***
Ойкава говорит Сугаваре спустя пару месяцев, что не очень любит ходить в Хогсмид, потому что слишком часто натыкается там на человека-чье-имя-запрещено-называть и потому что не с кем. Суга сначала зависает на пару секунд, а потом вскидывает руки и громко заявляет, что теперь они обязаны сходить туда и купить сладостей в «Сладком Королевстве». И еще может быть зайти в «Три Метлы». Или просто прогуляться по окрестностям. Ойкава смотрит с сомнением и Коуши видит, что он хочет отказаться, поэтому заглядывает в его глаза и настолько уверенно, насколько вообще способен, выдает: - Если ты вечно будешь от него бегать, то проблема не исчезнет никогда. И Тоору вымученно кивает. Сугавара улыбается и треплет его по голове, потому что такие моменты он считает своего рода небольшими победами, монетками в копилку удачных советов. Может однажды Ойкава даже посмотрит на него и его взгляд будет ярким и чистым, не омраченным постоянными мыслями о том, что его недостаточно. Может однажды он будет смеяться громко, не стараясь заглушить срывающиеся нотки и улыбаться так широко, что будет больно. Может однажды он наконец оправится, и вместе с тем отпустит свое одиночество, позволяя себе влюбиться в каждую ошибку, которую он совершал раньше. Сугавара очень надеется, потому что иногда он смотрит на Ойкаву и понимает, что тот заслуживает всего этого. Уверенности, глупых беззаботных шуток, любви к себе. Суга, на самом деле, уверен, что этого, заслуживает каждый, но не до каждого он способен это донести. А Тоору прямо перед ним, идет лишь на пару шагов впереди и опасливо оглядывается по сторонам, сильнее кутаясь в синий полосатый шарф. Так что он догоняет его и натягивает ему на глаза шапку, тихо смеясь, когда тот возмущенно поправляет ее и невесомо ударяет Сугавару в плечо. Ойкава начинает что-то говорить, а он просто показывает ему язык и снова смеется. У него чудесное настроение. Сегодня как обычно пасмурно – но боже, кого волнует, здесь осенью всегда так – и вокруг снуют хмурые волшебники и волшебницы, чьи лица наполовину скрыты мантиями, а Ойкава возмущается и грозится уйти, но Суга улыбается. Неприлично замечательный день. - Ты на тренировке упал с метлы или что? – тянет Тоору, наблюдая за тем, как идущий рядом парень с едва заметной улыбкой разглядывает дома, окружающие их, - я слышал, что ты бываешь неосторожен, но чтобы настолько. - Сказал мне тот, кто повредил ногу на последнем матче, - хмыкает Сугавара. - Зато мы победили. - Что ты имел в виду когда сказал, что слышал о моей неосторожности? - Что? Ойкава отводит взгляд, стараясь спрятать лицо за спадающими волосами, что вызывает на лице у Коуши насмешливую улыбку. Наблюдать за смущающимся Тоору всегда так чертовски забавно. - Ты приходил тайно поглазеть на наши тренировки, чтобы увидеть меня? - Не говори глупостей, - «всего раз было», - у меня есть связи. Вот и весь секрет. Сугавара подавляет смешок, потому что он почти уверен, что источниками информации являлись Дайшо с Микой, которым эта ситуация с пареньком с чужого факультета, крутящимся возле гостиной Слизерина битый час, показалась забавной. Возможно, они приняли Ойкаву за очередного влюбленного фаната, а может быть тот просто не давал им вернуться в кровати после изнурительного дня. Дайшо как-то заявил, что он продаст каждого в комнате в обмен на джакузи в ванной старост и Суга еще ни разу не усомнился в правдивости этих слов. Когда на том конце улицы показалось «Сладкое Королевство» в глазах у Тоору промелькнуло беспокойство и он весь напрягся, будто стараясь стать меньше, чтобы остаться незамеченным в случае чего. Сугавара знал этот беспричинный страх встретиться с кем-то настолько, что хотелось либо запереться в комнате на всю жизнь, либо уменьшится до размеров полевой мышки. Асахи ему как-то раз сказал, что хотел бы быть анимагом с возможностью превращаться во что-то маленькое и неброское. - Кто первый забежит в королевство, тот покупает последние медовые ириски! – внезапно бросает Коуши, начиная бежать. Позади слышится протестующий крик Ойкавы и Сугавара думает, что эта пробежка может отвлечь его от удручающих мыслей. Хотя бы ненадолго. Хотя бы на чуть-чуть. Когда же парень внезапно обгоняет его, то он не может сдержать смеха, потому как помнит, что Тоору рассказывал о своей любви к этим чертовым ирискам. Возможно ему следует купить немного до их следующей встречи в Астрономической башне. Почему бы и нет? - Я первый, - самодовольно тянет запыхавшийся и раскрасневшийся Ойкава, когда Суга заходит в магазин. Колокольчик звенит, оповещая о новых посетителях и повсюду аромат сладостей, а у Коуши на лице глупая улыбка и он поднимает руки вверх, принимая поражение. Парень ухмыляется и идет к прилавку. Слизеринец провожает его взглядом и отправляется на поиск мятных жаб, чтобы съесть их по дороге в школу. Это просто звучит как правильное решение и лучший способ завершить их сегодняшнюю прогулку. К тому же, Сугавара думает, что ощущение прыгающих лягушек в животе это довольно забавно. - Не хочешь зайти в «Три Метлы» перед тем как мы отправимся в Хогвартс? - Почему бы и нет. Ойкава отвечает не задумываясь, однако в глазах у него все то же напряжение и он нервно одергивает рукава своей мантии. Если так продолжится и дальше, то Суге станет совестно за то, что он вытянул его из комнаты, в которой тот мог без осуждения со стороны всяких слизеринцев придираться к каждому своему слову или движению. Потому что Ойкава Тоору нуждается в чьей-нибудь любви, и когда он ее не получает, он искренне верит, что проблема в нем. И, если честно, Сугавара понятия не имеет что следует делать в такой ситуации, поэтому просто ходит с ним на переменах, садится рядом за обедом и говорит, говорит, говорит. Обо всем на свете, начиная с Астрономии и заканчивая рассказами о своей семье, потому что Тоору признался, что ему всегда было интересно, как живут семьи волшебников. Сугавара надеется, что эти разговоры дадут тому понять, что он не один и что падать уже не так страшно, как прежде, ведь теперь ему подадут руку. Но для начала Ойкаве нужно заново научиться жить, не дергаясь, когда он слышит чужой смех в коридорах, и не прогуливая совместные пары. Ему нужно перестать сбегать, едва завидя знакомую улыбку в толпе. И ему нужно прекратить лгать Суге о своем самочувствии, потому что чем дольше он запирает все это в себе, тем хуже ему становится, Сугавара знает. После их встречи в Астрономической башне Ойкава ни разу не говорил о своих чувствах, потому что «был не готов», потому что «это слишком сложно», потому что «все не так плохо», потому что «мы знакомы всего месяц с небольшим». Но радужки его глаз все еще напоминали Коуши россыпь звезд на Млечном Пути, и он видел, как дрожат пальцы Ойкавы после очередной бессонной ночи. Так что не было необходимости говорить об этом вслух - все и так было понятно. Но Сугавара добивался от Тоору все большего количества улыбок и смеха, учился на время отвлекать его от тупой боли в груди, на мимолетное мгновение был способен заставлять его глаза сиять, словно звезды. Он говорил, что иногда все, что нам нужно, это мы сами, когда Ойкава был слишком измотан тренировкой по квиддичу, чтобы спорить. Он говорил, что любовь может являться панацеей, только если ты говоришь о любви к себе, когда Ойкава засыпал, пока они делали домашнее задание в библиотеке. Он говорил так много, надеясь, что однажды тот услышит и поймет. Что однажды он наконец отпустит и улыбнется искренне. - Я знаю, что ты делаешь, - тихо говорит Тоору, стоит им отойти от «Трех Метел» на довольно большое расстояние, - и я знаю почему. Но я могу справиться сам. Я всегда справлялся, значит справлюсь и теперь. Тебе не о чем волноваться. - Не заметно, - так же тихо отвечает ему Сугавара рассматривая группу детей, играющих возле большого старого дуба в салочки. - Я серьезно, Сугавара, - Ойкава останавливается и в отчаянном движении хватается за кончик рукава парня, в попытке привлечь внимание, - ты пытаешься задать свой темп, но мне всего лишь нужно время. Нет ничего, с чем я не смог бы справиться. У него в глазах мольба и Коуши ненавидит свою беспомощность. Со стороны детей раздается смех, а Тоору загнанно улыбается, изо всех сил стараясь не отвести взгляда. Он не хочет, чтобы кто-то был втянут в его проблемы. Он не хочет терять людей, нагружая их своими чувствами. Астрономическая башня была ошибкой. Сугавара Коуши и его вечные разговоры и теплый смех был ошибкой. Все что он говорит на самом деле ошибка, потому что как можно на полном серьезе забыть все эти ужасные просчеты и моменты, которые так плотно засели в твоей голове? Те самые проступки, из-за которых на тебя смотрят со снисходительной улыбкой и отчаянно, совсем-совсем не любят. Ойкава думает, что сам Сугавара никогда не делает ошибок. Ойкава знает, что самого Сугавару любят все. Ойкава уверен, что Сугавара просто не способен его понять. - Прости, - говорит Суга и он дергается как от удара, - прости, но ты не справляешься. Не так, как следует с этим справляться. Ты ищешь, что же ты сделал не так, почему не смог его удержать, почему тебя не полюбили, почему тебе не сказали это злосчастное «да». Ты пытаешься найти причины, чтобы обвинить в этом себя, сделать неправильные выводы, опять исправиться и попытаться снова. И ты будешь продолжать этот цикл пока ты не потеряешь самого себя в этом бесконечном потоке ненужных изменений. В том, что тебя не полюбили в ответ, нет твоей вины, Ойкава. В этом никогда не будет твоей вины. Ты не должен изменяться только ради того, чтобы на тебя обратили внимание. Ты ведь хочешь, чтобы любили тебя? Так почему же ты так отчаянно стараешься выдумать себе изъяны, чтобы изменить их и заставить человека полюбить кого-то кто уже не ты? Откуда-то доносится звучный женский голос, оповещающий о начале обеда, и дети прекращают свои игры, разбегаясь по домам. Порыв ветра слегка развевает торчащие из-под шапки Ойкавы волосы и Сугавара тяжело выдыхает. У того сейчас ошеломленный взгляд и раскрасневшиеся не то от ветра, не то от их разговора, щеки, и он выглядит как растерянный щенок. - Ты дурак, - наконец выдавливает из себя Тоору, отпуская Сугу, и быстро отворачивается, притворяясь, что дуб, находящийся через дорогу, намного интереснее, чем его собеседник, - просто дурак, Сугавара. Тот только смеется и пожимает плечами, стараясь заглянуть в растерянное и смущенное лицо напротив. Ойкава издает непонятный звук, похожий на сдавленный крик, и пихает того в плечо, не давая ему это сделать. Коуши улыбается, потому что это его самая значимая победа за несколько месяцев. Он переводит взгляд на дуб, который старательно рассматривает Тоору и решает сменить тему, пока молчание не стало слишком неловким для них обоих: - Я скучаю по цветению сакуры. Ойкава вздрагивает и возвращает удивленный взгляд на слизеринца, который позволяет ностальгической улыбке показаться на его лице. - Иногда мы летаем к родственникам в Японию и в детстве мы прилетали как раз в сезон, - поясняет он, - сейчас у нас в это время учеба и я, на самом деле, скучаю. Это, наверное, глупо звучит? - Вовсе нет. Тоору продолжает рассматривать Сугавару, пока тот вглядывается в уже практически опавшую листву и толстые, потрескавшиеся ветви. Внезапно в его взгляде что-то ощутимо меняется, и он хватает парня за руку, тянет его к дубу и вдохновленно улыбается. Они останавливаются прямо возле, едва не врезавшись, и Ойкава достает свою волшебную палочку, почти шепотом прося Сугу закрыть глаза. Тот слушается, и его сердце бьется бешено, как будто он только что впервые полетал на метле. Ойкава быстро произносит какое-то неизвестное ему заклинание и сначала ничего не происходит, а потом Коуши чувствует нежное, мимолетное прикосновение чего-то легкого к щеке и в удивлении распахивает глаза. Все пространство вокруг заполняет запах дикой вишни и Сугавара может поклясться, что у него слезятся глаза. Тоору улыбается и, окруженный лепестками сакуры, он выглядит так, что дыхание перехватывает и если бы не отчаянное желание насладиться этим моментом (запахом, видом, лепестками, всем), то Суга, возможно, задохнулся бы, потому что совершенно позабыл как дышать. Ойкава все еще сжимает его руку в своей, и Сугавара делает шаг вперед, легким движением убирая лепесток сакуры, застрявший у того в волосах. Парень напротив смеется, словно это лучшее, что он делал в жизни. Коуши чувствует тянущую боль в районе солнечного сплетения и говорит: - Спасибо, Тоору. Ойкава замирает, а затем улыбается еще шире: - Это первый раз, когда ты назвал меня по имени.***
Их всегда учили, что страхи – это нормально. Что с ними нужно бороться, но их никогда не нужно стыдиться. Что все они люди и бояться естественно. Но когда Сугавара в детстве впервые столкнулся с боггартом, то он не смог сделать ничего, кроме как застыть и в немом удивлении рассматривать чудовище из последней прочитанной сказки, которое стояло перед ним. Потом в комнату забежала мама и быстро взмахнула своей палочкой, выпалив заклинание, прямо как в маггловских детских историях, а Суга поднял на нее полные страха глаза и попросил никогда никому об этом не рассказывать. Сейчас он с легкостью расправляется с боггартами на уроках Защиты от Темных Искусств, несмотря на то, что у него по-прежнему множество страхов. Сейчас он уже почти не помнит про свой первый опыт и тот страх, который буквально парализовал его, ведь это было так давно, что просто уже не имеет смысла. Ведь Сугавара уже не боится чудовищ из сказок – в волшебном мире хватает и своих собственных. Когда он спрашивает о том, во что перевоплощается боггарт Ойкавы, тот неопределенно пожимает плечами и отвечает, что в последний раз это был какой-то призрак из маггловских фильмов ужасов. В первый раз, кажется, стая бродячих собак. Тоору забавно морщит нос и говорит, что в первый раз он не смог даже нормально использовать заклинание, потому что был слишком напуган, но сейчас у него это получается лучше. Вроде бы. По крайней мере, он очень на это надеется, потому что его ведь никто не предупреждал, что однажды ему придется сталкиваться со своими самыми жуткими страхами на глазах у половины курса и пытаться не ударить в грязь лицом. По-хорошему, его никто не предупреждал и том, что каждый из его похороненных в душе страхов может найти физическое воплощение. В конце концов, в мире магглов боггартов не проходят на уроках биологии. Профессор Защиты утверждает, что это отличный способ оценить свои возможности – как в плане магии, так и в плане психологического влияния, а Ойкава закатывает глаза и сжимает палочку крепче, потому что он не привык быть настолько открытым перед людьми. И самый главный вопрос – что в итоге страшнее, пустые глаза куклы Аннабель, подлетающей к тебе непозволительно близко, или заинтересованные взгляды студентов, которые ждут от тебя каких-то действий? - Сегодня зачет по Защите, - говорит Шимидзу, присаживаясь рядом во время обеденного перерыва и Ойкава издает протяжный стон, утыкаясь в учебник по Астрономии, - ты опять забыл? - Совершенно вылетело из головы, - из-за книги его слова напоминают скорее непонятное бурчание, поэтому девушка легким движением руки похлопывает его по плечу, прося приподняться, - если он в очередной раз заставит нас проходить чертовых боггартов я сбегу, обещаю. - Ты справишься. В конце концов, все твои последние попытки были удачными. - Тебе легко говорить, твой страх никогда не меняется, - Тоору тут же прикусывает язык и, встречаясь взглядом с Киеко, быстро добавляет, - прости. Я не подумал. - Все в порядке, ты ведь прав, - пожимает плечами девушка, наливая себе стакан горной воды, - возможно он не изменится уже никогда. Зато, как говорил Профессор, если мы будем вынуждены столкнуться с нашими страхами в реальной жизни – мы будем готовы. Ойкава опускает взгляд в свой учебник и начинает разглядывать рисунки звезд, что разбросаны по всей Солнечной системе. Он вспоминает золотую заколку в виде пятиконечной звездочки, красиво переливающуюся на солнце, и тихий смех, отвлекающий его временами от выполнения домашних заданий в гостиной Рейвенкло и шепчет, так, чтобы Шимидзу его услышала: - Я надеюсь, что твой страх никогда не воплотится в реальность. Та улыбается и кивает, пододвигая к нему кувшин с его любимым тыквенным соком и, возможно, они не были лучшими друзьями, но они знают друг друга достаточно долго, чтобы вот так сидеть, перебрасываясь незначительными фразами и улыбками, и наслаждаться такой привычной атмосферой. Достаточно долго, чтобы ощущать то самое спокойствие, когда знаешь, что меньше чем через десять минут тебе вновь придется столкнуться лицом к лицу с тем, что заставляет тебя просыпаться по ночам с бешено колотящимся сердцем и слезами на глазах. Первое, что видит Ойкава, заходя в кабинет, это толпы учеников в черно-зеленых мантиях. Киеко ободряюще улыбается ему и уходит, направляясь, видимо, к капитану Слизеринцев, чтобы обсудить совместную тренировку по квиддичу в эту субботу. Он растеряно выдыхает и начинает искать среди десятков едва знакомых лиц то самое, к которому уже привык за эти три с небольшим месяца, когда вдруг кто-то закрывает его глаза ладонями и, едва сдерживая смех, тянет: - Угадай кто? Тоору улыбается и пихает Сугавару локтем в ребро, вызывая у того громкий смешок, из за чего на них оборачиваются и недовольно смотрит парочка людей с факультетов. Им, честно, нет никакого дела. - Думаешь справишься? – обеспокоенно спрашивает Суга и в его взгляде мелькает что-то, чему Ойкава пока не может дать названия, - с последнего теста прошло порядочно времени. - Конечно, - он старается придать голосу уверенности и безмятежности, но слизеринец не выглядит убежденным и только качает головой, трепля его по голове в уже привычном жесте, - хей, ну хватит, после этого у меня волосы в вечном беспорядке. - Тебе все равно идет, - Сугавара пожимает плечами и улыбается, замечая то, как стремительно Тоору краснеет. Профессор что-то говорит, и студенты Рейвенкло выстраиваются в очередь, когда перед ними оказывается старый, в кое-каких местах уже подгнивший, шкаф. Сугавара хватается за пальцы Ойкавы и заглядывает ему прямо в глаза, мысленно желая удачи, но тот только беззаботно улыбается в ответ и направляется на свое место. Коуши еще пару секунд смотрит на свою ладонь и в неосознанном жесте подносит ее к сердцу. Подобные моменты, кажется, тоже уже входят в привычку. Все боггарты обычные до неприличия и тест проходит каждый, в независимости от того, сколько времени ему на это требуется. Пауки, маньяки, летучие мыши, преподаватели или пугающие волшебные существа – все, как и всегда. Но когда наступает очередь девушки в очках (Суга знает о ней только то, что она капитан команды по квиддичу), которая нервно заправляет прядь за ухо и теребит широкие рукава мантии в течение, наверное, минуты, весь Рейвенкло замирает и Суга невольно приглядывается внимательнее. Боггарт вылетает из шкафа и в мгновение ока обращается в невысокого роста девочку – Сугавара думает, что даже видел ее пару раз – в мантии Хаффлпаффа, чья одежда изорвана, а в районе груди виднеется темно-алое пятно. Он удивленно выдыхает. Кровь. - Ты не смогла, - срывающимся голосом заявляет она и по ее расцарапанным щекам бегут слезы, - ты обещала, но не защитила меня! Посмотри, что ты наделала! Как ты могла так поступить со мной? Я доверяла тебе, а ты убила меня! Девушка в очках невольно отступает назад, но делает глубокий вдох и прикрывает глаза, стараясь сосредоточиться и отвлечься от обвинений и оглушающих рыданий. Сугавара нервно сжимает палочку в руках, потому что даже он сейчас не может придумать ничего такого, что улучшило бы ситуацию и поспособствовало бы заклинанию. Внезапно девушка широко распахивает глаза и громко выкрикивает: - Ридикулус! После чего девочку с хаффлпаффа охватывает вспышка света и уже спустя пару секунд она предстает перед учениками без царапин и слез, с сэндвичем в одной руке и упаковкой из-под кетчупа в другой, вся вымазанная в соусе. Суга всматривается в эту картину и прыскает от смеха, потому что боггарт переводит взгляд с одной руки на другую, а потом закатывает глаза, намекая, как он устал от этих детей и их глупых выходок. Где-то на задворках сознания мелькает мысль, что эта девушка в очках, должно быть, неплохо общается с Ойкавой, потому что нечто подобное – вполне в его стиле. Коуши качает головой, признавая, однако, что окажись в такой ситуации он, то тест бы точно был завален, потому что так быстро придумать способ выкрутиться, когда перед тобой стоит окровавленный человек и обвиняет тебя в его смерти? Она, наверное, гений. Или, может быть, проворачивала подобное так часто, что научилась соображать быстрее, чем страх смог бы ее сломать. Сугавара где-то слышал, что если твой самый большой страх – чья-то смерть, то боггарт будет показывать тебе самые различные ее варианты, начиная от банальных и заканчивая теми, о которых ты боишься даже подумать. Он возвращает взгляд на студентов Рейвенкло и замечает, как Ойкава обеспокоенно поддерживает девушку за локоть и усаживает на диван, а та качает головой и вымученно улыбается. Вопрос о том, сколько смертей она уже видела в этом кабинете, заставляет Сугу вздрогнуть всем телом. Когда подходит очередь Ойкавы, он оглядывается и, найдя глазами Сугавару, улыбается ему и поднимает руку с палочкой, свободно перекидывая ее между пальцами. Жест, который должен был показать, что он совершенно не волнуется, а значит и Суге беспокоиться не о чем. Жест, который заставил все внутри Суги перевернуться от того, каким доверчивым и невинным он был. И если чертов боггарт посмеет напугать Ойкаву больше, чем дозволено, то Коуши сам превратит его в какого-нибудь гребанного клоуна, вынужденного бегать в хомячьем колесе. - Готов? – ободряюще улыбается Профессор и Тоору кивает. Боггарт вылетает из шкафа и лишь секунду спустя случается, по меньшей мере, конец света. Или так кажется Сугаваре, потому что он с ходу узнает человека, стоящего перед ними. Не может не узнать. И Ойкава паникует, закусывает нижнюю губу и рвано выдыхает, когда делает пару шагов назад. Он даже не пытается направить на парня волшебную палочку. Он даже не пытается придумать, как избавиться от этого видения. Тем временем парень усмехается во весь рот так, словно ему только что довелось услышать самую глупую шутку на свете и от него искренне ждали смеха. Самоуверенно и надменно. У Коуши кровь стынет в жилах, и он неосознанно вытаскивает руку вместе с палочкой из кармана мантии. - Ты серьезно думал, что мой ответ будет положительным? – медленно, растягивая гласные спрашивает парень, рассматривая Тоору пренебрежительно, с негодованием, будто это так глупо – надеется на ответные чувства, - нет, серьезно? Ты правда на что-то там рассчитывал? Да ты же просто жалок. Я же помню тебя с самого детства, и ты постоянно попадал в неприятности. Ты хоть сможешь посчитать, сколько раз мне приходилось краснеть из-за тебя? Сплошной источник проблем. Сугавара вздрагивает и не может заставить себя посмотреть на Ойкаву потому что каждое слово, которое говорит боггарт – это те мысли, которыми он мучил себя всю свою жизнь, не получая отдачи от окружающих, и которые только с новой силой ударили по самым больным местам, когда ему разбили сердце. Каждое это слово сейчас было способно вытеснить из сознания Тоору слова Сугавары, вернуть его к началу, заставить вновь поверить, что он нуждается в принятии кого-то эфемерного, что его самого недостаточно. - Что мне с твоих чувств? Ты не смог меня удержать. Такое бывает. Тебе не помешало бы измениться. Сугавара хочет его ударить, но он знает, что это бессмысленно и похоже на драку с воздухом. Это всего лишь проекция самых глубоких ран и страхов Ойкавы и этот парень не сказал бы такого – Суге, по крайней мере, хочется на это надеяться – поэтому это раздражение не имеет под собой никаких реальных обоснований. Но. Тоору ведь ничего не нужно в себе менять. Тоору в каждой кривой усмешке и насмешливом взгляде красив. То, как он в неясном вечном волнении кусает пальцы или, когда задумывается на их совместных уроках, неосознанно играется с кончиками своих волос. То, как он краснеет каждый раз, когда Сугавара говорит очередную глупость и то, как сияют его глаза, когда он рассказывает о звездах. Каждый осколок его сердца и каждый рваный выдох, когда он позволяет себе быть чуть более открытым и говорит о тупой боли в груди. Суга так сильно хочет ему об этом рассказать, ровно как хочет, чтобы он смог разглядеть все сам. - Или, может быть, ты уже никогда не будешь достоин? Сугавара срывается с места быстрее, чем может придумать, как именно превратить эту ситуацию во что-то забавное. Он краем глаза замечает, что девушка в очках тоже поднимается со своего места и взгляд у нее испуганный и взволнованный. Однако он успевает сделать лишь несколько шагов, прежде чем по кабинету раздается уверенное: - Ридикулус! И все вновь озаряется светом. Мгновение спустя Коуши отмирает и вглядывается перед собой в попытке узнать, что произошло. Перед Ойкавой стоит большое зеркало, разукрашенное так, что его отражение изображает его в костюме короля с до ужаса нелепыми усами, а вокруг написано множество глупых и совершенно несуразных комплиментов в духе старых маггловских фильмов (Тоору заставил Сугу посмотреть с ним парочку). Но это все совсем не важно. Потому что Ойкава смеется. Не тихо, как привык, не стараясь сдерживаться, не надломлено и не наигранно. Он смеется искренне и у Сугавары, кажется, перестает на мгновение биться сердце, когда он поворачивается и, широко улыбаясь, подмигивает ему в своей беззаботной и наивной манере. Профессор непонимающе осматривает зеркало и Ойкава говорит ему что-то, после чего тот улыбается и удовлетворённо кивает. - Что ж, полезный опыт, - сообщает он, подбегая ко все еще не сдвинувшемся с места Сугаваре, - ты, кстати, вроде дальше стоял. - Почему зеркало? – выпаливает Суга самую волнующую его сейчас вещь. - Ну, - Тоору растеряно оглядывается, - мы ведь должны победить страх смехом? В этом заключается вся суть. Но никто не говорил мне, что смех не может быть вызван счастьем, или удовлетворением от побед. Я заставил свою боль и все мои сомнения превратиться во что-то такое, что изображало бы меня как победителя и покрывало бы все мои неуверенности. - «Ты просто бомба, детка»? Серьезно? Кто так вообще говорит? – все еще заторможено спрашивает Сугавара, с осторожностью разглядывая парня перед собой. В его глазах будто зажглось солнце. - Какой же ты дремучий, - смеется он в ответ, - я обязательно покажу тебе этот фильм. Да и не важно! Сработало же! - Ойкава, - девушка в очках подходит к ним и улыбается едва заметно, кивая Коуши в знак приветствия, - ты так долго тянул с заклинанием. Но вышло очень здорово. - Шимидзу! – Тоору смущенно улыбается, - не стоило беспокоиться. Она, тихо смеясь, качает головой и уходит, на последок похлопав его по плечу. Сугавара все еще рассматривает Тоору, продолжающего болтать обо всем на свете и думает о том, что как же, черт возьми, он сейчас влюблен, представить страшно. И ему хочется обнять этого парня и громко рассмеяться, но он только позволяет улыбке появиться на его лице и убирает наконец волшебную палочку в карман. И на душе становится так хорошо, словно они вновь стоят под сакурой и держаться за руки и ничего кроме них и запаха дикой вишни больше не существует. - Это все еще сложно, - вдруг говорит Ойкава и улыбка его слегка меркнет, - но ты не должен переживать. Я более-менее знаю, что следует делать. - Я тебе почти верю, - Суга смеется в ответ и быстрым движением руки лохматит его прическу, получая в ответ возмущенный вскрик и даже не сопротивляется, когда тот обеими руками зарывается в его волосы в попытке отомстить. Потому что это ощущается так приятно, что прекращать не хочется совершенно. Ойкава хмыкает и отстраняется, собираясь разглядеть результат своей работы – и зависает. Потому что Сугавара раскрасневшийся, с взъерошенными волосами, блеском в глазах и этой фирменной теплой улыбкой, и выглядит он так, что хочется осесть прямо здесь и расплакаться от чувств. Или сделать колдографию на память. Но камеры под рукой нет и их окружает добрая половина курса, поэтому Тоору может только продолжаться смотреть. И улыбаться. Ведь … - Ты такой красивый сейчас, Суга-чан.***
- Если я еще раз соглашусь «по-быстрому сбегать с тобой до Хогсмида» лучше сразу наложи на меня непростительное. Ойкава недовольно шипит, стягивая с головы шапку и стараясь отряхнуть ее от крупных хлопьев снега, а Сугавара смеется, отвечая, что они, по крайней мере, купили пару сладостей и теперь не умрут от голода, пока будут заниматься. И это, определенно, плюс, но Тоору фыркает и решает игнорировать полезность этой вылазки, потому что он замерз, на улице метель, его любимая шапка теперь вся в снегу и он, черт побери, замерз. Невольно вспоминается, как Суга во время их первой встречи между делом упомянул, что он привык к холоду, и Ойкава с завистью начинает рассматривать, как тот смахивает с мантии снежинки голыми руками. У самого Ойкавы руки ледяные и он их уже практически не чувствует. Наверное, хорошо жить таким, как Сугавара. Не нужно надевать тонны теплой одежды просто для того, чтобы сбегать до соседней деревни за сладостями. Не нужно вечно бояться простыть. Не нужно думать о том, как бы согреться. Тоору чертовски счастлив, что живет он не в подземельях Слизерина, потому как Коуши часто рассказывал, что там бывает до жути холодно вечерами, а потому первое заклинание, которому учатся слизеринцы, обязательно согревающее. - Сильно замерз? – вдруг спрашивает Сугавара, обеспокоенно разглядывая покрасневшие от морозного ветра руки парня и тот смущенно кивает. Суга делает пару шагов вперед и берет его ладони в свои, поднося к губам и стараясь согреть собственным дыханием. И слава Мерлину он сосредоточен на его подрагивающих пальцах, потому что лицо у Ойкавы сейчас наверняка выражает всю палитру когда-либо существовавших чувств и эмоций, от страха и удивления до живого, дикого смущения. Ну почему, почему Сугавара такой. Заботливый, честный, совсем не думающий о том, как выглядит со стороны, постоянно обеспокоенный его, Ойкавы, состоянием, весь из себя такой потрясающий. Тоору хочется прикрыть глаза и тихо заскулить от безысходности и щемящей нежности в груди, но он может только беспомощно прошептать: - Вроде согрелся, - и едва не подавиться воздухом, когда Суга поднимает на него свои глаза, все еще крепко сжимая его руки, и насмешливо улыбается. На секунду кажется, будто он сейчас поднесет их к губам непозволительно близко и поцелует, как гребанный принц из сказок, но Коуши только кивает и отпускает руки Ойкавы, возвращаясь к поиску чего-то в своей наплечной сумке. А у Тоору сердце стучит как бешенное и он теряется в этих ощущениях, не зная, как себя вести и что следует говорить, потому что он так давно всего этого не испытывал. И это пугало. Он помнил, чем все закончилось в прошлый раз и сейчас все, конечно же, по-другому, и сам он другой, но Сугавара улыбается ему как-то по-особенному нежно и Ойкава снова чувствует себя разбитым мальчишкой, сидящим на ступеньках Астрономической башни и разглядывающим взволнованного незнакомца перед ним, который почему-то напоминал ангела из рождественских фильмов. Тогда это показалось таким глупым. Сейчас Ойкава в шаге от того, чтобы поверить, что это правда. - Так, я быстро сбегаю до своей комнаты и возьму пару нужных учебников, - задумчиво тянет Суга, бросая Тоору мешочек с медовыми ирисками, - встретимся возле входа в твою гостиную. - Хорошо, - кивает он и вдруг, словно о чем-то вспомнив, окрикивает слизеринца, который уже почти скрылся за поворотом, - Суга-чан, почему ты просто не использовал согревающее заклинание? Тот останавливается и в удивлении оборачивается, после чего думает в течение пары секунд, прежде чем ответить: - Просто хотелось посмотреть на твое выражение лица. И уйти, бросив на последок одну из тех самых улыбок, которые он видит каждый раз, когда Сугаваре удается его смутить. Он всегда, черт возьми, выглядит так невинно. И он всегда способен вывести Тоору из равновесия одним лишь взглядом или касанием. Это что-то новое, что-то, чего никогда не было прежде. Что-то, о чем хотелось бы узнать намного больше. - Ойкава? – раздается за спиной знакомый до дрожи в коленях голос, и он непроизвольно замирает, делая глубокий вздох, прежде чем обернуться, - хей, да. Давно не виделись. И, Мерлин, он думал о том, как именно произойдет их встреча спустя столько месяцев и что он почувствует, так часто, что когда она все-таки произошла, он не почувствовал ничего, кроме ноющей боли в груди и привычного трепета. Он представлял все в мельчайших деталях, думал, что они друг другу скажут, улыбнуться или же, наоборот, не смогут даже смотреть друг другу в глаза. Он думал, думал, думал, а сейчас он стоит и в мыслях у него абсолютная пустота и улыбка непроизвольно сама появляется на губах. Парень напротив заметно расслабляется и улыбается в ответ и все напряжение, витавшее в воздухе эти несколько месяцев, будто исчезает. - Ты идешь в башню Рейвенкло? Я могу тебя проводить. И это все кажется обыденным, привычным, и Ойкава по этому так невообразимо скучал. По тому, как этот человек улыбался, как неосознанно прикрывал лицо ладонью во время смеха, как по-дружески пихал его под ребра, когда Тоору припоминал глупую историю из детства. Подмечать детали и не чувствовать, как сердце замирает и как ускоряется пульс – это даже лучше, чем он мог себе вообразить. - Прости, - натянуто улыбаясь вдруг говорит Ойкава, когда они останавливаются перед входом в гостиную, - из-за меня мы столько времени потеряли. Даже не верится. - Я знаю, почему ты нуждался во времени, - кивает парень, в привычном жесте ударяя его в плечо (Тоору зачем-то думает, что Сугавара на его месте опять бы начал портить его прическу, и еле сдерживает рвущийся наружу смешок), - и ты выглядишь намного лучше. Это здорово, ты заслуживаешь этого. Мне жаль, что тебе пришлось через это пройти и я … - Если ты сейчас скажешь что-то вроде «если бы я мог тебе это дать, я бы дал» то мы устроим дуэль вне стен дуэльного клуба, - закатывает глаза Ойкава, - у меня, вообще-то, еще есть чувство собственного достоинства, и к тому же, - он на мгновение замолкает, всматриваясь в глаза напротив, а потом качает головой и щелкает парня по носу, как делал когда-то в детстве, - я чертовски скучал по своему другу. - Знаешь? – улыбается тот в ответ, - я тоже. Когда он уходит, Тоору еще пару минут не может собраться с мыслями и согнать с лица глупую улыбку, потому что ощущение легкости заполняет его целиком. Ему кажется, что он вновь может нормально дышать, передвигаться, существовать. Все, как раньше. Все, как и всегда. Кроме сладкого предчувствия, разливающегося в груди теперь каждый раз, когда им с Сугаварой предстояло провести время наедине. Это должно было войти в привычку, но не вошло, и Ойкава продолжал вздрагивать, когда они случайно сталкивались пальцами, потянувшись к миске с конфетами, которую всегда ставили рядом, начиная заниматься. Ойкава краснел, когда Суга, не обращая внимание на из раза в раз повторяющиеся возмущения, лохматил его волосы. Ойкава не мог привыкнуть к тому, каким нахальным временами бывал Коуши, и что ему это, возможно, слишком нравилось. В Сугаваре, если до конца откровенно, вообще все нравилось слишком и иначе никак. Потому что это Сугавара. Вы его вообще видели? - Прости, что задержался, - запыхавшийся слизеринец останавливается в паре шагов от Тоору и тот улыбается, когда ловит смеющийся взгляд карих глаз, - надеюсь ты не замерз вновь? - О, Мерлин, - щеки Ойкавы вспыхивают быстрее, чем он успевает отвернуться и Суга смеется, пока смущенный парень подходит к дверям в гостиную и стучит в дверь бронзовым молотком. - Ей нет цены, но многие пытаются ее продать. Обликам ее нет числа. Когда ее нет – нет и счастья, – громогласно вопрошает голос в ответ на ритмичные постукивания. Тоору издает протяжный стон и прячет лицо в ладонях, чувствуя, что он готов умереть от смущения прямо на этом самом месте. Он понятия не имеет что сделал этому нечто, которое генерирует вопросы, но если он найдет способ однажды отомстить, то совершенно точно это сделает. Сугавара обеспокоенно касается его плеча, вызывая волну мурашек по всему телу: - Все хорошо? Если хочешь, мы можем пойти в подземелья. - Нет, - Ойкава качает головой, все еще пряча лицо в ладонях, и медленно выдыхает; предложение Суги кажется до ужаса привлекательным, но это ведь такая легкая загадка - он не может позволить себе не отгадать, гордость не позволяет - просто произнесена она не в самый подходящий момент. - И ваш ответ? - Любовь, - наконец произносит Тоору, отказываясь смотреть на Коуши, и быстро исчезая в открывшемся дверном проеме, - понятия не имею кто придумал эту систему с вопросами. Некоторые часами перед дверью стоят. - А по-моему очень круто! – восхищенно тянет Суга, догоняя его, - я слышал, что эти вопросы очень помогают развивать логику. - Или фантазию, - раздраженно вздыхает парень, скидывая сумку на пол и присаживаясь на большой диван, - на первом курсе он спросил у меня, что появилось раньше – феникс или огонь. Знаешь, каким был ответ? - Сугавара активно завертел головой, присаживаясь напротив, - "Круг не имеет начала". Мне было одиннадцать, я понятия не имел что это значит! Если бы не пришли старшекурсники, пришлось бы ночевать снаружи. Коуши тихо посмеивается, качая головой и достает из сумки палочку, быстро наколдовывая миску для конфет, в которую Ойкава уже привычным жестом высыпает мешок ирисок. Они утыкаются в учебники, время от времени перебрасываясь шутками и обмениваясь взглядами, от которых Суга, почему-то, загнанно вздрагивает и старается поскорее отвернуться. Тоору волнуется, но каждый раз, когда он порывается спросить о его самочувствии, тот будто чувствует это и начинает показывать ему глупые картинки в учебнике по Травологии. Поэтому Ойкава просто списывает это все на предэкзаменационный стресс и старается расслабиться. Правда старается. И у него даже получается, ровно до того момента, как он замечает прямо над ними веточку – о, Мерлин и Моргана – омелы переплетенную с цветами сакуры. Он в немом удивлении опускает взгляд на Сугавару, но тот упорно всматривается в свои записи и если бы не кончики его ушей, который стремительно краснеют с каждой секундой, то Тоору точно подумал бы, что сходит с ума. - Это … что? – сорванным голосом спрашивает он и Коуши вздрагивает, поднимая наконец глаза и неловко улыбаясь; у Ойкавы, кажется, начинает кружится голова, - когда ты успел? - Когда мы зашли, - ответ такой тихий, что Ойкава невольно поддается вперед, чтобы лучше расслышать, прежде, чем понимает, как это выглядит со стороны, - я отлично умею использовать заклинания левитации. Тоору зависает на мгновение, а после придвигается еще ближе к зажмурившемуся Сугаваре и со всей нежностью, на которую только способен, чмокает его в лоб. И сразу же отстраняется, оказываясь на самом конце небольшого дивана, в отчаянии стараясь вжаться в его спинку. Коуши рвано выдыхает и, все еще не открывая глаз, прикрывает лицо ладонью, изо всех сил стараясь не выдать того, как сильно он смущен. - Нет, - вдруг шепчет Суга, открывая глаза и стараясь сфокусировать взгляд на парне, сидящем перед ним, - не так. - Что? В следующую секунду Ойкава чувствует, как чужие влажные и теплые губы накрывают его – как и всегда – холодные, и что-то внутри обрывается. Они не углубляют поцелуй, они даже не пытаются сделать каких-то движений, это вообще больше напоминает детское невинное столкновение губами, но просто от осознания того, что это Сугавара, сносит крышу. Абсолютно все приобретает иной смысл, если это Сугавара, поэтому руки Ойкавы дрожат, когда он позволяет себе невесомо провести ими вдоль позвоночника парня. Тот судорожно выдыхает через нос, а Тоору внезапно задумывается - дышит ли он сам? Он честно не знает сколько это длится – кажется, что самую прекрасную в его жизни вечность – но Суга отстраняется и, не отдаляясь ни на сантиметр, сползает вниз, пряча лицо в изгибе его шеи. Его сбитое дыхание вызывает приятные мурашки и Ойкава прикрывает глаза, позволяя себе потеряться в этом ощущении. - Я не хотел вот так, - загнанно шепчет Коуши и Тоору вздрагивает, - сначала я должен был сказать, что я чувствую, но ты был таким, - он замолкает, подбирая слова, - собой. Привычным, уютным, смущенным, с этими взлохмаченными волосами и прямым взглядом и мне так жаль. Я должен был сначала сказать, что я люблю тебя, Тоору. - Ты и правда такой дурак, - Ойкава смеется, зарываясь носом в чужие волосы, пахнущие, кажется, гранатом, - самый настоящий. Еще и омела эта – с сакурой, Мерлин, как ты додумался? - Хотел взять с тебя обещание, что смогу так же поцеловать тебя однажды под настоящей сакурой, - Сугавара поднимает на него глаза и в таком положении он выглядит настолько нежно, что, возможно, Тоору близок к тому, чтобы расплакаться от чувств, его переполняющих. От этой чертовой любви. - Я так тебя люблю, Суга-чан. Ты ведь, наверное, даже и не представляешь, что ты для меня сделал. Тот раздраженно бьет его кулаком в грудь и вновь прячет лицо в изгибе его шеи, шепча, что все это Ойкава сделал сам. И теплое чувство в груди отдается жжением в глазах, когда он целует Коуши в висок. Он ощущает, что его любят за каждую глупую шутку и сказанное невпопад слово, за каждый не аккуратный взгляд и за каждую немую истерику. Он ощущает, что его будут любить и сегодня, и завтра, и через десятки лет, и ему не нужно делать ничего ради этого. Только улыбнуться. Этого будет достаточно.