странное знакомство

ли джено лениво потягивается, понимая, что вновь уснул за рабочим столом в неудобной позе, из-за чего шея затекла, а на щеке осталось пятно оранжевой краски, которая, кажется, каплями росы блестит даже на черных взъерошенных волосах художника, но несмотря на все физические неудобства, утро выдалось весьма волшебным. не потому что из-за горизонта выглядывают золотистые лучи весеннего солнца, играючи наполняя комнату искрящимся светом. и даже не потому, что сегодня пятница — выходной, а у джено все нутро пропитано масляными красками и в голове уже появились образы для будущих ярких картин. нет. утро считается волшебным, потому что джено замечает в своей постели спящее существо. да, не человека, а худое и бледное тельце с россыпью родинок на спине, с полупрозрачными крыльями цвета камня малахита и пшеничными волосами, свисающими, нет, струящимися светлой рекой на пол., а еще от него пахнет цветами. приятно. джено так и застывает: с открытым ртом то ли от удивления, то ли зевнул не вовремя, с поднятыми руками и глупо смотря на свою кровать. — эй, земной, долго пялиться будешь? — существо, что мирно спало, наконец, проснулось и теперь внимательно смотрело на испугавшегося художника. который, к слову, еще больше завис, увидя в бежево-желтых глазах, зрачки-щелочки, словно кошачьи. джено охватывает паника. он дергается к выходу из комнаты, но его останавливает вопль гостя. — волосы! — вскочив на ноги, почти зашипел крылатый. — что? — волосы! мне больно! под ноги смотри! я, конечно, знал, что земные глупые, но не настолько же! — череда восклицаний в адрес побледневшего художника, заставляют его посмотреть вниз, туда, куда он наступил, пытаясь сбежать подальше. под ним оказываются кончики длинных волос. джено поднимает голову, вопросительно смотря на существо. — больно? это же просто волосы… — для тебя может это и «просто волосы», а для меня такая же часть тела, как и твоя рука. — джено в ответ кивает быстро, поднимая ноги на стул. — которую я откушу, если не извинишься! — важно добавляет гость, обнажая маленькие, но острые клыки. — извини. — ли чувствует, как его и без того напуганное до ужаса сердце стучит в два раза быстрее, но художник все же решается продолжить разговор. — ты… вы? вообще, как тут оказались? — я хуан ренджун двадцать первый из пурпурного леса в горах северных территорий, — улыбается мягко. у джено, кажется, едет крыша. — но можно на ты. мне здесь понравилось. ты понравился. — чего? двадцать первый? понравилось? — парень от нервов начал постукивать пальцами по собственной коленке и кусать губы, наверное, в надежде найти успокоение в автоматических манипуляциях. — да, это мое двадцать первое воплощение в этом виде. — ренджун хлопает себя по хрупким плечам. джено про себя отмечает — существо, словно сломаться может, если применить хоть немного силы, но тем не менее излучает какую-то мощь. странный. — так… откуда ты конкретно? — отчаянные попытки джено вырулить из, непонятной для его мозга, ситуации. — на твоем языке нет таких слов. я не могу найти альтернативы, прости. — хмурится. — ладно. — отчаянно вздыхает человек. — а тебя как зовут? — ли джено. — и все? — и все. — быстрый кивок и шокированный взгляд становится более осмысленным. диалог какой-то непривычно неловкий для обычно разговорчивого джено, поэтому на некоторое время воцаряется тишина, в которой слышно лишь свои и чужие вдохи-выдохи. ренджун заплетает волосы в подобие косы и закрепляет их на затылке заколками-бабочками. откуда они взялись вообще? — ты прости. я, наверное, напугал тебя, да? просто я давно наблюдал за тобой в водах безымянной реки. ты хороший, не такой, как большинство других земных. мне хотелось… знаешь, твои картины очень красивы. — ну, спасибо что ли? — ли чешет затылок и вроде бы успокаивается под мирным тоном ренджуна. — нарисуешь меня? пожалуйста. — то есть ты пришел, пришел ли, прилетел? появился из ниоткуда, просто для того, чтобы я тебя нарисовал? ренджун виновато опускает взгляд на свои коленки. — ну, может быть? нарисуешь? джено смотрит на гостя, не моргая, секунд пятнадцать, а потом едва заметно кивает, свыкаясь с бессмысленностью и безумством происходящего. ли просит ренджуна сесть так, как ему удобно и расслабиться. ближайшие два часа художник старается над картиной. получается, на его взгляд, не очень. не то, чтобы он не старается, просто внеземное существо рисовать не так-то легко. краски и линии не передают и половины того, что в реальности. очень жаль. ренджун красивый, нежный и изящный. идеал для любого художника. и джено откровенно злится, смотря уже на готовый рисунок, но его негатив перекрывает радостная улыбка существа, что рассматривает любопытными глазами портрет через плечо художника. джено остро чувствует запах роз и хризантем, от того чихает тихо, боясь спугнуть паренька. — очень красиво, благодарю! — она не передает многого. — ли пожимает плечами, смотря в глаза хуана. — все она передает. даже больше! научишь так же? — но этому не научиться так просто. — у ренджуна взгляд тускнеет даже, но блеск быстро возвращается, когда он по-хозяйски двигает другой стул ближе к художнику и невинно хлопает ресницами. — ну, я никуда не тороплюсь. — улыбается тепло и тянет руку к краскам. ли молчит, в силу своего ступора. этот хуан ренджун — слишком для размеренного джено, а еще прямолинеен, потому что:  — я однажды видел тебя с другим земным, — щурится хитро, будто знает уже, что победил. — ему нравилось, что вы рисуете вместе! со стороны казалось это очень веселым. это, наверное, неправильно? прости, что подглядывал. но! у меня на родине редко пишут картины. земные, вообще, делают много всего, что мы не делаем. мне было любопытно. у джено перегруз. он, конечно, тут же вспоминает с кем он раньше рисовал. на джемин — милый паренек с заразительным смехом и солнечным взглядом, чуть младше самого джено и вечно страдающий от погоды за окном. джено вздыхает. день выдается насыщенным. более чем. — что? — вообще-то, твое присутствие здесь неправильно, потому что у нас на земле таких, как ты никогда не было и, думаю, не будет. — но я здесь! — я вижу. — недовольно бурчит под нос ли. — но, послушай, этому учатся годами. даже я, прорисовав почти всю свою сознательную жизнь, многого не умею и не знаю. как я смогу тебя научить чему-то? ренджун хлопает ресницами пару раз. — ну, тогда могу я просто смотреть, как рисуешь ты? — грустно спрашивает хуан. — я не буду тебе мешать честно-честно. ли смотрит на него, как на умалишенного, но чувствует, что это только он тут сошел с ума. — ну, хорошо? — обреченно соглашается он. ренджун лучезарно улыбается и почему-то резко обнимает, вставая на цыпочки и цепляясь за чужую шею. — спасибо! — он подмигивает и так же внезапно исчезает, как и появился. на секунду джено кажется, что ему все это привиделось на сонную голову, но искрящаяся серебром, словно первый снег, пыль доказывает обратное. она покрывает большую часть комнаты, особенно те места, где сидел странный гость. ли смотрит на этот беспорядок еще пару минут, а потом, махнув, идет на кухню греть чайник, думая, что же его ждет завтра и надо ли обратиться в больницу.