Последняя ночь

Их все время было пятеро. Теперь они стояли на сцене, окончив искреннюю песню — благодарность учителям. Было до тяжёлого сглатывания трудно. В глазах учителей блестели слезы. Девочки держались из последних сил. Потом захлопали. Потом отдали Бабе-Яге, убивавшейся без стеснения искренне большой платок. Объятия. Несколько секунд успокоения. В подобной школе нельзя было не стать семьёй. Они прощались с Арчи, с Совой, даже с Улыбкой Кладовой и всеми её подопечными живыми сюрпризами. Раздвинули стулья. Музыка полилась ласково. Девочки стояли, вовсе не потому, что не знали, с кем танцевать. Потому что им вместе было веселее, чем с воображаемыми царевичами. Елена переплетала тугую косу. Уютная, как сама зима, она сейчас казалась особенно пушистой и мягкой. Одновременно лёгкое и тёплое платье обещало объятья. Статная как берёзка Василиса в летящем, зелёном, прозрачном, с нею рядом была точно укутанной снежным одеялом. Красива зимняя природа. Красивы и они рядом. София танцевала с подушкой. Платье её, сходное с ночной рубахой, открывало богатую и мягкую красоту. Её сон воскресил тысячи красивых лент, водорослей и нитей бус, что вились и парили над ней и по залу. Дарья молчала, величественная, как сама мудрость, в простом строгом наряде, она обнимала Варвару, смелую, как любой богатырь, и как любой богатырь нуждающуюся в ласковой руке и поддержке. И конечно же, в центре зала, с невесомой нежностью целуя руку Марлен, был Кощей. И привычная робость учительницы ушла куда-то в распущенные волосы. Она смотрела грустно и нежно; она улыбалась. Вот танец, глаза в глаза, близко друг к другу. Она надела такую юбку, чтобы движениям не мешать. Уже все, что так ярко подчеркивало красоту было не нужно, уже все было увиденно. Шаг, шаг, шаг… Все всё давно понимали. Ради чего он молчит? Ради ужасной печали. — Теперь уже можно, — тихо шепчет она. — Теперь уже женитесь на мне. — Вы знаете, это будет недолго, — отвечает он с усталой улыбкой. Да, девочкам они объяснили. Там, за куполом школы, мир не был таким. Не был мягким, ярким, цветным. Там не было Бабы-Яги и её простых злодеяний. Не просто так три учителя учили только-то пятерых учениц. — Для бессмертных ничто не срок, а я соглашусь даже на единственный день. — Вы, ценящая час, бессмертны для меня. Завтра. — Завтра. Завтра многое будет. Девочки выйдут наружу, каждая в свой дом. Каждой там предстоит защищать и жить. Скоро снимут барьер. А уж там — тьма, боль и поиск путей. Но сейчас они ещё танцуют тихий уютный вальс, сейчас ещё никто не смотрит, даже на первый, нежный без страсти поцелуй. Сейчас ещё утешаются девочки, обнимая друг друга. Сейчас ещё Баюн рассказывает как усыпляют сказками Яге. Сейчас ещё всё хорошо. Идёт прощальный бал, продолжается последняя ночь.