Можно ли жить по правилам?

Шото сидел на стуле за стеклянным столом. Придерживая одной рукой голову, он облокотился о стол. На собрании в компании, где он был довольно важной шишкой, потому что эта компания принадлежала его отцу, он мог витать в облаках и считать ворон, совершенно не слушая то, о чем здесь говорят. Плевать, даже если это будут вопросы о третьей мировой войне, за него все решат его люди, которых он нанял специально. Не зря же компания отваливает им такие зарплаты? Они должны работать – они и работают. Нажимая пальцами на висок, Шото думал, чем бы ему заняться в ближайшее время. Голова будто гудела от этой «занятости». Закатив глаза от одной лишь мысли о посещении клуба, он полез за телефоном, чтобы забронировать VIP-место. Пока его заместитель распинался перед очередными клиентами из Китая, Тодороки решил залипнуть в смартфон. Пролистывая новостную ленту, он вдруг наткнулся на какой-то рекламный ролик. На нем миловидный зеленоволосый мальчишка рекламировал лапшу быстрого приготовления. Он лучезарно улыбался, рассказывая об этой лапше, а потом втягивал ее в себя так, будто она действительно безумно вкусная, брызги от соуса разлетались в разные стороны, что выглядело очень аппетитно. Шото просмотрел ролик дважды. На экране худощавые руки изящно держали палочки, аккуратно набирая лапшу, а потом также аккуратно подносили ко рту. Пухлые губы приоткрывались, пропуская лапшу внутрь, и на лице юноши загоралась радость от того, что лапша так идеальна по вкусу. Шото ухмыльнулся, но просмотрел ролик уже третий раз. В середине ролика Тодороки смог прочитать по губам: «М-м-м, эта лапша идеальна!», а затем вновь эта улыбка, от которой у Шото все внутри съежилось. Он даже смог заметить еле уловимые веснушки, что были рассыпаны по лицу паренька, хоть и были замазаны тональным кремом. Шото всегда подмечал детали. «Странный мальчишка, никогда не видел его раньше, а рекламирует хорошо, даже я попался», – подумал Тодороки. Конечно, он не мог включить звук и послушать, что же на самом деле говорит этот юнец, ведь он все же на собрании среди будущих компаньонов, которых он не мог заполучить целых полгода. Хоть ему и плевать на мнение людей и вообще на все эти контракты, все же подставлять собственных работников ему не хотелось, потому что этот контракт был безумно выгодным и важным. Поэтому Шото просмотрел ролик в пятый раз. Оторвавшись от телефона, Тодороки посмотрел куда-то вдаль сквозь стены, поднес руку к губам и прикусил большой палец. Задумавшись о чем-то, он тряс ногой, будто от нервов. Разговор на собрании он уже не слушал совсем, а в голове лишь веснушчатый парнишка ел лапшу. Шото двумя пальцами потер переносицу и закрыл глаза, пытаясь сосредоточиться хоть на чем-то. Так он, кажется, провалился куда-то, где ел эту самую лапшу. «Нужно будет купить и попробовать», – подумал Тодороки. Из мыслей его вывели люди, которые протягивали руку, чтобы попрощаться. Тодороки встал, поправил белый пиджак костюма и протягивал руку в ответ, натянуто улыбаясь. Эту улыбку он выучил досконально, теперь даже если его разбудить в четыре утра и попросить улыбнуться, он улыбнется именно так. Это отработанный жест, специально для таких рабочих случаев. Когда все вышли, Шото остался наедине со своим замом. – Поздравляю, господин Тодороки, – протянула белокурая девушка с ногами «от ушей». На ней была безупречно белая рубашка с расстегнутой сверху пуговицей, отчего открывался вид ее упругой груди, и строгая юбка-карандаш до колена. Красивый образ для красивой девушки. Шото специально выбирал красивую даму, чтобы могла запросто уговорить своим женским шармом любого, даже самого несговорчивого компаньона. Она была благодарна Шото за работу и огромную зарплату. Да, работать приходилось много, но, когда ты живёшь одна с ребёнком, а тут тебе попадается подобное предложение – носом воротить ты, конечно, не будешь. – Контракт подписан, нас ожидают новые поставки, – Молли смотрела себе под ноги, она никогда не решалась взглянуть в гетерохромные глаза начальника. – Отлично, – коротко ответил он, сложив руки в карманы брюк. – Молодец. Он направился к выходу из кабинета, двери ему распахнул швейцар. Шото всегда хвалил свою подопечную, она от этого лучше работает, а прибыль только растет. Пусть и не искренне вовсе, но это мотивировало всех. Тодороки на сегодня был свободен, он спустился и вышел из здания компании, когда заметил, что через дорогу напротив снимают рекламный баннер. «Наконец-то не будет этой странной женщины в окне», – обрадовался Шото. Этот рекламный плакат ему не нравился вовсе, он не знал, кто вообще поведется на такую даму и на то, что она рекламировала. Мало того, из окна его кабинета эта женщина была видна полностью. Она будто заглядывала к нему, предлагая эту дурацкую помаду. «Совсем нет вкуса!» – именно так он говорил, когда видел нечто подобное. Тодороки сел в машину, сообщив водителю, что направляется домой. Машина дорогая, двигается плавно, поэтому он вновь достал телефон, пролистывая очередную новостную ленту. На этот раз он смотрел акции и падение курса доллара. Шото потер переносицу, немного нахмурившись. Остальной путь до дома он провел в раздумьях об акциях и новых инвесторах. – Господин, – поклонился дворецкий, принимая пиджак Шото. – Ужинать буду с отцом, – Тодороки обычно ужинал один, но сегодня ему было необходимо рассказать отцу, что инвесторы, которых они мурыжили целых полгода, наконец согласились сотрудничать и даже сразу подписали контракт. Это действительно стоило отметить. Тодороки подошел к бару и наполнил стакан белым вином. Немного размяв шею, он направился в ванну-джакузи, желая немного расслабиться. Шото любил воду погорячее, не кипяток, но ему нравилось погружаться в воду, что гораздо теплее комнатной температуры, и чувствовать, как его холодное тело тут же нагревается. Встретив по дороге горничную, он велел ей принести бутылку и фруктов в ванную через 10 минут, сам же завернул в свою комнату, чтобы раздеться. Глотнув вина, его горло обожгло алкоголем, но это было очень приятно – дорогой алкоголь всегда оставляет приятное послевкусие. Он разделся, натянув на себя банный халат, и вышел из своей комнаты, теперь точно направляясь в ванную. В комнате было все подготовлено. В чашке со льдом лежало белое вино, которое он только что наливал в баре, рядом стоял бокал и поднос с фруктами. Тодороки сбросил халат и уселся в ванную, настроив струйки воды, что так приятно расслабляли тело. Как и обычно, включив расслабляющую музыку, Шото наполнил бокал, вновь обжигая горло алкоголем. Горячая вода расслабляла, и Тодороки словно плавился, пытаясь выкинуть из головы падение курса доллара. Что ни говори, а он все же был заинтересован в том, чтобы компания набирала обороты, все же отец скоро уйдет в отставку, а компанией придется заниматься ему. Шото не был избалованным мальчиком, нет, он всегда старался не привлекать к себе внимание и оставаться где-то в стороне. Это сейчас, когда он вырос, а к слову, ему уже 28 лет, стал более терпимо относиться ко всему. Когда живешь при деньгах, нельзя выглядеть абы как, нужно соответствовать, поэтому Шото позволял себе некоторые поблажки. Скажем, он понял, что в этой жизни у него есть некоторые привилегии. Вот только сердце его до сих пор никак не может выбрать ту самую, с кем он сможет побыть хотя бы больше часа. Обычно все такие «свидания» проходили в клубах, и хватало Шото лишь на несколько часов, а все эти девчонки только и делали, что клеились или делали все, чтобы он обратил на них внимание. Сразу было видно, что они продажные и ведутся на деньги. Тодороки тяжело вдохнул и, поставив бокал на край ванны, опустился в воду, полностью погружаясь. Музыка стихла, приглушенная водой, и Шото наконец-то пришел в себя. Он немного захмелел, но это было от того, что его желудок был пуст, а алкоголь на пустой желудок всегда дает в голову быстрее. Тодороки вылез из ванны и стал обтираться махровым полотенцем, тщательно собирая капли по всему телу. С волос падали капли на грудь и стекали ниже по торсу, приятно щекоча. Проведя по мокрым волосам рукой, Шото встряхнул их, отчего капли разлетелись в разные стороны, а затем, закинув голову назад, провел рукой еще раз, поэтому волосы были будто «зализаны» назад. Он внимательно посмотрел на себя в зеркало, проведя рукой по лицу, и, вновь потерев переносицу двумя пальцами, выпрямился, тяжело выдохнув. Накинув халат и захватив с собой бутылку вина, он направился в комнату. Там Шото включил плазму, чтобы проверить последние тенденции и акции. На TV сразу заговорила какая-то девчушка, своим томным голосом она рассказывала про падение доллара. Тодороки вновь нахмурился. Он кинул пульт на кровать и подошел к шкафу. Скинув с себя халат, он остался совсем голый, открыв тумбочку, вытащил оттуда боксеры и медленно надел. Девчушка по телевизору все еще что-то щебетала. Шото наполнил бокал вином и вновь подошел к телевизору, смотря на девушку. Она еще с полминуты что-то рассказывала, а потом сообщила о рекламной паузе. Тодороки приподнял бровь и потянулся за пультом, чтобы выключить – рекламу он ненавидел. Но тут на экране вновь появился зеленоволосый юнец, который улыбался лучезарной улыбкой и поедал лапшу быстрого приготовления. Шото склонил голову набок, теперь он слышал звонкий смех и приятный голос с экрана, чего не мог позволить себе на работе. – И откуда ты такой взялся? – глотнув вина, произнес Тодороки вслух. – Господин, – тихо постучались в дверь, Шото поспешил выключить телевизор. – Через 20 минут ужин будет готов, вас ждать? – спросила горничная. – Да. Шото допил вино и стал одеваться. На ужине с отцом выглядеть нужно подобающее, поэтому он снова надел белый костюм и красную рубашку, а затем спустился в холл, где уже накрывали на стол. Тодороки обошел стол, рассматривая сегодняшний ужин. – Что на горячее? – спросил он у мимо проходящего дворецкого. – Стейк из форели, господин, – дворецкий вежливо поклонился и ушел. Шото сел и облокотился на стол, двумя пальцами потирая переносицу. – Добрый вечер, – строгий голос вывел Шото из раздумий. – Привет, – ответил он, натянуто улыбаясь. – Решил скрасить мой ужин своим присутствием? – исподлобья посмотрел на сына тот, садясь за стол. – У меня хорошие новости, папа. – Правда? – Энджи положил салфетку на колени и щелкнул пальцами, чтобы вносили горячее. Дворецкий тут же подскочил, разливая белое вино по бокалам. Сначала отцу, потом сыну. – Правда, – кивнул Шото. – Нам наконец-то удалось привлечь тех китайцев, которые не соглашались сотрудничать полгода, – рядом с Тодороки появилось блюдо из красной рыбы, украшенное стручковой фасолью и зеленью. Шото кивнул, поблагодарив официанта. – Вы должны были сделать это гораздо раньше, – Энджи всегда строг к сыну. Настолько, что даже хвалить его не будет за столь важный для их компании контракт. Он считал, что если будет воспитывать сына в строгости, то он вырастет закаленным ко всем слухам и сплетням, ну и сможет трезво мыслить при подписании контрактов. – Ничего другого я не ожидал, – Шото принялся за еду, запивая отменным вином. Ужин длился в тишине. – Как мама? – вдруг спросил Шото. Энджи вздрогнул и поднял взгляд на сына. – К чему эти вопросы? – Я не могу интересоваться, как родная мать? – Шото показательно отпил вина. – Ты же знаешь, она в больнице, – глаза отца забегали в панике. – Знаю, п.а.п.а, – последнее слово он произнес будто с издевкой. – Это не значит, что ты ее не навещаешь. – Я отправляю людей, чтобы ее проведать. Тодороки лишь поджал губы и сжал вилку так сильно, что кажется, его костяшки на руках побелели. – Спасибо за ужин, – поблагодарил Шото и поднялся в свою комнату. В сон он провалился очень быстро, а проснулся лишь от трели будильника. Новый день начался как обычно. Шото выключил будильник, потер переносицу и раскинул руки и ноги на кровати, как звезда, подумывая о том, что вчера он много выпил. Голова не болела – это заслуга дорогого алкоголя. Он потянулся в кровати, напрягая мышцы, а затем повернулся набок и сел. Разминая шею, он думал, чтобы прогулять работу, но это было не то чтобы невозможным, просто потому что тогда его замучает отец своими нравоучениями об ответственности и воспитании. Шото встал, раздвинул плотные шторы, посему солнечный свет тут же забрался в комнату. Тодороки поморщился. Поправив рукой волосы, он вышел из комнаты. Мимо проходила горничная. Она резко остановилась, чуть не врезавшись в парня. – Господин, – заливаясь краской, произнесла девушка. Еще бы ты не стала заливаться краской, когда перед тобой стоит хозяин в одних боксерах. – Доброе утро, – поздоровался Шото и прошел в ванную. Горничная сглотнула ком в горле и, поправив подол униформы, прошла дальше. Шото залез в душ. Холодные струйки ударялись о накаченное тело парня, разбиваясь вдребезги. А те, кому удавалось «выжить», стекали, пробуждали ото сна. Шото принимал контрастный душ с утра, чтобы проснуться. Это вошло в традицию уже давно, он не мог представить начало своего дня без этой процедуры. Закончив с душем, Шото почистил зубы и, накинув халат, вышел в холл, где его уже ждал завтрак. – Опять апельсиновый сок, – вздохнул Шото, потерев переносицу. – Это полезно, – сказал дворецкий. – Апельсиновый сок пробуждает желудок, а после мятной зубной пасты вы сразу чувствуете бодрость. – Мгм, – согласился Шото. – И все же принеси мне кофе. – Слушаюсь. Откинувшись на стул, Шото положил руки за голову и закрыл глаза, ожидая свою порцию кофе. Акции… Падение доллара… как бы это все не сыграло с Шото злую шутку. Хоть контракт и подписан, но все же остерегаться последствий падения курса нужно. Он прикрыл глаза, погружаясь в мысли. Лапша быстрого приготовления… Точно, именно это он хотел попробовать сегодня. «Яичная лапша со вкусом курицы – лучшее, что вы пробовали в вашей жизни», – звонкий голос парнишки с экрана пронесся в голове Шото. Он сам не заметил, как на его лице появилась улыбка. Из мыслей о поедании яичной лапши его вывел звук поставленной чашки на стол и аромат кофе. – Мгм, спасибо, – поблагодарил дворецкого и отпил напиток. На работе, как и обычно, все приветствовали начальника. Шото же просто шел мимо, не обращая на них никакого внимания. Около кабинета к нему подскочила Молли. – Господин, – она поклонилась. – Оригиналы вчерашних контрактов, – девушка протянула папку с бумагами. Шото хотел уже зайти в кабинет, но Молли задержала. – Простите, не открывайте шторы примерно полчаса. – Почему? – Тодороки удивленно приподнял бровь, закусив нижнюю губу. Ему не нравилось, когда что-то идет не по его. – Рекламщики сообщили, что сегодня будут вешать новую рекламу, – будто извиняясь говорила она. – Поэтому предупредили, что может быть пыль и запах клея. – Идиотство, – отрезал Шото и вошел в кабинет. Кинув папку бумаг на стол, он включил свет, потому что шторы довольно плотные, они не пропускали солнечный свет. Шторы сшиты на заказ под идеально-белый стиль его кабинета. Шторы, цветочные горшки, настольная лампа и ручки – все было черным. Эдакий кабинет-белоснежка. Шото сел в кресло и по привычке повернулся к панорамным окнам. Недовольно цокнув, он поднялся и с силой распахнул шторы, тут же обомлев. Тодороки непроизвольно открыл рот от удивления, а бровь поползла вверх. Он так и стоял, держа шторы в руках и смотря на половину плаката, который почти повесили. Работники разворачивали рулон, проезжаясь по нему специальными щетками. На том, что уже было видно, была изображена та самая лапша быстрого приготовления, которую так хотел попробовать Шото. «Не может быть», – подумал он и опустился на кресло, закинув одну ногу на другу. Нервно стуча по подлокотнику пальцами, он наблюдал, как разворачивают остальные части плаката. Он был прав, на нем лучезарно улыбался зеленоволосый мальчишка, будто протягивая и предлагая попробовать Шото эту лапшу. Тодороки поднес руку к губам и стал грызть ноготь на большом пальце, нервно потряхивая ногой. Вдруг один из работников-рекламщиков посмотрел в окно, где увидел Шото и, будто извиняясь, поклонился, отворачиваясь. – Ну и дела, – произнес Шото вслух и отвернулся, чтобы позвать секретаршу. Чашка кофе ему не помешает. Что вообще происходит? Шото подумал, что было бы неплохо, если бы этот юнец прорекламировал их компанию. Уж как Тодороки не любил рекламу, но на этого парнишку даже он повелся. А это значит, что если его нарядить в Армани, дать в руку папку с бумагами, золотую ручку Паркер, взъерошенные волосы уложить, а на миленькое личико надеть очки, то реклама будет иметь успех. Тодороки покусывал губу, думая, сколько же будет стоить, чтобы переманить его к себе. – Вызывали? – спросила секретарша. – Кофе со сливками. – Сию минуту, господин. – Стой. – Да? – девушка удивилась. Обычно все просьбы господина заканчивались на чашке кофе. – Подойди, – Тодороки встал, положив руки в карманы брюк. На его лице появилась загадочная улыбка. Девчушка подошла, опустив голову. – Встань к окну и смотри на меня. – Девушка повиновалась. Шото подошел, кажется, очень близко. Девчушка сделала глубокий вдох, ее, кажется, немного трусило от страха. – Повернись к окну. Что ты видишь? – Рекламу лапши, – на выдохе произнесла девушка. – Купила бы? – Купила. Парень выглядит счастливым. – Тогда метнись кабанчиком в магазин и принеси мне этой лапши, а заодно и кофе. – Что? – девушка удивленно уставилась на Шото в отражении стекла. – Ты не расслышала? Метнись, говорю, в магазин. Она захлопала пушистыми ресницами, удивленно приоткрыв рот. – Давай-давай, чего стоим? – он буквально вытолкнул ее за дверь, а затем рассмеялся. – Ну и реакция у нее была. Шото сел за папку с документами, перечитывая контракт. Подперев голову обеими руками, он прикрыл глаза, потому что буквы уже путались друг с другом. Потерев глаза, он перевел руки на виски и немного сдавил, чувствуя, как голова гудит от информации. В общем-то, все было правильно, поэтому он отодвинул папку и вновь развернулся к окну, рассматривая веснушки парня на рекламном баннере. Из мыслей его вывел стук в дверь. – Господин? – Да? – Я сходила в магазин. – Отлично, – Шото даже приподнялся. – А заварить? Девчушка вновь растеряно захлопала ресницами, но все же удалилась, чтобы заварить лапшу. Через пять минут она вновь зашла в кабинет, неся на подносе коробочку с лапшой и кофе. Шото поблагодарил ее, и девушка вышла из кабинета, закрыв за собой дверь. Открыв коробку, он почувствовал приятный аромат еды. Взяв ее в руки, развернулся к плакату. – Ну что, приятного аппетита, конопатый? – он набрал палочками лапшу и будто протянул ее плакату, а потом с аппетитом съел. «Интересно, а этот парень пробовал ее или нет?» – жуя, размышлял Шото. Он отметил, что лапша действительно «ничего». Насколько «ничего» он сказать не мог, потому что впервые пробовал нечто подобное, но, раз он не выплюнул, значит, есть можно. Выпив кофе, Шото решил выйти в парк, подышать воздухом. Дел в офисе у него все равно нет, потому что за него всегда все решает его ассистентка, поэтому он спустился, взял ключи от машины и направился в городской парк. Парк был зеленее зеленого, за ним внимательно смотрят и ухаживают. Пейзажи здесь, конечно, завораживающие. Много цветов, озера с карпами, которых можно кормить чуть ли не с руки, велосипедная дорожка и просто море газона. Шото прошел вглубь парка, взял в прилавке лимонад со льдом и сел на лавочку. Он поправил солнечные очки, которые не зря захватил, потому что солнце пекло очень сильно, снял пиджак и попивал лимонад, рассматривая прохожих и девчонок, которые иногда засматривались на него и весело хихикали. Тодороки никогда не знакомился в таких местах, да и не собирался, поэтому он лишь улыбался одной лишь мысли, что все девушки одинаковы и ведутся на деньги. Повернувшись, он смотрел, как маленькая девчушка с длинными косичками и шариком в руке кормила карпов, а они чуть ли не выпрыгивали из озера, пытаясь поймать крошки хлеба. Но тут мимо прошел парень в белых кедах и широких брюках цвета хаки. Тодороки опустил очки, чтобы посмотреть на того, кто же помешал любованию видом, как вдруг прицокнул языком, сам того не замечая, поняв, что перед ним мальчишка с плаката. Зеленоволосый прошел мимо Шото, подойдя к прилавку, заказал содовую и, постоянно кланяясь и благодаря, пошел дальше. На его груди висел фотоаппарат и, когда он остановился, взял его в руки и щелкнул пейзаж, что расстилался перед ним. Шото так и замер, наблюдая за плавными движениями его худощавых рук. Дурацкая кепка, что приминала взъерошенные кудри парнишки, смотрелась на нем убого, и Шото чуть не прыснул со смеха, отметив, что у него совсем нет вкуса. Выглядел парнишка и правда молодо, на вид можно лет 17 дать, но раз он снимается в рекламе, значит, ему больше 18, а то и 20. Хорошо сохранился, но возраст угадывать Тодороки все же не стал. Его обворожительная улыбка как-то притягивала взгляд, и Шото пялился на юнца через солнцезащитные очки. Зеленоволосый крутился, фотографируя виды, как вдруг направил камеру на Шото и тут же выглянул из-за камеры. На его лице можно было прочитать не то удивление, не то испуг, но парнишка вдруг улыбнулся и помахал Тодороки рукой. Шото замешкался, глаза забегали в панике, он отпил лимонад и отвернулся, рассматривая дерево и сделав вид, что не заметил этого жеста, а когда повернулся, парня и след простыл. Шото вскочил, смотря по сторонам, но никого так и не увидел. Он пошел вперед, надеясь встретить незнакомца, как вдруг его телефон зазвонил. Повернув руку к себе, на часах он увидел входящий звонок от ассистентки. Она никогда не звонила просто так, поэтому он поспешил принять звонок, но сам пробирался сквозь толпу, пытаясь отыскать идиотскую кепку с каким-то то ли ослом, то ли оленем на рисунке. – Да? – ответил Шото. – Господин, вы где? – Занимаюсь спортом, – запыхавшись, ответил Шото. – Да, я слышу, это полезно, но не могли бы вернуться в офис? – Какие-то проблемы? – Нет, просто пришел Бакуго, он хотел сообщить важную новость. – Бакуго? – Шото остановился. Бакуго Кацуки – его старый друг, который давно крутится в схожем бизнесе, но его дела не так хороши, как дела Шото. – Насколько новость важная? – Он передает, что на все сто. – Буду через десять минут. Что ж, «на все сто» значит, что проблема действительно важная. Такое было всего трижды: когда его бизнес чуть не вымер, и Шото скупил главные акции, подняв офис со дна, когда он попал в аварию, и вот сейчас. Тодороки спешил. Сев в машину, он снял очки и пристегнулся, глазами напоследок пробежав по парку. Взор его упал на летнее открытое кафе. За столиком на веранде сидел парнишка с фотоаппаратом в руках, видимо, перелистывая кадры. Рядом со столом лежала та самая кепка с ослом. – Блять! – выругался Шото, но завел машину и все же двинулся с места, поспешив в офис.