Сквозь преграды в мир шиноби!

Щелк-щелк-щелк. Автоматическая шариковая ручка в моих руках уже минуту издавала этот звук. Женщина, сидящая напротив меня, что-то писала в своем блокноте, изредка стреляя в меня взглядом из-под очков в прямоугольной оправе. В кабинете психолога как всегда витал запах каких-то ароматизированных свечей, которые якобы должны нести аромат спокойствия и просветления. Щелк-щелк-щелк. Наблюдая за женщиной, я мысленно вела подсчет, как долго она сможет терпеть этот звук. Но она мастерски делала вид, что ее эти действия не раздражают. Даже забавно, что именно я здесь «больной», а она мой лечащий «врач». — Итак, как себя чувствуешь? — отложив ручку, женщина посмотрела на меня, положив руки перед собой. — Все хорошо, а разве есть повод быть иначе? — вежливо улыбнувшись, я все же прекратила щёлкать ручкой. Одарив меня снисходительным взглядом, женщина снова начала что-то писать в бумагах, изредка задавая все те же вопросы: «Как на работе?», «Есть новые знакомые?», «Общалась с друзьями?»… Не сказать, что я ненавидела психологов или врачей, скорее мне не нравилось то, что они считают меня неким отсталым человеком. Ох, если бы родители не заплатили за месяц вперёд, то ноги моей здесь не было! В принципе, в чем суть моей «болезни»? Особо я этой болезнью не считаю, но родители всячески думают, что их дочь склонна к суициду. С чего они взяли? Ну так друзей особо нет, в двадцать два не замужем, да и не было у меня никогда желания с кем-то встречаться, с учебой все тоже провал, институт я доблестно просрала, а на работе вообще ужас, с одной скачу на другую. Ну, и самое главное, у меня нет цели в жизни. Я не живу, я существую. И самое смешное, меня это устраивает. В конце концов, я не самый несчастный человек на земле. Итак, я вынуждена три раза в неделю посещать сеансы, где до меня всячески пытаются донести, что Жизнь — это здорово!. Весь разговор с психологом прошел довольно-таки неплохо, я отвечала на все вопросы, как и должен отвечать нормальный человек. Особо на судьбу не жаловалась, мило улыбалась, говорила, что у меня все же есть кое-какие планы на будущее, конечно не грандиозные, но вполне выполнимые. Она лишь что-то записывала в журнале и давала всяческие тесты. — И все-таки я хочу, чтобы вы ответили на ещё один вопрос, — произнесла она, когда время сеанса пришло к концу, и я начала уже собираться, накидывая теплую куртку на себя, все-таки поздняя осень за окном. — Ладно, какой? — ответила я, прекратив собираться. — В чем суть вашей жизни? Ответите на этот вопрос на нашей следующей встрече, — встав из-за стола, врач вышел из кабинета, захватив с собой блокнот, а также тесты, на которые я отвечала. Я лишь пожала плечами, сразу же забыв о ее просьбе. Так как мой ответ всегда один, собственно никакого смысла и сути нет. Человеку дано «начало» и «конец», а что он будет делать между ними уже его дело. Выйдя из здания, я тут же скривилась из-за дыма сигарет, которые курили врачи и пациенты неподалеку от выхода. Не желая больше ни минуты находиться возле здания, быстрым шагом пошла в сторону метро. Но, не успев далеко уйти, я резко ощутила колющее чувство в сердце, из-за чего пришлось остановиться, так как боль возвращалась с каждым новым ударом, которые становились все чаще и чаще. — Эй, с вами все хорошо? — подбежала ко мне какая-то девушка из той курящей группы, когда увидела как я резко схватилась за грудь и начала быстро дышать. — Все… нормально… такое… бывает… Говорить было тяжело, так как казалось, что воздуха в лёгких становилось все меньше. И я действительно не солгала. Эти так называемые «припадки» у меня с пятнадцати лет, на самом деле они не так часты, последний раз это было почти два месяца назад. Да и обследования в больнице, каждый год, когда я устраивалась на работу, явно говорят, что я довольно-таки здоровый человек и никаких проблем не должно быть. А значит, и родителей беспокоить не надо. — Точно? Может лучше скорую? — все продолжала щебетать девушка. Как и в прошлый раз, так называемый «припадок» прошел быстро, так что спустя минуту после ее вопроса, я снова смогла спокойно стоять и не чувствовать никакой боли. — Нет, видите, все хорошо. Спасибо за беспокойство, — только после этого она лишь нервно как-то улыбнулась и ушла обратно к той группе, которая не сводила с меня глаз, а у некоторых уже в руках были телефоны. Надеюсь, мой психолог не видела этого, иначе точно доложит родителям, а с тех станется, запрут ещё в какой-нибудь больнице. Хотя, стоило мне сделать несколько шагов, как резко перед глазами начало темнеть, а спустя один удар сердца, я уже поняла что падаю на асфальт. Боли от падения я даже не почувствовала, через некий купол были слышны крики людей, особенно той девушки, а вскоре все звуки, кроме одного затихли. Дум-дум, Дум-дум, Дум-дум Что-то так громко стучало внутри меня, но, только уже в этот раз звуки становились все реже. Дум-дум, Дум-дум Пока и вовсе не затихли… Дум-ду… *** Забавно то, что испугаться я не успела, точнее страха даже не было, только растерянность. Я не знала, что это было, называется ли это чувство смертью, а может, это просто полет моих фантазий. Хотя, если сейчас об этом рассуждаю, значит я все же жива. Ведь пока мы мыслим — мы живы. Проблема была в другом, я не могла почувствовать свое тело. Это было… странно. Меня ни разу не ложили в больницу и не кололи обезболивающего, да и на состояние сна это не походило. Тогда что это? Кома? Вопросы роем атаковали мою голову, я не могла на них ответить, так как просто не хватало опыта, да и на такие вопросы вряд-ли бы смог ответить человек. Пробыв в таком состоянии некоторое время, я продолжала думать о… всем? В принципе, в таком состоянии я не могла позволить себе ничего больше, кроме как думать и гадать. Так я и не смогла понять, когда именно начал доносить тихий плач младенца. А ещё спустя некоторое время, я уже была готова на все, лишь бы он прекратился. Уж что-что, а плач ребенка я никогда не могла спокойно слушать, хотелось либо убежать, либо выдернуть барабанные перепонки, лишь бы больше не слышать его. Каково же было моё удивление, когда я поняла что этот плач принадлежал именно мне. Я не на шутку испугалась. Все ощущения начали возвращаться, например, я стала более четко слышать, и кроме громкого своего дыхания, начала различать другие звуки. Кто-то кричал, где-то что-то разрывалось, а потом я услышала громкий нечеловеческий рев зверя. Глаза открывались довольно тяжело, будто я раньше ими и не пользовалась. Но когда наконец смогла, то к горлу подступил некий комок. Я действительно была ребенком, так как маленькая пухленькая ручка, с ещё только растущими ноготками, явно принадлежала мне. Сама я была укутана в какое-то детское одеяльце с рисунками в виде маленьких зелёных листиков. Однако, я быстро забыла об этом, когда смогла вдруг разглядеть кровавые пятна на ткани, а после и увидеть, что совсем недалеко, буквально в нескольких сантиметрах, из-под наваленной кучи строительного мусора торчат окровавленные руки. Мой крик смогли услышать, так как я резко почувствовала, что меня подняли, а когда увидела человека, который это сделал, то, кажется, разревелась ещё больше. Первое, за что зацепился мой взгляд, это яркие жёлтые волосы, а потом я заметила знакомую повязку на лбу, которая была ничем иным, как протектором шиноби, а знак явно давал понять что он принадлежит к деревне Скрытого Листа. Минато, как и я, на секунду опешил, когда я резко прекратила плакать. Но быстро стал серьезным, резкое непонятное чувство, и вместо полуразрушенного дома, мы стояли возле других людей, которые о чем-то громко спорили на непонятном мне языке, но как только увидели меня с Четвертым Хокаге, то быстро замолчали. Меня же передали другим людям и, перед тем как внезапно уснуть из-за воздействия чакры, я смогла увидеть спину уходящего Намикадзе. Боги, куда я попала?