— Противоположности притягиваются?
— Только тогда, когда у них есть что-то общее.
А что вообще может быть общего у Свит Пи и Тони Топаз? Они ведь настолько разные. Начиная ростом и заканчивая чертовым характером. Кроме Змеев и погибших родителей, у них, наверное, больше нет точек соприкосновения. Но это лишь «наверное». Есть одна вещь, о которой оба умалчивают, боясь нарушить дружбу с пелёнок, которая пережила многое, но безответную влюбленность она бы точно не пережила, болезненно закончившись. Поэтому они молчат…
Правда, молчат до одного момента…
Свит Пи, вновь подравшись с Бульдогами, сидит на улице, перебинтовывая руки. Так как это урок, здесь пусто: только он и тишина, которую вскоре прерывает стук каблуков. Нахмурившись, он оборачивается, дабы узнать кто такой смелый, чтобы прогуливать урок. Увидев Тони, юноша удивлённо вскидывает брови, но потом отворачивается и хмурится, понимая, что сейчас начнутся нотации. Топаз, завидев друга, сбавляет шаг. Выйдя на воздух, кидает рюкзак возле его и, обойдя, складывает руки на груди, перенося вес на одну ногу. Ее взгляд строгий и властный, тот, с которым юноша предпочитает никогда не спорить.
— Не расскажешь, что на этот раз?
Пи лишь закатывает глаза, не отрываясь от своего дела и чуть-чуть ежась под взглядом Топаз. Он молчит, она ждёт. Скоро девушка понимает, что парень отвечать не собирается и тяжело вздыхает. Но не только потому, что он молчит, а ещё из-за того, что все его попытки нормально перебинтовать самому себе руки довольно… Жалкие. Хмыкнув, Тони подходит ближе и аккуратно садиться на корточки напротив Свита, начиная разматывать бинт, что уже начал краснеть из-за текущей крови.
«И ты, конечно, не продизенфицировал…» — вздыхает и, достав из своего портфеля маленькую косметичку, что служила мини аптечкой как раз для таких случаев, обеззараживает его костяшки, после чего аккуратно забинтовывает. Та же судьба постигает и вторую руку.
Пока девушка, чуть хмурясь, спасает плачевное состояние его рук, юноша, не отрываясь, смотрит на ее сосредоточенное маленькое личико. Слабо улыбаясь, он пытается понять, откуда ему на голову свалилось такое чудо, словно ангел-хранитель, в лице его лучшей подруги. Но ответа Змей не знал, и ответить ему, естественно, никто не мог. Хотя, ему даже не особо интересен ответ, он просто счастлив, что так есть.
Вскоре Топаз встаёт и, взяв новую ватку, начинает обрабатывать повреждения на лице, из-за чего Свит начинает тихо шипеть, а Тони, слыша это, дует на ранки, как маленькому. Это немного смущает, но Пи уже давно научился скрывать свои эмоции, так что и это для него не проблема. Девушка заклеивает все маленькими пластырями, которых почти не видно и так по-привычному, по-сестринскому поочередно все чмокает. Но когда дело доходит до разбитой губы, она поджимает губы и отодвигается. Тяжело вздыхает и отводит взгляд.
— Уже созрел для разговора или собираешься дальше в молчанку играть? — сглотнув, спрашивает она, а потом поворачивает голову на парня, глядя на него с привычной строгостью.
Фыркнув, он подпирает голову рукой и отворачивает ее. Топаз шумно втягивает в себя воздух, от желания его прибить, но вместо этого, поднимается по ступенькам и, забрав сумку, идёт в сторону входа. Только ее рука берется за дверь, она слышит тяжёлый вздох и тихое «Подожди», которое, судя по всему, она не должна была слышать. Но Свит, когда слышит, что шаги стихли, понимает, что она все же слышала. Проведя руками по лицу, он переводит взгляд вперёд, цепляясь им за байки Змеев, и начинает говорить хрипловатым голосом:
— Мы стояли с Фогом и Хоком, пиздели ни о чем, ну, я по крайней мере, и тут появились эти Блохастые. Начали доебываться по поводу тебя, что раз ты единственная девушка в нашем компании, то явно со всеми поочередно спишь, — хмыкает. — И следующее логическое заключение как раз и привело к драке: раз тебя нет в нашей компании, значит… — он не хочет озвучивать подобные вещи в отношении девушки, в которую он влюблен, и то, что Тони начинает говорить сильно облегчает ему жизнь.
— И ты вновь заступился за мою честь, — вздыхает, чуть запрокидывая голову. — Ты же знаешь, что… Насилие — это не выход.
— О, правда? — тихо рыкает, чуть сжав кулаки. — Может мне тогда стоило, не знаю даже… Сказать им, что нельзя девушек шлюхами называть, ведь это некультурно и невежливо? Это я должен был сделать, да?! — и вот, он опять психует и кричит на нее.
Но этот раз, он не такой, как все предыдущие. В этот раз, Тони не говорит спокойно, что только больше раздражает Змея. В этот раз, она тоже вспыхивает, словно спичка.
— Да хотя бы так! Ты хоть понимаешь, как мне осточертело видеть твои руки и милое личико разбитыми?! Вечно бинтовать и обрабатывать твои побои?! Думаешь, мне этого не хватило, пока твой отец был жив?! — дыхание прерывается от крика, к глазам подступают слезы. — Мне больно смотреть на твои синяки! Что тогда, что сейчас! Почему ты этого не понимаешь, идиот?!
Свит Пи вздрагивает, словно его окатили тазом ледяной воды, когда видит слезы Тони. Сглатывает, опуская голову. Но вдруг до него доходит, что она назвала его лицо «милым личиком», из-за чего он не может сдержать дурацкой улыбки. Вытирая щеки от слез, Топаз замечает это.
— Почему ты улыбаешься? — ее голос всё ещё дрожит, но не так заметно.
Змей подходит ближе, упираясь ладонями в колени, чтобы быть на уровне Тони, произносит:
— Ты назвала меня милым.
— Это все, что ты услышал? — тяжело вздыхает.
— Нет. Но это единственное, что… Меня удивило.
Та лишь закатывает глаза и складывает руки на груди. Начинает что-то неразборчиво фырчать себе под носик, что выглядит ну очень мило. Свит улыбается, понимая, что почти полностью, обезоружил девушку. И вот сейчас вопрос, который либо чертовски осчастливит его, либо сделает дыру в его груди только больше. Тяжело вздохнув, он ощущает, как во рту резко пересохло, но все же юноша проговаривает эту чёртову фразу:
— Я тебе нравлюсь, не так ли?
Все это произносится с таким самодовольством и издёвкой, что Тони это задевает и возмущает. Пи сам в шоке, ведь он совершенно не так хотел это сказать, но… Вышло, как вышло. Девушка тихо рыкает и отворачивается, что парень расценивает как отказ. Выпрямляется и, забрав рюкзак, собирается уходить, но в этот раз, используя точно такой же прием, как и он на ней, говорит Топаз:
— Давно… — прикусив губу, она сжимает плечи чуть выше локтей, переводя дыхание. — В твое восемнадцатилетие будет уже как три года…
«Три?!» — нервно бьётся в сознании цифра. Это его шокирует, потому что сам он осознал свои чувства много позже… Года так на два.
Прийти в себя его заставляют быстрые, удаляющиеся шаги. Тряхнув головой, он видит убегающую девушку и, естественно, бежит следом, бросая рюкзак все там же, у лестницы. Догнать подругу ему не составило никакого труда, потому что… Ну как ее коротенькие ножки могут тягаться с его лыжами? Прижав Топаз к себе, он вновь замечает слезы на ее щеках. Если бы не они, он бы ещё помедлил, но сейчас юноша впивается в пухлые, искусанные губы, держа маленькое мокрое личико в ладонях. Тони отвечает сразу, сжимая в руках ворот его кожанки и привставая на носочки. Отстранившись, Пи берет ее лицо в ладони, начиная улыбаться, как идиот.
— Можно, я не буду говорить всей этой туфты от которой меня воротит, а просто поцелую тебя снова?
Девушка тихо смеётся, шморгая носом.
— Можно.
Пи улыбается шире и вновь наклоняется, чтобы чмокнуть уже свою девушку.
— Противоположности притягиваются, правда или неправда? — держа Тони на коленях, что дочитывала «Голодные Игры», спрашивает Змей.
Девушка усмехается и закрывает законченную книгу.
— Правда.
***
Бонус
Когда Змеи узнали о новоиспечённой парочке.
Довольную улыбку Фогарти было сложно не заметить, ведь эти двое горе-влюбленных наконец-то перестанут любить ему мозг и начнут любить его друг другу. Но кроме этого его радовало другое: он не хило так заработал на отношениях лучших друзей, ведь поспорил об этом со многими молодыми Змеями и даже с ЭфПи.
Естественно, когда об этом узнали сами лучшие друзья… Фогарти пришлось убегать далеко и быстро, но это уже другая история.
