Никогда

       Когда Тсуна, сгибаясь от жуткой боли, смотрит — на покрывающее деревянный пол кроваво-белое месиво хрупких лепестков, — ему кажется что все это просто шутка, глупая, затянувшаяся и вот сейчас он закроет глаза и все пройдёт, исчезнет как страшный сон, ненормальный, невероятный и жутко болезненный…         Не исчезает.               Один, три, пять…              Десять, пятнадцать…              Двадцать…              Нет. Это неправда. В комнате полумрак, на стене дрожат блики от фонарей, в окно заглядывает луна, глаза застилает пелена слез, — ну же вдох-выдох, это же так, просто помутнение разума, да что угодно, лишь бы не правда.       Тсуна с трудом сдерживает ещё один приступ кашля, хватается рукой за саднящее горло, желая только вырвать оттуда проклятые цветы, — вдыхает рвано, запрокидывая голову назад, с трудом вырывая у чертового недуга еще глоток воздуха, — легче не становится совершенно, — и смеется, до боли в ребрах, закрывая себе рот ладонью, — в соседней комнате спит мама, нельзя чтобы она услышала, — захлебываясь кашлем и собственной кровью, — зарывается пальцами в разметавшиеся по всему полу лепестки, — Боже, как их много, — задыхается, с каждым последующим приступом поднимая в воздух ворох белоснежных цветов с рубиновыми крапинками, — шиповник, кто бы мог подумать, — и хрипит что-то бессвязно, — розарий в легких перекрывает и связки и дыхательные пути.           Шипы рвут горло медленно, выворачивая изнутри, обжигая раскалёнными пчелами, опускаясь на пол бело-алыми разводами в таком количестве, что за ними почти не видно дрожащих рук, и во рту остаётся тошнотворный вкус железа и чего-то сладкого, похожего на пыльцу, а Тсуна снимает с языка последний прилипший лепесток и хрипло выдыхает. Тихо смеётся, хоть так он смог избавиться от невыгодной судьбы быть боссом Вонголы.            Собрать все цветы в кучу, пачкаясь в собственной крови ещё сильнее, ужасаясь насколько их уже много, — дело всего двух минут. Так просто.       Тсуна улыбается, проводит пальцами по кольцу на пальце, и благодарит всех Богов, что Реборн ещё не вернулся из Италии, а хранители остались в своих домах. Тсуна понимает, что времени у него немного, но он не будет тратить его на бесполезные вещи и поиски ненужного лекарства.       Потому что он знает, что Лучший в мире киллер никогда его не полюбит.