах, падаю в лужу лицом. Дин, все же, настигает меня и, осмотрев, находит мои заработанные деньги. — Ты еще поплатишься за это, ангелочек. Я так просто этого не оставлю! — кривляется он и, когда я еле поднялась на ноги, он вновь толкает меня и снова падаю в ту же лужу, окончательно испачкав свой внешний вид. Какая же черная у него душа! Я бы даже сказала гнилая. Меня учили, что нельзя желать людям плохого, но мне кажется, что с каждым днем, я все больше хочу высказать людям, все то, что я о них думаю. Мне остаётся, в очередной раз, пожалеть саму себя. Сижу в луже и плачу, у меня все болит и денег нет. Я не могу встать на ноги. И как же мне нужны были эти деньги, но за меня некому заступиться. Никто, никогда не помогал мне. У меня даже друзей нет. Все почему-то думают, что раз у меня такая внешность, то я ей пользуюсь и могу добиться всего чего хочу. Но это далеко не так. Я бы даже сказала, что моя внешность делает мне только хуже. Моя жизнь полное дерьмо! В прямом смысле этого слова. Мне так тяжело, что иногда даже не знаю, откуда берутся силы подыматься и следовать дальше. Снова через силу и боль подымаюсь и, превозмогая боль, иду домой. Нет сил, даже ноги свои осмотреть. Просто хочу спать. Из последних сил добираюсь до дома и на пути к своей комнате мне встречается Ричард. Отморозок, что снимает комнату в этом же доме, только на этаж выше. — Ну привет, куколка, сегодня ты мимо не пройдешь! — снова толкает меня к стене и протягивает свои руки. Боже! Он лапает меня в тех местах, где меня еще никто и никогда не касался. Мои щеки сразу же становятся красными. Я чувствую себя неловко и, что есть силы, отталкиваю его от себя. — Ричард, пусти! Отпусти меня! Убери руки! — слезно молю я, но эта скотина продолжает надо мной глумиться. Я срываю голос в крик и озябшим голосом прошу его в последний раз. На мой крик вышли соседи и в очередной раз спасли меня от этого подонка, который почти уже залез ко мне в трусики. Господи! За что мне все это? Я убита морально. Уставшая физически и покалеченная в ногах, с горем пополам добираюсь до кровати и просто вырубаюсь. На следующий день просыпаюсь от боли в ногах. Пальцы покраснели и немного припухли, я, скорее всего, не все стекло смогла вытащить. А то, что я еще и полночи пробегала с ним в ногах — усложнило мою ситуацию. Я еле успела обработать ноги, как зазвонил мой телефон. Опять с работы что-то там случилось и меня срочно вызывают. Странно, я проспала всего шесть часов, что могло произойти за столь короткое время. Собираюсь выскакивать на работу, как на пороге застаю маму. Она впервые настолько странные вещи мне сейчас сказала. — Молись, ангел мой, молись, ибо ты падешь перед ним. Падешь! Единственное, что может спасти тебя — это молитва. Молись и верь! — сказала она мне и снова ушла на службу. Ничего не поняла из сказанных ею слов. Похоже, моя мать слегка помешалась. Но мне сейчас некогда об этом думать. Сегодня мои ноги болят пуще прежнего. Я еле затолкала ноги в кроссовки и это я еще молчу про каждый шаг, от которого у меня слёзы проступают на глазах. Мне бы обратиться к врачу, может так и сделаю, но сначала схожу на работу. Еле дошла и меня сразу же попросили зайти к администратору. Оказалось, у нас будет банкет и три часа нужно отработать в полном составе. Я хотела отказаться по состоянию здоровья. Но всем нам обещали щедро заплатить и чаевые, больше обычного. Нужда в деньгах снова заставила меня согласиться. И эти три часа были самые кошмарные в моей жизни. Мне не давали присесть, хотя очень хотелось. Последние 20 минут я почти падала, но все же выдержала. Подняло немного настроение полученная заработная плата и чаевые. Я, как раз, переодевалась и мы с Лидией были последними, кто остался в раздевалке, когда зашла администратор и попросила нас всех зайти к ней в кабинет. Лидия пришла позже меня. Она почему-то задержалась в раздевалке. Оказалось, у нас произошла кража. Кто-то украл все заработанные на банкете деньги. И сейчас администратор хочет всех проверить. Обыскали каждого присутствующего, но ни у кого ничего не было. Тогда мы все вместе отправились в раздевалку. Администратор с хозяином заставляли каждого вытаскивать все из своих сумок и шкафов. Дошла очередь и до меня. В моем шкафу, конечно же, ничего не было, а вот когда я подняла свою сумку, то она мне показалась необычно тяжелой. Я вытряхнула все из нее и на стол, помимо моих личных вещей, выпала огромная пачка денег. Боже! Как такое возможно? Я бы никогда не взяла чужого. Меня так воспитывали… Для меня украсть — это самый страшный грех. Не для того я так тяжело работала… Как, эти деньги оказались у меня, я не понимаю. Господи! Меня тут же поволокли обратно в кабинет администратора. По пути я увидела улыбающиеся лица Дина и Лидии. Мне сразу стало все понятно. Так он решил мне отомстить, а деньги, наверняка, подсунула Лидия… Мне же никто не поверит, если я скажу, что это дело рук сына хозяина заведения и его подружки. Два часа меня продержали в кабинете, пугали полицией и требовали от меня признание, но я не делала этого и не собиралась признавать свою вину. В конечном итоге, с работы меня, конечно же, не уволили. Заставили все вернуть, только вот это было нереальным. Я даже за 5 лет в этом заведении столько не заработаю. Теперь я тут, наверное, буду работать всю оставшуюся жизнь бесплатно. Я даже думаю, что лучше бы они вызвали полицию и меня посадили в тюрьму. Может, мои проблемы бы, на этом, закончились. Но нет! Я долго плакала в этой раздевалке, проклиная свою жизнь. Когда же я успокоилась и все-таки решила пойти домой. Я больше ничего не хотела, только хотела закрыться в ванной и никогда оттуда не выходить. Каждый шаг все так же приносил мне нестерпимую боль, и я еле дошла до дома. Прежде чем зайти мне позвонили из больницы. Господи! Это, наверное, по поводу отца. «Нам очень жаль. Но, мы не смогли ничего сделать. Ваш отец умер». Это я услышала по телефону, который тут же выпал из моих рук. Боже, нет! Папа, папочка!!! Я же хотела сходить к нему проведать, но без денег не шла, мне нужно было достать ему лекарства. Я не успела. Я села на ступеньку у своей двери и разрыдалась навзрыд. Почему? Господи, ну почему? Все происходит так в моей жизни. Я больше не могу. Не могу больше! — Эй, ангелочек, а чего это мы плачем? — услышала я над собой пьяный голос Ричарда, подняла на него свои глаза и испугалась… С ним было еще два дружка, в таком же состоянии. — Пойдем, милая, мы сможем поднять тебе настроение! — заулыбался Ричард и, резко дернув меня за руку, прижал к себе, — развлечемся, парни? — подмигнул он своим дружкам и меня насильно поволокли на задний двор дома. Боже! Здесь никто не сможет нас увидеть. Последний фонарь, что освещал этот участок улицы, еще месяц назад перестал работать. Сейчас здесь слишком темно. — Я буду первым, а вы держите её! — приказал Ричард своим дружкам и те меня прижали к стене, тем самым ограничивая движение моих рук и ног. Я не могла даже немножко пошевелиться. Ричард тут же прижался ко мне своим телом. Насильно стал целовать меня. До крови кусал мои губы. Единственное, что я могла в этой ситуации, так это крутить головой и то, Ричард схватил меня рукой за лицо и не позволил мне даже этого. Больно кусал мои губы пытаясь целовать. Я мычала и пыталась кричать. Мои слезы никого не трогали. Страх сковал мое тело. Этот подонок Ричард, разорвал на мне кофту и оголил мою грудь. Такого позора я в жизни своей еще не испытывала. Никто и никогда не видел меня в таком виде, а Ричард нахально стал лапать мою грудь. Новый приступ паники охватил меня. Как же это унизительно! Он касается моей груди, так пошло и вульгарно. Господи… Рука Ричарда опустилась на мои брюки, и он быстро расстегнул их и стянул вниз. Мамочка моя! Спасите меня хоть кто-нибудь! Эта сволочь пробралась в мои трусики и стала смеяться от того, насколько закрытое я ношу нижнее белье. Пока эти подонки смеялись надо мной. Я что есть силы стала кричать. — Помогите! Вызовите полицию! — закричала я, что есть мочи и тут же получила удар по лицу и чуть не отключилась. — Никто не поможет тебе! — слащаво заговорил Ричард и расстегнул ширинку на своих брюках. Полез себе в трусы и стал рукой водить туда обратно. Ухмыльнулся и свободной рукой полез в трусики ко мне. Боже! — Держите её покрепче, парни. Она, скорее всего, девственница! — сказал он своим дружкам и те сильнее сжали меня в своих тисках. Один из них закрыл мне рот своей вонючей рукой. Я пыталась кричать и плакала, но выходило лишь мычание. Слезы и ужас в глазах, а затем шок вновь сковал мое тело. Ричард коснулся моей промежности и пальцем ворвался внутрь. Дикая боль, какой я не знала прежде, распространилась, словно иглами по всему моему телу. Я кричала и плакала. Мычала, как раненный зверь, но никто мне не шел на помощь. — Расслабься, милая, говорят, так боли меньше! — проговорила эта скотина и он стал надвигаться на меня со своим членом. — Эй вы! Вы что творите! Отпустите девушку! Я вызвала полицию! — спасительный голос женщины в окне, заставил прерваться этого урода. — Я сейчас буду стрелять, мой кольт все еще работает! — услышала я другого соседа и, это наконец-то сработало. Ричард отступил от меня и быстро заправившись, вместе со своими дружками, убежали прочь. Только вот мне уже было на это плевать. Надо мной надругались. Меня унизили и растоптали. Отца больше нет. Я должна немереное количество денег за кражу, которую я не совершала. И в довершении ко всему меня только что чуть не изнасиловали. Моя жизнь — дерьмо!!! Я не хочу больше такой жизни! Бога нет! Все мои уверения и, то, чему меня учили — полная чушь. Это была последняя капля. Молча роняя слёзы, я натягиваю на себя брюки и придерживая края кофты заставила себя идти. Мне было уже наплевать на боль в ногах и во всем теле, ведь это скоро закончится. Не знаю, сколько я шла, но на пути я увидела железнодорожный переезд. Здесь редко встретишь людей и машин, поэтому дальнейшие мои действия были мне понятны. Если Бога нет, то нет и Ада, а значит, за свое самоубийство я туда не попаду. Зато я наконец-то освобожусь от этой никчемной и никому не нужной жизни. И я сделаю это. Уверенным шагом подхожу к рельсам и вдалеке слышу приближение поезда. Осталось дождаться его приближения. Те минуты, что шли, пока приближался поезд, я не сомневалась в своем решении. Я знала — так будет лучше. Я не хочу больше жить и ничто или кто в этом гнилом мире меня не переубедит в обратном. Закрываю глаза и слышу, что поезд уже достаточно близко, как вдруг мое тело сковал непонятный для меня холод. Я открыла глаза и обернулась.