Тайко

Сегодня ночное небо над Стренджтауном было по обыкновению чистым. Ни единого намёка даже на маленькое облачко, что делало эту ночь как нельзя более подходящей для того, чтобы лицезреть красоты далёких, но таких ярких и, безусловно, манящих к себе звёзд. Посреди, казалось бы, бесконечных рыжих песков, которые отливали голубовато-золотистыми красками в свете полной луны, были видны несколько невысоких, чуть возвышавшихся над землёй, домиков, в которых жили наши немногочисленные соседи. Впрочем, меня никогда не интересовало то, что происходило рядом, под боком. Я не понимал и всё ещё не понимаю, как кому-то могут быть интересны ежедневные хлопоты по дому, бессмысленные походы по магазинам и улетающие в пустоту приземлённые и предельно простые разговоры с родственниками и друзьями. Я стоял у окна и завороженно глядел на тёмно-синее небо, отливающее на горизонте фиолетовыми и тёмно-алыми красками. Звёзды были рассыпаны по небосводу, словно сахарные песчинки! Человеку, совершенно не смыслящему в астрономии, вполне могло показаться, что звёздочки разбросаны в хаотичном, совершенно случайном порядке. Но я-то знал, что у каждой из них есть своё собственное место во вселенной, как и у каждого человека есть родимый дом. Створка окна была чуть приоткрыта, а потому прохладный ночной ветерок ласкал моё лицо, точно пытаясь выманить меня наружу. И я бы с превеликим желанием повиновался ему! Я забыл бы о сне, выбежал на улицу, и залез бы на невысокое дерево, что росло около нашего дома. Я поудобнее устроился бы на одной из его раскидистых веток и мог бы всё ночь просидеть вот так, очарованный красотой звёздного неба. Но не мог… Отец пресекал любые мои попытки поближе познакомиться с космосом, а потому любые книги по астрономии, любая атрибутика, будь то даже маленькие телескопы или кусочки метеоритов, найденные где-то около дороги, находились в нашем доме ровно до тех пор, пока их не находил наш отец. Я пытался поговорить с ним, пытался разузнать, почему он так резко негативно настроен против моего увлечения звёздами и космосом, но отец либо отказывался отвечать, либо мог закатить скандал, нажаловаться на меня матери и на неделю лишить меня сладкого. Я чувствовал, что он неспроста так реагирует на моё увлечение. Наверняка, была какая-то веская причина, почему мне воспрещалось даже всякое упоминание о звёздах. И мне казалось, что я был близок к разгадке. - Паскаль… - послышался такой родной тихий голос, который отвлёк меня от раздумий. Я резко обернулся на оклик, прервав свой сеанс любования ночным небом. Дженни на удивление не спала, хотя когда я встал с кровати, то точно запомнил, что сестра, отвернувшись к стенке, сладко посапывала во сне, крепко сжимая в объятиях плюшевого медвежонка, у которого я всё никак не мог запомнить имя, - опять не спишь?... - А разве я похож на спящего? – серьёзно спросил я, но затем мягко улыбнулся, чтобы сестра не обиделась на мою прямоту. Хоть она и была старше меня на четыре года, но всё-таки была моей сестрой, а зная девочек, я постоянно боялся, что мои слова могут чем-то задеть их. А чего мне хотелось видеть меньше всего на свете, так это ревущую рядом со мной девчонку. Жуткое зрелище, скажу я вам. - Нет, не похож, - смутилась Дженни, осторожно откинула в сторону покрывало и тихонечко подошла ко мне, опёршись руками на подоконник, - снова смотришь на звёзды, вопреки наказу отца? – в шутку упрекнула меня сестра. - Ну, ты ведь знаешь меня, Дженни… Не могу я просто сидеть на месте без дела! А иначе какая эта жизнь, если не найти себе занятия по душе? – вздохнул я, вновь мечтательно выглянув в окно. - Но ведь есть множество других занятий! Можно, например, в шахматы играть или марки собирать! Мне кажется, папа будет очень гордиться тобой, если узнает, что ты бросил своё увлечение космосом и решил заняться чем-то земным, как и остальные мальчики в твоём возрасте! Ведь… Паскаль, тебе всего одиннадцать! Ты ведь не хочешь сказать, что всю жизнь собираешься смотреть на звёзды? – Дженни легонько поворошила волосы на моей голове, от чего я невольно прикрыл глаза и чуть улыбнулся. - Почему же смотреть?... – задал я вполне логичный вопрос, внимательно взглянув на сестру, - к звёздам можно ведь ещё и летать… - Только не говори мне, что собрался стать космонавтом! – усмехнулась Дженни, которая явно не воспринимала сейчас всерьёз мои размышления о будущем, - что может быть хорошего в холодном и одиноком космосе? - Может быть, холод и одиночество?... – предположил я, от чего сестрёнка чуть испуганно оценила меня взглядом, словно спрашивая: «братишка, ты ведь шутишь?» - Так, ну, всё! Это уже совсем не весело! – покачала головой Дженни, - Паскаль, ну неужели ты так сильно хочешь к своим звёздам? Что ты видишь в них такого, чего не вижу я? - Дженни, Дженни... – я вздохнул и вновь всё с той же любовью поднял голову, взглянув на тёмно-синее небо, - понимаешь, в звёздах есть какая-то загадка… Некая тайна, которая манит, притягивает и гипнотизирует меня. Каждый раз, закрывая глаза, я представляю созвездия, рассыпанные по небу. Кто знает, может, там, далеко-далеко во вселенной есть планета, похожая на нашу, а на ней живут невиданные существа... Существа, которые не знают о нашем существовании точно так же, как мы не знаем о них! Так, как мы сможем узнать об их существовании, как сможем познакомиться с ними, если будем безвылазно сидеть на своей планете? - Похоже, Паскаль, тебя бесполезно отговаривать… - с чуть заметной улыбкой произнесла Дженни, - да и есть ли смысл? Ты ведь действительно уже нашёл то, что тебе по душе… Возможно, я просто завидую? – сестра отошла от меня, вернувшись к своей кровати. Я заинтересованно глянул на неё, так как она обычно не прерывала разговор на подобной ноте. Дженни осторожно, практически бесшумно, - что было очень важно, ведь помимо нас с ней, в комнате спали два моих младших брата – Ласло и Викунд, которые чудом не просыпались от нашего бурного диалога, - выдвинула ящичек и взяла в руки какую-то небольшую, размером с котёнка, вещицу. Я пригляделся, в надежде увидеть, что это было, но комната была окутана мраком, а я, к сожалению, ужасно видел в темноте. Тем не менее, все догадки и предположения исчезли из моей головы, как только Дженни вернулась ко мне, заботливо усадив передо мной на подоконник… игрушечного инопланетянина. Я сперва непонимающе глянул на игрушку, а затем перевёл взгляд на сестру, та весело улыбнулась, заметив, как я обескуражен. - Это тебе подарок от меня, - продолжала улыбаться Дженни, - знаешь… Я ведь давно заметила, что ты стал в тайне даже от меня увлекаться уфологией! – я смущённо потупил взор, а она тем временем продолжила, - не знаю пока хорошо это или плохо… Но, в отличие от отца, я просто не могу тебя осуждать, братишка! – Дженни перевела взгляд на игрушечного инопланетянина, который продолжал сидеть на подоконнике, - я около месяца работала над ним, в те часы, когда тебя не было дома… Очень хотела сделать тебе сюрприз. Правда, сегодня почему-то усомнилась в том, что ты обрадуешься подарку. Прости меня, пожалуйста, за тот допрос, который я устроила по поводу твоего будущего! Просто хотела удостовериться, что ты всё так же увлечён космосом, как и раньше! Выслушав оправдание сестры, я наконец-то взглянул на свой подарок и осторожно взял его в руки, начав с интересом разглядывать. Инопланетянин был выдержан в канонах инопланетян, то есть был зелёного цвета, безволосый, с маленькими чёрными ноздрями и даже не имел рта, что показалось мне сначала странноватым, а затем даже забавным. «Значит, мой новый друг – примерный молчун! Что ж, уже неплохо!» - подумалось мне в ту секунду. На ощупь он был мягоньким, но вовсе не пушистым, что меня уже радовало, ведь я почему-то с раннего детства не любил игрушки, покрытые искусственным мехом. Чёрные, вышитые вручную глаза моего нового приятеля были огромными и занимали практически две трети его зелёного лица. Ноги и руки инопланетянина были длинными и округлыми и свисали вниз, словно подстреленная дичь в пасти у собаки, какую я видел на страницах одной энциклопедии, что как-то попалась мне под руку. Я сжал пришельца в руках, пытаясь понять, чем же он был наполнен внутри, но Дженни опередила меня, без труда догадавшись, что я хочу разузнать. - Нашла у мамы в шкафу небольшие залежи ваты, решила использовать её, но так как было совсем немного, пришлось придумывать, чем же ещё можно наполнить игрушку. В итоге вспомнила про наш старый чулан, куда даже родители редко заходят, спустилась туда и отыскала старую подушку. Затем разрезала её, вынула горсть перьев и набила пришельца ими. Так что он у тебя наполовину птица, наполовину растение! – весело хихикнула Дженни. У меня просто не было слов! Я редко видел подарки. Обычно они приурочивались к немногочисленным праздникам, которые я, стоит сказать, не очень-то и любил. На них всегда было шумно и людно. Я же больше предпочитал уединение и покой. Но насколько же сейчас я был поражён всей этой ситуацией, и словами передать было трудно! Ведь Дженни действительно ни разу за этот месяц не выдала себя. Я бы и не подумал, что она готовит мне какой-то подарок. Нет, возможно, это потому, что я плохо чувствую людей, о чём мне не раз говорили, но всё-таки как же было приятно получить подобный подарок, да ещё и от любимой сестры! - Как ты его назовёшь? – вывела меня из раздумий Дженни, которая всё это время с доброй улыбкой глядела на меня. - Назову?... – не понял я сперва. У меня не было привычки давать имена игрушкам. Где-то на полке у меня стоял рыжий котёнок с бантиком по кличке Кот, которого мне подарили, когда мне было пять, а рядом с ним лежал тёмно-коричневый медведь, которого звали Гризли. Меня вполне устраивали эти имена, так как они были простыми, и их было нетрудно запомнить. Помнится, когда мама вернулась из роддома с маленьким Викундом, я около двух месяцев не мог запомнить его имени и постоянно путал буквы местами. - Ну, ты же не собираешься звать его Пришелец или Инопланетянин! – хмыкнула сестра, зная о моей привычке давать всем предельно простые имена. Мне в этот момент даже стыдно стало. Ведь и правда, неужели я не способен дать игрушке нормальное человеческое имя? - Нет, конечно! – горячо заявил я, дабы поднять себя в глазах Дженни, - у него будет настоящее имя! Только мне надо немного подумать… Не могу же я называть его просто Джо или Джек! Это слишком банально. Тем более, что это не просто котёнок или щенок, а пришелец! У него должно быть необычное имя! – я судорожно начал перебирать в своей голове все странные имена, которые я встречал за свою жизнь. Как назло, ничего не приходило на ум, но я постарался сосредоточиться на задаче ещё сильнее. И тут вдруг я вспомнил одно простое, но необычное имя, о котором я буквально сегодня вычитал в книге по астрономии, спрятанной у себя под матрасом. То было имя малоизвестного, но от этого не менее выдающегося учёного-астронома, жившего в шестнадцатом веке, который всю свою жизнь посвятил изучению звёздного неба и даже открыл сверхновую. - Я назову его Тайко, - спустя минуту молчания произнёс я, вновь взглянув на подаренного сестрой пришельца. Хотелось удостовериться, подходит ли моему зелёному инопланетному товарищу это имя. - Тайко? Ты уверен? – переспросила Дженни, - я никогда даже не слышала о таком имени… Может, лучше Руфус или Гордон? – предложила она, но я лишь покачал головой. - Эти имена нельзя называть необычными, ведь ты о них знаешь. Зато о Тайко ты даже не слышала, так что я считаю, что это вполне подходящее имя для пришельца! К тому же, разве ты можешь представить себя инопланетянина с именем Гордон?... У меня это даже в голове не укладывается! – возмутился я. - Братишка… - ласково улыбнулась мне сестра, от чего я невольно вздрогнул, - ты даже и представить себе не можешь, как смешно выглядишь, когда начинаешь умничать! - Дженни совершенно неожиданно подалась вперёд и крепко обняла меня своими тёплыми руками. Ну, что тут таить? Объятия сестры я любил и ценил даже больше, чем объятия родного отца, которых, стоит сказать, было не так много. Почему-то именно в те моменты, когда Дженни обнимала меня, я чувствовал тот прилив сил, которого мне часто не хватало. Я никогда не рассказывал ей об этом, но, тем не менее, всегда ценил этот незамысловатый способ выражения своей привязанности, который, порой, был просто необходим, особенно в трудные минуты жизни. И вот я стоял сейчас подле окна и крепко обнимал в ответ мою любимую сестру Дженни, которая подарила мне этим вечером столь необычный подарок. По какой-то непонятной причине, я чувствовал, что он коренным образом изменит всю мою жизнь. И я не ошибся. *** - Что это такое? – слышался властный и явно недовольный голос отца. Он просто чудом целый месяц не замечал, что у меня появилась новая игрушка. - Это?... Мой новый друг, - коротко сказал я, крепко сжимая в руках Тайко. Я услышал шаги Дженни, но догадался, что она остановилась прямо около двери в нашу комнату, поняв, что отец сейчас просто в гневе, и лучше бы его не беспокоить лишний раз своим присутствием. - Кто подарил тебе эту мерзкую игрушку!? – не унимался папа, но я твёрдо решил, что уж точно не позволю ему забрать Тайко. - Я нашёл её у обочины, когда возвращался домой после школы и решил забрать себе, - а ещё я твёрдо решил, что ни при каких обстоятельствах не выдам Дженни. Отец не делал попыток забрать Тайко, как он обычно поступал с энциклопедиями или обломками метеоритов, но, тем не менее, по его лицу можно было нетрудно догадаться, что я сейчас рискую хорошенько получить. - Либо ты сам выбросишь пришельца, либо это придётся сделать мне, - продолжил угрожать отец, - ты прекрасно помнишь, о чём мы с тобой договаривались! В нашей семье запрещены любые упоминания о космосе и пришельцах! - Может быть, с мамой и Дженни у тебя получилось договориться, но, как ты помнишь, я не произнёс ни слова на этот счёт, оставшись при своём мнении, - я ещё крепче сжал в руках Тайко, чувствуя, как начинаю нервничать. Я ужасно не любил моменты, когда отец меня отчитывал. - Паскаль, меня уже начинает раздражать этот никчёмный разговор! Ты сейчас же идёшь и выбрасываешь пришельца! – отец так сильно ударил кулаком по столу, что с него упала ручка и пара карандашей. Но я лишь стоял и молча глядел куда-то в окно. Там, на вечернем небе уже зажигались первые звёздочки, которые предвещали о скором наступлении ночи. Вновь задумавшись о тех загадках и тайнах, что таили в себе звёзды, я совсем забыл, где я нахожусь, и что происходит. Я уже будто бы не видел раздражённого отца, будто бы не слышал, как за стенкой тихо, чуть слышно всхлипывает Дженни. Я забылся. Совершенно потерял счёт времени. А потом вдруг резко очнулся. На полу. Один. Без Тайко. Я машинально огляделся, точно пытаясь понять, где нахожусь, но на самом деле я искал своего зелёного друга. За пару секунд в голову закралась догадка, которая подтвердилась ещё через мгновение – отец забрал Тайко. Дженни подбежала ко мне, помогла мне подняться на ноги и крепко обняла. - Паскаль, миленький… ты чего? Что с тобой? Почему ты замолчал?... – сбивчиво бормотала сестра, а я почувствовал, как моя рубашка становится мокрой от её слёз, - папа унёс… унёс Тайко!... Вырвал его у тебя из рук! Я пыталась что-то сделать! Но он меня не слушал!... - Я не помню… - я и сам испугался того, насколько холодно и отчуждённо это фраза прозвучала в тот момент. - Что..? Чего ты не помнишь?... Паскаль, с тобой всё хорошо?... – обеспокоенно шептала сестра, глядя на меня так, словно я при смерти. - Да, да, всё в порядке… - коротко сказал я, укладываясь на постель. Я не мог разобраться в своих чувствах. На душе было холодно и подозрительно спокойно, несмотря на то, что буквально пять минут назад я лишился своего маленького зелёного приятеля. Может, терять друзей вовсе не так страшно, как кажется? Вот и вновь я одинок. Впрочем, как и всегда. Наверное, дружба – это не для меня, хотя тогда почему этим вечером я просто пролежал на кровати, размышляя о Тайко, и даже ни разу не взглянул в окно? Наутро я узнал, что отец выкинул моего инопланетного приятеля в мусорный бак, что стоял у дороги, и в шесть утра к нему подъехала мусороуборочная машина. На душе у меня было всё также холодно. *** Со двора доносились радостные вопли детей, родительский смех и громкий лай собаки – отец пригласил к нам гостей. Это было так странно, так противоестественно, ведь в нашем доме никогда не было посторонних, и я слепо надеялся, что никогда не будет. Оказывается, это были какие-то папины знакомые: армейский друг, его жена, собака и двое детей-близнецов возраста девяти лет. Я специально не запоминал их имена, так как удачно пометил данную информацию, как ненужную. Я чувствовал себя просто ужасно. Чувство тревоги не покидало меня, ведь нахождение чужаков на территории нашего дома не могло не пугать. Отец и мать пытались уговорить меня выйти и хотя бы поздороваться с этими людьми, но мне не столько не хотелось, сколько было до дрожи страшно. Викунд тоже поначалу не изъявил особого желания познакомиться с папиными друзьями, но поддавшись на уговоры матери, всё-таки сдался и в итоге сидит там, вместе с ними, и о чём-то увлечённо беседует с Дженни и взрослыми. Я наблюдал за этим в окно через полузакрытые жалюзи. Ласло совершенно не похож на нас с Викундом. Я заметил это, когда он был ещё совсем маленьким. Такой весёлый, озорной, вечно улыбчивый… Совершенная противоположность мне и Викунду! Вот и сейчас самый младший мой брат, как угорелый, носился по дворику, рядом с домом, играя в догонялки с одним из мальчиков, что вторгся в нашу жизнь. Со стороны это было просто… дико. Ещё и лай этой противной собаки. На душе вновь было холодно. Совсем как в тот день, полтора года назад, когда отец отобрал у меня Тайко. Почему-то именно сейчас, именно в этот момент, стоя у окна с задёрнутыми жалюзи, я вдруг понял, как меня начинает пожирать одиночество. Я обернулся и глянул на свою аккуратно заправленную кровать. Она была пуста. Совершенно пуста. Тайко не было на его обычном месте, рядом с моей подушкой. Сердце ноюще застонало. Не в силах бороться более со своими мыслями, я покинул свою комнату и вышел из дома на полуденный палящий зной, в надежде хоть немного отвлечься. Вдруг ни с того ни с сего мимо меня промчалась большая собака. Это был палевый лабрадор-ретривер с короткой, но густой шерстью и сильными грузными лапами. Собака папиного друга неслась куда-то в сторону пустыни, но вдруг остановилась почти у самого конца Шоссе-В-Никуда и пристально взглянула на меня, точно пытаясь дать мне какую-то оценку. В зубах у неё что-то болталось, но я не мог разглядеть, что именно – забыл протереть стёкла у очков этим утром. Я осторожно достал из кармана брюк салфетку, снял очки и протёр стёклышки, иногда поглядывая вперёд, дабы удостовериться, что пёс стоит на месте. Бледный силуэт палевой собаки из-за моей близорукости, казалось, сливался с общим пустынным пейзажем Стренджтауна, раскинувшегося по обе стороны от нашего дома. Протерев очки, я вернул их на место и испуганно ахнул. Пёс крепко держал в зубах моего зелёного друга. В тот момент я, кажется, забыл, как дышать. Не помня себя от переполняющих сердце эмоций, я кинулся вслед за лабрадором, а тот, словно по команде, бросился прочь от меня, вспомнив о своём намерении отправиться в пустыню. Несмотря на обманчивую неуклюжесть, собака стремительно неслась вперёд, перепрыгивая через невысокие камни и петляя то вправо, то влево, и будто бы получала какое-то непередаваемое удовольствие от этой своеобразной игры в догонялки. Я, напротив, с каждой секундой чувствовал, как силы быстро и неумолимо покидают меня. Пот ручьями скатывался по влажной коже, смачивая мою футболку, от чего мне становилось дурно и тошно. Лёгкие горели огнём, требуя свежего прохладного воздуха. В боку неистово покалывало, а пыль, поднятая псом, что с каждой секундой отрывался от меня на всё большее расстояние, летела мне прямо в лицо. В горле пересохло. Я кашлял, задыхался, но продолжал бежать дальше, щурясь от палящего солнца, которое, как казалось мне сейчас, до боли обжигало меня своими лучами. И тут… я споткнулся. Перед глазами вмиг всё потемнело, я почувствовал, что теряю сознание. Последним, что я запомнил, был проносящийся эхом по пустыне заливистый лай собаки. - …Паскаль! Сынок, очнись! – раздался голос матери. Я болезненно приоткрыл глаза и понял, что попал обратно домой, - …О, хвала небесам! Гларн, он жив! Неси скорее воды! Словно в каком-то бреду, я присел на край кровати и взял с тумбы принесённый отцом прозрачный стакан с водой, начав жадно хлебать столь нужную мне сейчас жидкость. Утолив жажду, я поднял глаза и спокойно взглянул на мать, которая, похоже, не находила себе места. Рядом с ней я заметил Дженни, которая обеспокоенно глядела на меня. - Всё в порядке, - коротко сказал я, в надежде успокоить то ли мать, то ли сестру, то ли их обеих. В комнате было прохладно, чему я очень обрадовался после того палящего зноя, по которому мне пришлось бежать за псом. …Пёс! Я резко вскочил с кровати, но почувствовал головокружение и, не сумев удержаться на ногах, повалился на пол. - Паскаль! Тебе нельзя вставать! Ты ещё слишком слаб! – испуганно заметила Дженни, помогая мне подняться и лечь обратно на кровать. - Собака… мне нужно догнать ту собаку… - тихо простонал я, не в силах терпеть собственную беспомощность. - Что за собака, милый? Зачем тебе её догонять?.. Дженни права! Тебе нужен отдых! Мы нашли тебя в полукилометре от дома! – мама присела на стул, рядом с моей кроватью и обеспокоенно положила ладонь на мой лоб, точно пытаясь узнать, в своём ли я уме, и нет ли у меня температуры, - ты с полчаса пролежал без сознания под полуденным солнцем! Должно быть, солнечный удар! - Нет, нет, мама… собака… - я продолжал наставить на своём, - собака папиных друзей… Лабрадор… Она что-то держала в зубах, и я побежал за ней… А она кинулась в сторону пустыни… Мне нужно её найти, у меня нет времени лежать… Мать побледнела, больше не проронив ни слова. Дженни испуганно глянула на неё, а затем перевела непонимающий взгляд на меня. - …Ты уже не найдёшь эту собаку, - я приподнял голову и только сейчас увидел, что в дверях стоит отец. Взгляд его был холодный и непроницаемый, а голос невероятно спокойный и чёткий, - того лабрадора зовут Бадди. Но Джон не привозил его в этот раз. - Это невозможно! – горячо заявил я, - должно быть, он прибежал сюда за своими хозяевами! Я слышал много историй о том, что собаки находили своих владельцев, проходя десятки километров! Должно быть, этот пёс тоже смог отыскать их! - Вернувшись из загробного мира?... – хмыкнул отец, а на сердце у меня похолодело, - Паскаль, Бадди сбила машина пару лет назад. Краем уха я услышал, что во дворе продолжает заливаться звонким лаем собака. *** Этой ночью на улице было нестерпимо гадко. Ветер беспощадно хватал песок и метал его по окрестностям, засыпая в приоткрытые окна и двери зданий. Мама, беспокоясь о нашем благополучии, ещё вечером предусмотрительно закрыла форточку, дабы ночью мы не задохнулись от песка. На самом деле, песчаные бури у нас – не такая уж и редкость, но эта, пожалуй, была самой сильной из тех, что мне доводилось видеть. Небо сегодняшним вечером совершенно не представляло для меня никакого интереса. Какое-то грязно-серое и затянутое облаками, оно скрывало от меня столь любимые звёзды, а потому автоматически отошло на задний план. Ласло сегодня выказал желание переночевать у своего школьного товарища, но за его сохранность я совершенно не волновался. Даже если в том доме, куда он направился, окна и будут приоткрыты, Ласло всё равно умудриться на утро вернуться целым, невредимым и не наглотавшимся песка, такой уж он у нас – вечно выходит сухим из воды. Дженни и Викунд уже какое-то время спали, ко мне же сон почему-то не шёл. Я постарался закрыть глаза и представить себе чистый купол звёздного неба, раскинувшийся над головой, по памяти пытался вспоминать расположение созвездий в данное время года, но затем вдруг… точно услышал, что кто-то зовёт меня. Я распахнул глаза. Сон теперь уже точно покинул меня на ближайшее время. Присев на кровати, оглядев комнату и поняв, что все спят, и никто меня не окликал, я с опаской подумал, а не мерещится ли мне? Я осторожно поднялся на ноги, пересёк тёмную комнату и дошёл до окна, за которым неистово завывала песчаная буря. Должно быть, именно из-за её воя мне и почудилось, будто меня кто-то звал. Я глядел в окно, наблюдая за тем, как ветер с ненавистью хватает и бросает песок, занося им окрестности. Видимость была просто ужасной. Даже с нашего высокого холма, с которого всегда открывался великолепный вид на лежащее внизу Шоссе-В-Никуда, не было видно практически ничего. На душе было скверно от открывающейся моему взору картины. Я уже хотел было вернуться обратно в кровать, лечь и вновь попытаться заснуть, покрепче укутавшись одеялом, но… моё внимание привлёк какой-то небольшой объект, находившийся прямо посреди бури. Ветер просто чудом не подхватывал его! Во мне проснулся недетский интерес, а потому я быстро схватил с тумбы очки, поспешно надел их и вернулся к окну, внимательно вглядевшись в бушующий поток ветра. Там, на песке, в нескольких метрах от нашего дома сидел Тайко, и, как и обычно, смотрел на меня своими безжизненными вышитыми глазами. Не помня себя, я выбежал из комнаты и кинулся к входной двери. В ту минуту я будто бы совершенно забыл о том, что снаружи всё превратилось в картины преисподней. Не накинув на себя даже лёгкой курточки с капюшоном, я распахнул дверь и выбежал на улицу. В первую секунду порыв ветра чуть не сбил меня с ног, я явно не был готов к тому, что он будет столь сильным. Кое-как устояв, я двинулся в сторону дворика, где и увидел из окна своего зелёного приятеля. Песок забивался мне в уши, рот, нос и глаза, я будто бы одновременно потерял все чувства, свойственные человеческому организму. Я не видел, не слышал и даже примерно не осознавал, что происходит вокруг, я просто шёл к своей цели, и меня, казалось, уже ничто больше не беспокоило. Я наощупь отыскал стену дома, обогнул его и оказался как раз в том месте, где увидел Тайко, но… его не было. Просто не было. Я мысленно чертыхнулся, чувствуя, что силы мои уже на исходе – ветер неистово гнул меня к земле, а вся моя одежда уже давно покрылась липким песком, который сковывал мои действия. И тут, сквозь бушующую стихию, я услышал, как кто-то зовёт меня. Теперь мне точно не мерещилось. Крики, хоть и приглушались сильным ветром, но были отчётливо слышны. Причём, я даже смог определить, кто кричал – это была моя мама. Я практически вслепую пошёл на её голос, спотыкаясь практически на каждом шагу – ноги будто не слушались меня. Всё это больше походило на какой-то бред. Я сам плохо помню, как добрался до входной двери и ввалился в дом. Помню лишь, что родители перенесли меня в спальню, забрали всю ту испачканную песком одежду, что была на мне, помогли переодеться, а затем ушли на кухню – искать градусник и готовить горячий чай. Они даже не задавали вопросы как в тот раз, с псом, за которым я побежал. Родители будто чувствовали что-то, чего ещё не чувствовал я, поэтому и молчали. - Паскаль… - я услышал тихий и обеспокоенный голос Дженни. Она сидела около моей кровати и внимательно глядела на меня своими добрыми глазами, - зачем ты выбежал на улицу?... Неужели не видел, что там творится?... - Я увидел Тайко и пошёл к нему… - попытался объяснить я свой поступок. Сестра судорожно вздохнула, не спуская с меня своего грустного взгляда. - Паскаль… Тайко уже нет… Неужели не помнишь, папа отобрал его у тебя и выбросил два года назад? – попыталась достучаться до меня Дженни, но я был настойчив. - Тогда почему он постоянно появляется в моей жизни?... В комнате воцарилась гнетущая тишина. Дженни долго смотрела на меня, точно пытаясь заглянуть в самые скрытые уголки моей души, затем подалась вперёд и крепко обняла меня. Я почувствовал, как моя футболка стала влажной от её слёз. *** Уже неделю мы с Цирцеей встречаемся втайне от моего младшего братишки, Викунда. Изначально я был скептически настроен по поводу этой затеи. Кому понравится, когда старший брат уводит у тебя девушку твоей мечты? Ну а впрочем, мне уже шестнадцать. Могу ведь позволить себе немного поразвлечься между занятиями и бесконечным выполнением домашних заданий? Меня, в отличие от Викунда и Ласло, отдали в частную школу. Я нутром чувствовал, что немалую (если не главную) роль в этом сыграл мой отец. С каждым годом он всё яростнее контролировал меня. Появились новые ограничения и запреты, как, впрочем, и новые наказания. Частная школа, как считал отец, научит меня дисциплине и поможет выбить из головы всю "инопланетную дурь". Как бы не так! Я просто стал более осмотрительным и скрытным. Время научило меня держать все свои мысли при себе. Это было несложно, так как Дженни, единственная, с кем я действительно мог поговорить по душам, выросла и всё реже бывала дома. - А это кто такой? - вывел менял из размышлений чей-то голос. Ах, да. Голос Цирцеи. Это же я пригласил её к нам, когда узнал, что никто из моих любимых родственников не соизволит появиться до шести вечера. Я поискал Цирцею взглядом и обнаружил её около клетки с маленьким любимцем Ласло. В глазах Цирцеи горел какой-то странный хищнический огонёк, но я не придал ему особого значения. - Это? Гиппокрыса Ласло. Он обожает его до поросячьего визга, - эта тема для разговора не была мне интересна, но раз Цирцея задала вопрос, было бы крайне невежливо не ответить, - его зовут Джерри. Это первая кличка, которую я выучил почти сразу же, хотя пару раз всё-таки ошибался и называл его Джеком и Джейксом. - А ты, выходит, забывчивый малый! - усмехнулась Цирцея, наконец, переведя взгляд на меня. Я вздрогнул. Я не знал, почему она называла меня «малым», ведь я был старше её. Может быть, это была какая-то шутка, которую я не понял? Как бы там ни было, Цирцея, порой, внушала в меня непередаваемый ужас. - Нет, я… Я хорошо всё помню! Кроме некоторых имён… - находясь рядом с Цирцеей, я чувствовал себя загнанным в угол кроликом. Это нормальное чувство, когда встречаешься с девушкой? Если да, то, я думаю, наше свидание проходит отлично, - зато я помню названия многих галактик, звёзд и звёздных скоплений, а ещё могу рассказать тебе про необычные астрономические явления, произошедшие за последние несколько столетий. Ещё, думаю, могу-… - Да ты ходячая энциклопедия по астрономии! - рассмеялась Цирцея, смахнув с глаза несуществующую слезинку, - но мне это неинтересно. Можешь даже не стараться. Мне по душе больше медицина. Но я не думаю, что мы здесь для обсуждения научных достижений, - намекнула Цирцея, не сводя с меня изучающего взгляда. - Ах, да… - я согласился с Цирцеей, но, по правде говоря, не совсем понял, к чему она клонила. В общении с девушками я всегда был несколько неловок и никогда не понимал, что они хотят от меня в той или иной ситуации. Чтобы не бояться, надо попробовать представить на месте Цирцеи кого-то из моих близких или из знакомых. Помню, Дженни научила меня этому приёму, когда мне было девять. Первый, кто пришёл на ум, оказался Тайко. Но, представив себе позеленевшую Цирцею, я прыснул со смеху. - Что-то не так? - девушка приподняла бровь, непонимающе взглянув на меня. - Нет, нет, всё в порядке, просто я на секунду представил на твоём месте моего друга! - улыбнулся я, а Цирцея посмотрела на меня, как на умалишённого. Я уловил напряжение, повисшее в воздухе, и заторопился на кухню, - пойду, поставлю чайник. Скоро буду! Стыдно признаваться, но я был рад покинуть комнату, в которой находилась Цирцея. Не знаю, насколько правильно я поступил, но в полном одиночестве кипятить воду в чайнике было настоящим блаженством. Чайник почти закипел, но тут я краем глаза увидел, что Цирцея стоит у входной двери и куда-то в спешке собирается. Я выключил не докипевший чайник и поспешил в прихожую. - Ты куда? - удивлённо спросил я, так до конца и не поняв, что успело произойти, пока я кипятил чайник. - Домой, куда же ещё? - хмыкнула Цирцея, даже не взглянув на меня. - Погоди, но как же… Мы же… Так хорошо общались… - я бессовестно врал. Для этого не было ровным счётом никакого повода, но я почему-то чувствовал себя обманутым, - …мы ведь даже не поцеловались… - Целоваться!? С тобой!? - теперь уже смеялась Цирцея, - да ты чудик! Всю неделю нёс какую-то бредятину, и даже когда никого не было дома, не сумел как следует этим воспользоваться! Да любой нормальный парень закатил бы сумасшедшую вечеринку по такому поводу! Ничего личного, но даже твой братец Викунд поживее, чем ты! Бывай! - Цирцея захлопнула дверь прямо перед моим носом, оставив меня в полном одиночестве. Что ж, может, это было и к лучшему. Я решил забыть о произошедшем, как о страшном сне, и больше никогда, даже мысленно, не возвращаться к этой ситуации. Но, к сожалению, у всего в жизни есть последствия. И ситуация с Цирцеей и была исключением. Мои братья вернулись домой после школы. Всё шло своим чередом, но громкий вскрик Ласло нарушил привычный уклад вещей. Я поспешил в комнату. Викунд опередил меня всего на два шага. Клетка Джерри была пуста. Ласло ползал по полу и судорожно искал своего маленького пушистого друга. Мне никогда не нравился Джерри. Он постоянно бегал по своей клетке, издавал какие-то странные звуки, в общем и целом, он непрестанно и бесцельно шумел, чем частенько раздражал меня. Но я и подумать не смел бы причинять ему какой-то вред, ведь прекрасно знал, насколько эта гиппокрыса была важна для Ласло. Впрочем, похоже, оба моих брата были обо мне много мнения. По крайней мере, Викунд. Ласло не терял надежды найти сбежавшего Джерри, а потому со слезами обыскивал весь дом, в то время как второй мой младший брат отчитывал меня за невнимательность и проверял на вшивость. Я не мог признаться Викунду, кто, помимо меня самого, находился в этом доме, так как это испортило бы их с Цирцеей отношения, а мне совсем не хотелось снова лезть в это грязное болото, ведь я итак нырнул в него с головой. Стоит сказать, я был более, чем уверен, что похитителем гиппокрысы была именно Цирцея, но я не знал или не хотел что-либо предпринимать по этому поводу, как и не хотел вновь сталкиваться с этой бестией. Хотя правда, в конце концов, всплыла наружу. И последствиям её, пусть они и были несколько трагичными, я был полностью удовлетворён. После того случая с пропажей Джерри атмосфера в доме была накалена до предела. Викунд не разговаривал со мной, а Ласло в свободное от учёбы время занимался обходом соседей с целью отыскать потерявшегося питомца. Цирцея и Викунд продолжили встречаться. Я знал об этом по обрывкам разговоров между младшими братьями, а также по смс-кам в телефоне у Викунда, которые появлялись так часто, что не заметить их было просто невозможно. Одним по обыкновению солнечным Стренджтаунским днём я вышагивал в сторону дома после очередного утомительного школьного дня и размышлял над произошедшими недавно событиями, когда мимо меня быстро прошмыгнул какой-то зверёк. Это было в крайней степени неожиданно. Я не был биологом, но прекрасно знал, что такие звери в пустыне не водятся. Чуть приглядевшись, я вздрогнул, а затем кинулся прямиком за зверем - это был Джерри, гиппокрыса Ласло, я не мог ошибаться! К тому же, Джерри направлялся прямиком к нашему дому, что только подтверждало мою догадку. Я был уже почти у цели, как вдруг заметил на пороге дома что-то неестественно зелёное и встал как вкопанный. Тайко стоял и смотрел на меня чёрными, как смоль глазами, точно силясь заглянуть в самую душу. Джерри подбежал к моему инопланетному другу и, не останавливаясь, проскочил мимо него в открытую входную дверь. Тайко ещё с секунду смотрел на меня, а затем, последовав примеру гиппокрысы, исчез в доме. Я бросился было следом, но услышал чьи-то шаги за спиной и тут же обернулся. Викунд и Ласло возвращались домой. Вот же обрадуется младший братишка, когда узнает! - Ласло, ты не поверишь, я, кажется, видел твоего Джерри! - кинулся я навстречу к братьям, но был обескуражен полным злобы и раздражения взглядом Викунда, который впрочем, быстро сменился на взгляд, полный тоски и беспомощности. Только сейчас я перевёл глаза на Ласло и увидел его красное заплаканное лицо. - Что… произошло?... - выдавил я, не в силах представить масштабы произошедшего. - Ты, наверное, видел другую гиппокрысу… Мы с Ласло уже нашли Джерри… - кое-как выдавил из себя Викунд, - то, что от него осталось… - Я не понимаю… - слова сами срывались с моих уст. Нет, я точно видел Джерри на пороге нашего дома! Тайко увёл его за собой, и они затерялись в доме. Надо просто их найти!... Но вслух я ничего не сказал. - Мы были в гостях у Цирцеи… И Ласло нашёл… - Чучело!!! Она сделала из Джерри чучело!!! - впервые подал голос Ласло и сорвался на рыдания. Я вздрогнул от ужасной правды, открывшейся передо мной. Так вот, что означал тот хищнический огонёк в глазах Цирцеи! - И вы теперь… - начал я, мой голос звучал отчуждённо. - Расстались. Не хочу даже видеть это чудовище после произошедшего! - сплюнул Викунд, - мне уже неважно, что было между вами, и как Цирцея попала в наш дом. Нет смысла в чём-то винить тебя, Паскаль, ты ведь и представить не мог, какую сволочь приглашаешь в гости. Я стоял и тупо смотрел на брата. То, чего я боялся больше всего, случилось. Правда раскрылась. Но я не испытывал по этому поводу ровным счётом никаких эмоций. Сейчас меня волновало только одно - раз Джерри больше нет, нужно было хотя бы отыскать Тайко. Мы вернулись в дом, но ни в тот день, ни наследующий я не сумел отыскать моего пропавшего друга. Однако по ночам всё чаще вместе с заливистым лаем собаки я слышал стрекотание Джерри. *** Небо было затянуто свинцовыми облаками, накрапывал противный дождик, а могилы вокруг, мокрые и по-своему устрашающие, не давали сосредоточиться на происходящем. Похороны моего отца. Полтора года назад мы хоронили мою мать, Китти, и вот сегодня обоих моих родителей не стало. Сегодняшний день был богат на размышления, ведь вся остальная семья была в сборе. Я чуть заметно огляделся по сторонам. Хлоя и Лола, две мои сводные сестры, стояли чуть поодаль и грустно смотрели на место упокоения своего земного отца. Как оказалось, именно эти двое и были причиной странного поведения Гларна. После похищения и опыления пришельцами, беременности, родов и развода с бывшей женой мой старик просто тронулся и любую внеземную информацию воспринимал как опасную. Похоже, он просто хотел, чтобы мы выросли счастливыми и чтобы никогда не пережили того ужаса, что испытал он. Наверное, это странно впервые посмотреть на отца без призмы отвращения лишь на его собственных похоронах. Я перевёл взгляд на родную сестру. Дженни не могла сдержать слёз. Невидящим взором она смотрела на могилу отца и громко рыдала, а стоящий рядом Опылительный Техник #9 пытался её успокоить. Пожалуй, я до сих пор не верил, что после тирании отца хоть кто-то из родственников попробует войти в контакт с пришельцами… Да ещё и в такой близкий контакт. Сказать, что отец был в настоящем бешенстве, значит, ничего не сказать. На свадьбе Дженни он не появился и, наверное, к лучшему. Моя сестра всей душой хотела, чтобы наша мама присутствовала на церемонии бракосочетания, но последние месяцы Китти сильно болела и всего пару недель не дожила до свадьбы Дженни. Впрочем, я совершенно не беспокоился за сестру. Я видел, с какой теплотой и нежностью к ней относится Опылительный Техник #9, а потому, столкнувшись с его чёрным и непроницаемым, как у Тайко, взглядом, лишь кивнул на Дженни и сдержанно улыбнулся. В эмоциях на его лице я прочитал понимание. Викунд и Ласло стояли рядом. Совсем взрослые, но всё же до скончания веков мои младшие братья. Похоже, нарушать отцовские запреты было у нас в крови. Втроём, не сговариваясь, мы избрали для себя единственно верный жизненный путь - наука, каким бы твёрдым не был её гранит. Отец, разумеется, знал обо всём, но больше не вмешивался в нашу с братьями жизнь, понимая, что давно потерял прежнее влияние. Мог бы я в детстве представить, что когда-нибудь мнение отца не будет значить для меня ровным счётом ничего? Пожалуй, нет. Я не понимал своих чувств. Я не знаю, хорошо это или плохо, но в душе моей было пусто и нестерпимо холодно, когда отцовский гроб опускали в могилу. Я скорбел о смерти матери, ведь та, несмотря на наказы отца, пусть и не всегда была рядом, но поддерживала моих братьев, Дженни и меня, даже когда я сказал ей, что собираюсь посвятить свою жизнь изучению космоса и уфологии. Отец же всегда был холоден ко мне, и сейчас я не испытывал ничего, кроме ответного холода. Небо расчищалось, наливаясь ярко-алыми и бордовыми красками догорающего заката. Первые звёзды робко зажигались в небе, невольно отвлекая и маня своей причудливой красотой. Хлоя и Лола первыми покинули кладбище. Опылительный Техник #9 увёл от могилы Дженни, и они двинулись в сторону их нового дома. Викунд тронул моё плечо, как бы спрашивая: «Ты в порядке? Идём?». - Дай мне пару минут попрощаться с ним наедине, - только и ответил я, и младший брат понимающе кивнул. Я остался в полном одиночестве, судорожно вздохнул и перевёл взгляд на могилу отца. Мысли мои роились как пчёлы, зацепиться за конкретную было просто невозможно, но одно я знал точно: каким бы говнюком не был мой отец, он оставался моим отцом. Тем, кто воспитал меня, кто научил жизни и кто, пусть и жёсткими методами, но всё же желал мне счастья. Я не смог простить его, но лишь на его похоронах я впервые понял, чем он руководствовался в течение жизни, понял его настоящие мотивы и стремления. Я кивнул самому себе, развернулся и зашагал к дороге, что вела прочь от этого противоречивого места. Небо полностью расчистилось, и мне хотелось поскорее добраться до дома и всю ночь провести возле телескопа. Я чувствовал, я знал, что сегодня мне должно повезти. Новое звёздное скопление или очередная звезда - кто знает? Но сегодняшней ночью удача на моей стороне. Я обернулся и последний раз взглянул на могилу отца. Там, в лучах заходящего солнца стояли две фигуры и внимательно разглядывали звёздное небо. Гларн крепко держал Тайко за его зелёную руку и что-то неслышно рассказывал ему. Сам Тайко, не перебивая, внимательно слушал моего отца, пока в какой-то момент вдруг не обернулся и не посмотрел прямо на меня, легонько помахав свободной рукой. Я, на секунду растерявшись, помахал своему другу в ответ, и буквально на мгновение мне показалось, что его зелёное лицо, растворяющееся в предсумрачном тумане, тронула лёгкая загадочная улыбка. *** Я очнулся. Грязно-белые стены палаты, где я лежал, подсказали мне, что я всё ещё жив, хотя ещё несколько часов назад я прощался с братьями и сестрой, даже не надеясь, что сумею выкарабкаться. Я попытался пошевелиться, но лишь болезненно простонал - ноющая боль во всём теле не позволила мне даже переставить ноги. Какие-то образы замелькали у меня в голове, нескончаемым потоком проносясь перед глазами. Я понял, что ко мне потихоньку возвращается память. Превозмогая боль, я осторожно подтянул правую руку к себе и дрожащей ладонью прошёлся по длинному шву, пересекающему мой живот. Всё позади. Со смерти отца прошло несколько лет, и около девяти месяцев назад меня похитили и опылили пришельцы. Я никогда не шёл к этому целенаправленно, в отличие от моих коллег, но подумал, что выносить и родить полу-инопланетного гибрида будет необычным ответвлением моих научных исследований. Я прекрасно знал, на какие риски шёл, но, несмотря на уговоры братьев, решил оставить плод, невзирая на печальную статистику человеческих смертей после инопланетного опыления. Сомнения в правильности принятого решения закрались ко мне ещё на первом триместре. Мужской организм, не предназначенный для вынашивания плода, постоянно давал сбои. Но я продолжал свои исследования, пускай иногда боль и слабость загоняли меня в кровать на долгие недели. Братья всегда были рядом и поддерживали меня в это нелёгкое время, покупали необходимые таблетки, дописывали отчёты по проводимым мною исследованиями и никогда не оставляли меня дома одного. Именно они за три дня до срока почувствовали, что что-то идёт не так и, без промедления, отвезли меня в наш научный центр. Медицина и наука всегда шли рука об руку, пусть первая и была для меня мертва и безразлична. Всё хирургическое отделение научного центра знало о моей беременности. Стоял лишь вопрос: когда? Ласло и Викунд на днях сказали мне, что ребята из хирургии в любой момент готовы к нашему визиту. Не знаю, была ли то правда или приукрашенная ложь, но это всё равно не слишком обнадёживало меня. Поэтому в тот момент, когда мы тёмной Стренджтаунской ночью подъезжали к научному центру, я даже не надеялся дожить до следующего утра. Всё, что происходило дальше, было точно окутано туманом. Громкие и испуганные голоса Викунда и Ласло звенящим эхом отдавались в моих ушах. Моя голова тяжело опустилась на каталку, и краем уха я слышал пронзительное поскрипывание её колёс. Я скорее чувствовал, чем знал, что меня привезли в операционную. Последнее, что я видел перед тем, как отключиться, было такое же жуткое, как и десять лет назад, лицо Цирцеи Колби. - Паскаль! - я болезненно повернул голову и увидел, как в палату заходит Дженни. Она села рядом и осторожно взяла меня за руку, - ты молодец… - только и прошептала она, и я увидел в уголках её глаз слёзы, которые она точно хотела бы спрятать от меня. - ...Как и ты… - устало улыбнулся я, намекая сестре на то, что она родила и воспитала двух замечательных детей. - Это не… - начала было Дженни, но сразу же сбилась, и щёки её стали мокрыми от слёз. С минуту мы молчали, глядя друг на друга счастливыми глазами, когда я, наконец, решился задать главный вопрос. - Он умер? - тихо и совершенно спокойно спросил я, не отводя взгляда от Дженни, которая явно испугалась и не поняла моего вопроса, - мой сын. Я знаю, что что-то пошло не так. Я привык терять близких. Многие мои коллеги погибли, жертвуя собой ради науки. В утренних газетах я время от времени находил некрологи моих друзей детства или бывших одноклассников. Родные мать и отец тоже покинули меня. А Тайко, мой самый близкий друг, который прошёл со мной через всю жизнь, лишь странно улыбнулся мне на прощание и исчез навсегда. Я потерял слишком многих. Я был готов ко всему. Дверь палаты приоткрылась, и внутрь вошла медсестра, которая крепко держала в руках какой-то свёрток. Я усталым и непонимающим взглядом проследил за ней, но ничего не сказал. Девушка подошла ко мне и осторожно подала то, что было у неё в руках. Я бросил удивлённый взгляд на Дженни, но та лишь странно улыбнулась мне и кивнула на свёрток. Похоже, она выглядела… счастливой? Превозмогая боль, я сел и аккуратно взял в руки то, что протянула мне медсестра. Прямо на меня из свёртка глядели два больший чёрных глаза, бездонных, как сама чёрная дыра. Руки мои задрожали, а сердце наполнилось незнакомой ранее теплотой. Гладкое зелёное личико, маленький носик и лёгкая улыбка, тронувшая плоские инопланетные губы. Перед глазами всё поплыло от застилающей пелены слёз. Я знал. Я верил. Я ждал. - Тайко вернулся ко мне… - одними губами прошептал я. - Теперь я никогда тебя не брошу…