Проданная душа

— Numquid per contritionem eius praecepta et leges, pater? Vos volo ut tergum quod pertinet ad animam meam contractus! (лат. — Нарушаешь свои же правила и законы, отец? Ты снова хотел забрать душу, что принадлежит мне по контракту!) — чёрт, меня немного стало пугать то, что я теперь понимаю их язык. Это наталкивает меня на мысли, что я теперь принадлежу их миру. Хотя, это всё равно не объясняет, почему я их понимаю. Сейчас, за спиной Дэмиана я чувствую себя в безопасности, хотя, я не понимаю и не знаю, как быть дальше. Вот он мой конец, я встретилась лицом к лицу с самим Дьяволом. Я оказалась в его царстве и, наверное, моё время всё же пришло… — Da mihi… Aliquid offerre volunt vos anima mea, nunc, et in meum locum substituant. Fiat voluntas tua inferos. Et dabo tibi et quid vis, quia est in commutatione eius (лат. — Я хочу предложить тебе кое-что… Отдай мне эту душу, и ты займешь мое место прямо сейчас. Ад будет твоим. Я дам тебе то, что ты так хотел, в обмен на неё!) — я была в шоке от услышанного, чёрт знает что, за меня ведутся торги, словно я товар какой-то… И я бы возмутилась, только кто я такая, и что, и кому я буду доказывать, Дэмиан почти владеет моей душой, а Сатана в любой момент, просто щёлкнув пальцами, может заполучить мою душу, хотя как показывает практика, ему хватит и одного его взгляда на меня. — Quid est specialis, quia ut 'quod cupis? (лат. — Что в ней такого особенного, что ты так хочешь её?) — действительно, мне самой интересно. — EGO iustus volo ut salvum te, tu fatuus. Dum tamen credere (лат. — Я просто хочу спасти тебя, глупец. Пока это ещё возможно!) — Salvum me? Ex quo? (лат. — Спасти меня? От чего же?) — разве сыну Дьявола может угрожать опасность? Дьявол не ответил прямо на вопрос. Он промолчал и, думаю, так же, как Дэмиан, я была в замешательстве… — Quid acturus es ad cor eius? (лат. — Что ты собрался сделать с её душой?) — Confractus destruere incendere ut magis haud nec lorem! (лат. — Разорвать, уничтожить, сжечь, чтобы больше не было ни души, ни её носителя!) — я не видела этого ангельского лица при произнесении этой фразы, но могу только предположить как его перекосило от злобы. Я поняла это по интонации его голоса. — Et faciam in te anima mea, qui exspectabat fere dimidium saeculum? Ne aliquid esse credendum? Te mihi non est vera, pater? (лат. — И ты сделаешь это с душой, которую ждал почти полстолетия? Что-то не верится! Ты что-то не договариваешь мне, отец!) — я думала, что не такая участь ждёт мою душу. Ведь все твердили насколько она важная, а тут просто убить меня и уничтожить душу, да и вообще, разве такое возможно? И почему? Я ничего не понимаю, просто спряталась за спиной Дэмиана. — Sicut accipere, praebe mihi, faciam tibi omnia coepi ut mihi in loco? Ego enim dabo vobis! occasio nunc mihi animam eius? (лат. — Просто прими моё предложение, ты ведь всё это затеял, чтобы занять мое место? Я даю тебе такую возможность, прямо сейчас! Отдай мне её душу!) — ой мамочки, у меня сейчас мурашки побежали по спине… Кажется, сейчас придет мой конец. — Manet non satis aliquantulus of tempus quod erit anima: sed et tu non tam eam rogationem. Tu mihi tam stultus legere quae non notitiam, quae non est aliquid iniuriam? (лат. — Осталось совсем немного времени и её душа будет моя, но тут ты забираешь её и делаешь такое предложение. Ты думаешь, я настолько глуп, чтобы не понять, что здесь что-то не так?) — Esne vere tam stultus est, ut non videatur obvious… (лат. — Ты действительно настолько глуп, чтобы не увидеть очевидного…) — снова эта агрессивная интонация… — Etiam cum maxime clara et pura anima mea adhuc non poteritis dissolvere (лат. — Даже имея самую чистую и светлую душу, ты всё равно не сможешь свергнуть меня). — Ecce ego ad regem, regnum, et Deus meus. Et conatus ad evertendam me delectari me semper, Tu credis in quo potes me regnique possessione deturbandum statueret, quod volebat? Quia nolo te in eis et lucratus est temperari proeliis usus. Ut pro me dignum esset, quando eam ne gravere. (лат. — Здесь я царь и Бог, это моё царствие. И твои попытки свергнуть меня, всегда веселили. Ты поверил в то, что можешь меня свергнуть, потому что я так захотел! Потому что я хотел, чтобы в наших схватках ты закалялся и набирался опыта. Чтобы быть мне достойной заменой, когда мне всё это надоест.) — представляю разочарование Дэмиана сейчас, но похоже, моё положение стало ещё хуже, чем было. А Дэмиан, похоже, разозлился. Я услышала, как он зарычал и из-за спины его вырвались два чёрных крыла. Он быстро видоизменился, увеличился в размерах и стал выше ростом раза в два, чем я его помнила. Крылья раскрылись во всем своём великолепии, он сейчас был под стать своему отцу. Я мельком глянула на Сатану и увидела, как он наслаждался злостью Дэмиана, ему был приятен внешний облик Бальтазара, он был доволен собой и сейчас смотрел на своего сына с восхищением. — Im 'non toy vos, nec aliquid homunculum, quomodo audit te ludere cum me! (лат. — Я не игрушка тебе, и ни какой-нибудь человечишка, как ты посмел играть со мной?) — столь знакомый зловещий голос. Ой мамочки. Что же сейчас будет… — Etiam dimidium ante saeculum, vos got terebravisse, et simul ascenderant cum tantum amet enim. Sic tibi putabam runt. Et usque nunc superbus et cessabit fui tibi? (лат. — Ещё полстолетия назад тебе стало скучно, и я придумал такую забаву для тебя. Я думал, тебе нравится эта борьба. И теперь я стал горд и спокоен за тебя!) — Et quod mutatum est? (лат. — И что же изменилось?) — сквозь зубы процедил Бальтазар. — Hoc desideravit anima tua: et tu miles captivus abductus est et fecit errorem. Volo eam figere, nimis sera est. (лат. — Эта твоя желанная душа, ты слишком увлёкся, и уже совершил ошибку. Я хочу её исправить, пока не поздно.) — Чёрт, да когда же они станут говорить яснее, хоть я и понимаю их сейчас, но сути ещё не уловила… — Quid dicis? Et sic erit ruina auxiliatus sum tibi anima mea? (лат. — О чём ты говоришь? И как уничтожение души поможет мне?) — что-то мне вдруг стало нехорошо… Меня затошнило на несколько секунд, затем резкая боль в обоих плечах дала о себе знать. Я почувствовала себя обессиленной и со стоном плюхнулась на колени, так как стоять больше не могла. Мне даже кажется, я побледнела, опустила голову вниз и приложила максимум усилий, чтобы не вырубиться сейчас. Стресс перестал сдерживать мой организм и, к тому же, раны на плечах до сих пор кровоточили, мне кажется, я потеряла много крови. Мне вдруг так сильно захотелось спать, что я стала закрывать глаза. — Ciceronemque nostrum quid facitis quod iustus fecit? (лат. — Что заставило тебя сделать то, что ты только что сделал?) — донеслось до моего сознания, и я вдруг почувствовала себя бодро. Боль прошла и, открыв глаза, я сразу встала на ноги. Увидела перед собой Дэмиана, это удивило меня, кажется, он снова исцелил меня, если это можно так назвать. — Vos have ut rogare? Si iam mortuus est, anima eius esset, non habeo? (лат. — Ты ещё спрашиваешь? Если бы она умерла сейчас, её душа досталась бы тебе!) — теперь говорил Дэмиан и его голос был спокоен. — Id quidem in mundo Ego autem Creatoris est… Vim stupri non affectu. Fecitque ei videtur bet. (лат. — На свете есть всего одна вещь, на которую ни Я, ни Творец, не можем повлиять… Это долбанное чувство любви. И похоже он сделал ставку именно на него.) — Nunc autem quid dicis? Praesto sunt haec stultus cogito, necesse afficiuntur? (лат. О чём это ты говоришь сейчас? Думаешь, мне доступны эти тупые, ненужные эмоции?) — Главный демон ухмыльнулся на слова Дэмиана, а я сразу откинула эти предположения. Демон не может и не умеет любить… — Solum est enim ex possedi hominem matrem, hoc ex animi libidine. Et amor sexus. At usque quantum scio, et te, et inter semen tuum, et non est aliena (лат. — Единственное, что досталось мне от человеческой матери, это чувство похоти. Я люблю секс. Но на сколько я знаю, даже тебе и твоему отродью, это тоже не чуждо). — Et dabo ei anima mea? (лат. — Тогда отдай мне её душу!) — снова я слышу этот ангельский голос. Как можно быть настолько красивым и настолько злым, и подлым… Хотя, чего это я? Это же сам Дьявол. — Non, pater. Volo ut ubi sum ego pertinent ad ea quæ in ea ventura meam. Non permanet exspectare satis aliquantulus… (лат. — Нет, отец. Я хочу посмотреть, что будет когда её душа будет принадлежать мне. Осталось подождать совсем немного…) — Denique, ego eram iustus admiratio. Expectans deinde satis? (лат. — В конце концов, мне просто интересно. Ведь я достаточно ждал!) — Quid amplius expectabo, tolle eam nunc? (лат. — Зачем ждать ещё, возьми её сейчас!) — чёрт, я себя чувствую сейчас как перед расстрелом. Это всё нагнетает мою ситуацию. Не могу ждать пока Дэмиан согласится. Это хуже смерти. — Pepigi promissum non facere illud. (лат. — Я дал обещание не делать это насильно.) — Non dico ut auferat? Et dixit? Et dabo te in anima sua sponte! (лат. — Я же не сказал забрать? Я сказал, возьми! Она сама отдаст тебе душу, по собственной воле!) — Quid esset illa facere? (лат. — С чего бы ей это делать?) — Hoc autem solum est, de quo plus… Periit sacrificium amor sceleratus! Iustus peto animo suo dare vobis nunc autem dic mihi, quid vis… adhuc non satis nigrum omni anima sua? (лат. — А это единственный плюс этой проклятой любви… Самопожертвование! Просто попроси её отдать тебе душу сейчас, ей всё равно осталось мало… Скажи, что этого ты хочешь всей своей чёрной душой!) — Sed hoc esse stultus! Quod si ita est, tunc realiter et stolida novis affectum. Quare hoc facere hominem? (лат. — Но это глупо! Если это так, то это действительно тупое и непонятное чувство. Зачем человеку делать такое?) — я сейчас точно убедилась в том, что они оба не догадываются о том, что я понимаю то, о чем они говорят. И чёрт. Ведь Люцифер прав, самопожертвование… Я готова на него. Только вот я знаю, что это не сделает Дэмиана счастливым, потому что он просто не знаком с этим чувством. И если это попросит сделать Он, то я сделаю это, потому что люблю. Спасибо, Господи, за то, что я познала это чувство… Я познала счастье в те редкие моменты, когда мы были вместе и просто разговаривали… Да и, если честно, я просто устала… Устала бояться, что ко мне доберутся Ангелы, Демоны, все те, кому нужна была моя душа… Пришло время платить за всё… — Itaque eam petere potes! (лат. — Вот ты и спроси у неё!) — Vos volo dicere sentit is, qui ex affectu est mihi insanus? (лат. — Ты хочешь сказать, что она испытывает ко мне это бредовое чувство?) — Догадался, значит… Чёртов демон… — Nihil est super mi effectus dope, nunc solum memoratur ab eo qui est in caritate, in fide atque… Miratus valde sum, quod non poterat cadere in amore cum vobis scientes quis es? (лат. — На неё не подействовал мой дурман, это объясняется только тем, что она влюблена, и честно… Я сильно удивлён, что она смогла полюбить тебя, зная, кто ты такой!) — теперь стало ясно, как он понял, только от этого не легче. Люцифер ухмыльнулся и посмотрел на меня с насмешкой, а Дэмиан был в замешательстве, он долго не сводил с меня глаз. — Usquam, est ineptias. Nonne ipsa pro illo, propter aliquam stulti amor? (лат. — Всё равно это бред. Неужели она пойдет на это из-за какой-то там дурацкой любви?) — Эх, Дэмиан, если бы ты мог испытать это чувство, ты бы не посмел так отзываться об этом прекрасном и просто фантастическом чувстве. — Cogito ergo vos ero admiratio! Veni in, a me… (лат. — Я думаю, сейчас ты будешь удивлен! Давай, проси…) – последнее, что сказал Люцифер Дэмиану и тот, наконец, повернулся ко мне с озадаченным лицом, но я-то знаю, что он хочет мне сейчас сказать… — Душа моя… — обратился ко мне Дємиан, но я перебила его — Vos non temptare, nec volunt audire de te mendacium dextra affectus… et patrem tuum: … te amo et, si tanta vis anima mea, et ego dabo eam vobis! (лат. — Можешь не стараться, не хочу слушать твою ложь про чувства… А твой отец прав, я люблю тебя… И если ты так сильно хочешь мою душу, то я отдам её тебе!) — я даже не поняла, что за звуки вырвались из моего рта, но думаю, что я сказала то, что хотела и, похоже, на их языке, потому что удивлённое лицо сейчас у них обоих… — Scitis quomodo verbis meis? (лат. — Откуда тебе известен мой язык?) — значит я понимаю их не от того, что уже принадлежу к их миру… Хотела бы я сама знать, почему я их понимаю… — Volo scire me iam… tamen ita magni momenti est hoc? (лат. — Хотела бы я сама знать… Но разве это сейчас так важно?) — вижу по лицу Люцифера, что ему это очень не нравится. Он что-то подозревает, но а я тут причем? — Ты действительно согласна на это, из-за любви? Просто я не понимаю этого! — удивляется Дэмиан, смотрит на меня. Какой же он красивый. Сейчас… Всегда! Как и у его отца, у него просто идеальные черты лица. Красивые притягательные глаза, которые всё-таки затащили меня в свой омут с головой, и я пала вместе с ним в бездну… На самое дно, где, кстати, сейчас и нахожусь. Губы… Сколько прекрасных и просто фантастических поцелуев я получила, благодаря им. Эти жгучие поцелуи, что нельзя сравнить ни с чем. Я была счастлива в те моменты, когда он сам целовал меня просто так, потому что захотел, а не в порыве страсти. Руки, что дарили мне столько удовольствия, ласки. Нет смысла описывать, сколько удовольствия и наслаждение он мне принёс. Но самое главное, мне нравилось проводить с ним время, чем бы мы не занимались… И в отдельных эпизодах с ним я была счастлива. И я благодарна Всевышнему, что смогла испытать это чувство, думаю, большего мне просто не дано. — Ты и не сможешь понять этого, Дємиан. Потому что ты не знаешь, что такое любовь! Пускай ты не понимаешь этого чувства, но знай… Оно прекрасно. И я благодарна, что испытала его с тобой. Подари мне напоследок лишь последний поцелуй! — чувствую, как мои глаза слезятся, но я, не переставая смотрю на него, потому что хочу запомнить его всего. Хочу, чтобы только он сейчас был центром моего внимания… Дэмиан молчит и всё с таким же непонимающим взглядом смотрит на меня. Он не понимает моих чувств и теперешних действий, поэтому я решительно сама делаю шаги к нему и меня не волнует сейчас мнение Люцифера и то, с какой насмешкой он относится к этому чувству, и смотрит на меня. Что ещё можно ожидать от Сатаны… Сама тянусь к губам Дэмиана и он не сразу отвечает мне на поцелуй. Даже обнять напоследок меня не решается, а жаль… Так хотелось напоследок получить и эту ласку, его поведение наталкивает меня на мысли, что вдруг ему не всё равно? Я тешила себя этой надеждой недолго, он резко прижал меня к себе и со всей страстью поцеловал меня. Губы непривычно жгло. Я испытывала сильную боль при таком поцелуе, ранее такого не было… Дэмиан полностью овладел моим языком, и я даже прервать такой поцелуй не могла. В конечном итоге, я просто перестала ему отвечать. Слезы без остановки катились по моим щекам и думаю, именно эта влага заставила Дэмиана прервать поцелуй. Теперь уже я с удивлением смотрела на него. Я зря таила надежду, что сыну Люцифера будет не наплевать на мои чувства. Разве демону могут быть понятны столь сильные чувство и эмоции? Я рада, что я всё-таки человек, наверное, это самый большой подарок человечеству. Не устану благодарить за это Бога. — Если ты добровольно согласна это сделать, то отдай мне свою душу, ангелочек! — и снова, я вижу, столь любимую и такую соблазнительную ухмылку. И я в буквальном смысле готова отдать за неё душу. Но всё равно, всё происходит слишком быстро для меня. Дэмиан прикладывает свою ладошку мне на грудь, а я немного шокирована этим событием. — Что? Ты ведь сама согласилась! — понимает он мой немой вопрос по взгляду. — Или ты думала, я буду тебя упрашивать не отдавать мне душу? — усмехается он. — Твоя душа — это то, что мне так нужно, и ты сама сейчас добровольно согласилась! Мне чужды любые чувства, кроме похоти. И если ты подумала обратное, то это твои проблемы. Ты всегда знала, кто я такой и чей я сын! — в этот раз его ухмылка получилась омерзительной, ну что я, собственно, ожидала? Дальше Дємиан прикладывает свою ладонь мне на грудь, и я на интуитивном уровне понимаю, что нужно делать. — Знала, но иногда забывала об этом… Это всё сейчас не важно. Надеюсь, это того стоило, Дэмиан, — роняю не первую слезу и понимаю, что чтобы он сейчас не сказал мне, я все равно люблю его. — Я люблю тебя… — решаюсь озвучить это в голос ещё раз. Пускай знает, пускай слышит. Жаль только, что не почувствует. Я вкладываю в свой последний взгляд на него всю любовь и нежность, на которую способна. Последний раз прикладываю свою ладошку ему на лицо, хочу подарить ему последнюю ласку. Затем опускаю ладошку в область сердца и на несколько секунд задерживаю её там. Я всем сердцем пожалела, чтобы он почувствовал, как я люблю его. Хотя и знаю, что это невозможно. Затем моя рука безвольно падает вниз. А тело излучает свет. Этот свет проходит через каждую клеточку моего тела, я буквально чувствую свою душу и то, как она сейчас покидает моё тело. Я всеми силами стараюсь не упираться и дать возможность демону беспрепятственно забрать мою душу, ведь я помню, что было когда он пытался поставить на ней печать… Кажется, у меня всё же получается, я добровольно пошла на это и сама хочу сейчас отдать ему то, что он так жаждет. В этот раз Дємиан больше не спасёт меня от того, кто пытался забрать мою душу. В этот раз он сам тот, кто забирает её у меня. Хотелось бы мне ещё раз взглянуть на лицо того, кого люблю, но, увы, силы уже покинули меня. Пару секунд назад я перестала чувствовать своё тело. Моё сияние заполнило всё пространство и белый свет был единственным, что я видела и запомнила. Последнее, что я очень ярко почувствовала, это холодное прикосновение когтистой, ледяной руки к чему-то очень нежному и хрупкому. Эти, словно стальные тиски, сжимали меня, и я задыхалась. Кажется, это все…