***
Григорий впервые встретил её, когда ему было восемнадцать. Шесть лет между ними ничтожная разница, если это судьба. Но судьба ли? На этот вопрос юноша смог ответить не сразу. Точнее, прежде он испытывал к бледной девчонке некий интерес. Всё из-за ужасной душевной болезни. — Она пережила психологическую травму, — повторяла воспитательница, пока темноволосый Григорий Чернинский тонул в светлых омутах глаз, — вот умом и повредилась. Всю её семью зарезали, будь Господь милостив к ним! — женщина перекрестилась. — У меня была сестра, тоже больная, правда, умерла вот уж как лет шесть. — Анна Львовна рассказывала. Какой кошмар! А ведь сестренка ваша чем-то похожа с Катей, — Червинский кивнул. С их сходством и правда трудно было спорить, — наверное, матушке вашей она потому и приглянулась. «И не только ей…» — юноша все чаще ловил себя на мысли, что сиротка все никак не хочет покидать его даже во сне. Всё просит спасти её, забрать из лап чудовища. Конечно, со временем Григорий почти забыл о нескольких визитах в детский дом, который находился под покровительством его религиозной матери. — Я хочу помочь бедным деткам. Хочу, чтобы у них всё было как у людей… — говорила Анна Львовна, как только Петр Петрович, глава семьи, приводил аргументы, по которым трата денег на благотворительность не имела особого смысла. — Я делаю это от чистого сердца, а не потому что хочу к себе особого внимания. — Но вы же нашли там одну, которая на дочь нашу похожа. Возьмите её, да забавляйтесь сколько хотите. Можете даже удочерить… только пусть не кричит и не плачет. — Нет, Пётр Петрович! Нельзя вот так с живыми людьми. Девочка болеет, но при этом ей нужны друзья. А вас я очень хорошо знаю… — и Григорий понял о чём идёт речь. Конечно же, мужчину не прельщала перспектива иметь «приемную дочь», однако это обстоятельство был весьма полезным для совершения тех или иных дел за спиной жены и сына. Впрочем, Червинский-младший лояльно относился ко всему, если сие не трогало его матушку. А её он любил так, что любая другая женщина позавидовать могла. Любил только мать и сестру. О, его маленькая Натали была такой хорошенькой. У неё на волосах всегда были бантики, даже в тот роковой день, когда машина сбила её на повороте. — Мы должны уметь прощать! — любила повторять хозяйка дома, шепча слова молитвы. Юноша был иного мнения, но ей, конечно, этого знать не стоит. — И как же я буду без тебя, сыночек мой милый? — Я вернусь, вы даже не успеете заметить моего отсутствия. К тому же, вы ведь хотели, чтобы я спасал людей, не так ли? — Да, но обещай, что будешь часто-часто звонить мне. В конце концов, это поможет мне свыкнуться с мыслью, что тебя нет рядом.***
Семь лет минуло довольно быстро. Екатерина, едва разглядев знакомые черты, побледнела. Анна Червинская взяла её под свою опеку и даже устроила в хорошее учебное заведение. Девушка все реже была подвержена истерикам и крикам, а кошмары почти не преследовали её. Всё вновь перевернулось с появлением единственного отпрыска Петра Ивановича. Даже мужчина был ужасно горд за сына. Только… был он каким-то уж больно странным. Они почти не разговаривали, но Катя могла поклясться, что молодой человек иногда подолгу смотрит на неё. Было какое-то чувство, гадкое и отвратительное, от которого внутренности сворачивались в один тугой узел… словно она — жертва, а он — охотник. Жертва… Охотник… Охотник… Жертва…***
Григорий наблюдал более чем удивительную картину. Его отец, человек, который всю жизнь кичился тем, что происходил из старинного дворянского рода, вдруг обратил свой взор на молодую актрису, от голоса которой хотелось зажать уши. Да, Лариса Яхонтова умело пользовалась красивой мордашкой, завлекая в свою постель всё более и более «опытных» кавалеров. Червинский-младший знал наверняка, что требовать у отца разрыва отношений — пустая трата времени, но был и другой способ избавиться от надоедливой особы. И вот это было Григорию по вкусу. Так уж получилось, что юноше пришлось рано повзрослеть и понять одно простое правило: или ты, или тебя. Он стыдился просить деньги у матери, а отца боялся, поэтому пришлось выбирать… быть мишенью или же… найти общий язык с теми, кто правит миром? В их небольшом городке недалеко от северной столицы можно было делать всё. Ведь деньги решали здесь все проблемы. Даже запугать распутную актриску, чтобы та больше не смела на глаза попадаться, труда особого не составило. Было лишь одно неудобство… взгляд Кати. Та словно знала обо всём, но признаваться не спешила. Боится? Это хорошо. Люди должны испытывать страх, иначе столько бед может произойти. — Вы избегаете меня? — голос был полон иронии. — Н-нет, что вы?! Я… я просто… Анна Львовна говорила, вы были очень привязаны к младшей сестре, а я боюсь, моё нахождение подле вас может… — Милая Китти, вы тоже мне как сестра. …и даже больше… — Я… — Вы можете не бояться. Вижу, что-то вас тяготит. Красавицей она не была, только вот было в ней нечто такое, отчего кровь в жилах закипала. И Григорий, внешне спокойный, внутри был словно вулкан, горячий. Екатерина боялась, ибо не знала что делать. Рассказать Анне Львовне о своих подозрениях (с приездом Червинского-младшего в городе стали происходить странные, даже страшные вещи) — всё равно что наплевать на неё, оставить как есть — поступиться совестью и моралью. И всё-таки, расстраивать приёмную маму не хотелось, та столько всего для неё сделала. Это будет по меньшей мере черной неблагодарностью со стороны девушки.***
Когда Кате сделал предложение руки и сердца молодой Алексей Косач, Анна Львовна, пусть и привыкла к названной дочери, держать ту в четырёх стенах не желала, почти сразу же дала согласие. — В конце концов, однажды это должно было произойти, — говорила женщина, грустно вздыхая. Григорий опять всё сделал по-своему, попросил Косача уйти с дороги, мол, так ведь нельзя. Девчонка не шибко здорова, зачем ему такая?! А тот, глупец несчастный, по уши был влюблён и ни в какую не соглашался. Пришлось убрать его одним метким выстрелом в висок. Тело парня нашли рядом с подъездом, Катя долго рыдала, ничего не ела, стала как тень бродить по дому. Иногда Григорий ловил себя на мысли, что можно было обойтись и без всего этого, однако каждый раз, стоило посмотреть на девушку, его сердце так бешено стучало, что казалось, вот-вот выпрыгнет. И не мог он отпустить девчонку, хотя умом понимал, что так нельзя и подобными поступками он может сломать её, только… такой вот Григорий Червинский в своём желании полностью обладать человеком. В один из вечеров бросила на названного брата взгляд, а тот, словно стыдясь, покинул гостиную. Она всё поняла. Он всё понял. А кровавый город окончательно погрузился во тьму. Кровавый Город. Кровавый Город. Кровавый Город.