лучшие люди планеты

Адриан по-индюшачьи выкладывает все три миллиона фотосессийных отретушированных фотографий к себе в фейсбук, в инстаграм, кидает на всё это дело ссылки в твиттере, меняет аватарку в вотсаппе раз в неделю — свежачок. Твои невооружённые влюблённые глаза жадно высматривают фотошоп, и находят, и каждый раз — всё наглее; глаза синие-синие и увеличены в полтора раза, волосы — высветлены, и навсегда остаётся загадкой, чем цвет «слоновая кость» лучше «белого золота». Когда тебе будет восемнадцать, ты обязательно тоже покрасишься под Хлою, и будешь пиздец восхитительная, и тогда точно подкатишь к Адриану и не оставишь ему никаких шансов. «Слоновая кость» лучше «белого золота» — это расизм? Адриан выкладывает три миллиона фотографий потому, что он — самовлюблённый нереализовавшийся баклан — говорит Аля и, чтобы её нельзя было обвинить в озалупливании людей за их спиной, немедленно пишет соответствующий комментарий и завершает его сердечком (сердечко, как и улыбающийся смайлик, как и фразы типа «без обид», сглаживает любое дерьмо в твой адрес — это все знают), а потом Аля ещё и лайкает («чтобы не плакался, что никто его не любит»), и ты на секундочку пугаешься, что она тоже. Ну. Это. Типа так: — Адриан, я люблю тебя! — Я тоже люблю тебя, Маринетт! — Но и я люблю тебя, Адриан! — О, Аля. Слушай, Маринетт, тут такое дело, ну, ты же всё понимаешь, да, наши отношения никуда не ведут; а ещё ты видела её сиськи?.. В очереди в столовой Аля одной рукой держит за локоть Нино, а другой — тебя, и никому не сбежать уже; когда ты станешь такой же смелой и уверенной в себе, как Аля, ты обязательно подкатишь к Адриану-рот-его-ебать-Адресту. Его фотками инстаграммовскими завешан весь город (купите говно, купите наше говно, самое говнистое говно! смотрите, какая красота уже его купила, вы станете таким же красивым с гарантией). Плакат на десять квадратных метров специально вешают на выходе из твоего дома, чтобы Адриан мог смотреть на тебя насмешливо всегда, в любое время суток пялиться в твою комнату сквозь шторы. Ой, это что, домашка по английскому? Бля, дай списать, пожалуйста блин я ничего не успел вчера на душнотном обеде каком-то сидели мерзком фотограф опоздал все опоздали одни мы с отцом вовремя пришли как долбоёбы слушай а математику ты сделала? Кропотливо делаешь математику. Хлоя садится к Адриану, Хлоя кладёт ему руку на плечо, Хлоя рисует стрелки до самого хвостика на затылке и выглядит сногсшибательно. Ещё Хлоя — беспросветная дура; а мальчикам нравятся дурочки (все это говорят), хотя вряд ли, конечно, настолько беспросветные. Если бы ты была такой же безмозглой, ты бы обязательно подкатила к Адриану. С другой стороны, Хлоя ведёт себя так вызывающе именно из-за своей глупости и бестактности — это говорит уже Тикки — а ты, Маринетт, смотришься прямо-таки образцом порядочности; на таких, как ты, женятся, а такие, как она… Образцом порядочности — блевать хочется; набьёшь себе хуй на лице: нравятся вам супергерои? Маленькая девочка дёргает Леди Баг за колено: — Моя мама говорит, что ты прекрасный пример для молодой девушки! Я хочу быть похожей на тебя, такой же скромной, вежливой и рассудительной; можно фотку? Ставишь феном ирокез в ванной (ничего не выходит, совсем, надо виски брить сначала) и погружаешься в приятные мысли о том, что придёшь в школу именно так, и все будут смотреть и спрашивать друг друга: «она ёбнулась, да? совсем? вот что широкий курс математики с людьми делает…» — а Адриан, конечно, подойдёт и скажет что-то вроде: «вау, я никогда не замечал, насколько ты глубокая и необычная личность; выйдешь за меня?» На таких, как ты, — женятся. Такие, как Хлоя, в американских фильмах залетают в старших классах от капитанов футбольных команд (далее КФК), и никогда не решаются на аборт. Потому уже они становятся главными героинями, а КФК, разумеется, всё осознают, и делают им предложение, пока такие, как ты, пытаются из рядового зубрилы вырастить неудачника среднего класса или даже неудачника классом чуть повыше. В какой момент ты стала предпочитать школьные фильмы сериалам про супергероев, и, более важное, в какой момент ты наконец станешь (супер)героиней школьного фильма? Нуар ведёт себя, как самая мерзкая из версий Человека-Паука (напиши в комментариях, какая именно, твоё мнение важно каждому пользователю фочана), и, если он не плюнет на тебя слишком быстро, то через пару лет вы точно съедетесь, потому что такие, как он, всегда добиваются своего, а ещё потому, что позиция «ты должен быть благодарен вечности за каждую секунду, которую я провожу меньше, чем в километре от тебя» — очень заманчивая, серьёзно; интересно, у него есть нормальная работа? А тачка? А квартира? А что из этого под эгидой вечной любви может перейти тебе? Хоть что-нибудь у него есть? Адриан говорит, что мечтает жить в Испании со своей семьёй (то есть, женой, детьми, собакой, тёщей и кредитом), и если ты к нему подкатишь, то с этой жизнью придётся смириться. Адриан, Адриан, Адриан — кончик языка совершает путь в два прыгающих шажка… Школьная литра для быдла. Нуар бросает кусок сыра Плаггу, даёт Тикки печеньку и улыбается. — Хочешь шоколадку? — Какую? Называет, и это не самая дешёвая марка, а ещё у него адриановское «белое золото» на волосах и здоровые зубы. Прячет шоколадку за миллисекунду до того, как ты её возьмёшь, и рефлексы не срабатывают. — Отсоси, потом проси! — Господи, ты такой мерзкий… Выхватываешь шоколадку силой, пока он смеётся, и сжираешь в три укуса, защищаясь от него вытянутой свободной рукой с факом на конце. — Всё, теперь ты мне должна, Плагг свидетель; что бы такое придумать, о-ой… — Так и быть, я прощу тебе одно из спасений твоей бесполезной жизни. Хотя нет, шоколадка — это только полспасения, чтоб в следующий раз ещё одну принёс; тогда — может быть, прощу. И ведь принесёт, будет таскать с собой каждый день (прямо как ты — домашку по математике, да?), она расплавится, размякнет, примет форму спавшего в том же кармане квами и станет такой же мерзкой, как сам Нуар. Блять, Нуар, а попроще имя никак не придумывалось? Бонд, Джеймс Бонд. Если бы ты была такой же самоуверенной, ты бы обязательно… Алю начало тошнить через целый месяц, почему вам уже сейчас отвратно? Социальный лифт во Франции прекрасен хотя бы тем, что никогда не позволит тебе оказаться в самом внизу, ибо ты белая и супергерой. В свою очередь коммунизм и соцравенство следовало бы строить хотя бы затем, чтобы поднять тебя до этой рожи на постере с рекламой говна, которую забирает на мерсе со школы женщина в пальто стоимостью всех твоих органов. — Куда ты будешь поступать? — На хуй. На хуй буду поступать. И на это пальто ты заработаешь, может быть, в роли самой старательной проститутки красного квартала; но это не карьера, потому что рано или поздно придётся стареть, а ещё т а к о й он тебя не возьмёт в Испанию. Девчонки продают девственность за сотни тысяч долларов, а если грамотно потом их вложить, то одним органом цену остальных, наверное, можно отработать. В любом случае, у тебя есть ещё несколько лет на то, чтобы стать такой же красивой, как Хлоя, и заработать хотя бы тысячи полторы. — Нино? Слушай, Нино, такое дело, в общем, мы же друзья? — Ну, да, наверное. Мари, ты чего? — А вот… вот что тебе в Але нравится? Стой, подожди, придумала. Вот если Алю со, скажем, Кубделл сознаниями поменять, ты бы встречался с Алей в теле Кубделл или с Кубделл в теле Али? — Что-то случилось? У тебя страдания в душе? — Ну ответь, эй. — Там ведь только один приличный допустимый ответ, ты же сама понимаешь, я что другое тебе могу сказать разве? Да и Кубделл в любом теле на меня внимания не обратила бы; ты помнишь, наверное, как у нас там начиналось всё. С Алей. — Хорошо; а если вот до Али другая девушка — не я! — к тебе подошла бы и такая: «эй, Нино, го ебаться!» — ты бы как поступил? Смеётся, а ты чувствуешь румянец: о боже, материться при мальчиках! В школьных комедиях так поступают только альфы. — Мари, а ты как думаешь? Я тебе тайну сейчас открою кровавую страшную: ты к нему — есть же какой-то «он», да? — можешь именно так подойти, и, если ему не тридцатник там, он скажет «да-да-да-да-да. да. да. конечно. да», вот так он скажет. Ну и если это не Адриан например. Хотя, может, и Адриан. Все мы такие. Да и вы, бабы, честно говоря, тоже, не питай иллюзий. Люди — животные, ага. Но ты не говоришь Нуару «да-да-да-да-да. да. да. конечно. да»; хотя если вдуматься… Он же несерьёзный просто, он как будто шутит, как будто если ты вдруг скажешь, мол просил — получай, он просто растеряется, потому что это как с религией: просить у бога чего угодно — вполне нормально, но вот если он вдруг ответит… Ты — бог в своих мыслях, а самовлюблённый индюк — всё ещё Адриан. — И где акума? Отдавать вторую шоколадку Нуару тяжело и неловко; и его машина пиздежа всё никак не заводится, он что-то бубнит невнятно, хочется поиздеваться, раздавить за то, что жалкий такой, но отказаться от шоколадки не выйдет — не ела весь день. Стремится замять скомканный момент и вылетает к краю крыши. — Хочешь, прыгну? Жизнь мне боле не мила… — Если меня не любишь — лети, маленькая бабочка! Радостно падает спиной вперёд, театрально раскинув руки. Красивый жест, милый; хочется издеваться, раздавить — единственный самовлюблённый нереализовавшийся ни в чём баклан всё это время сидел у тебя под носом, Аля, как же проглядела, ай, позор-позор; и где комменты в инсте? Где твоя законная залупа? Каждый раз, когда Аля выпивает хоть чуть-чуть, она лезет сосаться и рассказывает, почему девочки лучше мальчиков. На всякий случай проверяешь улицу на предмет наличия расплющенного трупа Нуара, его, разумеется, нет. Воскресенье, утро, и ты едешь к Але смотреть сериалы и говорить за жизнь; здорово иметь друзей. Ты едешь к Але — а сука Лайла едет к Адриану делать вместе домашку — так гласит её инстасториз. У Лайлы лисьи повадки и крысиные глаза; вы были бы подругами в альтернативной реальности, но увы. Если в одной руке у тебя окажется пузырёк с цианидом, а в другой — её чашка кофе… Аля хмурится, и в ближайшие пять часов вы обрываете телефон и личку Нино (перед которым ты уже не стесняешься, потому что проще не стесняться, чем придумывать новые поводы и унижаться перед Алей), чтобы в свою очередь Нино обрывал телефон и личку Адриану под всякими неблаговидными предлогами и блюл (что это вообще за слово?!) — блюл нравственность дружеской встречи самых красивых людей класса. Если ты когда-нибудь станешь такой же хитрой и пронырливой, как Лайла… Последний час Нино даже висит с ними в скайп-конференции (очень помогая с математикой) и каждые пять минут по таймеру иронично отписывает тебе одну и ту же фразу: «пост держу, ситуация не обостряется». Потом скидывает: «противник покинул терру нулиус, рекомендую начать захват». Потом: «ещё одно сообщение об Адриане, Мари, и я тебя заблокаю». Нино — лучший человек этой планеты, Франция не заслуживает Нино, как не заслуживает суверенной внешней политики и высокооплачиваемой организованной работы уличных служб. Сбрасываешь ему эту информацию и добавляешь, что уровень твоего уважения поднялся настолько, что если бы у тебя была фотография сисек Али, ты бы обязательно ему скинула. Через пятнадцать секунд она смотрит в телефон (вот он предатель конечно) и фыркает: — У тебя же есть. Удалила? — Хочешь, отправлю ему? — Не хочу. Ну вот и всё; Нино — лучший человек планеты, но тупой, как и все парни; если бы Нино родился девушкой, его не заслуживала бы не только Франция, но и вся Европа (а эта шутка — расистская?). Если бы ты была больше похожа на Нино… — кстати, это даже правда, потому что Адриан дружит с Нино, следовательно, испытывает к нему какие-никакие положительные чувства. Сука Лайла делает ещё пару инстасториз, но её местоположение в Снапчате уже сменилось, так что эти сториз никаких особенных чувств не вызывают. — Куда ты будешь поступать? — спрашивает Нуар, пока вы вдвоём поглощаете сухарики, сидя в засаде. — Или ты уже где-то учишься? Я имею в виду вузы там… — Зачем тебе? — Ну — слушай, мы вот не можем знать настоящие личности друг друга, да-да-да, но мне было бы приятно понимать, что ты ходишь где-то недалеко. Просить списать у одногруппницы и думать: а вдруг… Он почти серьёзен и почти не жалок, и на секундочку — совсем маленькую секундочку — перед твоими глазами пролетают картины всякого невозможного. — Прости. Правда, прости, но тебе не следует так думать. Адриан поступит в Оксфорд, в Стэнфорд, в Калтех; совсем скоро огромные деньги и смазливое личико увезут его от тебя навсегда, окружат англоговорящими, но не менее богатыми и красивыми друзьями и превратят в мерзкого взрослого. Иногда называешь Нуара «киса»: во-первых, тебе всегда хотелось так к кому-нибудь обращаться, во-вторых, он чуть не кончает от этого, в-третьих, выходит ахерительно смешная игра слов. — Кис, а ты бы хотел «нормальную семью» в будущем? Ну там… дети, собака, домик в Испании? Он удивлённо морщится на Испании и успевает выдавить «с тобой?», когда вас обнаруживают и становится не до разговоров. Интересно, это «с тобой» означало, что ради тебя он готов был бы променять мечты о молодости и свободе на пугающую картину семейной идиллии или что его мечты в семейной идиллии и состоят, и ты туда неплохо впишешься? Какая же ты сука, Маринетт. По выходным работаешь за полгроша, и на весенних каникулах вы с Алей едете в Испанию на пять дней. Ты врёшь родителям, что едешь со всей её семьёй, а она — что с твоей. На границе самый дешёвый автобус не досматривают. Жильё вы заранее не снимали: для этого нужно совершеннолетие, рот его ебать — и смутно надеетесь разобраться на месте; вещей по минимуму. — А давай спать на пляже, м? На улице тепло, да и я тебя согрею. — пародией на пошлость улыбается Аля, и лесбийских шуток напрягающе много в вашем общении. — Или… оставим вещи в камере хранения, пойдём в бар, подцепим там местных, глядишь, парня себе найдёшь — Перебиваешь: — Я всё Нино расскажу. Аля смеётся долго, пряча лицо и зарываясь руками в волосы, потому что нет такой вещи в мире, которую бы Нино не смог ей простить, наверное. Барселона живёт, дышит, пульсирует; от ощущения взрослости и самостоятельности срывает крышу; если вам захочется, то через полчаса вы уже будете в автобусе, едущем в совершенно любом направлении; банковская карта открывает все дороги. Адреналиновый мандраж сильнее, чем когда ты летела вниз с Эйфелевой башни, и даже сильнее, чем если бы Адриан взял тебя за руку. Натыкаетесь на хостел (двадцать евро за ночь в сумме, комната на двоих и запирается, всё по-божески), и в десять вечера ты туда возвращаешься, звонишь маме и ложишься спать в одежде, потому что взрослые и самостоятельные люди могут спать так, как они хотят. Хоть положив на подушку ноги вместо головы. Хоть на полу. Бесстрашная Аля приезжает на такси в половине четвёртого, колотит в дверь, окутывает мир запахом алкоголя и ещё часа полтора сидит на твоей кровати, болтая о жизни. Ловишь приступ отвращения даже не от того, что нужно (?) держать ей волосы, пока блюёт, а в целом от мысли, что э т о — твоя ближайшая подруга, и что её нужно любить и принимать. Потом осознаёшь, что Аля — практически последний человек, который отделяет тебя от одиночества, и, когда Нино заберёт её, ты будешь «другом семьи», мрачной хиккой, не доверяющей реальности. Аля кладёт твою руку себе на грудь, доказывая какую-то свою предыдущую фразу. — Мари, привет, я её дозвониться не могу, онлайн вас обеих нет, всё хорошо? Солнце светит сквозь жалюзи, и хозяин хостела нагло улыбается, глядя тебе в глаза гораздо дольше приличного, а ты улыбаешься смартфону, как дружеской руке, протянутой из безопасного убежища Парижа. Лучшим (в смысле «более хорошим») седативным было бы разве что увидеть в окне мирно пролетающего по своим делам Нуара. Вспоминаешь историю, как некий человек, посвятивший жизнь игре на пианино, начал музицировать, заметив пожар, потому что его мозг искал забытие в знакомом и понятном действии, как-то так; жаль, что Леди Баг Барселоне не нужна. Этот мир всё ещё не заслуживает Нино, помните? — Привет, всё хорошо, мы просто долго гуляли вчера, Аля устала, спит. Что-нибудь передать? Ага. Нет. Слушай, да тут всё… Давай сам ей скажешь. Заселились нормально. Очень тепло на улице. Ты как моя мама, господи… Всё, всё, пока. — Вы француженка? — на ужаснейшем английском спрашивает хозяин. — Как Вас зовут? Вчера с ним договаривалась Аля, а французы известны за свою ненависть к инязам, поэтому позволяешь себе развести руками и смущённо улыбнуться. — Ноу инглиш. Франсе. — хочется прибавить «дойче» или «чайнизе», чтобы не упасть в его глазах слишком сильно, но на всякий случай решаешь не искушать судьбу, недооценивая окружающих. Нуар шлёт тебе бессмысленные смски, но ты давно предупреждала его, что свалишь; а раз пишет — значит, жив и в порядке. Тикки — трусиха редкостная, и всю поездку психует из-за любой мелочи, целенаправленно выводит из себя, маленькая провокаторша, продолжаешь улыбаться; а у суки Лайлы опять сториз с Адрианом, но её геолокацию мониторишь постоянно, и ничего предосудительного не обнаруживаешь. — Милая, ну ты же сама понимаешь, насколько ты и Адрест — ну, у тебя нездоровые чувства совершенно. Так нельзя. Он хороший парень, не отрицаю, денежка водится, но у всего должны быть границы какие-то, понимаешь. Он будет счастлив с какой-нибудь Хлоей, а ты, ну, — слышала такую теорию? — с кем-то, больше напоминающим твоего отца, вот. — Он похож на моего отца. Аля театрально начинает биться лбом о стену. — Маринетт, а убей его. Адреста. Он же тебе жить не даёт — ну так избавься от помехи. Когда возвращаетесь в Париж — усталые, ненакрашенные, опухшие и покрытые мозолями, официальный профиль Нуара лайкает официальное фото пряди ледибаговских волос на фоне моря — с соцсетями вы потрясающе придумали — так вот, когда возвращаетесь в Париж, ты почти чувствуешь акумий запах на улицах, но Тикки утверждает, что это не так. Ты просто устала, говорит Тикки. Иди проспись, говорит Тикки, и никогда больше не ври родителям. Довольна? Довольна, довольна, довольна? Два часа рассказываешь маме о поездке, и там ни слова правды, но почему-то нет ощущения, что врёшь. Рассказываешь скорее «как могло бы быть», и в конце сама себе завидуешь: вот это прекрасный отдых получился. Люди, на которых Вы подписаны: Адриан тоже лайкает прядь волос. И Лайла. В директ пишут: здравствуйте, мы хотим предложить сотрудничество. Реклама может быть настолько нативной, насколько это будет для Вас комфортно. Всего одна сториз с нашим говном окупит два месяца твоей жизни в Испании, и никаких унижений по выходным; девушка, а можно с моим заказом побыстрее как-то?! Спасибо. Может ли Леди Баг написать «идите нахуй» т а к о м у бренду или нужно отказать вежливо или следует тогда уж совсем игнорировать? Начатых диалогов два: с Нуаром и с Алей-главой-фанклуба, и они оба голосуют за «идите нахуй», пишешь простыню оправдательного текста: «я не являюсь коммерческим проектом». Если ты будешь браться за любую рекламу, то быстро поднимешь монет, станешь богатой и сможешь (ха!) подкатить к Адриану. Было бы круто стать какой-нибудь активисткой от лица супергероя. Героев. В комиксах всегда как-то упускали эту деталь: во времена комиксов не было соцсетей. Мы за всё хорошее, против всей хуйни; а что такое «хорошее»? Экология, феминизм, чьи-то равные права, а чьи? Леди Баг должна быть патриоткой-нацисткой или космополиткой? Или никаких феминитивов? Что вообще нужно обществу? Выкладываешь фотку солнышка с подписью «улыбайтесь :)»; улыбайтесь — но это же призыв к действию, возможно, кому-то не хочется улыбаться, у кого-то проблемы, лицемерие — это же некруто, Лайла — сука именно потому, что улыбается. Нуар комментирует: «держу улыбку только ради тебя», а в директе пишет, что твоя социальная ответственность ограничивается безопасностью улиц, и если кто-то способен повеситься от пожелания улыбаться, то у этого человека с головой не всё в порядке. Хочется творить добро. «Привет, каждое утро я просыпаюсь только потому, что знаю о тебе» «Моя стена вся в твоих постерах» «Ты могла бы сделать куда больше, если бы иногда шевелила мозгами» Сыплются сообщения от незнакомых людей, и ни одного — от Адриана, хотя солнышко он тоже лайкает. Хочется творить добро, но единственное добро, на которое ты способна — это подписаться на Хлою и издалека понаблюдать за её мещанской радостью. Я популярна, я нужна, я реализована — говорит Хлоя миру, и мир скалится ей в ответ, мир не любит Хлою, такую красивую богатую Хлою; почему? Может, если ты научишь её шить, она почувствует себя лучше? Хлоя обладает всеми теми качествами, которых не хватает тебе, чтобы подкатить к Адриану, кроме того, они друзья детства. И Хлоя подкатывает, и раз за разом получает отказ, почему? А Леди Баг тоже ему не подойдёт, да? Аля рассказывает, как они здорово ебутся с Нино, а ты лежишь и смотришь в потолок и не знаешь, как её бросить; как её выносить, впрочем, не знаешь тоже. Тебе нужно как-то реорганизовать свою жизнь, чтобы всё работало, как часы, немерзкие часы, чтобы включало питьё кофе в Старбаксе с приятными людьми; интересно, а Старбакс сколько даст за ненавязчивую рекламу? Ты некоммерческий проект. Сериалы нужны для того, чтобы заменять реальную жизнь и друзей тщательно срежиссированными, и чтобы тебе было, чем занять мозг по вечерам вместо суицида. Нино и Аля здорово ебутся, а как же ты? Разве у Али не было каких-то ужасных чувств, которые следовало иногда щадить? У Нуара есть девушка? Адриан мягко улыбается и говорит: «Маринетт, иногда ты просто невыносима, прости. Поменьше энергии, а? Без обид» — если бы разговор происходит онлайн, он бы посыпал всё это огромной порцией «хороших» смайлов, но вы можете видеть глаза друг друга, и его пальцы чуть-чуть подёргиваются, набирая невидимый текст. Это «поменьше энергии» колет несколько дней. — Дорогая, ты удивительно молчалива сегодня. Хочется извиняться перед каждым человеком в телефонной книжке — простите, что я пристаю, ною, отрываю, — хочется быть хорошей, как Белоснежка, например; как другие люди вообще выбирают линию поведения? Когда ты наконец разберёшься в себе, ты обязательно подкатишь к Адриану. Звонит будильник, звонит, звонит; тебе снились какие-то бесконечные погони и ссоры, а встать — невозможно, двинуть рукой и выключить звенящий телефон, сдуть неприятную прядь волос с лица; вдох-выдох, вдох-выдох. Какое счастье, что сердце бьётся само по себе, правда? Мама говорит, что это нервы, что это пройдёт с возрастом, но мама ничего не понимает — невероятно смешная фраза, её проговаривали, должно быть, столько раз, сколько людей было на земле, маленькие птенчики щебечут об этом в гнёздышках, сто тысяч свежевылупленных комарят приходят к такому выводу, обнаружив, где именно оставили их кладку. Под кроватью — монстр, и в шкафу монстр, и вместо торшера притаилось страшилище, и даже под одеялом — маленькие чудики, и если пошевелишься хочь чуть-чуть — обязательно коснёшься одного из них; но если не пошевелишься — придётся прогуливать. Орёл — умереть прямо сейчас, решка — встать; бросаешь воображаемую монетку в глубинах сознания: орёл. Маринетт доброе утро я давно хотела поговорить с тобой короче ты мне очень нравишься как парень я тебя люблю вот Он онлайн и читает сообщения по мере их отправки, печатает, печатает, печатает… Адриан Прости)