Любовь как средство садомазохизма в жизни Деймона Сальваторе

      Влюбиться в Никлауса Майклсона? Идея — отстой, кто вообще согласится на такое? С другой стороны, а кто спрашивает? Любовь — не выбор, она не бывает добровольной. Любовь — это секунды счастья, самообман и вечность страданий позже.       Впрочем, после Кэтрин Пирс было бы глупо говорить, что любовь для Деймона Сальваторе не является одним из тысячи способов саморазрушения. Деймон ведь знал, что Кэтрин трахается с его младшим братом! Знал, что она вампир. В глубине души, чёрт её дери, он подозревал, что Кэтрин использует его, что ей нужен лишь Стефан, но всё равно любил её. Деймон и умер бы вслед за ней, но в итоге стал кровососом и болел ею ещё больше века. Ненавидел и любил, когда оказалось, что она инсценировала свою смерть и укатила наслаждаться жизнью дальше. Впрочем, эти чувства сражались в нём ровно до того момента, пока Пирс не начала отравлять их с братом-Бэмби жизнь снова. Потом остались лишь ненависть, сарказм и бурбон. Заколоть, оторвать голову… Подойдём к процессу творчески.       Деймон любил свою мать светлой и чистой любовью ребёнка, что боготворит человека, заботившегося о нём. Он любил маму в детстве. Подростком. Юношей. На её похоронах захлёбывался в волнах удушающей боли и не мог выдавить ни слова. Её он вспоминал на фронте. И возвращался с мыслью о ней. Деймон скорбел по матери, пока не узнал, что она жива. Стала вампиром, подумаешь. Но в её новой жизни не нашлось места ни для Деймона, ни для Стефана. Брата он так и не смог ей простить. Официальное заявление: Деймон Сальваторе больше не любит мать. Больше нет. Остались только боль и желание оградить брата.       Деймон любил своего отца. Совершенно не так, как мать, но любил. В детстве хотел быть похожим на него. Хотел, чтобы тот гордился им. Так отчаянно нуждался в любви после смерти мамы, что отправился на фронт по первому слову отца. Впрочем, вернувшись домой после ранения, Деймон осознал — любви не будет. Не будет даже попытки одурачить его, как это делала Пирс. Деймон Сальваторе не любил отца, потому что тот не любил его. Он не скорбел о его смерти ни секунды.       Деймон считает Стефана своей семьёй. Он всегда любил и, скорее всего, всегда будет любить его. Любил в детстве. Любил во время похорон мамы. Любил даже тогда, когда знал, что его любимая девушка любит его брата, трахается с ним. Любил, после «смерти» Кэтрин. Любил, когда Стефан силой вынудил его завершить обращение в вампира. Любил, когда клялся отравить его жизнь. Любил, когда тот потрошителем шлялся по городам, убивая людей сотнями. Любил, когда тот так и не спас его из Августин. Любит даже сейчас, когда он перешёл на диету из белок, щенков и чёрт знает, чего ещё, а сам Деймон резко стал в глазах окружающих «плохим» братом.       Любая сердечная привязанность в жизни старшего Сальваторе — новый виток садомазохизма. Будто ещё одна сессия в BDSM. Сессия, которая будет длиться до тех пор, пока не дойдёт до логического финала пыток в плену — его смерти, что, учитывая относительную бессмертность вампиров, та ещё бесконечность. Наверное, поэтому к лучшему, что заинтересованность в Елене не переросла в любовь. Он с лёгкой тоской и опаской отдал её Стефану. Да, внешне Елена — копия Кэтрин. Её доппельгангер, хотя, учитывая обстоятельства, злой близнец всё же Пирс. Но помните, да? Не судите по обложке, все люди разные, не совсем люди тоже разные. Дети не отвечают за грехи отцов, а у этих двоих вообще очень смутная родственная связь с перерывом в пару поколений. И прочая лабуда. Деймон повторял это себе, как мантру, по несколько раз в сутки, дабы не свернуть Гилберт шею, ну или не приказать свалить куда-нибудь в другой штат/страну/континент/планету. Брата Деймон любил, хоть когда-то и поклялся превратить его жизнь в ад. Передумал, бывает.       Так что влюблённость в Никлауса-психа-Майклсона не стала пиздец каким шокирующим событием. Правда, когда Сальваторе осознал её, он позволил себе истерический смешок, а после пошёл надираться бурбоном и думать. Всё же, влюблённость в тысячелетнего ублюдка-гибрида с ядовитой, для него, Деймона, слюной, которого не представляется возможным убить, это качественно новый уровень.       Деймон никогда не приукрашивал действительность, во всяком случае он старался быть объективным в последнее время. Но также Деймон, просылая балагуром и шутом, не любил сгущать краски. Он что, Стефан, надеяться на лучшее и плакаться в дневничок? Определённо нет, так что дальше объективные факты.       Клаус — мужчина. Чётко и без возражений. Это не отпугивало Деймона, он уже имел подобный опыт несколько лет назад.       Никлаус — псих, кровавый маньяк. Спорное утверждение. Да, он бывает в неадеквате, ему хочется казаться сумасшедшим, когда дело доходит до врагов, но настоящую степень его адекватности вряд ли знают даже остальные Майклсоны, так что не Деймону судить, у самого полно тараканов.       Гибрид готов на всё ради защиты своей семьи. Даже поспорить не с чем. Да, это не всегда проходит гладко, но между жизнью любого из Майклсонов и жизнью Деймона, гибрид выберет Майклсона. Однако, если послать ранимую сентиментальность к чёрту, то между кем угодно и Майклсонами будет выбрана семья. Так что тут Деймон снова поддерживает Клауса, он тоже выберет Стефана. Всегда выбирает его.       Ник любит власть. Безусловно. У него фетиш на контроль. Это удручает свободолюбивого Деймона, но тот сразу же вспоминает, что никакой Ник не его, что тут ему вряд ли светит что-то большее, чем одноразовый перепих и что даже за это сокращённое «Ник» гибрид, скорее всего, оторвёт ему голову.       Закончив свои размышления на такой невесёлой ноте Деймон понял, что сейчас его уже не совсем трезвое сознание не способно на объективность, а потому, допив последний бокал бурбона, он отправился спать. Стефан сейчас где-то с Еленой, а идти в МистикГриль совершенно не следовало. Не с его удачей отправляться подвыпившим в ЕДИНСТВЕННЫЙ бар в городе. Вероятность встретить там Клауса или Элайджу, или Ребекку, Кола, Бон-бон с Гилбертом-младшим, Стефана с Еленой, Кэролайн или… блять, какого чёрта он знает буквально весь город? В общем, вероятность встретить там приставучих знакомых равна 99,9%. Но лучше, наверное, так, чем наткнуться на охотника, Сайласа, заклинание или ещё бог весть какую хренотень по пути.       Проснувшись с утра и порадовавшись вампирскому метаболизму, позволяющему напиться, но исключавшему последствия в виде похмелья, Деймон решил не забивать голову и просто жить, попутно собирая факты. И, о чудо, это оказалось невероятно забавно. Совершенно очевидные, но не пришедшие в его пьяную голову факты время от времени перемежались с довольно необычными открытиями, раскрашивающими его серые будни.       Как оказалось, немного отстранившись от общей суеты (ровно настолько, чтобы никто не заподозрил ничего необычного) и сосредоточившись на чём-то, можно заметить, вспомнить, узнать много нового о своём окружении. И не смотря на некоторую досаду и эмоциональный дискомфорт Деймон отнёсся к этому, как к отдельному виду охоты и стал получать от этого немного мазохистский кайф. В конце концов вампиры — хищники.       Во-первых, стоит вспомнить, — господи, блять, боже, как об этом вообще можно было забыть?! — что Никлаус им вообще-то не друг. Он время от времени союзник, если это задевает его интересы, иногда просто ржёт с них до невозможности, тонко издеваясь над их расшатанной проблемами психикой и не собираясь помогать. Изредка они враждуют, опять-таки, если это задевает интересы Клауса. Но гибрида в любом случае позиционируют, как возможную угрозу.       Как с этого вообще можно ловить кайф? Бред. Но отстранившись от проблем, поняв, что простым мельтешением их не решить, Деймон превратился в себя обычного. Саркастичного придурка с огромным эго и садистским чувством юмора, да. И вся ситуация в целом приводила его в восторг.       Отдельного упоминания заслуживают отношения Никлауса и младшего Сальваторе. Вообще-то, Стефан и Клаус «не друзья». Просто потрошитель и гибрид почти полвека таскались по миру, оставляли после себя горы трупов, спали с одними и теми же девушками, иногда в одной кровати, иногда не с девушками. Но они не друзья! Не смейте так думать! Деймону приходится очень сильно сдерживаться, чтобы не заржать в голос, когда кто-то обвиняет Клауса при Стефане. Выражение лица у этого поедателя Бэмби невероятное, такая внутренняя борьба, между: «Он мне не друг» и «Чёрт, мы треть всей моей жизни охотились рядом!» Мда… С Клаусом на людях ещё веселее, он может себе позволить сойти с ума, когда ему удобно. В конце концов, ему тысяча лет, и он неуязвим.

***

      Деймон подружился с Элайджей. Это его дьявольский план, как подобраться к Клаусу ближе и… Ладно, это произошло случайно. И подружиться с самым адекватным из Майклсонов действительно казалось хорошей идеей, повышает шансы на выживание, знаете ли. Как оказалось, старший Майклсон нашёл в Деймоне родственную душу, что, знаете ли, пиздец, но очень бодрит. Появляться в особняке Майклсонов после смс от Элайджи быстро стало привычным.       — Принеси мне кровь. Она ещё должна была остаться на кухне, — не самое популярное начало диалога.       — Даже знать не хочу, чем вы тут занимаетесь и как я до этого дошёл, — максимально нейтральным голосом ответил Деймон, поя полураздетого Элайджу кровью из пакета. Ничего странного. Не-а. Ни смс в три ночи. Ни раздетый по пояс сверху Элайджа, которого без пиджака вообще встретить нереально. Ни то, что Элайджа лежит на клишированных красных простынях, небанально расположенных на полу. Ни Клаус, смотрящий обкуренным взглядом то на Элайджу, то на мольберт, рисующий то краской, то собственной кровью. НИЧЕГО НЕОБЫЧНОГО.

***

      Никлаус время от времени трахается с Кэролайн. Вам серьёзно не стоит знать, откуда у Деймона эта информация. Но если ты уже знаешь о чём-то, то потом замечаешь следы этого повсюду. Это могло бы его ранить, но… Деймону Сальваторе уже больше 150 лет, он знает, что секс — это секс, и зачастую он не имеет никакого отношения к чувствам. Он сам, несмотря на влюблённость в гибрида, не фанат воздержания. И в том, что все собрания их маленького «клуба по интересам», состоящего из Елены, Бон-бон и самой блондинки, проходят точь-в-точь в даты «случки» с максимально зафиксированным отрывом в 23 часа, Деймон находил что-то извращённое. Впрочем, сам факт того, что они с Клаусом имеют одну и ту же девушку, хоть и в разные этапы жизни, уже является желанным извращением. Вампиры не размножаются, но мы любим пытаться.

***

      — Клаус точно ничего не замышляет? — Так-с, голос Елены, внеочередное собрание клуба? Надо срочно валить.       — Он кажется более спокойным в последнее время, но это же Никлаус Майклсон, чёрт знает, что у него в голове. — Оп, уже интереснее, в этот раз к «девичнику» присоединилась Ребекка? Учитывая её патологическую ненависть к роду Петровых в целом и Елене Гилберт в частности, это определённо стоящее зрелище.       — О, Деймон, погоди. Нам нужен взгляд со стороны. На самом деле вы с Клаусом очень похожи, оба вечно веселящиеся мудаки с жаждой убийств и садистскими наклонностями. Так что ответь на вопрос: О чём сейчас думает Клаус? — Ох, Кэролайн, куда ты блядь лезешь? Ещё одна наша общая черта с Никлаусом — мы оба тебя использовали.       — Если мы о Санте, то учитывая время года, он должен наслаждаться отпуском, шикарный график у чувака. Ну, а если мы вдруг вспомнили Майклсона, то… О том где его сестра? О новых красках? О захвате мирового господства? Об алкоголе? О крови? Откуда мне, блять, знать, о чём думает Никлаус Майклсон? Открою вам секрет, очаровательные дамы: я никогда не был в голове Никлауса, как и он в моей, впрочем… Во всех возможных смыслах, Барби. — Садистские наклонности говоришь? О, да. Лицо Форбс после завершения моей реплики пошло красными пятнами, очевидно она уже сто раз пожалела о том, что открыла рот. Впрочем, её лучшие подружки не видели этого предпочитая кидать на меня раздражённые взгляды, а Бекка смотрела на Барби с усмешкой, первородная в курсе? Хотя, учитывая, что в основном эти двое «общаются» в особняке Майклсонов… Скорее всего, в курсе вся семейка первых вампиров, что ж, тем забавнее.

***

      Деймон каким-то образом сближается со всеми Майклсонами и это удивительно. Пугающе, но удивительно. Теперь он дискутирует с Колом о жажде крови, вампирском гипнозе, 70-х годах и тачках. Серьёзно. Они разработали и записали 100 способов (стратегий) по убийству оборотня. После 100 тактик по убийству ведьм. И на полном серьёзе аккуратным почерком внесли всё это в тетрадку. В двух экземплярах. Теперь один из них валяется в особняке Майклсонов, другой в комнате Старшего Сальваторе. Хах, если кто-то случайно наткнётся на этот «дневничок вампира»… Нет, Деймон вовсе не хочет никого пугать. Он совершенно случайно оставил его по центру кровати. Совсем не хотел, чтобы его нашла Елена, когда попросил её принести одну книгу из комнаты. В любом случае, она сама виновата и нечего так смотреть, Стефан, читать чужие дневники неприлично, да в моём стиле, но неприлично.       С Ребеккой у них сама по себе возникает специфическая переписка. Она каждый день после встречи с Гилберт пишет ему, как сильно хочет её убить. Способы, место, время, как заметёт следы. Деймон же, «отговаривает» её. Каждый день по-разному. В основном указывая на непрактичность методов, возможных свидетелей, последствия. Но чаще всё же приводит Стефана, как аргумент. Это не совсем соответствует «каждый день по-разному», но работает безотказно. Потому что семья. И Деймон никак не может понять, когда для Майклсонов семья Сальваторе перестала быть пустым местом.       С Никлаусом всё проще в сто раз. И сложнее в тысячу. Подружившись со всей семейкой, Деймон стал проводить половину свободного времени в их доме. Какое-то Никлаус полностью игнорировал его… Но, проснувшись однажды утром, он обнаружил гибрида с холстом в своей комнате. В тот день ему позволили встать только через два часа.       — Вдохновение, — пожал плечами Клаус, проходя мимо ошарашенного Стефана с картиной его старшего брата.       С того дня всё и покатилось чёрт знает куда. Деймон не знал, у кого из семьи Никлаус взял его номер, но теперь звонки в три ночи, два дня, семь вечера действительно стали обыденностью. Всегда только звонки. Элайджа всегда писал ему, когда хотел встретиться, Ребекка всегда писала ему смс, большая часть их общения была по смс, Кол всегда, когда хотел поболтать приходил лично. И только Клаус всегда звонил, чтобы пригласить на встречу. Создавалось ощущение, что каждый из этой семейки монополизировал свой вид общения. Они говорили о Стефане, о человеческих войнах, о родителях, об Августин, алкоголе, сексе, крови…       Они вместе пили, гуляли, развлекались. Никлаус рисовал его, когда хотел. Они спали с одними и теми же девушками, иногда в одной кровати, как Клаус раньше делал со Стефаном, иногда не с девушками. В какой-то момент в это самой «одной постели» они остались вдвоём. Никлаус больше не трахается с Кэролайн. И вся семья Майклсонов в курсе, с кем он трахается вместо Кэролайн, и кажется тех всё устраивает.       Ник страстный. Blood-play, естественно фишка всех вампиров. Это возбуждает, срывает башню напрочь. Ник рвёт его рубашку, они вваливаются в комнату, сшибают, к чертям собачьим, ебучий столик, каждый раз. Они на ковре. Гибрид мягко проводит руками по его плечам, груди, прессу, на контрасте жёстко впиваясь клыками в кожу. Деймон слизывает капли своей крови с его губ, подбородка шеи, чувствует, как яд гибрида медленно распространяется по его организму. Проводит языком по напряжённому прессу, целует самый низ счастливой дорожки, жарко вбирает член в рот, смотрит в глаза гибрида, размеренно двигает головой, подчиняясь руке, что запуталась в его волосах. После уверенно прикусывает тазобедренную косточку гибрида, наконец-то получая целительное противоядие. Много жарких поцелуев. Прикосновения на грани грубости. Хриплое дыхание и рычания эхом отражающиеся от стен. Вскрик на пике.       Несмотря ни на что, в этом никогда нет никакого насилия. Ник, не смотря на агрессивность по жизни, был внимательным любовником. Деймон был готов на BDSM с Никлаусом, блять, это всё на что он мог надеяться в сложившейся ситуации. Он любил этого гибрида и готов был взять всё, что только тот сможет ему предложить. По правде говоря, Деймон был не фанатом любого насилия в принципе, особенно после пяти лет пыток в Августин. И, о, чудо, Ника действительно интересовал его комфорт. И, да, он не оторвал его голову за «Ника».       Это никогда не было «я люблю тебя, только тебя». Но были объятия и поцелуи по утрам. Был кофе. Вместе загнанная дичь. Разнесённый дом, если кто-то из них обижен. Понимающие улыбки парочки Стефан + Елена и Майклсонов, совсем непохожие на ту, которой Бекка когда-то наградила Кэролайн. Был жаркий секс. Была верность. Были горы трупов, зашедших в Мистикфолз оборотней, которые решив, что могут всё достаточно сильно потрепали «команду Мистикфолза» и Деймона в том числе. Деймон, как-то сладив с Каем и заручившись помощью Бони, лично посворачивал головы особо активным, не там, где надо, ведьмам Нового Орлеана.       Было «Навсегда и навечно», сказанное Деймоном с привычной усмешкой в один из ничем не примечательных дней. И было четыре «Навсегда и навечно» в ответ, эти слова значили для древнего семейства вампиров всё. «Семья превыше всего. Навсегда и навечно» — наивная клятва затёрлась в веках, но до сих пор осталась единственным неизменимым ориентиром. И боги, если они существуют, приняли эту клятву.