Разделять

Небо, как обычно, все в сизых дымовых разводах. И даже его синева расплывается перед глазами. Тесей пытается встать, но что-то держит, и даже после слабой попытки небо неудержимо темнеет. На этот раз неба нет, но зато его трясет во все стороны. Будто кому-то сдалось нести мешок магловским способом. Магловским? Мелтешенье пятен складывается в картину. Магловская форма, Американский экспедиционный корпус. Тесей едва может вспомнить, кто он, но форму опознает первым делом. Его трясут и трясут, мысли возвращаются в пустую, звенящую голову. Несут. Его несут. И это магл. Тесей пробует дернуться. — Тише, — говорит голос с акцентом. — Если ты не можешь сейчас сам быстро идти, то просто виси. И не мешай. Или обоих накроет. Тесей подчиняется этому голосу. Мир постепенно вырисовывается вокруг. Он вспоминает утро, сборы, поцелуй Ньюта на прощание, начало боя. Затем следует провал. — Что происходит? — Там их подкрепление идет. Говорят, с танками. Нам велели убраться и подождать. — Мужчина говорит кратко, экономит дыхание. Тесей не мешает ему. Когда они добираются до лагеря, Тесей уже чувствует себя в состоянии встать. — Отпусти меня. — Он мог бы спрыгнуть сам, но это невежливо ведь к человеку, который непонятно сколько нес тебя на себя. — Тебе нужен лазарет. — Я дойду. Сам. Спасибо. Отпусти. Американец останавливается, помогает Тесею устоять на ногах. Немного шатает, но он уже достаточно четко видит лагерь. Мимо спешащие кидают на них взгляды, но торопятся по своим делам. — Спасибо. Что со мной было? — Тебя контузило. И лошадью завалило. — Американец потягивается, с наслаждением расправляет плечи. Ростом и сложением он с Тесея, темноволосый, чуть более смуглый, лицо приятное. Действительно выглядит как парень, который вынесет тебя с поля боя. — Нам сказали отступать, мы и отступали. А я заметил, что ты жив еще, и даже вроде цел. Не хотелось бы, чтобы тебя танком накрыло. Наверное, третье “Спасибо” будет совсем глупо, поэтому Тесей прикусывает язык. — Я рад этому. — отвечает он. Мысли двигаются медленно, лениво, и следующая не спешит прийти в голову. — Не хочешь это вечером отметить? — В лазарете? Тебя же оглушило. — Ерунда, у меня быстро проходит. Приходи к британскому лагерю часам к десяти, если ничего не начнется, сможешь? — Думаю, да. Тебя устроит, если мы придем вдвоем? — Как тебе удобно. Вести маглов в обычную палатку Тесея нельзя, но он находит другую, на краю магловского лагеря. Ян не спрашивает и не уточняет, отчего вид такой нежилой. Нужную мебель Тесей наколдовал, и этого хватает. Ньют все еще не желает от него отлипнуть. Ужас стирает года с его лица, стирает опыт, стирает войну. Ньют едва ли выглядит на свой возраст. Бледный, с огромными яркими глазами; губы решительно сжаты. Тесей и не собирается его гнать. Пусть будет рядом, отметит то, что Тесей все еще в стане живых вместе с ними. Ян тоже представляет ему младшего брата. Такого же темноволосого, темноглазого. Якоб улыбается Тесею, жмет руку, тепло и крепко. Кажется, ему нравится весь мир и Тесей тоже, и нельзя не начать испытывать симпатию в ответ. Ян что, вообще его в стороне от всего держит? Хотя это же невозможно. Никуда не убежишь даже в тылу, а уж сразу за фронтом тем более. Ньют сидит рядом, ближе, чем прилично, и немного настороженно изучает маглов. Он редко с ними контактирует и не знает, как с ними общаться. Говорить Ньют любит об одном — об магических зверях; но нельзя же начать сейчас про драконов! Поэтому говорят старшие. Про войну, конечно же. У маглов свой взгляд, свои мысли. Братья Ковальски — американцы, и, как они с Ньютом, в каком-то смысле сделали своей не свою войну. Потом эта тема всем надоедает и отходит в сторонку. У них есть семья и дом где-то далеко, Ян и Якоб вперебивку рассказывают о том, какая у них бабушка-кремень. Тесей говорит о маме — в его речи она превращается в заводчицу породистых лошадей — и даже Ньют, осмелев, превращает низлов в котов, смягчает их шалости и рассказывает с тем пылом, который только звери способны в нем зажечь. Дрянное французское вино, считай, бесконечно, и оно по глотку затекает во всех четверых. За брезентовым, украдкою укрепленным чарами пологом стоит ночь, и где-то далеко обязательно пылает небо и грохочет снарядный гром, но сюда он едва пробивается. Палатка плывет через темноту островом теплых огней и тишины, а они сидят в ней и разговаривают о котах. Якоб в детстве звал кота Драконом за то, что тот грозно шипел, и потому, что ему хотелось иметь своего дракона, хотя бы пушистого и маленького. Он считает, что драконы должны быть похожи на котов, только чешуйчатых. Ньют неловко ерзает — ему неуютно слышать, как кто-то мечтает, чтобы драконы существовали; пока он, не раз спавший под громадным горячим крылом, сидит рядом и не может ни о чем сказать. Хотя драконы и правда похожи на котов. Своевольные твари. В палатке становится гораздо жарче. Щеки Ньюта пылают, и Якоб тоже раскраснелся. Они с Яном держатся получше, но Тесей все равно ощущает, как вино течет по жилам, принося успокоение. Он все еще жив. И в этот момент жизнь этого более чем стоит. Ян ерошит Якобу темные кудри и рассказывает, как тот, вопреки воле бабушки, тоже подался на войну. В его изложении это звучит прекрасной байкой, задорной и смешной — Якоб тихо фыркает в деланной обиде, Ньют улыбается. Ньют повисает на нем слишком неприлично, слишком тесно; Тесей уже собирается отодвинуться, когда мокрые губы касаются его шеи. Сначала едва и нерешительно, потом жадно, раз за разом впечатывая отчаянные поцелуи. Вино закрывает от него реальность, шумит в ушах, и сначала Тесей просто не делает ничего, лишь обнимает брата, а потом внутри дергает — эй, вы не одни! Он выворачивается и поднимает глаза. Конечно, Ковальски все видели. Ян улыбается ему как-то неловко, притягивает поближе своего брата и кивает. У Якоба закушена губа и глаза горят, но это интерес, не осуждение. Ньют их даже не видит. Его пальцы пробираются под рубашку, губы скользят по щеке, он вжимается в Тесея, отчаянно желая быть ближе. О Мерлин, потом он просто сотрет им память! Это куда проще, чем оттолкнуть ищущего близости брата. Тесей обнимает Ньюта в ответ и встречает его губы в поцелуе. У них обоих вкус вина, Ньют жаден, он кусается и седлает колени Тесея. Двигается верхом самым непристойным образом, и когда поцелуй прерывается, видно, что глаза у Ньюта совсем огромные, потемневшие. Сейчас, сейчас, говорят они. Да даже если не сотрет. Кому они доложат, командованию Тесея, что ли? Тесей кивает, и Ньют отодвигается ровно настолько, чтобы расстегнуть ширинки. Себя он почти не трогает, зато вытаскивает член Тесея и самозабвенно ласкает, проходясь то пальцами, то ладонью. Вспоминает все, что Тесей любит, горячо дышит ему в шею. Тесей уже собирается подрочить ему в ответ и закончить так, но Ньют возражает, убирает руку. — Положи меня на стол, — он просит. Видно, сейчас он не согласен на полумеры. Тесей встает, подхватывая брата, Ньют придерживается за него, а после ложится спиной на дощатый стол и начинает стаскивать с себя брюки. Это удивительно и в то же время совсем не неожиданно — видеть, что Ян и Якоб, наблюдая за ними, ведут себя отнюдь не по-братски. Их руки хозяйничают друг у друга под одеждой, Якоб выдыхает с тихими, жаркими стонами. Кровь Тесея бросается к щекам, а потом — куда ниже. Их видят, на них смотрят, о них знают. После стольких “лишь бы не узнали” это словно кипит внутри. Ньют извивается, стаскивая одежду. Раскидывает ноги в стороны, смотрит просяще, ну где же ты, Тесей. Приходится наколдовать, украдкой сжимая палочку в кармане, сразу баночку смазки. Получившийся крем пахнет чем-то техническим, но он густой и жирный, это главное. Ньют требует его себе, и Тесей берет без предварительных ласк, но аккуратно. Они недавно были вместе, так что получается несложно, Ньют совсем расслаблен. Тесей кидает взгляд в сторону и видит Яна, обнимающего Якоба, его член в руке у младшего брата, пальцы ловко скользят по нему. Странно видеть, что вы такие не одни. Тесей толкается в собственного младшего брата. Ньют ахает благодарно и подается ближе. Даже вино в крови не удержит его от того, чтобы все закончилось слишком быстро — после всего, при всем этом — и Тесей спешит, ласкает Ньюта ладонью, чтобы доставить и ему удовольствие. Младший почти плачет, когда его накрывает, и цепляется в плечи так, что снова придется сводить синяки. Тесей изливается в него, внутри, и Ньют, довольно улыбаясь, тянется со стола вверх, чтобы поцеловать. Потом смотрит в сторону и густо заливается краской. — Наверное, нам надо еще выпить. — Тесей приводит себя в порядок и протягивает Ньюту его кружку. Тот сводит ноги и прячется за вином. — А вы хотите посмотреть? — спрашивает не Ян, Якоб. Он воодушевлен и облизывается, взгляд у него шальной. — Я не против. — Тесей садится. Они с Ньютом занимались любовью быстро и жадно, но любви и страха в этом было больше, чем плотской страсти, и он, пожалуй, получил бы что-то еще. Ньют все еще красный, но он, не одеваясь, соскальзывает Тесею на колени и решительно кивает. Ян выглядит серьезным, насколько это возможно, когда член так и торчит вверх. Он обводит палатку взглядом, словно убеждаясь, что все как надо, а потом целует Якоба. Ласково и глубоко. Ньют ерзает, устраиваясь поудобнее, и наверняка оставляя мокрые следы, и пьет еще, наблюдая. Ян покровительственный и нежный, а Якоб жаден и непоседлив. Он позволяет целовать себя в шею, раздевается и ахает, когда играют с его сосками, а затем уверенно сползает на пол. И выбирает положение так, чтобы они видели. Мокрые пухлые губы обхватывают член, и это так неправильно, так знакомо и так горячо, что Тесей начинает снова хотеть. Его брат, кажется, тоже. Теплые желтые блики горящих ламп поблескивают на мокрой коже и гладких кудрях. Никто из них не курит, и сигаретный дым не сглаживает зрелище своими мягкими краями. Младший брат Яна действует пылко, иногда — дразняще-показушно, когда, держа член у губ, упоенно вылизывает головку, трогает ее, обводит. Ян почти всхлипывает, а Ньют дышит учащенно. Якоб перестает играться и берет глубоко, надолго, потом выпускает, глотает воздух и снова склоняется. Ньют, ощутив реакцию Тесея, трется об его твердеющий член. Ян гладит Якоба по волосам, затем его лицо меняется, и он стонет, замерев. Им не видно, но понятно, что сейчас его семя выплескивается в рот брата. Якоб поднимается, довольный и сияющий, слизывает с губ чужое семя, с пальцев — свое. Тесей отпивает побольше вина, будто это спасет его от безумия происходящего. От того, насколько разгорячен на его коленях Ньют, и какие взгляды кидает Якоб, и как улыбается Ян. Ковальски тоже пьют еще, и их одежда тоже в беспорядке. Воздух густой и горячий, пахнет их телами, и Тесей вспоминает понятие греха. Думают ли Ковальски об этом? Возможно, было бы логично спросить что-то. Хотя бы, как давно. Почему. Поделиться. У этих маглов с ними куда больше общего, чем у всего остального мира, не признающего таких отношений. Но действия гораздо выразительнее. Полураздетый Якоб подходит к ним, протягивает руку. — Можно? Он смотрит на Ньюта и спрашивает Ньюта. Тот косится на Тесея сначала, потом на Яна, колеблется. Тесей на все согласен, и, убедившись, что Ян смотрит на художества младшего брата спокойно, кивает и нежно спихивает Ньюта с колен. Якоб увлекает Ньюта на пол, на сброшенную шинель. Ньют садится, и сначала выглядит неуверенно, пока его гладят, но потом смелеет и протягивает руки в ответ. И это Ньют, который ни одному человеку, кроме его, Тесея, не давал до себя даже дружески дотронуться. Его руки на плечах Якоба, их губы встречаются. Ньют повторяет ласки Яна, быстро понимая, как нужно действовать. Выгибает спину под чужой ладонью, подставляет шею. Якоб легко касается шрама на левом боку Ньюта, бугристого следа от пламени — Ньют вздрагивает, но разрешает обвести след пальцами и погладить. И он первый, плавно, но решительно опрокидывает Якоба на спину, склоняется над ним, чтобы вылизать соски. Тесей с Яном оба глядят завороженно, лишь украдкой кидая взгляд друг на друга, проверяя, все ли хорошо. Их младшие увлечены друг другом, но Ньют, кажется, не желает заходить дальше ласк. Якоб выглядит согласным на все, только Ньют слегка теряется, не желая быть ведущим. Тесей зовет его к себе. Ньют, совсем растрепанный и почти раздетый, шально улыбается, отпивает еще глоток, ластится к Тесею. Якоб подходит следом, и, взглядом спросив разрешения у Ньюта, садится Тесею на колени. Так странно целовать кого-то, кто не его младший брат. Они все пили одно и то же, но Якоб сладкий на вкус. Он ниже Ньюта, но тяжелее. Мягкий, более гладкий, совсем не похож — его младший как веточка, кожа, кости и жилы, а Якоб уютный, горячий. Тесей завороженно гладит, сравнивая ощущения, Якоб с энтузиазмом откликается и стонет. Оставшийся в стороне Ян встает со своего места. Тесей напрягается, видя, как он кладет руку на плечо Ньюту. Но это же Ньют, он не любит чужих и избегает людей, и тут, считай, совсем незнакомый мужчина!.. Ньют удивляет его. Он улыбается Тесею успокаивающе, перед тем, как позволить Яну притянуть себя ближе. Вздрагивает слегка, но отвечает на ласки. Движения его поначалу неуверенные, и Тесей даже отвлекается от Якоба, чтобы убедиться, что все хорошо. У Ньюта все в порядке? Младший, ощутив его беспокойство, поворачивается лицом, дает себя увидеть. Он в объятиях другого мужчины, у него закушена губа и он возбужден. Взгляд слегка плывет, но не так уж Ньют и пьян… Наверное, ему страшно. Самую чуточку. Ровно настолько, чтобы было интересно и хотелось попробовать. Может, они даже пожалеют об этом наутро, но сейчас Тесей не видит никаких других вариантов, только встать, подхватить на руки и усадить на стол чужого младшего брата. Якоб гладит его по плечам и спине, у него широкие мягкие ладони, и он охотно разводит ноги, давая понять, чего хочет. О Мерлин, он правда собирается это сделать. Тесей знает, что Ньют, сидя на чужих коленях, смотрит, как он берет Якоба. Ян трогает Ньюта, и тот подается к его ласкам. Якоб улыбается ему, вызывающе сжимается, внутри него очень жарко, и он, конечно, уже не раз принимал так член. Это очень легко представить, и Тесей надавливает еще, вперед, проникая чуть глубже, слыша ответный довольный выдох. Он не знает чужое тело и предпочтения, поэтому очень бережен. Якоб подсказывает, приподнимается, держась за его плечи, подставляется так, как ему нравится. Он совсем бесстыдный в том, что касается желаний, и так легко и громко показывает, как ему хорошо, что Тесею совсем несложно понять Яна. Тесей мерно движется, то склоняясь и целуя, то глядя, как целуются Ньют и Ян. Общая тайна, разделенная на четверых, особенно пронзительна. Якоб притягивает его к себе требовательнее, сладко охает, нарочно извивается и напрягается, и они кончают раньше. Семя Тесея течет белым на светлых бедрах, пока он сам помогает Якобу рукой. Якоб хватает его за запястье и слизывает, обсасывает каждый палец. Ньют сидит спиной к ним, оседлав Яна, и двигается на пальцах у себя внутри. Тесею и Якобу это хорошо видно, и раздвинутые ноги, и слегка покрасневшие края, и блеск смазки, и то, что для Ньюта это будет второй раз за ночь. Тесей пытается найти в себе ревность, но не может. Он лишь все еще беспокоится, точно ли все хорошо. Но это не мешает ему завороженно глядеть на то, как Ньют, заведя руку за спину, сам направляет в себя член. Он легко впускает его, недолго пристраивается, потом видно, как мышцы на его бедрах напрягаются, пока Ньют движется вверх и вниз. Ян придерживает его за талию. Не выдержав, Тесей встает и подходит ближе. Якоб тоже следует за ним, становится рядом со своим братом, кладет руку на плечо так, чтобы не мешать. Тесей целует Ньюта в ухо, уличив момент. Тот вздрагивает и сбивается с ритма, потом откидывается назад, опираясь на него. Снова насаживается, и Тесей протягивает руку, чтобы коснуться, ощутить, как скользкий и горячий чужой член исчезает в теле его младшего брата. Якоб кладет голову Яну на плечо. Тесей подхватывает Ньюта и помогает ему двигаться, задает ритм. Младший стонет, совсем исступленно, почти измученно, словно для него слишком много удовольствия, но Тесей знает, что это ничего плохого не означает. Он обнимает Ньюта, когда Ян кончает в него. И обхватывает его член ладонью, доводит, пока Ньют все еще сидит верхом, и, всхлипывая, прижимается к нему спиной. Ньют, особенно родной и близкий, сидит, устроившись в его объятиях. Остатки вина пьются как вода, утоляя жажду. Даже горячий воздух слегка холодит мокрую кожу. Умиротворенный Якоб обнимается с Яном, тот снова смотрится невозмутимым, но выглядит счастливым. Вряд ли они тоже раньше когда-либо разделяли это с другими. Тесей целует волосы Ньюта и пытается вспомнить, не собираются ли куда-либо переводить американские силы. Было бы, наверное, обидно.