A matter of loyalty

Звонок Стива был как минимум странным. «Сделать его счастливым, что это вообще за просьба такая.» Феттель решил не думать об этом, а просто подчиниться. Себастьяна даже не нужно просить сделать что-то такое, но он понял, что Стив хотел просто акцентировать на этом внимание. В голове у Феттеля все еще крутились другие мысли. Этот мимолетный поцелуй, которым он одарил Кими… Себастьян сам не знал зачем он это сделал. Просто захотел. А он всегда получает то, что захочет. Конечно, немец был обеспокоен реакцией своего друга, поэтому поспешил ретироваться, но когда Кими не только остановил его, но и рассказал ему подробнее о своих проблемах, Феттель понял это как «да, мне понравилось то, что ты сделал». И это не все, сегодня они вместе возвращаются в Швейцарию, а теперь и этот звонок Стива… Похоже, сама судьба говорит Себастьяну попробовать снова. Когда они расположились на борту самолета, тишина заполонила все пространство. Феттель знал, когда надо промолчать, а когда надо говорить, и несмотря на то, что ему было что сказать, Себастьян понимал, что сейчас не время для этого, и, к своему собственному сожалению, уснул. Когда он проснулся, он увидел Кими, смотрящего глубоко в никуда. — О чем думаешь? — Стараюсь ни о чем не думать. Себастьян почувствовал, как тишина возвращается. «Какая скучная поездка…» Он решил покончить с этим. Если Кими позвал его лететь вместе, то он явно сделал это не для того, чтобы тот сидел тихо и позволил Кими погрузиться в размышления. Он это мог сделать и без него на борту, его друг явно звал его за чем-то большим. — Ну и что ты думаешь? — О чем? — О поцелуе… — Ты правда хочешь говорить об этом? — Почему нет? Что ты о нем думаешь? Тебе не понравилось? Или ты не хочешь говорить об этом? — Я не хочу говорить об этом… Феттель думал, что Кими просто нужен толчок. Он, вероятно, был смущен. Более того, Кими всегда был стеснителен в некоторых вопросах, особенно когда у него не было помощи в виде выпивки в руке. Феттель подошел к Кими, сел напротив и смотрел на него до тех пор, пока тот не соизволил посмотреть в ответ. — Чего ты хочешь? — Это я спрашиваю, чего ты хочешь. Не думаю, что ты позвал меня с собой для того, чтобы я выполнял роль декорации. — Нет. Я просто… «Да пусть оно все катится к чертям, мне плевать!» Себастьян взял голову Кими в обе руки, схватил его короткие волосы и притянул ближе. Феттель едва успел разглядеть изумление Кими прежде, чем поцеловал его. И в этот раз Себастьян хотел большего. Он требовал большего. Он заставил Кими позволить исследовать свой рот, он чувствовал руки Кими: одна на плече притягивает его, а вторая, на груди, отталкивает. И даже если Кими сам не знал, чего он хочет, то знал Феттель, и он хотел большего. Он отпустил волосы Кими, взял обе его ладони в свои и прижался телом к телу. Спустя какое-то время Кими начал отвечать, и для Феттеля это было сродни поул-позиции. Но поула ему мало, он жаждал победы. Удерживая Кими своим весом, Себастьян положил руки на его шею и сжал их. Он ощущал сердцебиение, удивление и попытки ухватить дыхание. Он ощущал власть. Феттель заметил, что Кими не пытается бороться и решил посмотреть, как далеко ему позволят зайти. Не прерывая поцелуя, он давил сильнее и сильнее до тех пор, пока Кими не начал вырываться. Феттель ослабил хватку и прижался лбом ко лбу Райкконена. Себастьян смотрел в его глаза и слушал его жадные вздохи. — Что это была за херня? — Феттель услышал хриплый голос Кими. — Не знаю, но было классно! — Себ, зачем ты это сделал? — Потому что я хотел, а ты позволил… И я сделаю это еще раз. Феттель снова поцеловал Кими и вернулся к своему занятию. — Ах… Ауч… Себ… Аах… Феттель боготворил эти звуки. Именно то, что он хотел слышать от Кими. Нет, не стоны боли… Стоны чего-то между. Между болью и наслаждением. И знание того, что это именно он заставляет Кими издавать их, заставляло его чувствовать себя самым могущественным человеком в мире. Кими был самым сильным мужчиной, которого он знал, и видеть его таким, полностью покорным ему… Настоящая сила. Но господство Феттеля не пролилось долго, и Кими начал вырываться. — Хватит… Себастьян отстранился. — Почему? — Как я это объясню? Если ты продолжишь, я буду весь в синяках. — Объяснишь что? Никто ничего не знает, ты можешь пойти куда-нибудь, обнять парочку девочек и вуаля, объяснение твоим синякам найдено. Райкконен засмеялся и оттолкнул Феттеля от себя. — Не только в этом дело. Кто тебе вообще сказал, что ты главный? Что ты можешь делать со мной все, что хочешь? — Никто. Но так получилось. — Полегче, разве у меня не должно быть мнения в таких вопросах? — Нет. Феттель сказал, что хотел, и теперь ожидал худшего. Несмотря на то, что они знают друг друга уже несколько лет, иногда выражение лица Кими все еще ставит его в ступор. Но Себастьян решил пойти на этот риск. И улыбка на лице Райкконена обозначила его победу. Он рискнул и выиграл. — Мне кажется, я заслуживаю лучшего. — Разве есть кто-то лучше меня? — Хе-хе-хе… Один, я создал монстра. — Монстра? Я идеален! — Не будь таким самоуверенным… Феттель нежно держал лицо Райкконена в ладонях и, глядя прямо в глаза, со всей серьезностью произнес: — Кими, с одним ты точно обязан согласиться: может быть я и не самый лучший, но точно лучший для тебя. — Хорошо… — И ты не будешь спорить? — Нет. Ты прав. К тому же, у нас здесь ты обижаешься, кричишь и пинаешься. Если мы будем оба такими, то прикончим друг друга за пару часов. — Прикончим? Ты прости, но я выиграю. После тренировок Хейкки я силен как бык. — Это правда... Они оба встали в боевую стойку и уставились друг на друга. Осторожно, почти не двигаясь, Кими подсёк Себастьяна и тот упал на землю. Феттель был полностью шокирован. Улыбаясь, Кими присел перед своим поверженным соперником и произнес: — …но помни, что у меня больше опыта. Таков, Райкконен встал, подмигнул Себастьяну и повернулся, чтобы сесть обратно в кресло. Немец не мог сдержать улыбки. Оно того стоило. Кими не сдастся просто так, сражаться и победить такого, как он... Просто потрясающе. Многие критиковали его за то, что он все в жизни считает соревнованием, но по мнению Феттеля вся жизнь — это большое состязание… И он не примет ничего, кроме первого места. Кими — сильный соперник, у них разные подходы, но Феттель знал, что не может расценивать подчинение Кими как свою победу. Они знакомы достаточно давно, чтобы Себастьян знал, что это тоже форма контроля. Кими был спокоен, иногда даже казалось, что податлив, и можно было подумать, что он просто легкомысленен или просто не из тех, кто любит доминировать. Не «альфа-самец». Но в этом и была сила Кими. Он медленно заставляет тебя хотеть защитить его, а потом, когда ты это понимаешь, уже слишком поздно, потому что его мнение, его присутствие и его счастье значат для тебя слишком много. Феттель считал это иной формой силы и власти, но от этого не менее мощной. Феттель вернулся в кресло напротив Кими, они оба улыбались друг другу. — Согласился ли ты бы на кое-что большее? — Большее, чем что? — Чем поцелуи. — Ты опять попытаешься меня убить? — Твои синяки — расплата за то, что ты сделал, когда у меня ноги онемели. А что насчет убить… Ничего не обещаю. — Не вижу ни одной причины против. — Серьезно?! — Я не буду повторять дважды. Долго не думая, Феттель бросился на Райкконена. Тот факт, что Кими участвовал, еще больше его возбуждал, он хотел попробовать кое-что новое, еще более провокационное. Он хотел попробовать. Он должен попробовать. Он приблизил большой палец ко рту Кими и ждал реакции. И когда Кими слегка приоткрыл губы, Феттель атаковал. Для начала одним пальцем. Кими был достаточно ленив для того, чтобы не делать ничего самому, а просто позволить Себастьяну делать всю работу. Феттель решил зайти дальше. Он хотел узнать, насколько далеко Кими позволит ему зайти. Его первые попытки увенчались успехом, и он не видел причин останавливаться. Себастьян заменил один палец двумя и продолжил упиваться своей властью. Он исследовал все, что мог, и, не зная почему, протолкнул пальцы дальше в глотку Кими до тех пор, пока Райкконен не начал сопротивляться. Он делал это снова и снова, даже когда чувствовал, что Кими давился, и слезы катились по его щекам. Феттель остановился, только когда почувствовал удар в ребра. — Зачем ты это сделал? Феттель искренне не понимал, зачем Кими ткнул его, он же не делал ничего плохого. Кими жадно дышал и смотрел на него мокрыми глазами. — Я думаю, почему вообще позволяю тебе это делать. Феттель тоже думал об этом. Это убьет их дружбу. Как они оба могут поддерживать такое, разве они смогут просто игнорировать это? Он никогда не верил в штуки типа «друзей с привилегиями». По его мнению, эти два типа отношений существовали отдельно и были четко разделены. И они оба почти подошли к этой линии, если уже не переступили ее. Все эти годы Кими поддерживал его. После каждого нового трофея, финн говорил ему, что он должен хотеть еще и еще, он не должен чувствовать себя удовлетворенным. И с годами его собственное отношение к Кими менялось. Он начал задавать ему вопросы, требовать объяснения… Все будто бы приводило их к этому моменту. Феттель не считал это каким-то отклонением. Наоборот, это было у него в крови. Он хотел все, и у него будет все и даже больше. У него уже было внимание Кими, дружба с ним, его привязанность, но он хотел больше. Он хотел Кими полностью. Ни у кого не должно быть такой же связи или преданности финна. Кими принадлежал ему. Кими был верен только ему и никому другому. Райкконен знал, что тоже виноват во всем этом. Когда он только встретил Себастьяна, тот уже был немного собственником и даже слегка одержим, но вместо того, чтобы увидеть это как изъян, который нужно держать в узде, он посчитал это преимуществом. Тем, что делало Себастьяна уникальным. Немец всегда был жаден до побед, до власти, полного доминирования. Он был ненасытен, и Кими хвалил его, поощрял все это… Он хотел, чтобы Себастьян увидел, что ни он сам, ни Алонсо, ни Хэмильтон не были такими недосягаемыми, какими казались. Он хотел, чтобы Себастьян понял, что может быть выше всех их, выше всех препятствий и критики. И когда немец начал вступать с ним в конфронтацию, финн расценил это как знак того, что теперь он считает их равными. Это было именно тем, чего он добивался. Очевидно, что все немного вышло из-под контроля, и Себастьян начал считать себя выше всех вообще, но это не волновало его. Кими расценивал это как свою победу. Он был частично ответственен за появление на свет жестокого, доминирующего последние четыре года пилота, и каждый раз, когда он думал, что должен сопротивляться чему-либо со стороны Себа, он останавливался и смотрел на мужчину перед собой, на плод его усердного труда и преданности делу, и понимал, что ничто и никто не могут встать на пути того, что он создал, даже он сам. — Прости, я слишком резко отреагировал… — Не надо. Если ты сделал, что сделал, то только потому, что я тебе позволил. — Нет… Я опять зашел слишком далеко. — Заткнись! Ты не извиняешься, ты требуешь извинений! — Нет, Кими! Это не так работает… с тобой… По крайней мере с тобой. Я всегда извинюсь, если это необходимо. Какое-то время они смотрели друг на друга, Себастьян держал Кими за руку и поглаживал шрам на запястье. — Чем хочешь заняться? Есть что-то на уме? — Нет. — Тогда у меня есть предложение. Мы можем попользоваться сложившейся ситуацией еще немного… — Нет. Сначала титул, потом посмотрим. — Ты унылый. — Я не только для твоей радости существую, и мы уже почти прилетели. — Что?! — Ты проспал большую часть полета, мы уже в Швейцарии. — Серьезно?! Ты почему меня не разбудил? — Тебе нужно было поспать, Хуовинен тебя замучил. — Не напоминай мне, у меня новая диета на этой неделе… — Ты подкинул мне одну идею. — Я... Правда? — Давай поедим! — Что? Я не могу… — От одного дня ты не умрешь. Скажи, чего ты хочешь, и мы поедим. Лучше сделать это сейчас. На этом самолете есть еда? — Да, но… — Мы перекусим здесь, а как прилетим, сходим в одно место, там хорошо. Можно покрыть мороженое, чем захочешь. Однажды я съел мороженое, которое весило больше двух килограммов… Феттель смотрел на Кими, с упоением рассказывающего о мороженом и чем-то странном, похоже о смеси мороженого и колы. Это был его друг, каким он его знал. Это был мужчина из начала года, до того, как начались проблемы со спиной и с командой… Как же Себастьян любил его. Он любил его настолько, что еле мог сдержать улыбку, когда просто слышал его имя. Стив мог расслабиться. По крайней мере сегодня Кими будет свободен от всех забот.