***
Все произошло неожиданно и быстро. Лиллиан, как и планировалось, находился недалеко от особняка, в котором проживала Кайя. Местом для слежки он выбрал дерево, крона которого была густо покрыта листвой и его, по идее, увидеть никак не могли. Он наблюдал на протяжении не одного часа, в то время как его накама на берегу строили ловушки для пиратов. И его кое-что беспокоило. Беспокоило то, что Куро просто… сидел на ступенях особняка, смотря в одну точку. Думал ли он о чем-то своем? Строил ли планы? Решал ли какие-то свои внутренние дилеммы? Или просто ждал? У Лиллиана было очень много вопросов насчет этого мужчины в дорогом костюме, но задать эти вопросы — настоящий суицид. И ведь девушки из деревни не обманули. Этот человек и в самом деле был элегантен. Однако его глаза, блеск которых скрывали за собой линзы очков, они были темны. Такой взгляд видел Лиллиан и ранее, в другом мире. Взгляд нетерпения от знания того, что он должен что-то получить. Получить непременно. В ближайшее время. Только нужно было подождать. Как будто он сейчас сидел на ступенях особняка и отсчитывал секунды. Одна за другой. Лиллиан вспомнил, когда такое видел. Его старенькая двоюродная тетя, сестра бабушки, умирала. Возраст дает свое. Доброй души женщина. Вот только не повезло ей воспитать своими руками избалованных и жадных до наследства потомков. С таким же взглядом они ждали того дня, когда их «любимая» бабушка уйдет из жизни, и тогда они могли бы разделить наследство между собой. Взгляд темной потаенной жажды. Греховный взгляд, как ни крути. Лиллиан слегка поморщился, облокачиваясь о ствол дерева, продолжая наблюдать. Казалось, что Куро никуда за всю ночь не собирается уходить. Именно из-за этого Маска позволил себе совершить ошибку — расслабиться. Из-за своего расслабленного состояния он и не заметил приближающегося знакомого. Майкл Джексон местного разлива медленно, но верно приближался к этому «дворецкому» Кайи. Если бы только Лиллиан заметил его раньше, он бы не стал спешить и не наделал бы ошибок. — Приветствую вас, капитан Куро. — Джамбо, как продвигаются дела? — без приветствия сразу задал главный вопрос Куро своему подчиненному, после чего поднял на него взгляд и поправил очки в своей странной манере. Этот взгляд требовал немедленного, и самое главное, положительного ответа. Который Джамбо ему и предоставил. — Все подготовления идут прекрасно. Команда готова с утра напасть на остров. — Хорошо, — мужчина поднялся с ступеней и усмехнулся. — Однако сообщи всем, что место высадки поменяется. — Ммм? К чему такие меры? — Джамбо, поправив шляпу, посмотрел на своего капитана. Если бы не сердечки-очки, можно было бы увидеть его заинтересованный взгляд, направленный на мужчину. — Предчувствие. Если у этого идиота Усоппа получится кого-либо убедить в своих словах, хоть ему и никто все равно не поверит, однако исключать такое нельзя, вероятнее всего они будут ждать с главного пляжа. — Ммм, устроить сюрприз. Будет сделано, капитан! — Джамбо, сняв шляпу, слегка поклонился. Он знал, что своего капитана лучше не злить. Куро не брезговал поднимать руку и на свою команду, только вот это не мешало ей продолжать уважать его за силу, стратегические способности и здравомыслие в критической ситуации. Все это время Лиллиан прятался за одним из деревьев. Его тонкокостное тело с легкостью скрылось за толстым стволом, из-за чего парню оставалось только прислушиваться к тому, что происходит в нескольких метрах от него. Значит, есть второй способ проникнуть на остров? Почему Усопп промолчал?! Черт… нужно предупредить остальных. Только мысль подошла к концу, как Лиллиан сделал шаг вперед, желая побыстрее добраться до своей команды. Вот только… если бы он был внимательнее, если бы не расслабился несколькими часами ранее… ему бы хватило времени, прежде чем подслушивать, пока Джамбо шел лунной походкой по тропе к особняку, осмотреть место своего сохранения. Он бы его очистил от всего того, что могло бы его выдать. В этой ситуации слишком много «бы». Только Лиллиан позволил себе расслабиться и из-за этого упустил драгоценное для себя время. И именно сейчас данная оплошность повлияла на ситуацию. Веточка под подошвой Маски под влиянием его веса треснула. И этот треск в ночной тиши оказался как гром среди ясного неба. Время на мгновение остановилось. — Там! — голос Куро нарушил напряженную тишину. Его тело двигалось с элегантной легкостью и грацией кота, именно такое сравнение пришло в голову Лиллиану. Высокий прыжок, и внимательные глаза молниеносно из всей зелени цепляются за свою добычу. Не прошло и минуты, как Лиллиан, прижатый грудью к земле, был во власти этого «джентльмена». — Хм, ну-ка… что это у нас здесь за крыса? — голос Куро был настолько обманчиво-игривым и теплым, что от него у парня волной мурашки пробежали по спине, и парень вздрогнул. От страха его горло словно онемело, а язык намертво приклеился к нёбу. Маску держали стальной хваткой за заднюю часть шеи. Еще немного усилий, и его позвонки треснут, разойдутся. Из-за этого дикого страха, что ему просто сломают шею, Лиллиан не мог заставить свои конечности двигаться. Однако ему и не пришлось. Его, как пушинку, попросту перевернули. — Дай-ка посмотреть на тебя, мышка, — издевательский голос Куро заставил еще раз парня вздрогнуть. И теперь он с огромными от страха глазами смотрел на пирата. Именно такого пирата, которого боятся жители островов. Жестокого, хладнокровного. Не такого, как Луффи, который ищет приключений и романтизированной в детских мечтаниях пиратской жизни. А самый настоящий. С единственными целями в жизни — богатство, жажда власти. Это был единственный шанс для Лиллиана на то, чтобы сделать хоть что-то. Он это понимал. Сейчас клетка захлопнется, и больше он не сможет ничего предпринять. Так что… пока его переворачивали, его руки быстро, как только могли, достали из кармана нож. Это была просто самозащита… была бы, если только Куро не был бы быстрее. Лиллиан лежал перед ним, не имея возможности пошевелится. Его руки были раскинуты в разные стороны, и на сгибах его локтей находились колени мужчины. Он держал свою руку на тонкой шее, а цепкий темный взгляд осматривал свою жертву, которая находилась под ним, под весом его тела, и не могла даже дернуться. К этому моменту к Куро подошел его подчиненный. — Эй, а я тебя знаю. Ты тот мальчик, который подсказал мне дорогу к деревне. Еще раз тебя благодарю. — Не стоит… — Лиллиан хрипло, так как его горло пересохло от стресса, прошипел и посильнее сжал руки в кулаки. Страх, который его сковывал, из-за нахлынувшего адреналина отступил буквально на несколько мгновений, позволяя парню дернуться пару раз, однако его вновь обездвижил Куро, сильнее сжав горло. — Кх… кхек… — ему перекрыли кислород, из-за чего щеки начали наливаться кровью. — Значит, помог… Я его не видел, кто он, Джамбо? — Куро наблюдал за трепыханиями Маски, как кот, который наблюдает за тщетными потугами мыши выбраться из смертельной игры. Он, слегка наклонив голову вбок, уголками губ кровожадно улыбнулся. Но сколько же эта легкая ухмылка принесла нового страха Лиллиану. И вновь ужас парализовал тело. — Не знаю. Только вот слышал, что он приехал с пареньком в Соломенной шляпе. — Значит, он с ним заодно. Хех, понятно, — они говорили так обыденно, словно обсуждали, что будет подано сегодня на ужин. А пальцы Куро еще сильнее начали сдавливать беззащитную шею. Лицо Маски стало еще краснее из-за нехватки кислорода. В висках все сильнее и сильнее отбивало ритм его сердце, его пульс. — Джамбо, загипнотизируй его. Хочу знать, что они задумали. А после, не переживай, — мужчина наклонился едва ли не вплотную к Лиллиану, их губы чуть не соприкасались. — В благодарность, что ты помог Джамбо, ты умрешь, не зная мук. Наконец пальцы разжали шею, из-за чего Лиллиан стал кашлять, пытаясь привести в порядок свое дыхание. Однако эта мнимая свобода продлилась недолго. — Смотри… Последнее, что Лиллиан увидел, были кольца. — Итак… — Куро поднялся с парня, который продолжал лежать на холодной земле, словно кукла. Его глаза были прикрыты и смотрели в одну точку. — Подними его, — очередной приказ. — Поднимись, — приказал Джамбо, и Лиллиан послушался. Его тело двигалось неестественно, словно его дергали за ниточки. Конечности слегка подрагивали и непроизвольно делали резкие выпады в сторону. — Интересно, впервые встречаю, чтобы кто-то так сильно сопротивлялся, уже будучи под гипнозом. — Оставь восхищения на потом. Нужно узнать, что они задумали. — И то верно, — дождавшись, когда парень наконец поднимется на ноги, Джамбо задал вопрос. — Что вы задумали? Расскажи о планах. На несколько секунд повисла напряженная тишина. Маска стоял между двумя мужчинами, слегка покачиваясь из стороны в сторону. Однако вскоре тишина была прервана. Губы парня начали двигаться, вот только из его рта не выходило никаких внятных, по крайней мере для пиратов, слов. Все, что они слышали, был какой-то странный, неизвестный для них язык, сопровождавшийся хриплыми гортанными звуками. — Какого черта это значит, Джамбо? — результат Куро не понравился, и он, нахмурившись, посмотрел на своего подчиненного. Тот же в панике начал обдумывать, что происходит, и как из этой ситуации ему выйти живым и здоровым, так как капитан в гневе страшен. — Возможно, он говорит на своем каком-то языке… подожди, капитан, — Джамбо достал лист бумаги и карандаш. — Вот, напиши о ваших планах. И Лиллиан подчинился. Он написал. Вот только то, что было написано, не дало никакого ответа на вопрос Куро: ☜ 💧☜❄ ✌☠ ✌💣👌💧☟ ⚐☠ ❄☟☜ 💣✌✋☠ 👌✌☠😐📬 ❄☟☜☼☜ ✌☼☜ ☞⚐☼ ⚐☞ 💣✡ ☞☼✋☜☠👎💧 ❄☟☜☼☜📬 ☜ ✌☼☜ ✌✋❄✋☠☝ ☞⚐☼ ❄☟☜ ✋☼✌❄☜💧 ✌❄ 💧☠☼✋💧☜📬 ☜ ✌☼☜ ☼☜✌👎✡ (*) — Я… ничего не понимаю, — Куро, нахмурившись еще сильнее, смотрел на парня, стоящего перед ним, кто неживым взглядом смотрел перед собой. — Может, это что-то вроде защиты от гипноза? — сделал предположение Джамбо. — В любом случае, уже это неважно, — «Дворецкий» смял листок и выкинул его куда-то в кусты. — Они готовятся, это и ежу понятно. Джамбо, поправки, которые я внес в наш план, продолжают действовать, переправь людей на другой берег. Оттуда и будет стартовая точка. — Вас понял, — проговорил гипнотизер, не сводя взгляда с Лиллиана. — Интересная маска, — видимо, он был где-то в своих мыслях, из-за чего Куро напрягся. — Что?! — он не кричал, однако его голос был громок и строг. — А, это… да, понял. Что делать с ним? — Я же обещал ему смерть без мук, — на лице у мужчины образовалась довольно кровожадная улыбка. Куро поправил очки. — Что может быть спокойнее смерти во сне? От улыбки капитана Джамбо сглотнул вязку слюну и вновь посмотрел на парня, который стоял перед ним. Мучила ли его совесть? Нет. Это жизнь пирата. Было время, когда их команда уничтожала целые поселения ради наживы, так что один странный паренек погоды не сделает. Было ли Джамбо не по себе? Абсолютно. Кровожадное спокойствие капитана Куро всегда потрясало мужчину. Из всех, кого он знал, этот «джентльмен» был самым жестоким. — Что делать, капитан? — Хм, я придумал ему славную могилу, раз эта мышка никакой информации предоставить не смогла. Недалеко есть заброшенный склад, его использовали, когда строили пристройку к особняку для хранения строительных материалов. Там его и похороним. — То есть? — Джамбо посмотрел на капитана, явно не понимая, к чему идет речь. А Куро со спокойным выражением лица поправил очки и глубоко вздохнул, словно он гений, которого окружают идиоты, и никому его не понять. В некоторой степени так оно и было. — Возьми пару людей, и замуруйте его там. А после подожгите. Пожар как раз будет сигналом к атаке, — Куро, развернувшись, пошел в сторону поместья. — Он просто заснет от угарного дыма, а после пламя поглотит его останки, если прорвется через стену, которую выстроите, чтобы его замуровать. Прекрасная тихая смерть, — мужчина продолжал отдаляться. — А мне нужно еще кое-что завершить. И все же капитан Джамбо был страшным человеком. — Ну, ничего личного, малыш. Пойдем.***
— Кхе… Кхе-кхе… Кха-кха-кха… — кашель разрывал легкие. Лиллиан, пытаясь открыть глаза, кашлял, не переставая. Его голова раскалывалась, болела неимоверно сильно. Она словно была наполнена цементом и весила, создавалось ощущение, как нечто большое и стальное. — Кхе-кхе… — кашель не прекращался. Только через несколько минут парень понял, что пахнет гарью, как будто что-то горит. Он пытался открыть глаза, но веки были настолько тяжелы, что никак не могли поддаться воле хозяина тела. — Мммм… — наконец, по истечении не одной минуты, Маска смог начать двигаться. Сначала пальцы, потом руки и ноги, голова. И, в конце концов, он смог открыть глаза. Только сложилось впечатление, что он и не открывал их вовсе. Кашель не прекращался. Сильный запах дыма заполнял собой легкие. Глаза видели перед собой только темноту. Ничего не понимая, с дичайшей головной болью, юноша наконец смог хоть немного приподняться и выставить руки вперед, намереваясь найти выход, вот только… — Ч… что? — ладони уперлись в холодный камень в то время, когда спина итак была прижата к такой же холодной поверхности. — Н… нет… нет!!! — Лиллиана обуял сначала страх, а потом и паника. Он пытался бить ладонями, а после и кулаками, лишь бы найти выход в этой ужасающей темноте. А за стеной раздавался потрескивающий звук. Этот звук мог означать лишь одно. — Огонь. Нет! Выпустите!!! — парень кричал, бился в этом узком пространстве, ему катастрофически не хватало воздуха. Он не переставал кашлять, кожа на кистях, на пальцах и ладонях давно была содрана в кровь, но Лиллиан не переставал биться, как синица в силках. Безумный страх затмил любые проблески сознания. Если бы только он мог успокоиться, перевести дыхание. Возможно он смог бы найти хоть что-то, что помогло бы ему в этой ситуации, однако… — Выпустите! Помогите! Кха, кха… кхе… Нет! Выпустите! — он кричал, бился о каменные стены, которые из-за пламени, что бушевало снаружи, начали нагреваться. Или они были теплы из-за крови Маски, которая оставалась из-за постоянных ударов рук о камень. Эта паника была фобией. У девушки никогда не было никаких, известных ей, фобий. Никогда в жизни. Да, она боялась, например, пауков и насекомых, у которых лап больше, чем две пары. Но этот страх был контролируем. Только вот сейчас… ею, точнее им, овладела клаустрофобия. Лиллиан пытался дышать более глубоко, вот только воздуха в этом маленьком помещении уже не было. Его место занял дым. Кашель становился еще сильнее, юноше казалось, что его легкие вот-вот разорвутся, настолько сильно сердце от страха качало уже не кислород в его теле, а угарный дым. — Кха-кхе-кхе-кха-кхе…! — очередной приступ кашля. И он закончился тем, что Лиллиана, буквально, вырвало на противоположную стену. Страх подкрался с новой сильной. Теперь парень всем своим телом пытался хоть как-то освободиться. Он отбил свои плечи, руки, несколько раз в панике ударился головой, из-за чего по его виску медленно стала спускаться к губам струйка крови. И снова кашель. Лиллиан задыхался, и его тело оцепенело. Он не мог двигаться, он не мог кашлять, не мог дышать. Страх клаустрофобии парализовал его. — Нет… — губы двигались, вот только голоса нет. — Нет… — он пытается пошевелиться, но мышцы, как из стали, застыли. Не слушаются. — Луффи… — НЕТ! — глаза осветил яркий свет, который лился из прекрасного витража огромного окна напротив парня. Глубокое дыхание, глаза в панике ищут спасения. Пальцы касаются ледяного камня, на котором сидел юноша. Он с удивлением и паникой смотрит на то, на чем сидит, и, судя по всему, некоторое время назад и вовсе лежал. Это был мрамор. Прекрасный белый ледяной мрамор. Лиллиан находился в прекрасном и тихом месте, в котором нет и намека на пламя, на дым и на давящие стены. Юноша резко осмотрелся. И пока крутил головой, понял, что его голова больше не болит. Оглянувшись назад, на свою «кровать», с которой он соскочил, Лиллиан с удивлением обнаружил, что покрывало представляло из себя… лилии. Прекрасные белые лилии. Голова его секундами назад покоилась на шелковой небольшой шелковой подушке. Словно это место было… Гроб… К моменту осознания, в чем Лиллиан сидит, его дыхание успокоилось, словно ничего вовсе не произошло. И даже мысль о том, что он лежал в гробу, не ужасала. Наоборот юноша был идеально спокоен. Так же идеально, как и эти белые лилии. Все, как на подбор, прекрасные. Оторвав взгляд от место своего почивания, юноша наконец обратил внимание на помещение, в котором он находился. Это был огромный зал. Стены украшали витражи, на которых были изображены разные истории со своими героями. У стен возвышались огромные колоны, которые стремились к высокому потолку. Колонны были сделаны, казалось, из малахита, а обрамлены золотом и серебром. Поддерживали колоны мифические звери. От грифонов до фениксов и драконов. Величественный вид зала завершали флаги. Один и тот же герб на этих флагах был помещен через каждые метров пять. И каждый из них держал свой мифический зверь, поддерживающий колону. Этот вид был одновременно прекрасным и ужасающим своей реалистичностью. Казалось, что они, только дай им волю, оживут и нападут на тебя. Разорвут на кусочки. И насладятся твоими страданиями. Лиллиан несколько минут осматривал этот зал, подмечая для себя все новые и новые детали. И, что странно, ему не было страшно. Он был спокоен, словно вернулся после долгого отсутствия домой и пытался увидеть, что же поменялось за то время, пока его не было. Лиллиан настолько увлеченно осматривал этот величественный зал, он назвал бы его готическим, но скорее здесь была смесь нескольких стилей, что не увидел самого главного. Вдали от него, посреди зала, располагался трон. Над троном, в стене, была изображена фреска, ужаснувшая бы любого. Но не Лиллиана. Он словно ее уже видел множества раз. И отрубленные головы врагов на этой фреске его не смущали, орды тварей чернее ночи, пирующие на трупах людей, не страшили, а знак расы Верс, помещенный на самом солнце, вызывал лишь трепет в груди. А на троне располагался Он. Его внешний вид был скрыт тенью, однако Лиллиан знал, этот мужчина огромен. Он очень большой. Он знал, что у этого существа темные волосы, что у него есть щетина, что у него нос с небольшой горбинкой, что в уголках его глаз есть небольшие морщинки. Он знал, что у правой губы есть шрам… Он знал, что этот мужчина невероятно красив собой, он статный. Он знал, что все, кто хоть когда-то его видел, падали ниц перед ним, благоговея. Одни от страха, другие от вечной преданности. Он знал, что его руки в крови. Он знал, что этот мужчина чрезвычайно жесток. И он знал, что он умеет любить. Несмотря ни на что, он умеет любить. Лиллиан не сводил своих глаз с этого человека. Как будто не понимая, где сон, а где реальность? Он мертв? Откуда такие чувства внутри него? Почему у него ощущение, что он знает этого мужчину? Нет… этот облик, этот вид, который такой чарующий. Глаза мужчины резко открылись. Белок был наполнен кровью, радужка глаза сияла рубином, а зрачок, сузившись, заставлял подчиниться. Он протянул руку. На свет от витражей показалась большая рука с серой кожей и большими когтями. Это даже не ногти, это когти. Он звал. Молчаливо. Терпеливо. Настойчиво. Лиллиан поднялся. Он переступил стенку гроба и стал спускаться с пьедестала. Медленно, но верно. Он смотрел в эти нечеловеческие глаза и понимал, что чувствует… тепло. Он спокоен. Ему комфортно. Так, словно он вернулся домой. Он хотел подбежать, обнять и уткнуться носом в шею к этому существу. Он хотел, чтобы его обняли и укрыли от всех бед. Он… хотел… принадлежать… истинному… альфе… Владыке… расы… Верс. Омега подошел к подножью трона, что возвышался над ним. Он остановился лишь для того, чтобы увидеть того, кто сидит на этом троне. Однако… кроме тени он ничего не мог разглядеть. А алые глаза все продолжали смотреть на омегу в ожидании. Он сделал шаг. Потом еще один. И еще. Омега протянул руку вперед, и его пальцы… переплелись с пальцами другого существа. Затуманенный взгляд омеги был обращен в желтые хищные глаза стоящего перед ним. Белые, словно снег, волосы. Серая, такая же как у человека на троне, кожа. Трещины на лице и… странный противоречивый взгляд. Одновременно теплый и обжигающе-холодный. Омегу хотели одновременно и обнять, и убить. Брат… альфа брат… истинный альфа… Брат коротко покачал головой и, не разжимая пальцев, опустил руку, но все же держал ее в своей. Холодная кожа чужого лба прикоснулась ко лбу омеги. Хищные глаза прикрыли веки. Губы искривились то ли в улыбке, то ли в гримасе отвращения. Он был… полностью наполнен противоречием. И после того, как брат альфа отпрянул от лба омеги, Лиллиан только сейчас почувствовал на своей коже, на том месте, где должна быть маска, ее ледяной жар. — Рано… Ты слишком слаб… Брат вновь поднял руку, пальцы которой держали руку Лиллиана, и мужчина с силой толкнул в сторону гроба юношу. Пространство начало резко меняться, его словно засасывало в дыру… в мыслях промелькнула Черная дыра. Последнее, что видел Лиллиан — как мужчина, охваченный гневом, поднялся со своего трона и вырвал сердце его брату. — Брат! Лиллиан резко открыл глаза. Он тяжело дышал. Его пробивал озноб, а по спине лился липкий холодный пот. — Ты обвиняешься в колдовстве, дитя Дьявола! На костер его! — Ч…что? Не успел Лиллиан отойти от одного потрясения, как попал в другое. Его тело лихорадило, и он не мог сопротивляться, когда двое мужчин взяли его под локти и стали обматывать крепкой веревкой, после чего потащили на построенный костер для сожжения людей. Именно такие костры, если верить картинкам из книг по истории, использовали инквизиторы, чтобы сжигать ведьм. — Что происходит?! Отпустите меня! Отпустите! Лиллиан пытался кричать, пытался двигаться, однако… он как будто был заперт в собственном теле. Его тело не двигалось, как бы он ни старался. Оно не подавало голос, как бы он не кричал. Все происходило так быстро, так нереально. Вокруг себя он видел злые лица, искаженные злобой и жаждой развлечения, жаждой убийства и крови. Лиллиану казалось, что он сходит с ума. И тут… — Здрастуй. Не бійся, нова душа. Змінна. Закрий очі. Іди на мій голос. Це тіло не належить тобі. Воно не твоє. Покинь його.** — Ч…что? — Лиллиан попытался осмотреться, вот только его голова не двигалась. Его тело было его грузом. — Покинь це тіло. Закрий очі, я допоможу.*** — вновь раздался голос. У Лиллиана и так не было особого выбора, так что он последовал совету голоса и закрыл глаза. Внезапно на него накатила такая волна усталости, что юноша непроизвольно расслабился. — Ну вот… ничего страшного, верно? — вновь этот голос. Такой мягкий и спокойный. — Прости, мой родной язык — украинский, вот и по привычке на нем заговорила, — по интонации эта девушка улыбалась. — Бедное дитя. Не бойся, открой глаза. Этот Ад явно не твой. Наконец Лиллиан смог заставить себя открыть глаза. Он стоял перед гуманоидом. Вот только у этого человека кроме силуэта никаких отличительных черт не было. Лиллиан все пытался понять, что это. Голос, вроде, был женским, только у этого облика не было никаких гендерных особенностей и различий. Лиллиан был настолько удивлен, что когда в его голову полетел факел, тот даже среагировать не успел, однако… факел пролетел через него. Как будто Лиллиана не было. Словно юноша — лишь мираж. А когда парень обернулся, он увидел… себя. Измученный, избитый, грязный, униженный. А теперь еще и в пламени. — Это… это… — юноша делал шаги назад. Каждому испытанию есть свой предел и, судя по всему, Лиллиан достиг своего. Он чувствовал, как к его горлу подкатывает ком зарождающейся истерики. — Прошу, не надо только истерики. Пойми, у нас слишком мало времени, чтобы тратить его на то, чтобы тебя успокаивать, — голос казался раздраженным, но все же не лишенным той мягкости, которая была в самом начале. — Единственное, что я могу сделать, так это замедлить время здесь на максимум… в таком случае, у нас будет намного больше времени. И как только голос об этом сообщил, Лиллиан увидел, как все вокруг замедляет свой ход. А юноша, глубоко дыша, старался не разрыдаться и не забиться куда-нибудь в угол. Однако его желание противоречили желанию этой гуманоидной сущности. — Я вижу, что подобные сцены тебя… тревожат. Пойдем, в таком случае. И сущность прошла сквозь людей прочь от этого места экзекуции. Еще раз глубоко выдохнув, а так же ударив себя еще несколько раз по щекам, позволяя боли отрезвить свой собственный разум, юноша быстро пошел за сущностью. Окружение Лиллиана было… сродни средневековью. Деревянные дома, грязь… и здания, если брать в пример, кажется, церковь, перед которой проходило сожжение, как будто были взяты именно из фильмов про европейские средние века. Собор и церковь были построены в готическом стиле. Высокие остроконечные башни, витражи, узоры на зданиях, гаргульи… точно давали понять, что истоки этого здания принадлежали готики. — П…постой! Что, что это все значит? Где я? Где мы? Кто ты? Что вообще происходит?! — он задавал вопросы не переставая, с каждым словом все больше проглатывая слов. Но, несмотря на словесный «понос», парень продолжал идти вслед за этим гуманоидным существом. — Успокойся. И я все объясню. Это было так странно. Лиллиан… и в самом деле успокоился. Как будто это существо имело над ним какую-то власть. Словно они были одним целым. Ведь ни один нормальный человек, пережив то, что пережил Лиллиан, не смог бы сейчас спокойно идти рядом с непонятной хренью. — Наконец, ты смогла успокоиться. И я обращаюсь именно к тебе, девушка, а не к Лиллиану. — Ты… знаешь? — Конечно. Мое имя Оксана, я из 2179 года, Украина. Я — Первая Скользящая. — Скользящая? — Да. Это… трудно объяснять, но я постараюсь. Дело в том, что то, что ты видела минутами ранее, и то, что сейчас замедляется, но продолжает свой ход — конец моего жизненного пути. Я та, кто была первой перерожденной. Или, Скользящей. — Отходя все дальше и дальше от места сожжения, говорила девушка. Все-таки девушка, голос ее был девчачий, несмотря на неопознанный облик. — Но, что это значит… — Это значит, что ноосфера, информационное поле Земли, сделала свой выбор, — сущность остановилась и обратила внимание на Лиллиана, который шел рядом с ней, а после «посмотрела» на место сожжения. — Знаешь, что такое ноосфера? — Да, знаю… — юноша, посмотрев на свое сломленное тело на костре, сглотнул и кивнул, после чего повернулся к сущности. — Прекрасно. А ты веришь, что люди на Земле — единственные существа во вселенной? — Нет, не верю. — Веришь ли ты, что кроме Земли не существует параллельных миров и иных измерений? — Уже… не верю. Они существуют. Сущность «кивнула» и продолжила свой путь, уводя Лиллиана подальше от одичавшей толпы людей, которые хотели видеть, как сгорит сегодня еще одна жизнь. — Ноосфера существует на протяжении всего жизненного пути планеты Земля. Она несет в себе огромное количество энергии и информации. И эту энергию… необходимо куда-то девать, ты так не думаешь? Как в ядерном реакторе. Воображение людей дало возможность ноосфере создавать по их мотивам различные альтернативные или иные миры. И чем больше тот или иной мир поддерживается в воображении или в фантазиях людей, тем больше в него идет энергии. Тем масштабнее мир. — Ты хочешь сказать, что люди сами его создали? И причем здесь скользящие? — не переставая, задавал вопросы юноша. Ему необходимо было понять. Он хотел получить ответы. И, несмотря на неожиданное открытие того, что перед ним находится Первая, Лиллиан не мог себя остановить. Как будто он осознавал, что времени ему дали очень мало. — Человеческий мозг — самая большая загадка в мире. Даже в мое время не раскрыто и десятой части возможности нашего главного компьютера тела. Вопросов больше, чем ответов. Так всегда было и, вероятнее всего, будет… Возьми любую книгу, фильм, игру, мультфильм и прочее искусство, и у каждого будет своя… хм… фан-база, я бы так сказала. Один мозг — придумает мир, два мозга — додумают свое, четыре мозга — могут уже создать альтернативную реальность в своем воображение, типа 2D мира… и чем больше умов задействовано над основной концепцией отдельно взятого произведения, тем больше в этот мир вливается энергии ноосферы. И в конце концов, он становится… отдельной реальностью. — Если… верить твоим словам… — Лиллиан приостановился и задумался. — Но подожди, как может существовать отдельная реальность без основной, если… — Да, ты правильно мыслишь. Основной мир, наш мир, планета Земля, без него погибнут другие миры, без Земли ни один мир не сможет существовать, не сможет отдалиться… и чтобы эти миры могли поддерживать свое существование, ноосфера выбирает тех, чей разум способен принять огромное количество информации… И одним из этих существ стал Лиллиан. — Лиллиан? Он посредник? Но… как? — Он единственный, кто смог обмануть в свое время ноосферу и подчинить ее себе. Как? Почему это произошло? Мне неизвестно. Настоящий Лиллиан… прости, конечно, дитя, но настоящий Лиллиан оживает, когда мы, скользящие, умираем. — Тогда, подожди, я запутался. Что тогда значат скользящие? Для чего нужны мы? — Чтобы подготовить почву, тело, для Лиллиана. Лиллиан держит на себе два мира. Этот мир, мир пиратов, и другой мир, мир расы Верс. Альф и омег в мире пиратов не было до одной катастрофы… это то, что мне известно. Я не могу понять даже причину той катострофы… для меня это просто произошло. И только Лиллиан держит эти два мира в равновесии. Именно поэтому ноосфера не дает ему умереть. Как только Лиллиан умирает, ноосфера забирает одного скользящего из нашего мира и помещает в этот. В только развивающийся эмбрион. Для нас проходят мгновения, и вот, мы оказываемся в неизвестном для нас месте… но на самом деле проходят годы, прежде чем мир сможет нас принять. — Но… зачем? Я все равно не понимаю… — О нет, ты все поняла. По интонации слышу. Ты поняла, что мы, скользящие, жертвенные агнцы, которые развивают тело Лиллиана лишь для того, чтобы он своим возвращением уничтожил наш разум, нашу душу, и сам занял оболочку, этот сосуд, собой. Вот зачем нужны скользящие. Наш более развитый разум из основного мира поглощает огромное количество энергии ноосферы. — Я… я не понимаю. Почему ты мне это говоришь? — Лиллиан опустил глаза в землю, а потом посмотрел на свои руки. — Потому что… ты спасла одну из нас. И ты обязана знать, что произойдет с тобой в будущем. — Что? — юноша поднял голову и посмотрел на Оксану. — Я? Когда? — Я начну… пожалуй, с начала. До тебя была еще одна скользящая. Она была сильна. Умна. Хладнокровна. Истинная омега, которая принадлежала какому-то человеческому духовному альфе. — Король пиратов. — Лиллиан вспомнил, как люди с острова, который находился недалеко от Орандж-тауна, с ним обращались. Он не помнил, что с ним произошло, что он делал… как будто кто-то другой пользовался его телом, вот только он прекрасно помнил, как к нему обращался староста деревни. — Хм, возможно, не знаю. Но я продолжу. Когда пришло время Скользящей умереть и дать возможность Лиллиану вернуться в мир для поддержания баланса… она каким-то образом избежала такой участи. К тому же, когда ее духовный альфа умер, она… опять же, не умерла, хотя по всем законам и правилам расы Верс она должна была уйти вслед за своим альфой. Возможно, ей дало время то обстоятельство, что альфой был человек, а не представитель расы Верс. За это время она спелась с местным ученым, который обещал ей помочь… переродиться. Именно ей, а не Лиллиану. Для этого она использовала ноосферу и какой-то фрукт, созданный этим ученым, чтобы забрать одну из скользящих прошлого в ее время. А когда та скользящая была не нужна… тот ученый использовал ее для создания игры. То был эксперимент. — О…она… неужели я… — Да, ты освободила нашу сестру, скользящая. — Подожди, подожди. Что случилось с моей предшественницей? Как я попала сюда? И почему я? — Никто не знает ответа на вопрос: почему я. Например, я, Оксана, была голографическим дизайнером, и просто однажды проснулась в непонятном месте… вот и все. А что стало с твоей предшественницей? Думаю, брат альфа, брат Лиллиана, знает ответ. Эта маска, которая скрывает твое лицо — его тебе подарок. Однако, неизменным всегда остаются только двое расы Верс. Брат. И он… Сущность показала рукой на место сожжения. Рядом с телом, которое уже не подавало признаков жизни, стоял тот самый мужчина из зала, что сидел на троне. Его внешность даже сейчас была скрыта тенью, однако ярко были видны алые, наполненные кровью, глаза. Он стоял посреди пепелища и держал в руках маленькое, по сравнению с ним, обугленное тело. Набрав в грудь побольше воздуха, мужчина закричал, оглушая всех, кто был поблизости. — Отец Лиллиана. Правитель и владыка расы Верс. Верховный и истинный альфа. — Он… он альфа Лиллиана, — тяжело дыша и в страхе смотря на сгущающуюся вокруг этого человека тьму, юноша сжал ткань одежды на своей груди, в районе сердца. — Да. Разумеется, ни он, ни брат, не смогут с Лиллианом продолжить род. Омега не может родить от кровосмешающей связи. Однако это не значит, что омега не принадлежит своему альфе по-другому. — Как по-другому? В каком смысле? — Ты и в самом деле хочешь знать? Мои минуты подходят к концу. Я скоро умру, и возродится Лиллиан… — Тогда что это за место? — Это? Карман. Я это место так называю. Мы все, все Скользящие, связаны друг с другом нитью. Этот промежуток времени похож на одну главу из книги, которую можно перечитать, но которую нельзя переписать и продолжить. Я буду здесь всегда. Вечно. Поживать одну и ту же жизнь. Раз за разом. Совершая одни и те же ошибки. Радуясь одним и тем же приятным моментам. Я изучила этот сценарий навсегда. Он для меня длится вечность, и исправить его невозможно. Он единственный и, в то же время, повторяющийся. Цикл. Круг. — Как я попала сюда… Почему? — Несмотря ни на что брат любит Лиллиана и желает ему покоя. И брату жаль Скользящих. Возможно… эта маска тебя сюда привела? — Маска…? Лиллиан опустил глаза на свою руку, в которой удивительным образом оказалась серебряная маска, что секундой ранее была на его лице. В нос ударил запах гари и дыма. Лиллиан вновь поднял глаза на то место, где стояла Первая, вот только… вместо Первой была огромная дыра в стене. А пламя окружило юношу.