Do switu

Солнце находилось в зените. Под режущий звук точащегося краснолюдом меча, ведьмак поправлял седельные сумки на Плотве, поглаживал кобылу по шее, иногда похлопывая. Отвязав её от коновязи, он направился в сторону ворот Новиграда, желая его скорее покинуть: большие города слишком шумные для него. Геральт пробыл в городе несколько дней, чтобы купить необходимые вещи в дорогу у местной знаменитой торговки, а также взять новое дело по уничтожению чудища. Деньги на дороге не валяются, а выпить хорошего эля и переночевать где-то кроме дикой природы – хочётся. Первое волновало более всего. Дел для ведьмаков попадалось всё меньше. В это время в основном люди бедствовали из-за распрей между собой. Но один заказ удалось отыскать. Он гласил о просьбе избавления от волколака. После того, как у Лютика появились свои дела в Оксенфурте, ведьмак несколько месяцев путешествовал один. Толком, не объяснив причину своего скорого ухода, бард распрощался с ведьмаком, не забыв напоследок спеть ему свою новую балладу о великих подвигах Белого Волка. Бывай, Геральт! Первые недели без Лютика были безмятежны и спокойны и, думалось, Геральт нашёл благодатную тишину, но, в скором времени, ему становилось всё больше не по себе. Голос где-то позади, за спиной, сперва был таким надоедливым, но сейчас уже так не казалось. Возможно, Геральт привык к нему, и его отсутствие образовало плешь. Из-за ближнего угла послышались яростные голоса – очередные разборки местных жителей. С громким кудахтаньем, рядом пробежало несколько куриц, теряя по дороге свои грязные измазанные в помёте перья. Данное шествие отвлекло грозного ведьмака, когда кто-то вдруг врезался в него. – О Боже, Геральт! – послышался знакомый голос. – Как я рад тебя видеть! Ты что, прибавил в росте? – произнес Лютик, задирая голову, – Так, не время, так-так-так… надо срочно уезжать, – он удивительно шустро запрыгнул на Плотву и потянул за вожжи, – Но! – однако лошадь только недовольно фыркнула. Геральт был будто бы вовсе и не удивлён данным обстоятельствам, но из-за гордости к своей кобыле, которая слушалась только его, он едва сдержал улыбку. Обхватив талию Лютика, ведьмак грубо снял того с седла, а затем посмотрел на него нечитаемым взглядом, который мог означать и скорую смерть, и радость встрече. – Лютик, что происходит? – ведьмак оглядел барда, подмечая сено в волосах. Ответ не заставил себя долго ждать. Подбежали два грузных парня, у одного из которых на носу ярко виднелся созревший белый прыщ. Это не мешало разглядеть в них братьев. Прямо за ними спешила девушка, подбирая подол своей потрепанной юбки, больше похожей на половую тряпку. Она положила руку на одного из парней, призывая уйти. – Мешко! Гневко! Оставьте нас в покое, – она никак не могла отдышаться. Ведьмак повернулся к прибывшим, а Лютик тем временем спрятался за его спиной. – Геральт... – пискнул бард. Прыщавый сильно дёрнул плечом, от чего девушка поскользнулась и неуклюже упала в лужу грязи. Её коса из светлых волос, которая растрепалась от бега, приобрела каштановый цвет, из-за чего отчётливо проглядывалось местами торчащее сено. Ведьмак почувствовал отвращение к девушке. И вовсе не из-за грязи. – Мужик, по-хорошему говорю, отойди, – выдохнул парень. – Этот напыщенный индюк переспал с нашей сестрой! Его нужно проучить, чтобы больше не смог петь свои дерьмовые песенки, – он ударил кулаком по руке, проявляя свой агрессивный настрой. – Какие песенки? Да я признанный бард! – гордо произнес Лютик. – Мои песни поют даже на Скеллиге! – он выпрямился, будто бы был готов сам пойти в бой. Братья зло взглянули на него и сделали шаг вперёд, отчего тот извинился и вновь спрятался за Геральтом. Подняв руку за спину, Ведьмак схватил рукоятку одного из своих мечей, после чего братья остановились. – Предлагаю закончить всё мирно, – произнёс Геральт с привычной хрипотой. – Да твои мечи поддельные, ей богу, – с неуверенностью сказал прыщавый. – Мужик, отдай певчую пташку и тогда разойдемся, – произнёс он, но, не увидев никакой реакции от мужчины, бросил взгляд на брата. – Гневко, хватай его! Парень в красной рубахе сорвался с места и со своим нелепым телосложением принял стойку для удара. Геральт разочаровался в своей попытке решить всё без насилия и, убрав руку с меча, дал тому под дых, в солнечное сплетение, отчего Гневко повалился на землю. Лютик, вспоминая былые времена, усмехнулся данной картине. В глазах Мешко вспыхнула ярость, и он побежал на беловолосого, но обрек на себя участь брата. – Геральт, слава богу, – артистично произнес бард. – Но нам всё же лучше поторопиться. Геральт, не слушая, уже садился на Плотву и, легко прижав стремена, не спеша продолжил свой начатый путь. – Юлиан, ты куда?! Разве мы не собирались провести всю жизнь вместе? – девушка озабоченно глядела вслед пятившемуся назад парню. – Ах, да, – проклинал он себя. – Но сейчас, дорогая, мне и моему другу нужно торопиться… ловить чудищ! – нашел, что сказать, бард. – Долг зовёт, понимаешь? Прощай, моя прекрасная Роза, – Лютик развел руки и послал ей воздушный поцелуй, а развернувшись, поспешил догнать ведьмака, уезжавшего на Плотве. – Я Анна! – крикнула девушка напоследок. Спустя некоторое время, Новиград уже еле виднелся за горизонтом. Теперь перед глазами стояла только протоптанная дорога, лежащая через лес. Колосья травы легко прогибались под дуновением ветра, подхватывая общий танец. Дело близилось к вечеру, когда Лютик, не вынося тишины, стал напевать свою балладу о светловолосой музе, воспевая её женскую красоту и наигранно печалясь их расставанию. Двигаясь в такт шагам коня, Геральт старался не слушать о похождениях своего друга, однако получалось это с трудом. Его голос навязчиво проникал в мысли ведьмака, не давая покоя. Уже давно он не слышал болтовню Лютика, хотя признавать, что соскучился по этому, не хотел. Внезапно лютня издала неправильный звук и музыка прекратилась. – Я уже не чувствую своих ног, – жаловался бард, но злости или упрёка в его словах не было. – Не могу так петь. – Это ты увязался за мной, – последовал ответ от ведьмака. – Так я ещё и задницу твою опять спас, – спокойно добавил ведьмак, сбавляя ход. – Да ладно тебе, – махнул рукой музыкант. – Я ведь тоже выручал тебя немало раз. Геральт пристально посмотрел на Лютика, а затем отвернулся, однозначно хмыкнув на его слова. – Всё такой же немногословный, – подняв брови, он изобразил гримасу. – Сколько мы не виделись? – прищурился бард. – Давно дело было, уже даже и не вспомнить. – Пять месяцев, – послышался краткий ответ. – Пять бесконечно долгих месяцев, – продолжил Лютик, вздыхая. – Кто же развлекал беднягу ведьмака? – он провел по струнам своей лютни. – Ничего, теперь тебе не нужно быть таким хмурым, ведь судьба опять свела нас! Я могу играть тебе хоть до самого... Геральт, а куда мы держим путь? – проделав треть этого самого пути, наконец задался вопросом бард. Ведьмак вздохнул. Он не понимал, почему Лютик всегда следовал за ним. Только ли ради сюжета для новых баллад? Он даже не задумывался о возможных рисках, об угрозе жизни. Будь то Долина цветов или охота на кикимору. Эти мысли озадачивали. – В Крезк, – с хмурым видом произнес Геральт, отойдя от глубоких размышлений. – Чудесное место, – поднял палец Лютик. – Никогда там не бывал, но многое слышал о нём, – кивнул он головой. – И что же? Немного подумав, бард все же решил ответить: – Ты прав, Геральт, ни черта я о нем не слышал. Зачем мы туда идём? – Дело, – ведьмак не собирался говорить что-то ещё, однако взглянув на Лютика, который слушал с неподдельным интересом и ждал продолжения, озвучил подробности. – На деревню повадился нападать волколак. На него я и взял заказ. – Битва Белого Волка против злого волколака, – гордо произнес бард. – Увидеть бы это своими глазами, и тогда я обязательно сочиню об этом балладу. Знай, что она разлетится по всему свету, как и моя слава, – зазнавался он. – Ну, и твоя, конечно, – менее грациозно произнёс Лютик. Подул слабый северный ветер, подхватывая белые волосы Геральта. Верхушки деревьев зашелестели, вынужденно пригибаясь. Было не так уж и холодно, но Лютика пробрало до дрожи, поскольку на нем была хоть и красивая, но не утепляющая, одежда. Солнце заходило, скрывая теплые лучи, давая холодной тьме укутывать местность. Лишь красные полосы на горизонте давали возможность не спотыкаться об каждый камень. – Уже совсем стемнело, – заключил Геральт. – Придётся нам ночевать в лесу. Он слез с Плотвы и повёл её в сторону, отклоняясь от маршрута. Та, готовая продолжить путь, недовольно жевала трензель. Идея спать среди скользких от влаги деревьев и зеленого мха в глуши леса не прельщала барда. Простояв на месте в знак протеста с полминуты, он услышал хруст позади и метнулся за ведьмаком. У Лютика не было выбора. Влажный воздух заставлял одежду неприятно липнуть к телу, ветер же не улучшал положение, лишь поддавая холода. Геральт привязал кобылу к треснувшему дереву, похлопал ее по крупу и сам сел, опираясь на ель, прикрывая глаза. Отдохнуть, конечно, не получилось из-за Лютика, который не хотел умолкать ни на минуту, ни на секунду, то вспоминая странный сон, то жалуясь на жука в штанине. – Геральт. – Что? – Не думай, что я не рад ночи, которую нам придётся провести вместе, но обстановка здесь мрачновата, ты так не думаешь? Здесь холодно, грязно и… эта ветка меня смущает, Геральт. Ты видишь её? Она похожа на пальцы лешего, как минимум. И, не хотел я это упоминать, конечно, но мы прямо рядом с болотом, а запахи от него не из приятных, – здесь бард заметил, что ведьмак встал и ушел в неизвестном ему направлении. – Геральт? Геральт! Стой! Ты куда? – всполохнулся Лютик. – О, отлично! Ты оставишь меня здесь? – он сделал небольшую паузу. – Одного? – кричал бард, но, заметив, что Белый Волк скрылся за листьями деревьев и вряд ли уже его слышит, он глубоко вздохнул. – Что ж Плотва, когда по мою бесценную душу придут чудища, придётся тебе меня защищать. Кобыла на это лишь фыркнула, потоптавшись на месте. Поднялся ветер. Лютик поёжился от холода, по телу пробежали мурашки. Он потёр руки, обдавая их горячим воздухом, однако они тут же замерзали. Страх подкрадывался к нему незаметно. Вдруг послышался хруст где-то позади и бард выдохнул. – Геральт, это ты? – увидев друга, он повеселел и приободрился, хотя на его лице и виднелась тень обиды. – Я уж было подверг сомнениям нашу с Плотвой безопасность: подумал, что придётся самому пить твои мерзкие зелья и защищать нашу кобылку, орудуя лютней. Куда ты вообще ходил? Нет, не отвечай. Все мы люди, Геральт, – бард усмехнулся. – У всех у нас свои нужды. Я всё понимаю. – Я не человек, – бросил в ответ ведьмак, кинув охапку хвороста на прохладную землю. Лютик не мог не говорить, особенно когда рядом столь заинтересованный в диалоге собеседник, а тем временем Геральт провел рукой, начертив Знак Игни, благодаря чему костёр зажёгся. Сухие ветки приятно потрескивали, а пламя обдавало жаром. Лютик подсел ближе, грея руки и вдыхая запах костра. Подкинув еще пару веточек, Ведьмак вернулся на свое прежнее место. Он закрыл глаза и, казалось, что спал, но бард знал – это не так. Его взгляд был направлен на суровое лицо, покрытое мелкими шрамами. – Знаешь, Геральт, я действительно рад, что мы встретились, – произнес Лютик, устроившись рядом с ведьмаком. Их плечи почти соприкасались друг с другом, и он даже не заметил, как в скором времени уснул. Геральт не понимал, что с ним происходит: чем ближе к нему Лютик, тем теплее становилось на душе. Ощущение непривычное, и нельзя сказать правильное или непозволительное. Танцующее пламя неровными всполохами освещало лицо менестреля. Теперь была очередь ведьмака рассматривать друга. Друга? Он и не знал, считает ли Лютика таковым, но второй так упорно их называл друзьями, что Геральт привык к этому понятию. Быть может, он слегка пристрастился к одиночеству? Ему вспомнилась Анна. Миловидная девушка, от братьев которой пришлось спасать барда. Что она такого нашла в нем? Он же нелеп, скучен, а голос – точно коту на хвост наступил. С таким и дел иметь не захочется. Почему же к нему все бесповоротно липнут? Неужели всё дело во внешности? Пестрое одеяние может привлекать. Или в его речах? От них голова ноет. Нет, ведьмак не мог понять. По крайней мере, он так хотел думать. Несколько часов в лесу было тихо, и лишь изредка слышалось уханье совы, а её глаза блестели от лунного света. Костёр уже догорал, почти не освещая их ночлег. Лютик подрагивал, то ли от сна, то ли от холода. Ведьмак не спал. Когда за деревом пробежала тень, Геральт сразу насторожился. Он встал, держа руку рядом с серебряным мечом, готовый в любой момент достать его. Тени закружили, огибая поляну и замыкая круг. Слышался треск веток и топтание травы, хлюпающие звуки от ног, вязнувших в болоте. – Лютик, проснись, – толкнул ведьмак барда, однако тот продолжал мирно спать. – Лютик, зараза, – уже чуть громче позвал Геральт. В его голосе слышалась тревога. Бард резко проснулся, не сразу осознавая, где он находится и что происходит. Он заметил рядом своего беловолосого друга и услышал приближающиеся шаги. – Геральт? – испуганно пролепетал Лютик, поднимаясь, ухватив свою лютню и запутываясь в ногах. – Осторожно! Геральт резко развернулся, с характерным звуком доставая меч из ножен. Послышался рык и перед его глазами пронесся удар когтистых лап утопца, но он вовремя успел отскочить. Бешеная рожа быстро пронеслась мимо, маневренно уходя от взмаха могучего оружия. Еще одна тварь зашла с другого бока, норовя пробить защиту ведьмака. Яд, стекающий с когтей утопцев, не должен был попасть в кровь. Приняв нужную стойку, Геральт сделал шаг вперед, ударом задев костлявую фигуру, сделал еще один шаг и вспорол ей живот, сделал оборот и отрубил голову еще одной твари. Лютик попятился назад, охватываемый страхом. В нескольких метрах от него послышалось ржание Плотвы. Та стояла на привязи, отбиваясь задними копытами. Он не мог ей помочь, не мог помочь даже себе. Один из утопцев ухватился за уздечку, но не успел он цапнуть благородное животное, как сзади послышался вопль Лютика и, вознесенная над его головой, лютня повалила синее отродье, отпечатав на себе липкую слизь. Геральта окружало около четырех тварей. В одиночку они не опасны, но кучей они хитры и коварны. Знаком Аард он опрокинул их туши, а затем пронзил мозги или то, что от них осталось. Резкий запах гнили ударил в нос. – Геральт! – возопил Лютик, бегущий от утопца к Белому Волку. Лютня выпала из его рук и отбиваться было уже нечем. Ведьмак обернулся и, замахнувшись, кинул меч: тот пронзил черепушку ходячего трупа, откинув на несколько метров. Еще немного, и Лютику пришел бы конец. Однако одному утопцу удалось выжить. Его мерзкие лапы с короткими когтями вонзились в бок ведьмака, повалив того на землю. Яростный взгляд приковал к себе. Геральт удерживал нечисть на расстоянии, голыми руками, не обращая внимания на рану. Он видел раскрытую пасть твари и обострённое обоняние сыграло с ним злую шутку. Вдруг утопец ослабил хватку и из его головы показался серебряный меч. Холодный труп, который теперь уже точно труп, повалился в сторону, и Геральт увидел Лютика с дрожащими руками. – Ну, кто кого? Как я его, а? Может о себе тоже баллады начать сочинять? – Лютик заметил слабую улыбку Геральта, но внимание к себе приковала кровь на его боку. – Боже, ты истекаешь кровью, – он бросил меч и припал к ведьмаку, надавливая на рану в попытке остановить кровь. – Черт, Геральт. Ты умираешь? – бард не знал что делать, сильно паникуя. – Нам нужно… Геральт больше не слышал голоса Лютика, в ушах будто пробки, а перед глазами предстает мутная пелена, вводящая в забвение.