Отпуск следопыта

Убийца, здесь! Кто? И оружия нет, даже кинжала! Арагорн выскочил в дверной проем, метнулся за простенок. Каминный зал был пуст, спрятаться негде, разве что в камине. Наверх! Он высоко подпрыгнул, ухватился за глубокую резьбу на балке, подтянулся и распластался на пыльном дереве. Кто напал? Не мог же Элронд велеть… В дверь бесшумно вошел эльф в плаще разведчика, с метательным ножом в руке. Капюшон скрывал его лицо. Эльф сделал пару шагов. Почуяв что-то, начал поднимать голову… Арагорн обрушился на него сверху — сбил с ног, руку с кинжалом заломил за спину, прижал к полу. — Пусти! — просипел эльф. — Кто тебя послал? Говори! И тут самого Арагорна с силой дернули за волосы, задрав голову. Горла коснулся холодный металл. — Сдавайся! — велел второй голос, один в один похожий на первый. У Арагорна отлегло от сердца, но он громко возмутился: — Двое на одного! Нечестно! Он выпустил пленника. Тот засмеялся: — Так в одиночку-то с тобой не справиться, братец. Гибким движением эльф вскочил на ноги, откинул капюшон. Конечно, это был Элладан. А самого Арагорна поймал Элрохир. Элрохир убрал кинжал. Элладан протянул Арагорну руку, помогая встать. — Ну и шуточки у вас, братцы, — проворчал Арагорн, отряхиваясь от пыли. — И это вместо «здравствуй»! А если бы я со страху пришиб Элладана? — На то и щука в омуте, чтобы карась не дремал, — подмигнул Элрохир. — Так у людей говорят? Ну, а я проследил, чтобы карась щуку не съел. Братья рассмеялись. Темноволосые, сероглазые, с одинаковым разлетом бровей и ямочкой на подбородке, они были похожи как две капли воды — для постороннего взгляда. Но Арагорн с детства различал их не по чертам, а по выражению лиц и повадкам. Элладан был серьезнее; между бровей у него наметилась отцовская морщинка. А насмешник Элрохир на все и на всех смотрел с веселым прищуром, не исчезавшим даже посреди жестокой сечи. Вот и сейчас первым отсмеялся и обнял Арагорна Элладан: — Здравствуй, братец. Слов нет, как мы рады видеть тебя целым-невредимым и все таким же ловким. Ты от отца? Арагорн кивнул. Элрохир в свою очередь стиснул Арагорна в объятьях и спросил живо: — О чем беседовали? Мы заглянули было, да он нас выгнал… На нем лица нет! — Даже нам не удавалось так его огорчить, — хмыкнул Элладан и добавил, помрачнев: — Таким мы видели его, только когда ушла мать… Это из-за твоих вестей? Арагорн снова кивнул. Братья Арвен ничего не знают. Будет ли для них весть об обете меньшим ударом, чем для Элронда? — На нас движется орда гоблинов? — поднял брови Элрохир. — Нет, этим отца не напугаешь. Постой-ка! Ты, говорят, был в Лориэне? Арвен! Что с ней случилось?! — Она жива и здорова, — торопливо ответил Арагорн. — Но… я должен сказать вам… — Постой, — перебил Элладан. — Вести твои, похоже, серьезны. Не дело обсуждать их на одной ноге — как бы не свалиться. Пойдем, у нас поговорим. Через боковую дверь они покинули зал и прошли во флигель братьев. Флигель больше напоминал оружейную, чем жилой дом. В прихожей у самой двери выстроились алебарды, на стенах друг против друга красовались тщательно начищенные доспехи. В общей комнате на стенах висело оружие всех мастей и размеров: эльфийские кинжалы и мечи, человеческие ножи и двуручники, гномьи топоры и топорики, луки и самострелы. В углу грудой было свалено орочье железо: тяжелые колуны, кривые тесаки, кистени, булавы, шестоперы, арбалеты… Проследив взгляд Арагорна, Элрохир пояснил: — Надо же нам знать, как против этого хлама управляться. Вот и потешаемся друг с другом… иногда. Арагорн хмыкнул. Он не раз видел «потешные» поединки Элладана и Элрохира, в которых любой другой запросто лишился бы рук, ног, а то и головы. И сейчас не успел явиться, как братья и его вовлекли в свою «потеху»! Элладан снял с одного стула кольчугу, с другого — связку стрел. Подвинул стулья к столу, накрытому для легкой трапезы: сыр, хлеб, копченое мясо, зелень, мед и орехи, плошка с земляникой и ваза с ранними яблоками — кислые и твердые, они пользовались особенной любовью братьев. Элрохир принес третий стул, водрузил на стол бутыль вина и три кубка. Все уселись. Как водится, первым делом Элладан разлил вино. Пригубили за встречу, закусили… Едва прожевав, Элрохир потребовал: — Теперь рассказывай, братец, что у тебя за вести. Арагорн медленно выдохнул и глубоко вдохнул. Он волновался больше, чем когда говорил с Элрондом — к недовольству Владыки он был готов заранее, а как примут новость братья, угадать не мог. — Леди Галадриэль пригласила меня в Лориэн, — начал он. — Там я встретился с Арвен. Мы сказали друг другу… — он снова перевел дух. — Я давно люблю ее. Оказалось, и она меня любит. В день Солнцеворота на Холме Амрота мы принесли друг другу обет, призвав в свидетели Эру Вседержителя, Манвэ и Элберет. Братья таращились на него во все глаза. Элладан первым отвел взгляд: — Да-а… Леди Галадриэль — мастерица устраивать встречи. — Я не знал… не знал, что Арвен в Лориэне, — пробормотал Арагорн. — А знал — не пошел бы? — хмыкнул Элрохир. — Позволь не поверить тебе, братец. Ты весь светишься от одного звука ее имени… и так с самой первой встречи. Я на твоем месте не удержался бы. — Да и Арвен бы тебе не простила, — добавил Элладан. Арагорн почувствовал, как лицо заливает горячий румянец. Не думал он, что братья, по видимости с головой поглощенные ратными делами, столь наблюдательны! Ведь они ни словом, ни жестом не показывали, что знают об их с Арвен чувствах. Элладан продолжал, задумчиво глядя на свой кубок с вином: — Есть вещи, подобные потоку в горах: он стремится от вершины к подножью неудержимо, пробивая русло даже сквозь скалы. Его может задержать обвал, он может разлиться озером… но рано или поздно найдет путь от истока к устью. Твоя любовь, Арагорн, того же рода. Нравится нам это или нет, препятствовать ей нет смысла. — Да и незачем, — весело подхватил Элрохир. — Тому, кто попробует, не поздоровится. Не хотел бы я встать у сестрички на пути! Элладан слабо улыбнулся: — Да, сестричка у нас — кремень. Если что решила, лучше ей не перечить. Арагорн вновь подивился, как хорошо братьям известен характер Арвен. Сам он лишь недавно понял, какой твердостью и силой духа обладает его нежная, кроткая возлюбленная. А впрочем, чему удивляться? Элладан и Элрохир знают Арвен с рождения. — Если бы еще она всегда правильно решала, — засмеялся Элрохир и тут же взглянул в глаза Арагорну серьезно и остро, совсем как отец. — Скажи, Арагорн, это ее решение — правильное? — Мы любим друг друга. Другого решения для нас нет. — Ну и вопрос, — заметил Элладан со вздохом. — Что считать правильным? Любящие принесли обет. Это правильно и хорошо. Но — не обижайся, Арагорн, — ты человек, и ты не вечен. Когда ты умрешь, что будет с Арвен? Арагорн опустил глаза. Этого-то вопроса он и боялся. Элронд не задал его, зная ответ. Братья же хотели, чтобы определенность была высказана вслух. — Арвен сказала, что примет людскую участь, — произнес он, стараясь говорить твердо и спокойно, и поднял взгляд на Элладана. Тот совсем помрачнел — нахмурился, крепко сжал губы, как будто сдерживал рвущиеся наружу слова. А Элрохир заявил: — Так и знал! Сестричка на полпути не останавливается, всегда идет до конца. — Вот именно — до конца. До своего. — Схватив кубок, Элладан сделал несколько жадных, длинных глотков. — Как мы без нее будем? Элрохир похлопал его по плечу: — Не горюй прежде срока. По нынешним временам неизвестно, кто кого переживет. Может, мы первыми угодим в чертоги Мандоса. А оттуда, говорят, все видится в ином свете. Глядишь, еще позавидуем людской участи. Людям-то после смерти не грозит заточение! — Как ты утешаешь, так лучше б молчал, — пробормотал Элладан, но кубок поднял с повеселевшим лицом: — Выпьем за то, чтобы правильное решение принесло всем нам больше радости, чем горя. — И чтобы Арвен никогда не пожалела, что променяла всех нас на тебя одного, — подмигнул Арагорну Элрохир. За это стоило выпить до дна! Легкое, ароматное, с едва уловимым привкусом земляники вино зашумело в голове — и тут же шум схлынул, оставив приятную легкость. Напряжение покинуло Арагорна. Братья тоже расслабились, уселись вольнее и больше не задавали вопросов об участи сестры. Элрохир потребовал от Арагорна рассказа о юге. Тот поведал сначала о победе над пиратами, осадившими южные гавани Гондора, потом — об упорной борьбе за Итилиэн. О вылазке в Мордор и о царящей там Тьме сейчас вспоминать не хотелось, тем более что об этом еще придется говорить с Элрондом. Арагорн сам спросил о делах Ривенделла. — Так-то дела неплохи, — ответил Элладан. — Тут внутри тихо. Но снаружи… Куда ни двинься, наткнешься то на орков, то на пещерных гоблинов. Бывает, и тролля встретишь. — Бьем их, бьем, а все без толку, — пожаловался Элрохир, — будто из каждого убитого двое новых вылупляются. Зимой полегче — эти твари снег и мороз не любят, южнее откочевывают или в пещерах прячутся. А летом… Ваши который год снимаются — и на север: вокруг тамошних поселений кордоны держат. Иначе людям там жизни не будет. Арагорна чувствительно укусила совесть. Он понимал, что не может разорваться, чтобы биться с орками и на юге, и на севере, в каждый день и час. И все равно ему неловко стало прохлаждаться за вином и разговорами, в безопасности и уюте, пока воины его народа сражаются с нечистью. Внимательно взглянув на него, Элладан сказал: — Ну вот, уже готов себя винить! Зря. С орками здесь и без тебя справятся. Беда в том, что они — лишь всходы. Обрывая всходы, мы ничего не делаем с корнями. Вот сорняки и растут все гуще. — Я видел корни, — сказал Арагорн. — Не знаю, кто способен выкорчевать их. Мне это точно не под силу. — Однако же на что-то ты надеешься, раз обручился с Арвен! — Конечно, надеется, — вмешался Элрохир. — Имя у него такое — Эстель! И пусть мы не знаем способа подкопаться к корням — на то есть мудрые. Старина Митрандир появится со дня на день, у него и спросим. А пока не хватит ли переливать из пустого в порожнее? И если бы вино, а то печальные речи! Споем? Не дожидаясь ответа, он принес из соседней комнаты лютню. И вскоре, отложив тревоги и заботы, все трое с удовольствием распевали трогательные баллады и веселые застольные песенки. Арагорн засиделся у братьев до поздних сумерек, надеясь, что Владыка Элронд вновь призовет его. Но этого не случилось, и он, распрощавшись, вернулся к матушке. Она не спала, сидела при свечах с рукоделием — похоже, шила новую рубаху. При виде сына вскочила: — Тебя долго не было. Что Элронд? — За Сильмариллом не послал. Но и не благословил. Погоди, матушка, — добавил он, видя, как она неодобрительно поджала губы. — Владыке очень тяжело. Он боится… боится потерять Арвен… навсегда. — Я тоже боюсь потерять тебя навсегда, — сказала матушка сухо. — Но я привыкла терпеть страх. — Вот и он привыкает. Арагорну не хотелось сейчас говорить об Элронде. Вместо этого он, усевшись на лавку под стеной, завел рассказ о южном море — о лазоревой воде и рыжих скалах, о рыбаках, которые выходят в море на лодчонках под залатанными парусами, столь утлых, что они, кажется, затонут, едва отойдя от причала. Однако они легко выдерживают шквалы и даже шторм. Арагорн рассказывал о ядовитых рыбах-чудовищах, о причудливых подводных лесах и нежных полупрозрачных раковинах, в которых море шумит за сотни лиг от берега… Матушка вернулась к шитью, но вскоре замерла с иголкой в руках, слушая его рассказ, как волшебную сказку. Только когда свечи начали трещать и чадить, она сложила рукоделие, поцеловала сына и умиротворенная поднялась в свою горенку. Арагорн вышел на крыльцо и долго сидел в прозрачной прохладе ночи, кутаясь в плащ, глядя в черное, усыпанное яркими звездами небо. Своей новостью он принес близким беспокойство, даже смятение. Жалеет он об этом? Нет. Ведь это все равно, что жалеть об их с Арвен союзе. Он жалеет лишь о том, что ее нет рядом. Вдруг она сейчас смотрит на те же звезды? Улыбаясь, он выбрал взглядом самую яркую и прошептал: «Арвен, я тебя люблю». Пусть звезда услышит и передаст любимой его слова!