Джем

Фредди В студии, куда ты привел меня сегодня, пусто. Только инструменты, бесконечные провода и интимный свет, как в подвальном ресторанчике. Ты уселся на высокий табурет и подкручиваешь колки. Я пока что разваливаюсь на кожаном диване и от нечего делать, ковыряю ногтем сигаретные прожоги на кожаной обивке. Некоторые из них моя вина. Бедный диванчик. Гробовую тишину помещения нарушает простенькая последовательность. Мне не нравится, так скучно. Где ты достал это? Я уже готов ворчать, но твоя фигура в мутном свете завораживает меня. Я разглядываю твой красивый профиль, спину в пестром безвкусном свитере (нехорошо так сутулиться, дорогуша) и руки. Нехорошо так смотреть на руки своего близкого друга и коллеги, но я ничего не могу с собой поделать. Ладные и жилистые, с сетью голубых вен и росчерками рыжеватых волос, они приковывают мой взгляд. Что поделать, сильные мужские руки всегда были моей слабостью. Занятые делом они были болезнью, а умелые были приговором. Скучный звук уплывает куда-то за пределы восприятия, дырки от сигарет начинают мигать как звезды на периферии зрения, а вся пустая студия растворяется, превращаясь в далекое ничто. Есть только твои пальцы, которые нежно, но крепко обхватывают гриф. Джон Гитара удобно ложится в руку, и я начинаю перебирать струны, пытаясь вспомнить, что же я хотел тебе показать. Пальцы привычно перемещаются по грифу, зажимая квинты. Густой звук не разрывает тишину, он словно сливается с ней. Я понимаю, что руки вспомнили всё без моего участия и позволяю мелодии литься непрерывным потоком. Обволакивать нас. Для тебя это просто скучный набор звуков, не имеющий под собой какой-то основы. Для меня это общение с инструментом. Волны. Поднимающие меня на своих гребнях квинты и плавно опускающие кварты. Вибрирующие звуки, льющиеся из-под пальцев, создают вокруг меня новый мир. Пальцы перестают существовать. Существует только звук, который появляется словно из ниоткуда. Больше нет ни студии, ни стула, ни моей сгорбленной фигуры. Ничего не могу с собой поделать, я всегда сутулюсь играя сидя. Есть только глубокий и низкий звук. Я растворяюсь в нём, позволяя волнам качать меня и нести на себе. Фредди Одинокий бас звучит густо и низко, отдаваясь дрожью у меня в груди. Он странен без привычного сопровождения, но я наслаждаюсь. На секунду я залюбовался твоим лицом. Оно совершенно непроницаемо, ты весь отдался музыке. Губы плотно сжаты, веки опущены и зрачки под ними неподвижны. Невозможно прочитать где ты, о чем ты думаешь сейчас, но руки твои говорят со мной. Ты играешь без медиатора из принципа, цепляешь прямо фалангами толстые струны - так теснее и интимней ты чувствуешь свой инструмент. На кончиках пальцев у тебя мозоли и ногти часто содраны, но это честный обмен за вашу с гитарой крепкую близость. Ты работаешь правой рукой резко и сильно, резкими короткими ударами стимулируя струны, и мне на секунду кажется, что ты груб, но левая рука так нежно обходится с порожками. Сильные пальцы кажется ласкают лады, осторожно поглаживая и прижимая к ним дрожащие нити точными и мягкими движениями. Иногда ты обхватываешь одной ладонью гриф, и особо сильно бьешь по струнам пальцами второй, я замирая вижу, как под тонкой кожей твоих рук гуляют по четыре крепкие жилы, словно ты носишь в ладонях потайные струны и костяшки пальцев колки их. Ловлю себя на мысли, что хочу петь в твоих руках как бас. Хочу почувствовать сильные пальцы на своей коже. Джон Я отдаляюсь, понимая, что мелодия верна. Непосвящённым кажется странным, что бас может звучать гармонично даже без сопровождения. Упруго сопротивляющиеся струны стонут под пальцами, рождая мелодию. Мне интересно, какую мелодию я смог бы сыграть с тобой? Руки действуют привычно и правильно, мышцы привыкли к долгим нагрузкам, я не задумываюсь, скользя по грифу левой рукой. Я мог бы скользить так же плавно по твоему телу, позволь ты мне это. На кончиках пальцев правой давно образовались мозоли, защищающие их от контакта с жёсткими струнами. Они щекочут кожу при прикосновении. Но пора заканчивать. Я не хочу. Я хочу ещё немного побыть в этом мире звуков, которые отзываются звенящей дрожью во всем теле. Я не слышу тебя, ты замер и тоже прислушиваешься к происходящему. Я смог увлечь тебя, это прекрасно. Но любая мелодия заканчивается, и я возвращаюсь в реальный мир. Разжимая руку на грифе и обнимая гитару поперек, я поворачиваюсь к тебе, встречая пристальный взгляд. Фредди Я подхожу вплотную и становлюсь перед тобой на колени. Беру обеими руками твою левую ладонь и притянув к себе, рассматриваю, массируя длинные пальцы. У меня нежные руки, не тронутые ни тяжелым трудом, ни твердыми струнами или барабанными палочками, а твои нет. Они настоящие. Я сжимаю поочередно твои пальцы чувствуя мозоли на фалангах и крепкие жилки. Под бледной кожей тыльной стороны замечаю голубую венку и, не удержавшись, провожу по ней кончиком носа и трусь щекой, ощущая тонкие мягкие волоски, целую костяшки, и, повинуясь импульсу беру в рот указательный палец. Теперь я могу получить полное представление о рельефе твоих рук, ощупывая их языком. Первая фаланга, вторая, третья, затем переключаюсь на следующий и продолжаю до тех пор, пока все пальцы левой руки не становятся влажными от слюны. Я прикусываю подушечку под большим пальцем и целую тебя в самую середину ладони. - Отличный джем, Дикки. Из этого может получиться хит. – Говорю я, аккуратно укладывая твою руку обратно на струны и направляясь на кухню. За спиной я слышу тяжелый судорожный вздох.