in another life i would be your girl

Мне, честно, всегда очень нравился вид из астрономической башни, шотландские пейзажи способны меня очаровать не меньше, нежели Хогвартс с его томно-уютной магической аурой. Сейчас я стою, поднявшись на цыпочках, держусь пальцами за мраморные скользкие перила пальцами — и вдыхаю каждой клеточкой своего существа свежий прохладный воздух, высоко задрав голову. Ленивые лучи закатного солнца окутывают слащавой полупрозрачной дымкой бесконечные холмы, покрытые весенней зеленью. Сейчас начало мая, и дышится по-особому легко. Холмы очерчены очень красивым контуром. На мне сейчас из одежды только облегающая водолазка и плиссированная юбка черничного цвета ниже колена. Волосы мои подхватывает теплый невесомый ветер с юга, я щурю глаза и обхватываю себя руками. Слышу позади шелестящие шаги, но не оборачиваюсь. - Всегда ты знаешь, где меня найти, - я опустила руки, и поприветствовала Гарри, не глядя в глаза. - Выходит, да, - Гарри улыбается, положив руки на перила. У меня на секунду захватывает дыхание, ведь, получается, улыбается он мне, только мне. Я подвинулась ближе к его плечу, быстро окинув взглядом его лицо в профиль. Двухдневная щетина, трещинка на нижней губе, чистая кожа, которую закат окрасил медовым оттенком... Мне хочется стоять вот так до конца нашей жизни. - Как же хорошо, - Гарри оборачивается и задерживает взгляд на мне какую-то долю секунды. Я улыбаюсь, втупив взгляд в пол. - Как там Рональд? Не знаю, как это звучит вообще со стороны, но искренне интересуюсь. - Отлично, - Гарри ловит мой взгляд и обнимает со спины. Мы с Роном расстались две недели назад. Мне было гадко от того, что мы вот так расстались. Как будто совершенно незнакомые друг другу люди. - Я же вижу, - говорил он. - Вижу, как ты смотришь, но не на меня. Как вздыхаешь, когда видишь его рядом. Я желаю тебе счастья, но не знаю, на что ты можешь рассчитывать, раз он любит другую. - Улыбается, но без тени насмешки. - Будь счастлива, Гермиона. Вы с Гарри всё ещё мои друзья. Он ушёл, и спустя минут двадцать раздались снаружи раскаты грома. Дождь лил, как ненормальный, барабанил по металлическим подоконникам и вывескам что есть силы так, что у меня разболелась голова. Я проревела весь вечер, а потом быстренько привела себя в порядок, вспомнив, что Гарри и Джинни пригласили меня на вечеринку, верней Джинни, по какому-то ну абсолютно дурацкому поводу. Мне было бы невероятно тошно и без того, но Гарри не отводил от меня взгляда весь вечер, и отвесил парочку неловких, но искренних комплиментов. Я прижалась к Гарри и отдалась объятьям. Всем своим худым телом прижалась к его сильному. Знаете, за последний месяц я очень похудела, килограммов эдак на четыре? Это не так важно, но окружающие все вместе, как по команде, начали всплескивать руками и пытаться меня откормить. «Да это же ненормально, ну! Милая, тебе следует есть побольше». А я ела как не в себя порой, но это всё до чертиков. Вечно, как зайду в Нору, миссис Уизли вытирает руки о фартук и начинает причитать. Мне пару раз хотелось огрызнуться, а потом я вспоминала, что за люди Уизли в моей жизни и лишь с натяжкой улыбалась в ответ. Я такая вспыльчивая стала, ну ужасы просто. Но это только внутри; снаружи всё та же ледышка Грейнджер. А знаете, что в мне в Гарри нравится? Ни разу даже не заикнулся о моём весе. Лишь сунет в руку стакан с тыквенным соком или горячим шоколадом, прижмёт к себе и сидим вот так молча. Потому что он насквозь меня видит. Одного только в упор не замечает. - Три года, - с хрипотцой вдруг сказал Гарри. Его голос вернул меня из моих дремотных грёз в реальность. Его взгляд налился свинцом, лицо помрачнело. - Завтра ровно три года. Я лишь молча кивнула, отряхнула юбку и снова с нежностью прильнула к нему. Колючий его свитер щекочет подбородок, но я лищь прижимаюсь к нему с новой силой, вдыхаю родной запах и жадно хватаю тепло его дыхания. Три года. Ну да, три года с битвы за Хогвартс. Мы поэтому сейчас все вместе выбрались в замок по приглашению МакГонагалл и Хагрида и других. Господи, подумать только! Три года! С ума сойти... Нам ведь сейчас по двадцать в физическом смысле. А тогда было семнадцать. Но я-то знаю, знаю, потому что видела и на себе испытала то собрание слёз, тоски, нечеловеской боли и неполноты жизни — нам семнадцать сейчас, всё ещё. И семнадцать будет через пять лет. Мы — семнадцатилетние дети, и так будет всегда. *** Середина мая. Свежо. Последние две недели я только и делаю, что гуляю по Хогвартсу и окрестностям с Гарри. Господи, говорю это вот уже в тысячный раз, но как же хорошо тут дышится! Смотрю на Гарри, и не понимаю, за что он так со мной: улыбается, руку держит, кутает в свой шарф, накрывает пледом и смотрит с заботой, а сам-то любит Джинни. Ну почему, почему же, милый Гарри, ты собственноручно слепишь меня пустой надеждой? Я-то не хочу тебя Уизли отдавать больше никогда, а особенно после этого времени проведенного только вдоём. Видишь свою Гермиону, казалось бы, насквозь, а то, что она влюблена в тебя с третьего курса — не замечаешь. Или просто не хочешь замечать. Мне от этого так тоскливо, если бы весь мир сегодня же рухнул — подавно не так плохо бы было. Держишь руку мою в своей, смотришь преданно скозь очки — и даже стеклышкам твоей любви не скрыть. Мне так больно, что я хочу обнять тебя обеими руками и спрятать от всего мира. Вечерами я чувствую, как мои легкие пронзает эта ужасающая острая сырая боль. Вот такие чувства в основном. Но иногда я вздыхаю, рассматриваю собственные пальцы, возвращаюсь к реальности. Гарри и Джинни о помолвке не объявляли пока ещё, но миссис Уизли гордо намекает, что долго ждать не придётся. И вообще, ну не дурочка ли я, навыдумывала, чёрт знает что. И взгляды эти трепетные, и случайные соприкосновения, и вообще всё-всё-всё. Живу в своём несуществующем мире. Однако, клянусь, Гарри Поттер, ещё одна такая твоя игривая улыбка, и я за себя не ручаюсь. И плевать, что это я дурочка сбежавшая от реальности. *** - Мы напились! - кричал Гарри поправляя очки. Я слегка съежилась. Ночи холодные тут, но ясные. Мы вразвалочку тащились по тропинке из Хогсмида. Я вздрогнула, и это не ускользнуло из поля зрения Гарри. Мне на плечи легла ткань его пиджака. - Ей-богу, пьяные в стельку! - восхищенно продолжал он. Как оказалось, я более устойчива к алкоголю, нежели Гарри, однако тоже чувствовала, как то ли от количества выпитого, то ли от пронизывающего ветра подкашивало ноги. Моя рука блуждает где-то по спине Гарри. Я фыркнула. Гарри захотелось присесть около дерева. Он тащил меня за собой, держа за руку, и я свалилась ему на колени. - Прости, - выдавила я и прижалась спиной к дереву, покрытому мхом. Очень хороший пряный ночной запах, цикады и сияние звёзд в придачу. Такая красота, и мы пьяненькие в обнимку. - Ты красивая, - шепнул Гарри, провёл рукой по моим волосам и задумчиво задержал взгляд. Он вдруг стал таким серьезным. Я не сдержала смешок. - Конечно, дурак, - улыбнулась я. - Всегда такой была. Он посмотрел прямо в глаза. - Боже, если моё сердце прямо сейчас выскочит из груди, Гарри, будешь виноват в моей кончине, - выпалила я. Я сказала это вслух..? Какое горячее у него дыхание! Нам снова будто по тринадцать! Гарри погладил меня большим пальцем по щеке. Я прислонилась своими губами к его влажным горячим губам и задрожала. Он обнял меня, взял мой подбородок в руку и тихо, словно убаюкивая, произнес: - Завтра. В шесть утра. Сбежим. Только ты и я. Согласна? Или.. - Согласна, - я тяжело выдохнула и окунулась в его густые волосы всем лицом. Очень вкусный и самый необыкновенный поцелуй в моей жизни. Кто я теперь? Дурочка, всё та же дурочка! Но очень счастливая.