Методы Тозиера

Эдди знает о глупых затеях очень много, ведь на протяжении долгого времени его лучшим другом был и остаётся никто иной, как «великолепный и неподражаемый» Ричи Тозиер. Этот человек крайне редко бывает серьезным или грустным. Никто никогда не видел Ричи плачущим — это словно увидеть единорога. Чаще всего он отпускал свои дурацкие, мерзкие шутки про мать Каспбрэка, на которые Эдди старался не реагировать, дабы не вызвать новую волну остроумия со стороны его друга. Таков характер Тозиера. Парень, что страдал астмой, хоть и понимал, что это психологический его недуг, сидел вечером на кровати, сжимая в руке ингалятор, когда в его окно прилетел достаточно большого размера камень. Взбешённый этим действом, Эдди смирился с тем, что без живительной струи ему не обойтись, и принял своё лекарство, а после поднялся, чтобы выглянуть в окно. У него не было сомнений в том, кто мог бы таким заниматься, поэтому готовый к словесному поединку, а точнее к моральному расстрелу названного гостя, он высунулся из окна. Конечно, снизу стоял Тозиер, почему-то без очков (скорее всего надел линзы), в свободной футболке со странным принтом, в чёрных джинсах с цепями и, по обыкновению, он не расчесал свои кудрявые волосы, которые в тот момент напоминали вихрь и спадали на глаза. «Весьма неплохо», — подумал Каспбрэк, — хотя о чем это я?» Он встряхнул головой и в следующую секунду уже обращался к Ричи.  — Ты идиот, скажи мне, Тозиер? А если бы ты разбил этим камнем стекло? Почему ты вообще бросаешься камнями? Я тебе уже говорил, что я этого терпеть не могу. И к тому же, я мог порезаться о разбитое стекло. Тогда бы ты точно отхватил.  — Бип-бип, Эдди, — ответил Ричи с усмешкой.  — Бип-бип, ты, Балабол. Не забыл? — пыл Эдди немного утих.  — Не хотелось бы прерывать ваших речей, принцесса, но прекрасному принцу на белых подошвах нужно попасть в ваш замок, — «принц» даже поклонился, но тут же выпрямился, услышав стук, исходящий из дома Каспбрэков, и стал более настороженным, — Так что?  — С какой стати я должен тебя пускать? — фыркнул Эдди.  — Хочу напомнить, что я твой самый лучший, дорогой и любимый друг, — уверенно сообщил тот, на что парень в окне рассмеялся, как мог громко.  — Господи, лезь уже. Только тихо! — предупредил он. Ричи долго упрашивать не пришлось. Обойдя дерево, которое росло у окна, он схватился за нужную ветку, и, помогая себе ногами, со скоростью обезьяны в тропиках, забрался вверх и влез в окно. После выдохнул, и, наконец, обратил своё внимание на Эдварда. Тот решил прервать тишину, пусть даже недолгую.  — Зачем ты пришёл?  — Грубо, Эдди-спагетти. Я, между прочим, соскучился по тебе.  — Ты? — он показал двумя указательными пальцами на Ричи, — По мне? — теперь направил два больших пальца на себя, делая при этом недоуменное выражение лица, — Ричи, мы виделись четыре часа назад. Тозиер прошёл к кровати почти модельной походкой, развернулся на каблуках и плюхнулся на её поверхность, утопая локтями, на которые уперся, в мягкий плед. Он ничего не отвечал на последнюю реплику Эдварда, а только двигал ногами в разные стороны, задумчиво глядя на друга. Эдди начало это напрягать.  — Ты сегодня странный. Обычно тебя не заткнёшь. Что-то случилось? Ричи мотнул головой в сторону, будто бы пребывал в тяжких сомнениях, но потом с легкостью ответил:  — Позвал одну девчонку гулять. Я оделся на свидание по-небрежному сексуально, а она даже не обратила внимания. Мне кажется, ей не нравятся парни. А иначе как я могу не привлекать кого-то? Вот скажи честно, Эдс, тебя же это заводит? — наверняка имея ввиду всего себя, спросил он. Каспбрэк, казалось, чуть не лопнул от смеха, даже не сразу ответил. Вытирая выступившие слёзы, он наконец-то смог заговорить:  — Ты никогда в жизни не заведёшь меня, понял?  — Это звучало, как вызов, знаешь ли. Ты правда сомневаешься во мне? — он поднял правую бровь.  — Да, Ричи, да, — Эдди откровенно смеялся над ним, слегка нервозно, сжимая ткань своих шорт в районе колен.  — Как знаешь, — Тозиер начал искать что-то глазами, поднялся, направился к прикроватной тумбочке, засовывая туда руку.  — Подожди, — Эдди перестал смеяться и заинтересованно посмотрел в ту сторону, где его друг затевал что-то против него, — Зачем тебе моя аптечка?  — Я собираюсь складывать твои лекарства в алфавитном порядке, проверяя срок годности. А потом ещё и бинты замотаю обратно с бантиком, пока ты будешь сидеть и пускать слюни на меня и мои ловкие руки. Эдди показалась странной эта идея, но, на самом деле, он был глубоко тронут проявлением внимания к своей персоне и чуть-чуть взволнован. Тогда он принялся наблюдать. Понадобилось некоторое время, чтобы Ричи разобрался со сложной системой аптечки астматика: с разными замочками, заклепками, а потом и отделами. Он ожидал увидеть и без того наведённый порядок, однако порядок и не думал там обитать. Скорее неуверенно, чем зная, что он, собственно, делает, Ричи взял бинт, расположенный на всей площади этой целебной шкатулки и принялся его скручивать в первоначальный моток. Теперь его пальцы двигались быстро, и, как обещалось, ловко. В конечном итоге получились вполне красивые бантики. Его карие глаза устремились к другим лекарствам, и он закусил губу, продумывая дальнейшие действия. Эдди невольно поднял глаза, отвлекаясь от рассматривания пальцев Тозиера, проследил за движениями его губ и начал нервничать. Его завораживал вид молчаливого Балабола. Он даже подумал, что хотел бы видеть это немного чаще. Особенно, в такой интимной обстановке, когда при мягком желто-оранжевом освещении, кожа парня, сидящего напротив, приобретала цвет персика, привлекательного и, возможно, аппетитного; когда его ключицы и костяшки пальцев особенно выразительны, благодаря игре света и тени; и когда любой взгляд, даже самый обыкновенный, становится томительно-задумчивым. Мысли, подобные этим, возникая в голове Эдди, заставляли его покрываться мурашками и делали его щёки румяными. В это время Ричи вдумчиво занимался своим делом — раскладывал уже то, что начиналось на букву «М». Глаза хотели посмотреть на милого и заинтересованного Эдди, но нельзя было отвлекаться. Это занятие требовало внимания.  — Ты правда делаешь это. Я поверить не могу. Так аккуратно не было никогда, — Эдди сглотнул, а голова почему-то начала идти кругом, как в лихорадке. Ему стало ещё интереснее, и он, оперевшись на ладони, подался вперёд, с целью оказаться совсем рядом. Спустя какое-то время стало неудобно тянуться, поэтому парень переместил не только свою голову, но и остальное тело ещё ближе к Ричи. Он сел буквально вплотную к нему. Именно в этот момент Тозиер почувствовал неладное, и когда Эдди положил руку на бедро, слегка надавливая, он запаниковал. В ту же секунду он поднял голову. Это случилось так быстро, что они чуть не столкнулись носами, дыхание перехватило, кажется, у обоих, хотя у одного из них не было астмы. Не ведая, что творит, Каспбрэк потянулся к Ричи, закрыв глаза и, в последний миг замедляясь, как бы в сомнении, но вскоре он прижался своими маленькими губами к чужим, и почувствовал тепло губ лучшего друга. Коробочка с лекарством выпала из руки Ричи, поэтому ладонью он коснулся шеи парня, отвечая на поцелуй, волнующий и трепетный. Последнее, что он увидел перед тем, как закрыть глаза — это подрагивающие ресницы и веснушки, дальше он только чувствовал. Он опустил руку на немного выпирающую ключицу, а тот в свою очередь сжал его бедро, а дрожащую кисть запустил в лес кудрей, что щекотали кожу на пальцах. Эдди прикусил губу, обостряя ощущения. Прошло, наверное, около минуты, прежде, чем Эдди отстранился. Сердце отбивало барабанную дробь. Было стыдно и приятно одновременно. Смотреть друг другу в глаза не хотелось, ибо в противном случае они сошли бы с ума. Никто не знал, что сказать, хотя слова проносились со скоростью песчаной бури, и их нельзя было контролировать. Поэтому, скорее неосознанно, чем намереваясь действительно совершить сказанное, с огнём в глазах Эдди произнёс:  — Возьми меня, — после чего густо покраснел. Теперь смотреть на друга стало ещё страшнее. Кажется, после этих слов Ричи умер, возродился и снова умер, а отвечал за него уже не живой человек.  — Э-эдди… нет. Не надо, — испуг, с которым было сказано это, явно прослеживался и в мимике Тозиера: в распахнутых глазах и немного сдвинутых к переносице бровях, в том, как двигались его губы, силясь сказать что-нибудь ещё, оправдать себя. Парень напротив уловил это настроение, сжал руку Ричи и начал тихо лепетать:  — Ладно, хорошо, я все понимаю, я понимаю, да. Прости, если что, — его глазные яблоки были готовы вот-вот убежать — так быстро они двигались. Ричи вдохнул и выдохнул, даже успокоился при этом. Как он понял, Эдди сказал то, что было у него на уме, ему было необходимо сказать что угодно. Потом Тозиер решил остановить его, дабы прояснить ситуацию, и она не зашла слишком далеко и не разрушила любые отношения между ними:  — А ты мне вообще-то очень нравишься, я потому именно сейчас и пришёл, — он усмехнулся, — а раз уж это взаимно, на что я надеюсь, можем чуть позже воплотить в жизнь то, что ты предложил, — как всегда отшутился Ричи. Эдди слегка стукнул того кулаком в грудь, смущенный. И расслабился. Теперь он знал, что все хорошо, несмотря на то, что всю жизнь будет припоминать себе эту неловкость. Ему не верилось, что методы Тозиера когда-нибудь могут сработать. Однако это была единственная затея Ричи, которая в будущем имела замечательные последствия.