Честный "Тролль"

      Во время ужина Снейп остановился за моей спиной и сказал какую-то гадость. То есть, на самом деле в своей извращенной манере поздравил с победой на квиддичном матче Гриффиндор-Равенкло:       — Мистер Поттер, неужели носиться по воздуху за мячиком цель вашей жизни? — и пошел себе дальше, на директорское место. Я и ответить не успел, потому что вскрывал, стараясь не измазать джемом, долгожданный конверт из Академии авроров, только что доставленный казенной совой.       «Впишите имя того человека в Хогвартсе, который к вам относится хуже всех».       Если до той минуты я еще мог выбирать между Филчем, Драко Малфоем и Снейпом, то теперь, не задумываясь, отдал решающий голос за последнего. Да и все равно было, что чувствуют ко мне и Филч, и Хорек, а вот Снейпа при виде фирменной кривой гримасы хотелось схватить за плечи и потрясти: за что, за что ты меня так не любишь?!       Разумеется, я этого не делал. Я понимал, что у меня неадекватная, истерическая реакция. Тут и объяснять не надо: война, собственная смерть, утрата тех, кто был мне дорог, эти его чертовы воспоминания, перевернувшие все… И нынешняя атмосфера обожания вокруг меня, которую он упрямо рушил.       Я вынул перо и вписал имя в узкую графу. Сова снялась и исчезла под сводами зала. Академия хотела принять меня, чтобы выучить на тайного агента, — идея Шеклболта, горячо поддерживаемая Минервой Макгонагалл: раз я мог столько лет справляться с ролью Избранного, будучи обычным школьником, значит, просто создан для работы под прикрытием. Конечно, меня знала в лицо каждая собака, но маскирующие чары никто не отменял. Мне засчитали как вступительные испытания то, через что я прошел в этой войне: «Превосходно» за смелость, боеспособность, ловкость. Также их интересовало, как я сдам ТРИТОНа по Защите от темных искусств. А пока что оставалось выдержать еще один тест, специальный.       Вместе со мной на обучение в Академии претендовал Невилл Лонгботтом. Уничтожение гигантской змеи и Нева сделало героем, а его знания свойств волшебных растений обеспечивали дополнительные баллы, и профессор Спраут написала восторженные рекомендации.       Рон же пока колебался. «Тайный агент» звучало круто, но он не хотел пугать растерянных родителей, поддавался на уговоры Джорджа заняться «Вредилками Уизли», слушал, как Гермиона доказывает необходимость фундаментального образования.       Через стол наискосок от меня Невилл тоже пыхтел над графой с именем, подтверждая готовность участвовать в испытании.       Письмо с деталями мы спустя сутки получили общее на двоих, потому что, как выяснилось, вписали одно и то же имя. Невилл развернул свиток и сделался белее стены. Я выхватил, впился глазами в строчки. Когда они перестали прыгать, прочел:       — Тест на доверие. Одна из ключевых способностей тайного агента — умение налаживать связи с врагом. Вам предстоит хитростью или иными методами завоевать расположение названного вами Объекта и доказать, что он или она вам доверяет. Поскольку вы пока не обучены специальной методике, Академия оставляет инструкцию, следуя которой пошагово, вы сможете добиться успеха. Менять Объект нельзя. Удачи, будущие курсанты.       Далее шел список «шагов», первым из которых значилось: «Пригласите Объект на предстоящий рождественский бал».       Было 20 декабря. Бал завтра…       Я уронил письмо на кровать и упал следом.       — По-моему, они издеваются, — сказал Невилл. — Это даже представить невозможно. И потом, как мы должны это… оба?       Бледное лицо Снейпа всплыло передо мной, как призрачная луна. Я задавил нервный смешок и стал соображать, так ли уж хочу учиться в этой Академии.       — Давай вычеркнем его, Гарри, — нервно предложил Невилл. — Впишем каких-нибудь девчонок.       Однако «Северус Снейп», дважды начертанный чернилами, намертво врос в пергамент.       — Пойду в садовники, как и собирался, — сказал Невилл. — А ты?       Я пожал плечами. Вообще-то меня и в садовниках никто не ждал…       Мы вышли в гостиную и понуро уселись перед камином. Рон и Гермиона приступили с расспросами, и, когда мы, поломавшись, выдавили из себя, что нам предстоит, от смеха согнулись пополам.       — Не понимаю, как этот идиотизм должен помочь завоевать доверие, — ворчал я. — Я бы на месте Снейпа, наоборот, напрягся.       — Так то ты, а он, может, мечтает слиться с тобой в медленном танце… Гермиона, ой, не бей меня подушкой!       Мы решили рискнуть. Будущим аврорам не к лицу сразу отступать.       — Поделим задачу, — говорил я, когда назавтра мы, нарядные, шли на ужин, после которого был назначен бал. — Один из нас пригласит его на вечер. Другой — на какой-нибудь там танец. Медленный, — дополнил я, вспомнив Рона.       — Ох, давай лучше подойдем вместе, — перепугался Невилл.       — Вместе он нас и слушать не станет. А так хотя бы у одного будет шанс.       — На что?! Ты взаправду собрался танцевать с ним?       Я и сам не знал.       Мы бросили жребий, и звать Снейпа на бал выпало Невиллу. Остаток ужина он просидел, не притронувшись к еде, и, судя по лицу, мог каждую минуту упасть в обморок.       — Пошли, — наконец сказал я. — Ты вперед, а я буду поблизости. Если что, приду на помощь.       Мы двинулись по проходу между столами, и Нева пришлось пару раз подпихнуть в спину. Студенты толпились вокруг столов, стоял гомон, играла музыка, сверкали огнями, медленно крутясь, рождественские елки у каминов, из-под свода то и дело срывались вниз совы с письмами и подарками, и вся эта кутерьма позволяла надеяться, что наши маневры не бросятся в глаза.       Снейп в новой зеленой мантии, какой-то непривычно растрепанный, спустился в зал с возвышения, где стоял учительский стол, и пошел нам навстречу.       Я отстал, прячась за спинами. Снейп остановился против Невилла и молча слушал, что тот говорит. Коротко ответил и пошел дальше. Нев застыл, как пригвожденный, обернувшись вслед. Его задевали, но он не шелохнулся. Я отмер, протолкался к нему и схватил за локоть:       — Что ты сказал Снейпу?!       — Ну… что у меня нет пары на балу и я мог бы вместо танцев просто помочь ему с организацией… и все такое.       — А он?!       — А он — спасибо, мистер Лонгботтом, как только почувствую, что не справляюсь с директорскими обязанностями, моментально пошлю за вами.       — Видишь, не проклял, — проговорил я. До меня дошло, что ему-то досталась самая легкая часть, а вот мне предстоит подойти за медленным танцем…       — Это же может считаться приглашением? — уточнял Нев в десятый, наверное, раз, когда позже мы все собрались в Большом зале, преображенном в танцевальный.       — Технически да, — уверенно отвечала Гермиона. — Но главное же — его реакция. Нормальная!       Мне такая точно не светила. Выпив для храбрости сливочного пива, я несколько раз неуклюже провальсировал с разными девочками, потом с Макгонагалл, опять приложился к пиву и, кажется, перебрал. Наконец понял, что дольше тянуть нельзя. Веселье грозило превратиться в неформальное, все чаще музыка срывалась в современные ритмы, часть учителей под шумок смылась, и Снейп, судя по нетерпеливым взглядам в сторону двери, тоже вот-вот мог исчезнуть с горизонта. Я вздохнул, глазами попрощался с друзьями и пошел на заклание, полный дурных предчувствий.       Снейп воззрился на меня, едва я преодолел полпути. Колючий темный взгляд вынудил вновь свернуть к столам с напитками, но я опомнился и заставил себя дойти. Остановился напротив. Слова не шли из горла. Я сам не верил в то, что сейчас скажу.       — Что-то нужно, мистер Поттер? — кисло спросил Снейп. — Какие-то проблемы, мешающие наслаждаться праздничной вакханалией? — Я молчал, преодолевая ступор. — Вы язык проглотили?       Он начал раздражаться, и, чтобы не злить его окончательно, я решился и разом выдал:       — Выможетесмнойптанцватьсэр?       — Что вы сейчас произнесли, мистер Поттер? — насторожился Снейп. — Что-что я могу?       — Потанцевать. Со мной. — В горле страшно пересохло, и я ежесекундно сглатывал.       Черные глаза широко раскрылись.       — Вы выпили? Немедленно отвечайте.       — Просто немного сливочного пива.       — Немного? От вас несет этой гадостью на милю.       — Я не пьян.       — Проиграли пари?       — Нет. Так вы согласны?       Он уставился, пытаясь, наверное, понять, что со мной. Я не отводил взгляд. На лицо Снейпа, как туча, наплыло злое выражение.       — Ах вот как, — протянул он. — Вам недостаточно внимания, хотите еще больше. Готовы на все ради славы? Извольте.       Снейп взял меня за плечи, и сквозь тонкую мантию я почувствовал, какие у него холодные ладони. Меня пробрала дрожь. Завывали наколдованные скрипки, шум крови в ушах заглушал их. Я плохой танцор, но отступить было невозможно. В ужасе от происходящего я поднял руки, чтобы положить на пояс Снейпу, — и он, больно впиваясь твердыми пальцами, рванул меня за плечо и потащил сквозь танцующих. На нас оборачивались смеющиеся лица, мелькнуло испуганное — Невилла, и тут хлопнула за спиной дверь, отрезая звуки. В пустом холле Снейп тотчас отпустил меня и отошел на шаг, всматриваясь.       — Многого я от вас, Поттер, мог ожидать, но не этого. Похоже, недавние события серьезно повредили вам голову.       Я не ответил, и без того было муторно. Зря я ввязался, они там, в Академии, с ума посходили. Снейп подождал немного и зло сказал:       — Вон. И не смейте возвращаться.       Я двинулся на ватных ногах прочь, мечтая поскорее убраться, — и вдруг меня вывернуло всем этим сладким пивом.       — Отвратительно, мистер Поттер, — донеслось в спину. * * *       — Он просто не так тебя понял, — рассудила Гермиона. — Решил, что хочешь посмеяться над ним.       — Хорошенькое доверие я завоевал: заблевал холл, себя выставил придурком.       — Я тоже выставил, — попытался утешить Невилл, и я вскинулся:       — Ты-то молчи! Приходите после обеда, мистер Лонгботтом, у меня новые семена для наших теплиц, поможете разобраться, — я глумливо скопировал снейповскую интонацию. — Считай, твое «Превосходно» в кармане.       — Ты тоже можешь его получить. Следующий шаг — подарок. Попытайся загладить впечатление.       — Еще не хватало, — сказал я, — подарочки слать.       — Дуралей, это же твой шанс, — влез молчавший до того Рон. — Просто так, ни с того ни с сего, конечно, было бы стремно. Но у тебя есть повод — ты хочешь извиниться.       Невилл голову долго не ломал. Отправляясь после обеда в директорский кабинет, он прихватил подаренный на Рождество бабушкой толстенный «Новый справочник новооткрытых трав».       — Ну и останешься без ценной книги, — буркнул я вслед.       — Зато будет потом причина к нему заглянуть… без причины. Вдруг пригодится.       Я только головой покачал, видя, как Невилл превращается в расчетливого и хитрого жука. Сам я в толк не мог взять, каким подношением можно обрадовать Снейпа.       Вечером мы узнали интересные подробности: у него в кабинете елочка; новые растения китайские и обладают массой удивительных свойств, так что книга пришлась кстати.       — Снейп меня угостил глинтвейном и поблагодарил, — заявил Невилл. — И знаете, думаю, не только за книгу. Наверное, еще и за змею.       На фоне героического уничтожителя Нагини я проигрывал в личном счете.       Весь следующий день я придумывал подарок для Снейпа, пока он сам не отвлек меня. Шел урок Защиты от темных искусств, директор преподавал ее, как многие считали, чтобы насолить гриффиндорцам. Баллы отнимать он не разучился. Мстить, как выяснилось, — тоже.       — Мистер Поттер, — вызвал он. — Подите сюда и покажите нам, как отразить атаку исполинского паука.       Класс ахнул. Я вышел вперед, гадая, что он задумал. Снейп открыл стоящую на столе шкатулку, и оттуда выбрался паук размером с блюдце — такие жили в буфете штаба Ордена Феникса. Я хмыкнул. Взмахнув палочкой, Снейп создал барьер, отгораживающий студентов. Сам остался со мной по эту сторону.       — Итак, — произнес он, пока паук шевелил лапами, приходя в себя. — Академия авроров запрашивает у меня отчет об успехах мистера Поттера в Защите.       Я похолодел. Этого еще не хватало!       — Предлагаю пари, — продолжал Снейп. — Мистер Поттер поразит чудовище?       — Конечно! — сказал Рон, который не сводил с паука вытаращенных глаз, и ему вторили другие голоса. Гриффиндорцы были уверены во мне, слизеринцы во главе с Малфоем посмеивались, но и не протестовали. Возмущенная Гермиона пыталась что-то сказать.       — Ну, а я за то, что не сможет, — ответил Снейп лениво. — Поспорим?       — На что? — спросили с задних парт.       — На десять баллов вашим факультетам и рекомендацию для мистера Поттера или внеплановое эссе, если проспорите. Мистер Поттер вдобавок будет после каникул убирать Зал трофеев.       — Гарри, мы за тебя! — развеселился Гриффиндор. Кто-то из Слизерина свистнул.       — Так нельзя! — вновь возмутилась Гермиона. Снейп шагнул к передним партам.       — Почему же, мисс Грейнджер? Если сам мистер Поттер является большим поклонником пари на идиотские ставки, директор школы тоже имеет право поразвлечься.       — А он на что спорил? — спросил Малфой.       — Боюсь, мистер Поттер постесняется признаться. — Снейп усмехнулся и повел палочкой: — Энгоргио!       Паук вырос до размеров дога, грузно свалился со стола и обратил на меня внимание. В классе стало тихо. Снейп не опускал палочку. Паук атаковал, и у меня заныла нога там, где четыре года назад я ужалился о жвала дохлого акромантула. Я применил «араниа экземи», потом еще раз и еще. Паука в голубой вспышке отбрасывало, но он упрямо несся обратно. Я стал выдыхаться.       — Гарри, используй чары уменьшения! — крикнула Гермиона.       — Молчать! — сказал Снейп. — Иначе не зачтется.       Ненавидя его всей душой, я пробовал известные мне отталкивающие, замораживающие, щитовые заклинания, но проклятый паук был неутомим. Взбежав по стене к потолку, он съехал вниз на паутине и закачался надо мной, готовясь выплюнуть яд. Тогда я попытался трансфигурировать его в стул, но от сильного взмаха палочкой поскользнулся на отполированных каменных плитах и полетел прямо на выставленные жвала, не успевшие втянуться в деревянное сиденье. Мигом Снейп бросил между мной и ними щит, в который я и грянулся лбом со всего маху. С другой стороны о щит расплющились паучьи челюсти, истекающие желтым ядом.       Загудела голова. Я схватился за нее.       — Я выиграл, — самодовольно сказал Снейп, превратил обратно и уменьшил паука. Вынул из кармана пробирку и аккуратно собрал натекший на пол яд. — К следующему занятию жду от всех эссе о заклинаниях против диких животных. Мистер Поттер, а вас после каникул ждет Зал трофеев. И советую навестить больничное крыло — с головой, тем более вашей, шутки плохи. * * *       — Ничего ужасного не произошло, — убеждал Невилл. — Снейп поразвлекся, что с того? Твой шанс все еще при тебе.       — Подарок, — напомнил Рон.       Начались каникулы, я, как обычно, собирался в Нору, где надеялся решить проблему с чертовым подарком. Гермиона перед отъездом к родителям убедила не посылать его совой.       — Отдай лично, так лучше. Он поймет твои намерения.       — А мне как раз нужно, чтоб не понял, — буркнул я.       Помощь предложил Джордж — после того как все наелись вкусной стряпни миссис Уизли. Пригласил на склад «Вредилок» и сказал, там есть все что угодно.       — А что угодно такому, как Снейп? — мрачно спросил я, отряхиваясь от снега и волшебного конфетти: перед тем мы долго шли по Косой аллее, чтобы растрясти желудки. — Прости, но вредилки ему без надобности.       — Точно, он сам вредилка, — согласился Джордж. — Ладно, тогда вручи бутылку вина. Снейп же явно пьет.       — С чего ты взял?       — Ну, он такой несчастный, что я даже простил ему ухо, а все несчастные пьют, — объяснил Джордж.       — Вообще-то, он и правда невезучий, — сказал я. — Судя по тому, что я увидел в его воспоминаниях…       — А что ты увидел?       — Да так, разное. Неважно. Ему никогда не везло. Думаю, порция Феликс Фелициса — вот что его взбодрило бы. А вовсе не вино.       Мы быстренько состряпали письмо профессору Слагхорну, спрашивая, нет ли у него в запасе склянки с «Жидкой удачей». Но на этот раз не повезло именно нам: спустя час, за который мы успели перебрать игрушки, сова принесла отрицательный ответ. И посоветовать, где купить зелье, Слагхорн не мог. Наоборот, предостерег от подделок, которыми наводнены лавки.       Я уныло прохаживался вдоль стеллажа с редкими ингредиентами.       — Ты и таким торгуешь?       — Есть кое-что. Тихоокеанские водоросли, собранные в полнолуние. Абиссинская смоковница. Драконья чешуя, когти, зубы — этого добра полно. Кровь саламандры, феевы крылышки...       Я в непонятной надежде обшаривал взглядом полки, заставленные колбами, сосудами, коробками. Ярко сверкнувшая искра уколола глаз.       — Что это? — я бросился к стеллажу. В корзинке перекатывалось яйцо с чистой зеркально-серебряной скорлупой. — Такая редкость, откуда?       — Выменял, — признался Джордж.       — Продай!       — На что оно тебе?       — Да это же основная составляющая Феликс Фелициса. Снейп сможет сам его сварить.       Джордж в нерешительности кусал губы.       — Заплачу вдвойне или втройне. Назначай цену.       — Ты и впрямь очень хочешь попасть в Академию…       На занятие по Защите я пришел с корзинкой, прикрытой платком, и спрятал ее в парту. Яйцо тихонько постукивало. Снейп ко мне не цеплялся, весь урок давал новый материал, надиктовал массу полезных заклинаний, наконец махнул рукой, отпуская:       — Свободны! На дом — отрабатывать на практике. — Сел за стол и взял перо, нацелившись в развернутый свиток. Все повскакали с мест, ринулись на выход.       Я вытащил корзинку и подошел к его столу. Снейп вскинул голову так резко, что волосы взлетели над плечами:       — Снова хотите потанцевать, мистер Поттер?       — Хочу принести извинения за тот случай, сэр, — смиренно сказал я и поставил перед ним корзинку. — Вот. В знак…       — Что это такое? — он и не подумал заглянуть, явно подозревая подвох. Некоторые студенты, притормозив, с любопытством ждали, что будет.       — Вот, — повторил я, сдергивая платок. Луч солнца упал на драгоценную скорлупу, та вспыхнула. — Яйцо окками.       Снейп, словно не веря глазам, осторожно взял его. Яйцо засияло у него на ладони, и серебряный отсвет упал на лицо.       — Он скоро вылупится, — сообщил я. — И у вас будет скорлупа. И целый новорожденный окками.       Говоря это, я и не знал, насколько скоро. Все произошло молниеносно: яйцо завибрировало и раскололось, из трещины высунулась голубая змея с разинутым клювом — и прямо к лицу Снейпа. Тот побелел как смерть, яйцо выпало и разлетелось по полу на сотни сверкающих осколков, а он, схватившись за горло, откинулся на стуле, не сводя с меня расширенных глаз. Ужас, который в них стоял, я уже видел — тогда, в Хижине, когда Волдеморт натравил Нагини на своего преданного слугу.       Оттеснив меня, к столу бросился Невилл, сунул Снейпу наколдованный стакан с водой.       — Все в порядке, сэр, — говорил он, пока тот судорожно глотал воду. — Всего лишь птенец. Эй, уходите, чего пялитесь!       Толпящиеся вокруг ученики потянулись к выходу. Допив, Снейп с трудом поднялся и, ни слова не говоря, скрылся в смежной с классом комнате.       Я, ползая по полу, собирал осколки и складывал в корзинку. Невилл стоял над душой, зажав в кулаке, чтобы не увеличивался в размерах, трепыхающегося птенца с хохолком. Вовсе не похожего на змею.       — Сто баллов Гриффиндору, — мрачно сказал я, вставая с колен. Птенец заорал. — Засунь ты этого красавца куда-нибудь. Снейпу он точно не понадобится.       С корзинкой в руках я пошел в ту комнату. Снейп стоял возле узкого окна, склонив голову, солнце золотило черную макушку. Я задержался на пороге. Снейп оглянулся. Лицо его приобрело оттенок тыквы.       — Убирайся, — тихо произнес он, отворачиваясь.       Я опустил корзинку на пол, сияющие блики метнулись и застыли на сводах потолка. Я попятился и вышел.       Через несколько дней я отправился на отработку в Зал трофеев, о ней любезно напомнил Снейп. Он обрел уверенность и лицо имел нормального цвета, на меня смотрел с неприязнью — ничего нового.       Злорадный Филч выдал швабру и ведро, и я открыл двери в темный зал. Из дальнего угла надвинулась огромная тень. Мороз продрал по коже — это был дементор.       Здесь, в Хогвартсе, почему?!       Я задохнулся; воздух, ставший вдруг ледяным, ожег легкие, ноги подогнулись, я выронил и швабру, и звякнувшее ведро, разлив воду, и сам упал — на колени. Дементор разверзся, готовясь напасть, я торопливо нащупал в кармане палочку, сконцентрировался и вызвал Патронуса. Со второй попытки, когда холод сделался невыносим, а сознание меркло, у меня получилось. Призрачный силуэт вырвался с конца палочки и в облаке света, озаряя стены, понесся по залу. Дементор немного скукожился, но отступать не собирался. Вдруг за спиной хмыкнули, и жуткое существо втянулось в угол. Явственно стукнули дверцы шкафа. Я обернулся. Снейп стоял в дверях, поигрывая палочкой.       — Все так же боитесь страха, Поттер, — проговорил он с усмешкой. — Как типично для героя.       — Это вы подстроили?!       — Выбирайте выражения. Я лишь поставил перед вами простую задачу. В Академии авроров будут удивлены тем, что вы не освоили даже заклинание против боггарта. Что ж, учитывая, кто вам тогда преподавал Защиту…       Я вскочил с пола.       — Хватит! Я вовсе не хотел пугать вас змеей!       — Следите за языком, — холодно прервал он. — Пугать меня змеей? Вы ничего не путаете?       С этими словами он вытянул из кармана ужа, невозмутимо нацепил себе вокруг шеи и пошел прочь, хотя мог бы насладиться моей изумленной физиономией. Патронус, о котором я совсем забыл, пробежал мимо меня и обогнал его, угасая. Снейп застыл, я тоже. Это была лань. Теперь, когда сияние не окутывало ее, ясно виден был абрис остромордой ушастой головы. Лань переступила копытцами и исчезла. Снейп повернулся ко мне.       — Что это значит?       Я молчал. Он что, вызвал Патронуса и сам не заметил как? А где тогда мой?       — Не знаю, сэр, — наконец ответил я.       — Зато я знаю. Мамочкин сынок, Поттер? * * *       — Он все такой же гад, — убежденно повторял я. — Топчется по самому дорогому. И к тому же я вызвал Патронуса, это далеко за пределами школьной программы, а он мне заявил, что я не справляюсь с заданиями третьего курса!       — Просто он растерялся, — сказал Невилл.       — С чего ты так хорошо знаешь Снейпа? Ты же от него всегда шарахался.       — Дурак был.       — Не ссорьтесь, — вмешалась Гермиона. — Гарри, ищи позитивный момент. Снейп получил ценную скорлупу и победил боязнь змей.       — Толку ему от тех змей.       — Сможет сам добывать яд, — объяснил Невилл. — А то приходилось покупать втридорога.       — Ага, или тырить яйца огневицы, — буркнул я. — Для приворотов… По списку дальше «душевный разговор». Самое время!       — Вот и поговорите о твоей маме. Изменившийся Патронус — чем не повод?       Повод был законный, вот только я понимал, что мама здесь не при чем.       Я узнал у Нева пароль от директорского кабинета и воскресным февральским вечером, свободным от тренировки по квиддичу, отправился к Снейпу.       Тот сидел за огромным столом и писал.       — Снова проблемы, мистер Поттер? — не поднимая головы, осведомился он. — Или принесли мне в подарок змею-другую?       — Просто подумал, сэр, — начал я самым миролюбивым тоном, на какой был способен, — что вы единственный, кого я могу расспросить о своей маме.       — С какой стати?       — Ну, это очевидно.       — Почему же? — он пожал плечами, не отрываясь от писанины. — Пойдите помучайте своим навязчивым вниманием профессора Слагхорна — насколько я помню, Лили состояла в его клубе любимчиков.       — Но вы ведь ее любили, а не он, — брякнул я. Снейп отшвырнул перо и с потемневшим взором встал из-за стола.       — Кого я любил, совершенно вас не касается! — Он помолчал и справился с собой. — Очередное словесное недержание, мистер Поттер? Что ж, если хочется поговорить на личные темы — извольте. Вам по-прежнему снится Седрик Диггори?       — Ч-что?       — Как он вам снится? Вы думаете о нем перед сном? Что именно представляете? Рассказывайте, я хочу послушать!       — Но… я… Да с чего вы взяли?       — Ну, это очевидно. Итак? — Я молчал. — Вижу, не готовы к откровенному разговору. В таком случае, всего доброго.       Я медленно отошел к шкафу, набитому книгами и свитками. Я слышал, как Снейп снова уселся за стол, двинув креслом. И чувствовал на себе его взгляд.       — Все верно, — сказал я, рассматривая корешки книг. — Когда Волдеморт убил Седрика на моих глазах, я как будто сошел с ума. Кричал во сне, звал, как будто мог вернуть… оттуда. Брат считал, что он был моим бойфрендом, и постоянно дразнил. А в школе я ставил на ночь заглушающие чары. Сейчас уже реже. Но иногда сон возвращается, и Седрик снова гибнет, а я ничего не могу исправить... Вам снятся кошмары, сэр?       — Нет, — буркнул Снейп, но я знал, что он врет.       Он дважды щелкнул пальцами, и передо мной возник выдрессированный эльф с чашкой чаю. Я взял, стал пить и уставился на ряд книг.       — Что такое «Основы магии»?       — Наука о создании заклинаний, — ответил Снейп. — Почему вас это интересует?       — Необычно. В школе не изучают...       — Не изучают, потому что мало кто способен изобрести действующее колдовство. И вы тоже вряд ли сумеете. Вот пользоваться чужими изобретениями — сколько угодно.       Я проглотил подначку.       — Как вам удавалось их создавать? В чем секрет?       — Секрета нет для того, кто в состоянии учиться. У любого заклинания есть атрибуты формы, воздействия, минимальной необходимой силы, словесной компоненты и движения палочки. Необходимо сочетать эти пять атрибутов так, чтобы все хорошо совпало, и вложить в созданное заклинание частичку души.       — Ясно.       — В самом деле?       — Возможно, в критической ситуации я бы смог. Когда вы наслали на меня паука, я превратил его в стул. За секунду. А у меня с трансфигурацией всегда было не очень.       — По вашей логике, отныне вы великий трансфигуратор, — обронил Снейп.       Я все пялился на книжки, чтобы не поворачиваться к нему и не встречаться взглядом. И не стал говорить, что вообще-то да — с того дня преобразование предметов и существ получалось все лучше.       — Что ж, думаю, вам пора, мистер Поттер, — негромко сказал Снейп, которому, видимо, надоело созерцать мою спину.       Я кивнул, не оборачиваясь, двинулся к выходу. За дверью обнаружился Невилл.       — Сэр! — воскликнул он, обходя меня и устремляясь внутрь. — Могу я…       — Можете, мистер Лонгботтом, — раздался голос Снейпа из недр кабинета. — Проводите мистера Поттера до факультетской гостиной и попросите для него у эльфов крепкого сладкого чаю.       — Он какой-то сам не свой, — рассуждал Нев по дороге в башню. — Даже меня послал, хотя мы договаривались составлять сегодня сводную таблицу растительных свойств. И чай этот… О чем вы говорили?       — О любви, — буркнул я и не стал вдаваться в подробности. — Зачем тебе вообще аврорат, Невилл? Становись ассистентом Снейпа, вот твое призвание. Вы прямо спелись.       — Гарри, ты обижаешься, что ли? Ты, может, сам хотел бы?       — Не мели чепухи.       Седрик приснился мне нынче ночью, и сновидение изменилось под конец, превратив его в Снейпа. Это Снейп умирал в зеленой вспышке на кладбище, и это о нем я кричал «Нет!», падая в траву. Проснувшись, я обнаружил, что у меня мокрые щеки.       Реальный же Снейп вскоре доказал, что играть с ним в доверие — дохлый номер. Прикрываясь все тем же поводом — запросом от Академии, он вызвал меня на дуэль во время урока, первым делом раскокал очки и не позволил починить.       — Сражайтесь вслепую. Вашим врагам наплевать на ваши трудности, уж поверьте.       «Это тебе наплевать, ты сам хуже врага», — подумал я.       Я умел нападать и ставить защиты, но проклятая слепота не оставляла шансов. Под смех слизеринской половины класса Снейп наконец опустил палочку:       — Идите на место. Минус пять баллов. К следующему уроку выучите хоть один способ нападения. Нет, очки останутся у меня.       Как я ни отрабатывал приемы — ничего не получалось. Я видел противника, как в тумане, и боялся чересчур навредить. Но я нашел выход в конце концов. Потратив несколько дней в библиотеке, раскопал древнее, как мир, заклинание «Орлиный глаз». Оно было рассчитано на час, поэтому им редко пользовались. Каким-то чудом, вспомнив теорию о пяти атрибутах, я сумел стабилизировать эффект.       Впервые я рационализировал колдовство. И смог заявить Снейпу, чтобы оставил мои треснутые очки себе на память, потому что больше они не понадобятся.       — Что ж, поздравляю, мистер Поттер, — скривил он губы, и я сдуру едва не улыбнулся в ответ. — Меня всегда угнетало, что наш национальный герой — очкарик. * * *       — Я не попаду в Академию, — меланхолично говорил я Рону после занятий. — Мне ни за что не сдать этот чертов тест на доверие. Я практически изобрел заклинание, а ему плевать. Невилл меня обгоняет по всем пунктам.       Я смотрел из окна, как Снейп шагает через площадку, всю в лужах, а потом останавливается и ждет Нева. Затем они направились в сторону леса. И мне показалось, держатся за руки. Я вздрогнул и вытянул шею. Бред, конечно.       — Может, просто поговоришь с ним?       — Обязательно, чтобы дать новый повод поунижать меня. А я еще окками подарил ему, дурак. Притащу ведро сливочного пива из «Трех метел» — пускай проблюется, он его не выносит.       — Гарри, ничего у тебя не выйдет, — засмеялся Рон. — «Метлы» уже неделю закрыты. У Мадам Розмерты какой-то вирус.       — Что за вирус? — спросил я без интереса. Снейп и Невилл исчезли за деревьями, и я отвернулся от окна.       — Не знаю. Заразный, наверное. Там все начали заболевать, и она закрылась.       Перед сном я спросил Нева, что он и Снейп делали в лесу — ведь еще март, ничего не цветет.       — Хагрид жаловался, что у гиппогрифов кашель, — сказал тот. — А Снейп считает, виновата супер-ядовитая тентакула. Она запрещена к выращиванию из-за высокой токсичности, но ветер иногда приносит стручки. Он позвал меня, чтобы я помог найти ее.       — Ну и ты помог? — хмуро осведомился я.       — Нет. Хагрид хочет вызвать помощь из министерства магии, но тогда тентакулу конфискуют, и Снейп приказал подождать пару дней.       — Зачем ему эта тентакула?       — Ты что, ценнейшее растение! Я хотел снять маску, чтоб по самочувствию сориентироваться, но Снейп запретил. Сказал, так можно отравиться или навсегда остаться фиолетовым. Мы завтра еще поищем.       — «Мы», — хмыкнул я, забираясь в постель. — Ты ведь уже все пункты доверия прошел, да? Задушевно беседуете, и услугу ты ему не одну оказал, и в личные границы втерся… Что осталось-то?       — Телесный контакт, — смущенно пробормотал Невилл. — Но я даже не представляю, как…       — Брось, схватишь за руку в порыве обсуждения свойств этих ваших стручков, он и не заметит.       — Так надо же, чтоб заметил.       — Зачем? — спросил я с подозрением.       — Как, по-твоему, мы будем сдавать тест?       Я порылся в кофре и нашел письмо. Доказательством того, что втереться в доверие удалось, должна служить колдография с Объектом, добровольно сделанная на его личной территории и в телесном контакте.       — Портрет в директорском кабинете в обнимку с директором? Дерзай. Можете даже поцеловаться.       — Гарри, да что с тобой?!       Я отшвырнул письмо и резким движением опустил полог над кроватью.       Снейп и Невилл ничего не нашли, хотя два дня обшаривали лес и возвращались затемно, измученные и с мокрыми ногами, если судить по виду последнего. Хагрид встретил меня в Большом зале перед ужином, запричитал, что «бедные лошадки» выкашляли себе нутро, и я вдруг все понял!       Снейп при виде меня на своем пороге издевательски поаплодировал, отложив толстенный фолиант, который читал при свете одинокой свечи.       — Мистер Поттер, явление третье. Или уже четвертое? Что на сей раз?       — Сэр, я знаю, где тентакула, — заявил я без обиняков.       — Откуда? У вас было озарение?       — Вроде того. Если покажу место — напишете нормальную рекомендацию по Защите?       — Вы смеете ставить мне условия? — изумился он. Поднялся с кресла и убрал книгу на стеллаж. — Говорите где, я сам пойду.       — С Лонгботтомом? — не сдержался я и прикусил язык.       Снейп лишился дара речи. Я клял себя последними словами.       — Сейчас уже поздно, — он откашлялся и продолжил: — Ученики не имеют права покидать замок в такой час.       — Даже вместе с директором?       — Супер-ядовитая тентакула чрезвычайно опасное растение.       — Тем более не стоит идти в одиночку.       — В таком случае, мистер Поттер, для чего мне именно вы? — спросил Снейп вкрадчиво. — Мистер Лонгботтом хотя бы полезен, он знает волшебные растения лучше меня.       — Я нашел ее, — напомнил я. — А не Невилл.       — Неубедительно. У меня есть основания подозревать, что это ваша ловушка.       — Сэр, от вас в какой-то мере зависит моя Академия, — сказал я. — Стоит ли рисковать будущим ради сиюминутного удовольствия увидеть, как вы плещетесь в каком-нибудь болоте? — и я вновь прикусил язык.       Виноват был неверный рыжий свет свечи в сумраке кабинета, ее трепещущий огонек озарял Снейпа сбоку, и он выглядел легкомысленно: мантия расстегнута, длинные волосы облепили длинное горло. Да еще этот странный разговор… Совсем не похожий на типичную беседу директора и школьника. Или Снейпа и Поттера.       Словом, я его уломал. Он отправился за перчатками и защитными масками, а я к себе — одеться.       — Идешь куда-то со Снейпом? — Нев, читавший в постели, сел и спустил ноги с кровати.       — Да, решил перенимать твой опыт.       Я натянул под мантию свитер, проверил палочку в кармане и вышел.       За воротами, на дороге, ведущей к лесу, Снейп перевязал волосы лентой с обмахрившимися концами и нацепил маску, вторую вручил мне.       — Назовите место, мистер Поттер, я аппарирую нас туда.       — Лучше я.       — Нет, не лучше, — рассердился он. — Я не уверен в вашей способности к аппарации. Не хочу расщепиться или очутиться… в болоте.       — Хорошо. Огород Мадам Розмерты.       Снейп с хлопком исчез. Я бросился следом и через секунду налетел на него, озирающегося посреди грядок. Мы рухнули на мокрую землю, запутавшись в длинных мантиях. Наши взгляды столкнулись и замерли.       — Немедленно слезьте с меня, — зашипел Снейп, опомнившись первым. Я кое-как поднялся, потирая ушибленные колени, и выпалил:       — Я вам доверился!       — Ваши проблемы, — пожал он плечами, тоже вставая и отряхиваясь от налипших комьев грязи. — Но раз уж вы здесь, мистер Поттер, давайте сделаем то, зачем пришли. Я не намерен всю ночь ползать по грядкам. Ищите!       — Я не знаю, как выглядит тентакула. Какие-то щупальца?       — Хороший из вас помощник, — хмыкнул он, шагая вдоль ограды и всматриваясь в траву. Наколдовал Люмос и стал светить под ноги. Я брел следом. — Не топчите тут.       Было тихо, над Хогсмидом синела ясная весенняя ночь, сверкали звезды; где-то далеко залаяла собака. Холодный ветер остужал разгоряченное лицо. Вдруг из-за дома донеслись голоса. Снейп замер, погасив свет, и я уткнулся в его спину.       — Уилкис, поставь Табу на аппарацию и засвети Люмос Максима, — проговорил кто-то. Хрустнула ветка под чужими шагами.       Я вытянул из кармана мантию-невидимку, набросил на себя и Снейпа. Он был не намного выше меня и почти такой же щуплый, и легкая ткань скрыла нас обоих. Мы стояли, прижавшись друг к другу. Я затаил дыхание, но вовсе не от страха быть обнаруженным.       — Аппарируем, — щекотно прошептал Снейп прямо в ухо, обдав теплым дыханием. Я вздрогнул. — Это министерские. Вы донесли?       — Я не псих.       В глазах потемнело, грудь сдавило, но аппарировать не получилось, запрещающее заклинание уже действовало. Над головами стал разгораться белый свет, и Снейп оживился:       — Справа, в десяти футах.       Я тоже увидел — фиолетовые ростки, и впрямь похожие на щупальца. Мы двинулись к ним. Министерские начали прочесывать сад. Их было человек пять, все в защитных костюмах с масками.       — Быстрее, — раздраженно шептал Снейп. — Что вы плететесь, как больная корова?       Наконец мы очутились возле нужной грядки; Снейп начал торопливо обрывать ростки, но их оказалось слишком много, и я стал помогать.       — Перчатки! — вскинулся он. — Вы с ума сошли!       — Да ладно, — пробормотал я и ссыпал стебли в приготовленный мешок. — Все, надо сматываться.       Легко сказать.       — От домового эльфа куда больше пользы, чем от вас, — брюзжал Снейп. — С ним хотя бы можно аппарировать отовсюду.       Я заметил между грядок длинную хворостину, нацелил палочку и превратил в метлу. Снейп дернулся и едва не выпал из-под мантии. Я удержал его:       — Это единственный способ, сэр.       — Черт бы вас побрал, Поттер, вместе с вашими фантазиями, — он готов был сдаться с краденой тентакулой, лишь бы не лететь со мной. Я рванул метлу, вскочил в седло, и Снейп неуклюже взобрался на черенок впереди меня. Под крик «Вот они!» мы тяжело взмыли над огородом.       Метла рыскала, теряла курс, а я, балансируя, запихивал в карман мантию-невидимку.       — Вы поразительно легкомысленны, Поттер, — без устали ругался Снейп. — Вы хоть знаете, что от яда этого растения погиб муж Минервы Макгонагалл? Зачем трогали?       Я не отвечал; я прилагал усилия, чтобы удержать метлу и удержаться самому, приходилось цепляться за черенок и за Снейпа, его треплемые ветром волосы лезли мне в лицо, и лента лезла, щекоча торчащими нитками, и я, устав отплевываться, прижался щекой к теплой спине. Спина была напряжена и вибрировала, и я испытал прилив странной нежности, оттого что не все этот человек знает и умеет. Летать вон боится. Прямо в ухо колотилось чужое сердце и мешало сконцентрироваться.       Мы пронеслись, вихляя, над вымершими улицами, свернули к лесу и, задевая ногами верхушки кустов, проволоклись вдоль опушки к озеру. Возле самой воды метла вновь обернулась бесполезной хворостиной, и мы грохнулись вниз. И во второй раз за вечер вывалялись в грязи.       Я трясся, продутый ветром до костей. Снейп глянул искоса, и мне померещилось вдруг беспокойство в темных глазах. Вот скажет сейчас дикое и прекрасное: «Замерз? Иди ко мне» — и примется растирать мои уши теплыми сильными ладонями…       — Спасибо, мистер Поттер, что не в болото, — сплюнул он, реальный, сидя на мокром песке. — Очень остроумная выходка с министерством. Клянусь, я сделаю все, чтобы вы навернулись с вашей метлы во время матча. А теперь марш в замок. * * *       — В общем, щупальца он получил и заныкал, но со мной опять не разговаривает, — жаловался я Рону и Гермионе. — Ума не приложу, как министерские пронюхали. А он уверен, что это я донес, чтобы выставить его посмешищем. Директор Хогвартса ворует нелегальные растения. Ха-ха.       — Это я им сообщил, — вдруг произнес Невилл, до того молча листающий книгу.       — Ты? Зачем?!       — Я понял, что ты нашел тентакулу и собрался показать Снейпу, ну и навесил на тебя следящие чары. Сперва хотел сам вас догнать, но ты мог решить, что я отнимаю у тебя шанс. Так что я передал координаты в министерство. Камином.       — Ревнуешь, что ли? — поддел его Рон, и мне вдруг стало тошно.       — При чем тут ревность, — тот покраснел. — Но Снейп никогда не сталкивался с супер-ядовитой тентакулой, она очень опасна. А Гарри плохо знает травологию.       — Очень трогательная забота, Нев. Иди признайся ему — он оценит.       Спустя неделю ладони мои начало покалывать. К апрельскому квиддичному матчу между Гриффиндором и Слизерином они горели огнем. Мадам Помфри дала охлаждающую мазь, которая не особенно помогла, и посоветовала обратиться к директору. Я, конечно же, не стал.       Держаться в полете я смог, но и только. Руки страшно жгло, и я по большей части летел без их помощи. Уже не думая о снитче, старался хотя бы не мешать остальным игрокам. Метла упорно стремилась книзу, но я не решался приземлиться — ведь это означало бы моментальный проигрыш для команды. Сжимая древко коленями, я отлетел от завязавшейся вокруг квоффла борьбы к преподавательской трибуне и заметил Снейпа: он не сводил с меня напряженного взгляда, а губы шевелились. Поразившись его сволочизму, я потерял равновесие, схватился за черенок, взвыл от острой боли и кувыркнулся назад. Метла выскользнула, и я кулем рухнул на песок. Метла свалилась следом и стукнула древком по голове. Голоса наплескивались, как волны, кто-то трогал за плечи, кто-то настырно спрашивал, жив ли я.       — Отойди! — неприятно взвизгнул новый голос, и я узнал Снейпа. Почувствовав, что меня поднимают с земли, я застонал от боли и потерял сознание.       Провалялся я в больничном крыле несколько недель. Падение не навредило мне, гораздо серьезнее пострадали руки, которыми я хватался за тентакулу. Ладони были забинтованы, бинты раз в день полагалось пропитывать лечебными зельями. Хуже было то, что кожа от кончиков пальцев до локтей окрасилась в фиолетовый. Однако зелья помогали: болело с каждым днем меньше, и фиолетовые оттенки становились все светлее. А вот зрение испортилось, наверное, чары слетели от удара о землю. Я применял «Орлиный глаз», но эффект никак не желал сохраняться.       Вставать не разрешалось, и друзья навещали меня, сидели по несколько часов, то занимаясь, то просто болтая. Гермиона читала вслух учебники, пересказывала, что было на уроках, и заставляла отвечать усвоенный материал, пугая экзаменами.       Заглядывала она и поздно вечером, пробравшись ко мне под мантией-невидимкой. Это было наше время: она подтаскивала к кровати стул, и мы шептались в сумраке по полночи. Гермиона делилась переживаниями из-за Рона, а я… Я слушал и думал, что мне-то не о чем рассказать. С Джинни мы как расстались в прошлом году, так и не стали больше встречаться. Да и все время и мысли поглощал теперь Снейп. А о нем говорить не то чтоб не хотелось, но было бесполезно — Гермиона принималась его оправдывать по всем статьям, и это утомляло. В то, что он опрокинул меня с метлы, она верить отказывалась.       Однажды я так усердно убеждал мадам Помфри, будто уже здоров, что она напоила меня модифицированным успокоительным зельем, и я беспробудно продрых несколько часов. Очнулся в темноте от того, что рядом знакомо заскрипел стул, но все не мог прийти в себя, зелье туманило голову. Не открывая глаз, я пробормотал:       — Прости, что проспал. Надо было разбудить…       Гермиона не ответила, только вздохнула. Я понял, что они с Роном опять поругались; нет, пора было выбираться из лазарета, чтобы привести моего друга в чувство. Я нашарил ее руку, взял за теплые пальцы, потянул к себе.       — Спасибо, что приходишь, — проговорил я. — Мне классно с тобой, даже когда мы молчим.       Я прижал ладонь к лицу, провел костяшками по скуле. Пальцы дернулись, распрямились, задели свисающую на глаза прядь. Я улыбнулся:       — Твоя рука так странно пахнет. Зельем. Неужели опять варила в туалете Оборотное, Гермиона?       Ладонь выдернулась из моего захвата. Я вздрогнул, распахнул глаза и сел. На стуле никого не было, занавеска, отгораживающая кровать, качалась. Я пожал плечами и заметил что-то темное на полу. Потянулся и поднял.       Это была лента Снейпа — та самая, зеленая, с обмахрившимися концами.       Только выйдя из больничного крыла, я уже нуждался в лечении для взвинченных нервов. Целыми днями и, главным образом, ночами я раздумывал о странностях Снейпа. И о своих собственных. Ощущение теплых пальцев на щеке туманило голову, а он вел себя со мной отвратительнее прежнего: не отвечал на приветствие, отворачивался или же, наоборот, принимался насмехаться. Например, над тем, как я щурюсь без очков.       Приближался май, а у меня все еще не было нашей общей колдографии. Я разработал план и посвятил в него Гермиону, оторвав от неистовой подготовки к ТРИТОНам:       — Войду к нему под каким-нибудь предлогом. А ты в мантии-невидимке с колдоаппаратом проникнешь следом. Как только мне удастся к нему приблизиться, снимай.       — Но, Гарри, это будет нечестно!       — А мне уже пофигу. Честно с ним не бывает.       — Но Невилл же…       — Ой, не начинай, — оборвал я. — Я не такой обаяшка и не умею очаровывать Снейпов.       — Может, тебе вообще не стоит поступать в Академию?       Но я задушил дискуссию на корню. Гермиона взяла мантию и аппарат, и мы отправились к директору.       Снейп был занят — выгребал из шкафов книги и заново расставлял по какой-то очевидной лишь ему логике. В окна врывалось солнце, в лучах плясали мириады пылинок. Пыльными казались и разлохмаченные волосы Снейпа.       — В чем дело, Поттер? — спросил он холодно.       Если так не рад моим визитам, давно бы сменил пароль.       — Можно попросить «Основы магии», сэр? — выдал я, зацепив взглядом знакомое название. Книжка и правда была нужна, «Орлиный глаз» не поддавался. Снейп, разумеется, не позволит взять, но мне бы повод подойти к нему, сидящему на скамье среди книг.       — Каким образом вы собрались читать, не понимая и десятой доли написанного?       Я молча приблизился и поднял первый попавшийся фолиант. Это оказался справочник ядов. Снейп бросил размещать книги на нижней полке и настороженно следил за мной. Сделав приветливое лицо, я вместе с тяжеленной книгой стал обходить скамейку — и он бдительно крутнулся следом:       — Осторожнее!       Я обогнул башню из пыльных томов и встал, прижимаясь к шкафу левой ногой. Правую согнул и уперся коленом в снейпову спину. И усиленно подавал бровями знаки в сторону дверей.       Снейп извернулся, как кошка, и уставился. Я прекратил строить гримасы.       — Мистер Поттер, — заговорил он раздумчиво. — Ваше поведение уже давно наводит на удивительные мысли, и я наконец разгадал вас. Вы решили меня соблазнить.       По-моему, я разинул рот. Бухнул фолиант на ближайшую полку и уронил руки.       — Я пробовал вас отвадить, — цедил он. — Но вы прилипчивы, как лишайник, и навязчивы, как осенняя муха. Так что единственный выход — ответить вам взаимностью, которой вы добиваетесь. Идите сюда, Поттер.       Он взял меня, онемевшего, горячими пальцами за запястье и, дернув к себе, усадил на колени. В первые несколько мгновений я лишь осознавал частью обалдевшего мозга, что колени твердые, а руки, которыми он удерживал, худые, но сильные. А затем вырвался, скатился с него, кинулся к выходу, сослепу споткнувшись о книги и едва не свернув шею, натолкнулся на невидимую Гермиону и вместе с ней выпал за дверь.       — Гарри, ты доигрался, — Гермиона тяжело дышала, когда мы ворвались в гостиную. — Я говорила, что это плохая затея.       — Что случилось? — изумился Рон, вскакивая с дивана навстречу.       — Гарри решил сделать колдофотку со Снейпом.       — Ну и что, получилось? Эй, друг, да ты весь трясешься! Снейп тебя проклял?       — Лучше бы проклял, — пробормотал я и схватил карточку, которую Гермиона извлекла из аппарата. Момент был схвачен самый интересный: я с приоткрытым ртом и паническим выражением слетаю с колен Снейпа, а он кривится в усмешке вслед. Рон сунулся посмотреть и присвистнул.       — Мерлин и его борода! Что это значит?       — То, что он начал сживать меня со свету, — объяснил я. — И теперь уже по-настоящему.       Я сунул снимок в карман, поднялся в спальню, хотя было еще рано, и лег на кровать. Задернув полог, нащупал под подушкой зеленую ленту, скомкал и уткнулся лицом. Она совсем размочалилась, и нитки щекотали нос, но я не менял позы.       Наутро Снейп встретился в холле у Большого зала и с ерническим поклоном открыл передо мной дверь. Вокруг засмеялись, я сжал зубы и проскочил мимо. На уроке Снейп громко справился, всем ли я доволен, а то он волнуется, чем вновь вызвал всеобщий смех. Позже я увидел его в одном из переходов и попытался сбежать, но он догнал и спросил, зло улыбаясь:       — Что ж не заходите больше, мистер Поттер, разве не хотите вновь попинать меня коленом? По глазам вижу, что хотите.       Я прижал к груди учебники и молча смотрел на него. Снейп ухмыльнулся и сказал, что я в курсе, где его найти, если станет невтерпеж.       Я побрел к себе и долго еще чувствовал спиной взгляд.       Снейп знал, что делал: совсем скоро я не просто буду его избегать, но, пожалуй, попрошусь на досрочные ТРИТОНы, чтобы побыстрее убраться из Хогвартса. Я ничуть не ошибся в нем, вписывая в ту графу.       Вечером Невилл надел свою лучшую мантию и похвалился, что со Снейпом все на мази: они сейчас будут рассортировывать свежий урожай визгоперки в теплице, и профессор Спраут сделает колдографию. Снейп уже согласился.       — Пойду с тобой, — заявил я, — и тоже снимусь. Будет групповой портрет.       — Гарри, мне кажется, он не захочет. Может, ты как-нибудь по-другому попробуешь?       — Я уже попробовал, — я вытащил снимок из кармана и помахал перед носом Нева. — Уговори его, не то отправлю это во все магические издания.       Невилл разглядел колдографию и покраснел:       — Ты способен подставить Снейпа? После всего, что он сделал?       — Я тоже кое-что сделал, но он же способен изгадить мое будущее.       — Вовсе нет! Вы просто никак не можете понять друг друга!       — Зато вы с ним очень хорошо друг дружку понимаете, вот и убеди его.       — Но как я ему объясню? — Невилл чуть не плакал.       — Как хочешь. * * *       В теплице воняло прелой землей и навозом, горели масляные лампы, в открытые двери врывался весенний ветер, пахнущий цветами. Снейп, одетый в темную рабочую мантию с нарукавниками, копошился среди разложенной травы визгоперки. Стоял разноголосый писк, травки пытались расползтись, и ручной уж, ожерельем свисающий с его шеи, хватал их и возвращал. Увидев меня, Снейп скривился в знакомой злобной улыбке:       — Мистер Поттер! Соскучились? Простите, руки в земле, не то обнял бы!       Невилл, шедший позади меня, споткнулся.       — Э-э-э, профессор… Я насчет съемки. Гарри хотел бы участвовать. Он… э-э-э… тоже подкармливал эти визгоперки. Иногда.       — Конечно, — неестественно приторным голосом отозвался Снейп. — Только с одним условием: Гарри сядет ко мне на колени.       Невилл закашлялся. А я метнул в довольного Снейпа яростный взгляд, вышел и хлопнул дверью так, что вылетело стекло. Плевать, починят.       Пока он застрял в теплице, я решил подняться в его кабинет за «Основами магии» — книга нужна была до зарезу, я уже не различал лица встречных. Либо отыщу свои очки, если Снейп не выбросил.       В кабинете было темно, но я запалил магией свечи и принялся раскапывать фолиант на забитых книгами полках. Нашел, вытащил и, шагнув к ближайшему подсвечнику, раскрыл наугад.       «При каждом акте волшебства волшебник оставляет на окружающем мире отпечаток действия, словно разливает ведро краски. После повторений эти пятна остаются на всем — на стенах, на земле, в воде и воздухе — и начинают резонировать с действием и даже с частью действия. Неправильное слово, жест или намерение дестабилизирует отпечаток, и он смешивается с другими…»       Я так зачитался, что забыл о времени, и вдруг пламя свечей отклонилось и затрепетало — в кабинет ворвался Снейп. Должно быть, из теплицы заметил свет в своем окне. Он ткнул в мою сторону палочкой, и «Основы магии» выскочили из рук.       — Не стыдно, Поттер? — спросил он, помещая книгу на место. — Забраться в директорский кабинет и рыться в моих вещах! При Альбусе вы такого себе, кажется, не позволяли.       Я покосился на портрет, но Дамблдор уже много дней отсутствовал, бродя по чужим картинам. По правде говоря, будь он здесь, я не стал бы вторгаться.       — Позволял, — я пожал плечами. — На пятом курсе разгромил тут все.       — Даже так? Да вы законченный мародер. Гены, не иначе.       — С той ролью, на которую он меня готовил, я имел право разгромить и весь Хогвартс, не так ли? — выдал я несколько нервно.       — О, только давайте не будем меряться прошлым, мистер Поттер. Боюсь, мои карты побьют ваши. — Не глядя на меня, Снейп направил палочку на кресло в углу, и оно разъехалось в диванчик. — Прошу туда.       — Что? Почему?       — Надо же как-то обуздывать ваш темперамент. Я вас арестовываю до утра, застигнув на месте преступления.       Я бросился к двери, но открыть не смог.       — Зря стараетесь, — равнодушно сказал Снейп. — Шарить по кабинету не позволю, вы не сойдете с дивана. — Он двинул палочкой, и меня отнесло в угол. Я с размаху плюхнулся на кожаную обивку. Моя собственная палочка вылетела из кармана, и Снейп ловко ее поймал.       — Спокойной ночи, — хмыкнул он, — с потребностями справляйтесь по мере сил. — Он погасил свечи, и окна выступили из мрака тусклыми пятнами.       — Ну да, чего ожидать от человека, который из жалкой мести способен сбросить с метлы прямо во время матча, — сказал я громко. — А потом проникнуть в палату, чтобы взглянуть, достаточно ли мне плохо.       Тень заслонила окно — Снейп встал передо мной, смутный во мраке, точно призрак.       — Неужели вам не надоело нести бред? — устало проговорил он. — Я вас не сбрасывал, Поттер. Я заговаривал вашу чертову метлу, чтобы снизить, ведь вы сами даже не пытались. Свались вы с высоты, переломали бы позвоночник. Вот это было бы достаточно плохо.       — Тогда зачем вы приходили? — пробормотал я, сраженный. Снейп с полминуты маячил передо мной, потом тень уплыла — он ушел к себе. Я остался один на один с неотвеченным вопросом.       Диван был неудобный, но я кое-как разместился, сжавшись в комок и засунув ладони между колен. Сон все не шел, я прислушивался: во тьме поскрипывали ящики директорского стола, в которых творилось какое-то неведомое волшебство. Или это шуршал уж. От окна тянуло запахом озерной воды. Я хотел слезть с дивана и подойти к подоконнику, но не смог, прикованный магнетической силой.       Наконец, когда воздух начал синеть и запели первые птицы, я заснул. И вновь увидал Седрика Диггори — как он падает ничком, а я, ослепленный зеленой вспышкой, бегу к нему, опускаюсь на колени и вдруг понимаю, что это Снейп лежит в густой траве. Его волосы спутанной черной гривой свешиваются в сторону, открывая белую шею, всю в крови. И я кричу, так кричу, что вопль достигает небес, и Снейп — страшный, окровавленный, с мертвым взглядом — поднимается с травы, хватается за меня и трясет:       — Замолчи. Ох, да замолчи ты!       Я открыл глаза, увидал перед собой белеющее в рассветной мгле лицо Снейпа — глаза живые, блестящие, — и с размаху обнял за шею. И лишь тогда понял, что больше не сплю.       Ладони Снейпа лежали на моих плечах, но трясти он перестал. Я цеплялся за него, не мог разжать рук. И не хотел.       — Вы почему вопили, мистер Поттер? — спросил он тихо и так непохоже на себя. — Снова Седрик Диггори?       — Нет, — прошептал я. — Не он. — На этих словах мои руки вновь судорожно сжались, и Снейп больше ничего не спросил.       — Не нужно так реагировать, — проговорил он. — Сны ничего не означают.       Но я был другого мнения. Сны — несбывшаяся реальность. И когда нам показывают ее, мы кричим от ужаса, что все это могло быть. Не так-то легко отмахнуться от этого знания.       Я опустил глаза и понял, что Снейп сидит передо мной в одной ночной сорочке, из ворота торчит худая белая шея. Ткань была так тонка, что я чувствовал жар кожи, нагретой под одеялом. Опасаясь, что он, только вылезший из постели, сейчас замерзнет рядом со мной, все еще застывшим в кошмаре, и не совсем соображая, что делаю, я обнял крепче и склонился над плечом. Я ощущал его всего — горячего, худого, ребристого, с тяжко стучащим сердцем и учащенным дыханием. Шея под свесившимися волосами была теплой и пахла мылом или кремом для бритья. Я осторожно коснулся носом, потом губами, едва сдерживаясь, — так хотелось впиться жадным поцелуем.       — Что… что вы делаете? — сбивчиво спросил Снейп, не пытаясь отодвинуться.       — То, что давно хотел…       Он пальцами поднял мой подбородок, кончики скользнули вверх, погладили по щеке.       — Это все сон, — прошептал он. — Утром пройдет.       — Не пройдет. Уже утро.       Птицы пели на все голоса, становилось светлее с каждой минутой.       — Неужели и впрямь все было ради этого?       — Нет, — я не мог больше притворяться и втираться в доверие. — Ради Академии.       — Вам так важна моя рекомендация?       — Все еще хуже.       И я ему рассказал. Говорил, по-прежнему обнимая и касаясь губами теплой кожи на шее. Он не отталкивал, но ладони на моих плечах стали какими-то неуверенными. И наконец совсем съехали.       В камине вдруг вспыхнуло зеленое пламя, и Снейп встал, невольно загородив меня.       — Северус! Ты не спишь? — Это была Минерва Макгонагалл. — Доброе утро. Мистер Лонгботтом разбудил меня и сообщил, что Гарри Поттер пропал.       — Никуда он не пропадал, — Снейп шагнул к камину, по пути наколдовав на себе длинный халат. — Мистер Поттер, покажитесь. — И неприметно щелкнул пальцами, освобождая из диванного плена.       Я встал, расправляя мантию.       — Почему вы у директора, мистер Поттер? — с подозрением спросила Макгонагалл. — Что происходит?       — Ничего интересного, — отозвался Снейп, прежде чем я открыл рот. — Мы обсуждали с мистером Поттером его будущее.       — Северус, ты имеешь право вызвать ученика в любое время дня и ночи, но иногда, прости меня, ведешь себя, как мальчишка! Мистер Поттер, отправляйтесь в свою спальню. — И голова в чепце исчезла.       — Идите, — сказал Снейп. — Что вы там хотели, «Основы магии»? С какой целью?       Я объяснил про заклинание.       — Долгая возня, — хмыкнул он. — Вы на правильном пути, но с ходу научиться такому нельзя. Да и незачем, в Академии вам станет не до того. Что касается глаз, я сварю специальное зелье. Пришлю завтра. Благодарите не меня, а мистера Лонгботтома — именно он обнаружил свойство супер-ядовитой тентакулы влиять на зрительный нерв.       — Но…       — Все, мистер Поттер. Колдографию сделаем позже, когда я буду соответственно одет. Я дам знать.       И он выпроводил меня. Не грубил, не оскорблял, говорил вежливо и даже мило, но я видел, что это не тот человек, с которым я обнимался на рассвете. * * *       — Невилл, зачем ты всем докладываешь, о чем только можно и нельзя? — Я ожесточенно терзал гриффиндорский галстук — тот постоянно развязывался. — Что за извращение?       — Прости, но я боялся, что ты задумал что-то неприятное для Снейпа.       — Почему он тебя так волнует? Ты уже прошел весь тест, осталось предъявить колдографию представителю Академии.       — Я не пойду в Академию. Снейп предложил мне место своего ассистента, с хорошими перспективами. Со временем сделает меня заведующим тепличным хозяйством и преподавателем травологии.       — Поздравляю, — сказал я и поскорее вышел, чтобы не наговорить лишнего.       Вечером я получил записку от Снейпа — очень официальную, директорскую — с просьбой одеться прилично и зайти.       В кабинете уже находился вызванный им колдограф с Косой аллеи. Мы сделали снимок: Снейп за столом, а я стою сбоку, и вместе мы с натянутыми улыбочками, соприкасаясь локтями, рассматриваем пергамент — якобы с важной информацией. На самом деле это была чье-то перечерканное красным эссе по Защите.       — Удачи, мистер Поттер, — произнес Снейп, вручая карточку. — Не забудьте завтра выпить зелье, иначе сослепу не пройдете проверку в заклинаниях. — И он не пожелал больше разговаривать.       А назавтра было 2 мая — годовщина победы во второй магической войне, Весенний бал, гости. Ожидался и мистер Шеклболт. Отвертеться от участия в празднике и запереться в спальне или сбежать в лес, как хотелось, я не мог.       Школьный эльф материализовался в гриффиндорской гостиной ровно за минуту до выхода нашей троицы на торжество и вручил мне теплый кубок с жидкостью, в которой просверкивали золотистые искры. Она пахла резко и знакомо — и я выпил одним махом, игнорируя удивленное переглядывание друзей. Сперва ничего не произошло, лишь слегка закружилась голова, но я замечал все больше мелких деталей на картинах, мимо которых мы шли. Снейп не обманул.       У входа в Большой зал стояли принаряженные ученики и взрослые маги-гости. От толпы отделился Невилл.       — Гарри, ты добыл колдографию? Идем к мистеру Шеклболту, он ждет в классе Защиты, наверное, сам собрался нас испытывать. Ты отдашь колдофотку, а я откажусь от конкурса.       Я свернул с ним в боковой коридор и встал, как вкопанный.       — Нев, откажись за меня тоже, ладно? Передай, что у меня ничего не вышло с доверием.       — А ты куда?       — Мне нужно…       Мне нужно в Большой зал — отыскать директора и вновь, как четыре месяца назад, пригласить на танец. Это самое неотложное дело в данный момент, какой бы очевидной глупостью ни казалось!       Я пошел, потом побежал в зал, где уже гремела музыка, были потушены свечи, и десятки пар кружились среди мигающих волшебных огней и порхающих цветов. Мне улыбались, махали руками, кричали: «Гарри, с праздником!», «Ты мой герой!» и все в таком духе. А я пробирался сквозь танцующих и не находил Снейпа. Я пересек зал, поднялся на постамент с учительским столом и открыл сквозную дверь. И толкнул дверью его, как раз решившего войти.       Мы встали в проеме. Мигающий свет делал нас то синими, то фиолетовыми, то ярко-красными.       — Мистер Поттер? Вроде бы вас ждет Шеклболт. Вы выпили зелье?       — Выпил. Вон, вижу, что у Белого рыцаря, — я показал в дальний угол холла, — откололся кончик носа.       — Тогда почему пришли сюда, а не в класс Защиты?       — Внутренний голос велел мне снова вас пригласить...       Я не понял сперва, чему он удивляется и при чем тут зелье. Почти сразу же меня осенило. Снейп подлил в кубок «Жидкую удачу», чтобы все сошлось с Академией, вот откуда золотые искры и знакомый запах! А «Жидкая удача» взяла да и привела к нему.       — Не смешно, мистер Поттер, — нахмурился Снейп, продолжая смотреть в упор. — Я не танцую.       — Да я тоже, — ответил я растерянно, соображая, чего от меня хочет зелье. И, в общем-то, знал чего.       — Тогда что мы здесь делаем? — не отставал он.       Вслушиваясь в себя, не отвечая, я положил руки ему на плечи, мельком отметив, как он напрягся, и быстро, пока ужас не сковал тело, поцеловал. Не совсем нормальный вышел поцелуй: я коснулся губами места, где сходились насупленные брови, и почувствовал их пушистые волоски, затем съехал вниз, по горбинке носа, и наконец тронул уголок рта. Снейп, казалось, перестал дышать; и я тоже. Мы застыли, как парализованные. Его губы слабо шевельнулись под моими:       — Не сходите с ума, мистер Поттер… Отойдите… сейчас же.       — Не могу, профессор, — прошептал я. — Ваша «Жидкая удача» крайне… удачна. Это она меня заставляет.       — «Жидкая удача»?       — О, не надо. Я догадался.       В холле послышались голоса, и Снейп отшатнулся, но я точно знал, что отпускать его сейчас нельзя, и обнял за шею, как вчерашним утром. Тогда он щелкнул пальцами, и возник знакомый эльф. Снейп схватил его за наволочку — и я не успел моргнуть, как мы очутились посреди директорского кабинета. Эльф пропал. Я, не давая Снейпу опомниться, потянул в спальню, и он, обалдевший от напора, не сопротивлялся.       — А то вдруг опять камин, — не совсем связно пробормотал я. Дверь за нами захлопнулась.       Здесь было тихо, лишь тикали волшебные ходики да трещали свечи на вечернем сквозняке, что шевелил занавески на открытых окнах. Снаружи робко пощелкивал первый соловей. Не отпуская Снейпа, я шагнул к высокой застеленной кровати, наши ноги перепутались, и мы рухнули на покрывало. Я оказался сверху и навалился, целуя смело, не думая, не сомневаясь. Губы у него были обветренные, и это ужасно тронуло почему-то. Сам Снейп, казалось, оцепенел от шока. И пока он не пришел в себя и не столкнул меня на пол, я усилил напор. Губы дрогнули, раскрылись, и он стал неуверенно отвечать. Мое сердце едва не выскочило. Наконец я оторвался:       — Сколько действует Феликс Фелицис?       — От дозы зависит… Минимум с час, — пробормотал Снейп отстраненно.       — Надо торопиться, — и я снова целовал, поражаясь тому, что он принимает это, как надо. Но лишь я попробовал расстегнуть его мантию, как он перехватил руки. Я упрямо прорвался к застежкам и дернул, отрывая крючки. Расстегнул и рубашку, прижался лицом к голой груди и задохнулся. Снейп больше не противился мне. Его ладони очутились в моих волосах, и наконец он сам нашел губами мои.       Было жарко, головокружительно, объятия не давали дышать, волосы взмокли; вот я уже лишился мантии, потом рубашки и, забывшись, вздрагивал от пылающих, влажных поцелуев на шее, груди, животе. Запрокинув голову, обхватил Снейпа за шею, подставил горло неистово впивающимся губам и щекочущим прядям длинных волос, отдаваясь острым ощущениям. А потом разом не выдержал: перевернулся, обнял обеими руками и прижался так, что биение наших сердец слилось в один грохочущий стук, эхом отдаваясь в ушах. Требовалась передышка, иначе я мог просто спятить.       — Вам кажется это все нормальным? — негромко сказал Снейп, переводя дух.       — А вам?       — Мне почти сорок, мистер Поттер. А вы школьник...       — А мне девятнадцать, — я поднял голову, — и если б не война, давно бы закончил эту вашу школу.       — Пусть так. И вы полагаете, у нас есть что-то общее? Что-то, ради чего стоило все это… затевать?       — У нас не было шансов раньше, — прошептал я. — Но сейчас мы же можем выяснить… Узнать друг друга.       Снейп смотрел непонятно, и я совсем растерялся.       — Значит, раз действие «Жидкой удачи» закончилось, мне пора?       — Развлекся и хочешь удрать, как трусливый заяц? — Он так и впился черными глазами. — Ну какая «Жидкая удача», откуда бы ей взяться?       — Из скорлупы яйца окками, — сказал я и замолк, чувствуя себя одураченным.       — Вас так нахваливает Гораций, мистер Поттер, — вздохнул Снейп. — А вы даже не в курсе, что это зелье должно настаиваться полгода.       — О. Я знал, забыл просто…       Из-за двери донесся возмущенный голос, кто-то настойчиво вызывал Снейпа через камин. Он вздохнул, помедлил, но все-таки поднялся и стал застегиваться. Вышел, оставив дверь непритворенной.       — Северус! Поттер снова у тебя?       Макгонагалл!       — В чем дело? — утомленно спросил тот.       — Как в чем? Шеклболт бьет во все колокола, если Гарри немедленно не явится на тестирование, то получит «Тролля» и не поступит в Академию авроров! Он здесь?       — Да, Минерва, он здесь, — сказал Снейп таким тоном, что та воскликнула:       — Ты что, не в себе?! Ты же директор! А Поттер ученик! Мальчик!       — Поттер взрослый парень и сам за себя может отвечать, — выдал Снейп, словно не он только что внушал мне то же самое. — Дайте наконец ему самому решать, куда поступать и... все остальное. А если тебя что-то не устраивает или, упаси Мерлин, шокирует в моем поведении, я с удовольствием сложу с себя бремя главы Хогвартса.       — Северус, ты героический маг, тебе нет цены на войне, но в мирное время ты становишься невыносим! Имей в виду, что бы там Поттер ни решил, это не снимает с тебя ответственности! И вас обоих ждут в Большом зале!       Пламя вспыхнуло и погасло, зашипев, и Снейп вернулся в спальню. Встал у окна.       — Все слышали, мистер Поттер?       Я помедлил, собираясь с духом, — стало вдруг очень страшно бросаться во все это с головой, слез с кровати и, как был, босиком, подошел и взял его за руку. Снейп промолчал и несколько раз дернул кадыком, словно сглатывая тяжелый ком. Потом повернулся и произнес обыкновенным тоном:       — Пойдемте-ка разыщем Шеклболта. Я скажу, что задержал вас.       — Не стоит, — я сжал пальцы, не отпуская его ладонь. — Идиотская была затея. Хитрости во мне как раз на «Тролля». Не хочу я этим заниматься, не мое…       — Чего же вы хотите?       — Не знаю. Невилл меня обошел, занял место директорского любимчика.       — Сомневаюсь, — серьезно ответил Снейп. — Но Минерва права. Я все еще директор. А вы пока что ученик. И времени у вас хоть отбавляй для принятия любых решений… Поэтому приведем себя в порядок и отправимся на праздник. Вроде бы мы главные герои вечера?       — Ну, типа да…       — И вы, мистер Поттер, не будете валять дурака? — с подозрением в голосе уточнил он.       — Торжественно клянусь, что не замышляю шалость! — отозвался я; голос отчего-то зазвенел, и я смутился. — Но можно сначала немного побыть здесь, вдвоем?       — Можно, — ответил он легко. — Думаю, пять минут у нас еще есть.       Пять минут и вся жизнь.