***
Ближе к середине дня она просыпается, ворочаясь в одеяле и чувствуя, что голова сейчас, прямо сейчас, отвалится. Буквально, если попытаться встать, она наверняка останется на подушке, а не поднимется вместе с телом. В воздухе стоит стойкий, заставляющий глаза слезиться, запах перегара. Такой, что если зайти в него трезвым, выйдешь уже под градусом. Со стоном сев, Валь хватается за виски, опустив голову к полу и сидя так несколько минут, пока свистопляска желудка и сознания не приходит в норму. Было бы чем, ее бы сейчас точно вырвало. Встать оказывается чуть легче, и девушка нетвердым шагом бредет к окну, распахивая его и только замечая на подоконнике следы ладоней в осевшей на него пыли. Наверное, вчера она сделала чуть больше, чем помнила. В конце концов и одеяло откуда-то взялось. Может быть, ночью стало холодно. Шаркающие шаги по коридору почти заглушают какой-то непривычный звук. Кап. Кап. Она не закрыла кран? Девушка прислоняется к стене, потирая виски. Как же херово. Нужно умыться. Желательно почистить зубы. И вообще привести себя в порядок. Она в душе не была уже почти три дня. И сейчас единственное, чего хотелось — залезть в ванну и остаться там жить. Пришлось остановиться у сумки и, пару минут покопавшись в ней, выудить из недр средства гигиены и сменное белье. Девушка только сейчас, протрезвев и отойдя от дозы, понимает, насколько грязной она себя чувствует. Противно. До жути противно. На теле снова остались липкие прикосновения. Только вот чьи? В ванной из зеркала на нее смотрит лицо с расплывшимся на скуле синяком и красной, запекшейся царапиной под глазом. Судя по всему, у чувака было кольцо на пальце. Саднит. Валь трет лицо пальцами, а потом стягивает с себя одежду, бросая ее прямо на пол и, не задумываясь особо, садится на унитаз, суя щетку в рот. Так быстрее. И легче. И… Вода-то не капает. То есть, не капает тут. Где-то за дверью. Ну и плевать, наверное, на кухне, может быть, ей захотелось пить. Мысли плывут вяло, словно бы неохотно, монотонное капание умиротворяет, и она чуть было не засыпает прямо так, прислонившись виском к холодной раковине. Но все же держится, спуская воду и перелезая в ванну. Щетку в раковину, душ в лицо и лакать прохладную воду прямо так. Так лучше. Намного лучше. Это даже относительно приводит в себя. Вымыться это недолго, как и натянуть белье и длинную футболку, которая тощей девушке доставала почти до колен. Уже даже не шатаясь, Валь выходит обратно в квартиру, которая встречает ее потоком холодного воздуха из окна. На кухне оно тоже открыто почему-то, хотя, вроде бы, она не открывала. Взгляд лениво проходится по окну, а после она входит и, наконец, может разглядеть, что именно ночью лежало на столе. К горлу подкатывает тошнота, но блевать все еще нечем. Кап. Кап. На пол со стола медленно капает кровь. Уже тягучая, почти запекшаяся. Капает из неровного среза головы. Человеческой головы. Человеческой головы, которая лежит на ее столе. Девушка сглатывает горькую слюну, не в силах отвести взгляд от лица. Черты за… это время разгладились, но в эмоциях, в приоткрытом рту, в глазах, мертвых глазах, все еще видится ужас. Это она сделала? До этого плавные мысли скачут в голове словно мячики, больно ударяясь о черепушку. Девушка пытается вспомнить, что делала вчера. Она не слишком помнит, как выглядел тот чувак, что ее ударил, но узнает серьгу. Он. Но они же просто пару раз ударились, да? Она же не могла оторвать ему голову. Надо вызвать ментов… Нет, нельзя никого вызывать! Ноги почти не держат, и Валь садится на стул. Рядом с залитым кровью столом, наступив в лужу на полу. Плевать. Она не то, чтобы очень сочувствовала этому человеку. Не то, чтобы боялась трупов, доводилось видеть раньше, в ее-то образе жизни. Но вот дома. Расчлененными. Ее же посадят. Ее посадят нахер, если кто-то узнает. Нужно успокоиться. Покурить и успокоиться. Поднявшись на ноги, Валь нетвердыми шагами идет в ванну, доставая из кармана пачку, в которой осталась последняя сигарета. Черт. Вот же блядский черт. Чиркает зажигалка и она возвращается на кухню, на этот раз прислоняясь к подоконнику, а после и полностью забираясь на него. С ногами, разглядывая кровавые следы, которые сама же только что оставила. Что же делать. Она курит, переводя взгляд на лес за окном. Дым тут же вылетает в открытое окно, ноги мерзнут, голова с мокрыми волосами мерзнет, но последнее, что ее сейчас заботит — это простуда. Похер. Похер! У нее башка на кухне! Впившись в волосы руками, Валь опускает голову в колени, нервно хихикнув. Легче было воспринимать трупы в чужих прихожих. В подворотнях. В подвалах строек. Там она была ни при чем. Там она просто… была. Рядом. Плевать. Нужно что-то делать. Пока фильтр не обжег пальцы, девушка соскакивает на пол и, подняв голову за холодное ухо, относит ее в ванну, бросая туда и, смыв с ноги кровь, возвращается на кухню в поисках тряпки. Та находится под раковиной и, выкинув сигарету в окно, Валь затирает пол, после чего тряпку кидает в ванну. Что-то ей подсказывает, что нужно потом его протереть еще раз. И еще много раз, чтобы следов точно не осталось, но пока банально нечем. Надо сходить в магазин. И заодно вышвырнуть эту хрень из своего дома. Порывшись в доме, она находит несколько пакетов и, стряхнув кровь, заматывает голову в тряпку, потом в пакеты и, в конце концов, в мусорный пакет. Нужно бросить ее в лесу. Лучше бы закопать, но у нее нет лопаты, а копать руками будет долго. Просто бросить. Там же есть та дурная свалка, которую видно из окна. Вряд ли кто-то будет в ней копаться, а если и будут, то вряд ли разберут, откуда это туда выкинули. Она быстро одевается, натягивая джинсы, застегивая пальто и впихивая ноги в кроссовки. На большее не хватает, даже шапку на мокрые волосы натягивать не хочется. Закрывает дверь и, подхватив пакет, бежит по лестнице вниз, надеясь, что тот не успеет протечь. Подъезд пустой, только на втором этаже у курилки стоит бабулька, вытряхивая баночку в мусорный мешок. Заметив Валь, она втягивает носом воздух и девушка чувствует, как по спине ползет холод. — Выбросишь, милая? Ей протягивают мусорный пакет и Валь, не найдя в себе сил что-то ответить, просто берет его, стараясь побыстрее сбежать. Ей не нравился взгляд этой женщины. Ей не нравилось все это. Тело начинает поколачивать. Когда голова лежала у нее в квартире было спокойнее. Ну, как спокойнее, там точно не было никого, кроме нее. На улице, впрочем, довольно мертво. В таких районах на окраине какая-то движуха начинается только утром и под вечер, когда люди уезжают отсюда на работу. Валь обходит дом, скользя мимо пустой остановки автобуса, нервно сторонясь гуляющих с колясками девушек и стариков с пакетами. Пожалуй, это вообще единственные жители, которые остаются тут днем. До леса еще немного приходится идти по пустырю, на котором кто-то выгуливает собак. Вот об этом Валь не подумала, поэтому, когда на нее бросается с лаем чужая овчарка, девушка поднимает перед собой тяжелый пакет, замахиваясь им на собаку. Она не боялась собак. Но страшно было подумать, что те учуят мясо. Кровь точно учуят. — Ты совсем больная сука?! Она не обращает внимания на крики хозяина заскулившей животины, которая явно не хотела получить чем-то тяжелым по башке. Следить надо. На песок капает кровь и Валь, закусив губу, почти бегом направляется дальше к лесу. Свалка встречает ее отвратительным тухлым запахом. Может быть, тут уже лежал не один труп. Но не важно. Брезгливо поморщившись, девушка лезет по куче мусора. Откидывая в сторону пакеты и, сунув свой в образовавшуюся дыру, прикрывает его другими. Мусор бабушки она выкидывает куда-то вглубь свалки и, спрыгнув на снег, оглядывается. Тут ее закрывали деревья. Так что никто из собачников не мог видеть. Из окна могли, но вряд ли кто-то бы стал приглядываться к ползающей по свалке фигуре. Пока что можно выдохнуть. Чувствуя, как нервная дрожь постепенно отступает, Валь медленно бредет назад. На этот раз собаки ее игнорируют, не чувствуя ничего интересного. И магазин… где тут магазин? Внезапно хочется есть. Когда она вообще последний раз хоть что-то ела? Зайдя в какую-то сетевую хрень, Валь бросает в корзину химию для очистки пола и сантехники, находит даже новые тряпки, сразу две. Потом, подумав, добавляет бутылку воды и кашу. Пока что этого хватит. На кассе на нее смотрят без интереса, интересуясь паспортом, когда девушка просит сигареты. Паспорт находится в кармане пальто, так что, получив все, что хотела, Валь спешит домой, только добравшись до квартиры и закрывшись изнутри, облегченно выдыхает, прислонившись к двери. Пронесло? Вроде бы пронесло. Сначала нужно вымыть пол и ванну. И себя еще раз. Чем девушка и занимается ближайший час, натирая химией пол почти до блеска. Благо, тут не доски, в которые за ночь кровь бы впиталась. Благо просто линолеум. Его и мыть легче. И, только убедившись, что большего сделать не может, мокрая после душа, Валь закрывает окна, пытаясь согреть помещение и, закурив, высыпает кашу в кастрюлю. Жрать хотелось уже просто адски. Вкуса еды она почти не чувствует, так что что именно есть — не важно. Главное набить желудок. Когда ужин заканчивается, за окном уже темно. Зимой тут вообще редко бывает светло. Утром темно, вечером темно. И ни одного горящего фонаря в окне. Вообще ни одного. Немного подумав, Валь подключает телефон к зарядке, включив музыку и все же занимается своими вещами. Заправляет нормально диван, раскладывает одежду, ставит ноутбук на стол и просто садится на диван. После всех этих нервов хочется спать. Организм, убаюканный теплом и едой, требует отдыха, так что, не найдя, что возразить, Валь кладет телефон под подушку и, раздевшись, залезает под одеяло. Она еще поволнуется завтра. Обязательно.***
На этот раз поспать не получается. Из-за не такой уж сильной усталости Валь спит более чутко, поэтому, когда диван прогибается и рядом с ней ложится кто-то… что-то?.. девушка просыпается, непонимающе хмурясь. Она заснула где-то, где многолюдно? Вырубилась? Чужая ладонь скользит под футболку к животу. Ладонь теплая. Валь молча, не открывая глаз, бьет локтем назад, пытаясь вывернуться. А потом, открыв все же глаза, понимает, что она дома. Одна. Дома. Спину прошибает холодом, а сердце резко срывается в галоп. А за ее спиной что-то, пискнув от боли, настойчивее прижимается. Судя по всему, это девушка? Ну, по меньшей мере, Валь ощущает прикосновение чего-то мягкого к спине. Грудь? Откуда у нее в доме какая-то девчонка? — Свали! Она слышит, как хрипло звучит собственный голос, когда слабая попытка трепыхаться перерастает в настоящую борьбу. Она пытается выскользнуть из цепких рук, пинаясь, толкаясь, отползая по дивану в сторону, пока не упирается в спинку и не чувствует, как к ногам и запястьям прижимается что-то липкое и упругое. Оно скользит по телу, обвивая ее конечности и не давая ими дергать, а к спине снова прижимается тело. Не очень высокое, мягкое, теплые руки оставляют сложно бы ожоги на сухой желтоватой коже. Они задирают футболку окончательно, скользя по животу, а к шее сзади прижимаются горячие губы. — Пусти, — шипит девушка, чувствуя, как к горлу подкатывает отвращение. К себе. К этим прикосновениям. Страх сменяется этим отвращением. — Отвали! Она брыкается в путах, извивается всем телом, пытается хотя бы обернуться, ударить головой в лицо. Страшно. Уберите! Уберите это отсюда! И почти взвизгивает, когда нагревшиеся еще сильнее пальцы заползают между судорожно сжатых бедер. Что эта хрень собирается с ней делать? Ну, нет, понятно что. Но какого хрена? В голове, внезапно, возникает воспоминание. Первая ночь. Шаги по коридору, когда она курит на кухне. Страх. Силуэт в зеркале. В темноте коридора. Голова. Фигура за окном. Вот почему она сбежала… А сейчас уже поздно? — Нет, нет, нет, — Валь сжимает ноги сильнее, стараясь не дать коснуться себя. — Ты не можешь! Пусти! Что ты за тварь?! — Я не Тварь, — голос за ее спиной, внезапно, не звучит страшно. Скорее довольно низко и мурчаще. — Я Пол. — Да мне поебать, как тебя зовут! — Вальдер чувствует, как по телу идут волны тепла. Разморенный организм, несмотря на желания хозяйки, реагирует на ласки, а больно ей действительно не делают, сугубо положительно, — Отпусти меня! — В прошлый раз ты убежала, — обиженно отвечает ей Пол, все же проталкивая пальцы куда нужно, залезая ими в промежность и вырывая из горла девушки слабый стон. — А сейчас такая теплая. Влажная. Она лижет Валь в шею, а последняя дрожит понимая, что пальцы Пол скользят по смазке, которую… Это ее тело так реагирует? Возбуждение? И, не додумав, она жалобно охает, когда мягкие подушечки проходятся по бугорку клитора, скользнув глубже, в сокращающееся нутро. Страшно! — Не надо, — девушка съеживается, зажимается, пытаясь снова отползти, — за-ачем? Последнее она не может произнести цельно, потому что, хлюпнув смазкой, Пол загоняет пальцы в нее глубже, второй рукой сжимая затвердевший сосок, оттягивая небольшую грудь. И это сладко до дрожи и противно до блевоты. Тело словно горит огнем, а Валь замечает, что у нее по губам течет что-то влажное и сладкое, поднимает глаза и видит склонившийся над ней… цветок? Лиану? Что-то длинное, узкое, с кончика капает, судя по всему сок, прямо на губы. — Ва-аль, — Пол тянет её имя, словно бы оно было самым приятным сочетанием звуков на свете, — я же говори-ила… ты обещала вернуться! Но не вернулась, цветение все еще продолжается! Она совсем по-человечески хнычет, потираясь о девушку твердыми сосками и обхватывая ее бедро своей ногой. А последняя, внезапно, вспоминает, что такие прикосновения уже… были? Вспоминает холод стены коридора. И горячие руки в джинсах, то, как она едва слушала, что ей говорят, пытаясь сбежать и сбежала даже. Цветение? — П-почему не вчера? Это становится, на ее взгляд, важным вопросом. Пол была тут, точно была и голова ее рук дело. Значит следила, значит нашла. Но… почему не вчера? — Ты устала, — Пол мурчит, — и я была такой сытой… Этот парень оказался большим. Почему ты выкинула мой подарок? Пальцы внутри Валя делают еще толчок и девушка, было чуть-чуть расслабившаяся, вскрикивает, снова пытаясь сжаться, но уже не получается. Дурманящий сок расползается по организму, а к щеке прижимается та самая лиана, потираясь о нее и обвивая за шею. — О-он был опасным, — Валь всхлипывает, понимая, что злить Пол не стоит. По меньшей мере не сейчас. — П-почему ты его убила? — Он тебя обидел, — Пол возмущенно шипит. — Ударил. Влажные пальцы касаются щеки девушки, поглаживая царапину. — Н-но это же, — проскулив, девушка выгибается, — Пол, хватит, пожалуйста! Но её не слушают, лиана сжимается на горле сильнее и Валь хватает ртом воздух, чувствуя, как мир перед глазами меркнет, а тело все сильнее расслабляется. — Но ты мне нравишься. Она слышит это через пелену, а потом, внезапно, может вдохнуть, откашливаясь и содрогаясь, пока не чувствует, как Пол вынимает пальцы, только чтобы переместить их выше, сжимая клитор между подушечками и заставляя девушку изогнуться всем телом, не сдержав стона. Удовольствие пронзает тело слишком ярко. — П-пол! Последняя двигает пальцами, массируя самую чувствительную точку тела и Вальдер извивается, почти крича от удовольствия и боли. У нее дрожат бедра, изо рта стекает сладковатая слюна, а вторая рука Пол внезапно оказывается между бедер, заставляя ее раздвинуть ноги шире. Лиана придерживает стопу, по икре, а после по бедру ползет еще одна. — Нет! Нет! Нет! Валь задыхается в криках, но чувствует, как в мокрую от смазки промежность входит толстый отросток, растягивая ее и толкаясь глубже. Входя невероятно гладко, пока… Тело пронзает боль, девушка кричит, дергая ногами и руками, но ничего толком сделать не может, только всхлипывать, чувствуя, как кровь, вместе со смазкой, вытекает из нее. Ну что ж… Это было не так больно. Скорее страшно. Стыдно. Противно. И пальцы на бугорке клитора, просто потирающие его, вдавливающие в плоть становятся скорее пыткой, чем удовольствием. — Пол, подожди! Подожди! Дай… Но лиана уже двигается, заставляя девушку вскрикивать от боли, дрожа всем телом. Ее словно бы пронзает насквозь, по меньшей мере, чувство похожее. Глубоко. Плотно. Горячо. Тело извивается и, постепенно, привыкает. Пол, кажется, все же немного жалеет ее, не сразу позволяя растению двигаться быстро. Но как только тело немного расслабляется… — Блять! Агхх, блять! Блять! О-остановись! Перед глазами прыгают цветные круги, а толчки внезапно… удовлетворяют. Болезненно, сладко. И ноги сами немного расходятся шире, а девушка подается навстречу, выстанывая очередное ругательство. Отросток двигается в ней, разбухая, кажется, сильнее, заполняя, с хлюпаньем входя и выходя. И Валь почти смиряется, когда чувствует, как по бедру ползет еще один. — Пол! Не смей! — Почему? — слышится вопрос сзади. Девушка за ней, судя по всему, слишком увлечена, чтобы вникать в слабые протесты. — Тебе же нравится. Она останавливает ласки ладони, а после, внезапно, разворачивает Валь к себе лицом. И та, кажется впервые, четко видит ее. Выглядит молодо. Миловидно. Почти как ребенок. В коротких кудрявых волосах розовые цветы, лианы прорастают из спины. Валь успевает это заметить до того, как отросток втискивается между ее ягодиц, влажно проходясь по дырочке, потираясь о нее. — Но не так же, не сразу! — Валь жалобно всхлипывает, глядя прямо в глаза Пол, — пожалуйста, нет! — Надо, — Пол нежно улыбается ей, а отросток осторожно толкается, растягивая узкую задницу, — потерпи, будет приятно. — Нет! Валь выгибается, пытаясь уйти в сторону, но только сильнее насаживается на замерший отросток спереди и хныкает от жалости к самой себе. От унижения. От боли. — Ну-ну, не плачь, — Пол приближается к ней, нежно целуя в губы и Валь даже не может найти в себе сил сопротивляться, только скулит в поцелуй, пока в нее входит второй толстый отросток, растягивая медленно, но упорно. — Видишь, все хорошо. — Ничего не хорошо, — Валь охает, а после затравленно икает, чувствуя, как отростки начинают двигаться внутри. Медленно. В разных ритмах. — Пооооол! — Дааа? Но Валь уже не слышит ее, выгибаясь и жалобно выстанывая, только чувствуя, как трутся сквозь ее кожу лианы. Внутри жарко и тесно, смазка пачкает белье. Пояс обхватывает третья и девушка даже не успевает вскрикнуть, когда в промежность лезет второй отросток. Она обезумевшими глазами смотрит на Пол, но та, истолковав это по-своему, снова целует, не давая толком закричать и Валь только и остается царапать вцепившиеся в руки лианы, дергая ногами и понимая, что в нее это не влезет. Просто не влезет! Пол прерывает поцелуй, и она кричит. Кричит в голос, почти срывая связки и чувствуя, как ее трахают сразу три отростка, почти разрывая изнутри, почти, но… так сладко. Так горячо. — Пол! — Что? — девушка мурлычет, вылизывая ей шею, скользя пальцами по движущимся лианам и резко вталкивая их в хнычущую девушку, — хочешь? Валь и рада была бы ей ответить, но это для нее уже чересчур. Клитор трется о чужую ладонь, внутри все сводит от удовольствия, губы касаются губ, а после сползают на грудь и Пол прикусывает ее соски. Оплетает еще одним отростком, который ласкается к груди. И это слишком. Слишком, слишком! Валь выгибается, напрягаясь и слишком ярко чувствуя, как внутри нее двигаются толстые лианы. И пальцы. И… Она с криком кончает, обмякая в путах, но движения не прекращаются. — Пол, перестань, — голос звучит надтреснуто, — п-пожалуйста. Мне больно! — Но мы же только начали, — недоуменно замечает Пол, — Валь, не глупи. Один из отростков вталкивается особенно глубоко в ее нутро и изливается, наполняя чем-то изнутри, постепенно сдуваясь. И это было бы облегчением, если бы жидкость не расперла девушку, а второй отросток, раздувшись не заполнил ее, не давая последней вытечь. — Что ты делаешь? — она едва-едва это выговаривает, понимая, что по бедру ползут еще две лианы. — Потомство, — охотно поясняет Пол. — Сейчас я тебя наполню, а потом сделаю потомство. — К-какое потомство?! — Валь в ужасе смотрит на нее, а после видит, как по животу девчонки ползёт лиана, которая входит уже в нее, легко проскальзывая между крупных бедер. — Что ты несеееешь?! Один отросток входит в промежность, второй втискивается в задницу и Валь понимает, что все. Это предел. Дальше уже… По ноге ползет еще. И толкается к двум сзади, втискиваясь в задницу. Не слушая протестов, не слушая болезненного воя и остается только смириться, чувствуя, как ее почти что разрывает изнутри и прислушиваясь к нарастающему удовольствию. — Ваааль, — Пол цепляется за нее, насаживаясь на две свои лианы, — Вааааль, я хочу тебя! По взгляду видно, что она плывет и, приподнявшись на диване, раздвигает ноги перед лицом Валь, обхватывая бедрами ее голову, прижимая девушку к свое промежности и та, уже не особо соображая, раскрывает рот, прихватывая губами лобок и, высунув язык, ведет им по сладкой, как сок лиан, смазке, касаясь набухшего клитора, обводя толкающийся отросток, скользнув внутрь под жаркий стон и снова вернувшись выше. И это… не противно. Уже не противно. Даже не мерзко. Лианы стекают с ее запястий и девушка обхватывает свою внезапную любовницу за талию, прижимая к себе и жадно вылизывая, слыша бесконечные восхищенные вздохи и чувствуя, как мощные бедра все сильнее сжимаются вокруг нее. Еще два отростка сдуваются внутри, оставляя сок, за ними еще один, пока Пол извивается в ее руках, а оставшиеся затыкают Валь, не давая ему вытечь. Она чувствует себя словно бы… пузыриком, неловко ерзая и пытаясь как-то двинуться так, чтобы хоть немного уменьшить напор на живот, но, вместо этого, освободившаяся лиана обхватывает ее поперек живота, сдавливая до крика боли, а Пол, съехав вниз, красная и растрепанная, целует влажные от смазки губы, потираясь о вздувшийся живот и ласкаясь. — К-к-какое потомство? — пытается спросить Валь, слова выходят через раз между поцелуев. — Кто ты вообще? — Я же уже сказала, — Пол обиженно ворчит. — Меня зовут Пол. — Э-это все что ты о себеееееее… Закончить ей не дают, потому что в этот момент Пол сжимает ладонями набухший живот, массируя его. — Так, Пол, слушай, хватит! — девушка хватает ее за волосы, заставляя посмотреть на себя, — я не… какое еще потомство? Пол, я… я не могу потомство. — Почему? — удивленно уточняет девчонка, и Валь только сейчас замечает, что лианы в ней все еще мерно, лениво двигаются. Это почему-то заставляет ее покраснеть. — Еще рано! — Валь не знает, как еще объяснить этой… этому существу, почему. — Я еще… не знаю, не готова?! — А когда будешь готова? — Ну не знаю, — девушка выдыхает, — может через пару лет. Ну нам по меньшей мере нужно узнать друг друга поближе! — Зачем? — Н-ну… мы знакомы всего… неделю. Так быстро нельзя делать детей. — По-че-му? — Пол, кажется, весело. — Ты же мне нравишься. Ты отлично подойдешь для потомства! — Я не уверена, — Валь жалобно вздыхает, — пожалуйста… можно как-то… не сейчас? Пол, пожалуйста! Если я тебе нравлюсь! Пол несколько секунд смотрит на нее, а после, обиженно надувшись, утыкается в шею Валя лицом. — А потом будет? Или ты снова убежишь? — Не убегу, — Валь старается говорить спокойно, но это немного сложно, когда малышка все еще массирует ее живот, — когда я буду готова к потомству ты об этом узнаешь первой. — Честно? — Пол поднимает на нее глаза. — Честно. Лианы в ее теле приходят в движение, чуть выползая. — Но мне же… нужно, — внезапно спохватывается Пол, — то есть, мне нужно… — Для этого не обязательно делать потомство, — почему Валь ее понимает, она и сама не уверена, — д-давай ты просто… давай я просто помогу тебе. Пол согласно кивает, не двигаясь и продолжая на нее глядеть, а девушка, сглотнув. Тянет ее на себя, прижимая и целуя, пока пальцы сползают к мерно качающемуся отростку и проникают рядом с ним в жаркое, пульсирующее нутро. Горячо. Глубоко. — Валь! Поцелуй влажный, кусачий, почти болезненный, Валь двигает пальцами как может быстро, потираясь большим о клитор при каждом движении и чувствуя, как все сильнее напрягается тело рядом с ней. Поцелуи спускаются ниже и она, прижав Пол к кровати, кусает ее в шею, совсем уж до боли, быстро двигая рукой и чувствуя, как та дергается и скулит от приближающейся развязки. — А… А теперь мне очень нужно… в ванну. Вытащив пальцы из обмякшего тела, девушка пытается было встать, но, как только лианы из нее выскальзывают, сдерживать внутри весь сок становится почти невозможно. Она даже пару шагов не проходит, как уже падает на пол, на колени, чувствуя, как тело покидает по меньшей мере литров пять жидкости. На полу образовывается лужа, а Валь сидит посреди нее, красная до ушей, закрыв лицо руками. — Что такое, цветочек? — Пол неслышно подходит к ней сзади, обнимая за плечи и прижимаясь. — Тебе нехорошо? — Нет, все… — Валь чувствует, как лодыжку обвивает лиана. — Пол, но… — Но я хочу еще! Мы же не сделали потомство! Пол кусает ее за ухо, наваливаясь и заставляя нагнуться над мокрым полом. — Я… И когда тебе хватит? — Вальдер беспомощно возит локтями по линолеуму, пытаясь хоть немного приподняться и понимая, что ноги ее не слушаются, а тело сзади внезапно, наваливается грубее, прижимаясь к промежности… уже не совсем лианой. По меньшей мере, по ощущениям. — Дня через два, — немного подумав, отвечает Пол, резко вталкиваясь в ее промежность и блаженно простонав, — а потом следующий период. Через месяц. — Месяц… Валь стонет, уткнувшись лицом в пол и понимая, что жизнь ей предстоит… веселая.