carpe diem

      Чимин выходит из стеклянных дверей логистической конторы, рука привычно тянется к карману черного пальто, а пальцы также привычно нашаривают пачку сигарет. Зажигалка отказывается сдаваться сразу, но Чимин раз за разом щелкает колесиком, высекая бесполезные искры, и под его настойчивостью огонек все-таки загорается, и он тут же быстро прикуривает, заставляя сигарету ярко вспыхнуть в сумерках. Зажигалку давно пора бы заменить, она на последнем издыхании, но это уже какая-то особенная борьба между ними, кто кого. Втягивает в себя дым, на всю силу легких, прикрывая глаза. В привычный запах мегаполиса вплетается запах его сигарет. Сегодня пришлось задержаться допоздна, за что он только что получил нагоняй от охранника, которому пришлось прервать свой сон, чтобы выпустить его.       Вообще, Чимина сложно назвать омегой. С детства он был очень спортивным мальчишкой, порой даже выше и шире в плечах тех, кто теперь имел этот глупый статус «альфы», и уж точно с более выраженной мускулатурой. Все детство он провел вместе с отцом в гараже, перебирая их старенький «форд», а позже, будучи подростком, все свободное время проводил на автомобильном развале, где охотно принимали мальчишек на должность «принеси-подай». Чимину нравилось все: и вечно мозолистые, с неоттираемыми следами масла руки, вечно валяющиеся под ногами детали, с которыми вот так сразу и не разобраться, куда их запихивать вообще, но запнуться это святое. Но самым притягательным был запах бензина, который, казалось, пропитывал все насквозь, стоило только ступить на развал. Чимин испытывал странную тягу вдыхать пары бензина, позже эту привычку он заменил на сигаретный дым.       Все изменилось, когда в 16 он прошел обязательный генетический тест на определение пола. Конечно, никто не волновался – развитая мускулатура и только-только пробивающийся терпкий запах уверял всех, что Чимин – альфа на сто процентов.       Судьба считала кардинально иначе.       - Это ошибка! – кричала мама в кабинете врача, трагично заламывая руки. – Этого просто не может быть правдой!       Казалось, ещё немного, и она упадет в обморок. «Нет, не упадет», мрачно думал Чимин, стоя позади матери и взирая на этот театр одного актера. В тот момент он еще не осознавал в полной мере, что произошло, и почему же мать так истерит. А врач только пожимал плечами, ведь это не его жизнь рушилась вот прям тут. Да, омеги мужского пола – редкость, огромная редкость, но все-таки такое случается, так что с медицинской точки зрения, ситуация вполне себе рядовая. Потому будут еще десятки тестов, каждый из которых буквально клеймил мозг Чимина, выжигая на нем это идиотское слово «омега». Как ни странно, сам Чимин воспринял это намного спокойнее родителей. Тогда он еще не видел в своем положении никаких проблем. Ну, подумаешь, омега, машинам абсолютно без разницы, кто копается в их внутренностях.       Что страшнее, его старая компания, хотя и весьма мягко, к их чести, к авторазвалу его больше не допускала. Дескать, не омежье это дело, в грязи возиться да бензином вонять. Омега должен пахнуть сладко и нянчить детей, поддерживая пресловутый домашний очаг. Было множество драк, и не во всех Чимин был проигравшей стороной. К нему относились трепетно, оберегали, но не этого хотелось мальчишке.       Окончательно понять, что всё происходящее – не жестокий розыгрыш и всемирный заговор помогла первая течка, случившаяся примерно через полгода после установления гендера. Как оказалось, желание засунуть в себя чужой член, как описывалось это в сопливых романах, отходит на второй план, когда буквально каждый сустав выкручивает дикой болью, а всё, что ниже пупка будто залито расплавленным свинцом. И эти сочувственные глаза мамы, менявшей повязки на его лбу, которые буквально подводили черту под его жизнью. Которые ярко давали понять, что всё, что ждет Чимина в будущем – только жалость.       Поэтому, как только ему стукнуло 18, он уехал в Сеул, но и тут его ждала неудача. Его генетическая метка омеги дамокловым мечом висела над ним, и в какой автосервис он не приходил, получал лишь отказ и заинтересованные, косые взгляды. Терпкий и пряный аромат к тому моменту уже оформился в камфорный, сладковатый запах розмарина, который тоже больше подошел бы уверенному в себе альфе, а не нежному омеге.       Помыкавшись пару лет по подработкам официантом, бариста, отбиваясь от рук пьяных посетителей, Чимин устроился в компанию, занимающуюся перевозками грузов. Так он хотя бы косвенно оказался связанным с любимыми машинами, однако, видеть их приходилось только на бумаге – на десятках накладных, которые проходили через его руки. Все это необычайно скучно, но все-таки в компании девушек-омег думать о безопасности собственной задницы не приходилось, а с водителями-альфами сталкивался он редко.       Чимин легко сбегает по ступенькам, направляясь в сторону своего дома, от сигареты остается половина. Он сжимает в другой руке пустую пачку – придется зарулить в магазин, а это крюк по не самым освещенным улицам. Чимин скалится в темноту, последний раз затягиваясь сигаретой и отправляя окурок в урну следом за пустой смятой пачкой.       По дороге домой Чимин полностью зарывается в мысли о том, что помимо сигарет стоит купить еще и продуктов да кое-чего по мелочи. Несмотря на довольно раннюю весну, погода радует своей благосклонностью, поэтому Чимин не застёгивает пальто, подставляет лицо тёплому ветерку, и шкала настроения всё больше ползет вверх. Список продуктов вытесняется из головы чем-то более приятным, даже не ярко оформленным, больше похожи на розовый эфемерный туман. Поэтому он не сразу замечает припаркованную впереди машину, а рядом весьма нервного молодого человека, на лице которого электрический свет кладет жесткие тени, делая его лицо еще более злым и опасным, заостряя черты лица. Чимин не замечает его ровно до тех пор, пока возле его носа не пролетает зажигалка, в сердцах брошенная незнакомцем, и глухо ударяется об асфальт, подскакивая и отлетая куда-то в сторону. Чимин машинально провожает её взглядом и возвращается в реальность.       - Огоньку? – Чимин элегантно преподносит свою, прямо под нос парню, одно легкое движение – и изумленное лицо озаряется теплым светом, прогоняя прочь жесткость теней. Слава богу, сейчас зажигалка не выпендривается и срабатывает сразу, и Чимин не падает в грязь лицом. Однако, кажется, на парня его действия впечатления не производят, он спокойно подается чуть вперед, прикуривает довольно-таки измусоленную сигарету. И делает пару быстрых, неровных затяжек, откидывая полы приталенного пиджака, что и выдает в нем некую нервозность.       - Спасибо, – бурчит он, и Чимин уже хочет двинуться дальше, пожав плечами, но тут таинственный незнакомец со злостью пинает сначала колесо своего автомобиля, а затем еще пару раз крыло и бампер. Такого обращения с ни в чем не повинным железом Чимин стерпеть категорически не может.       - Эй, она-то в чем виновата! – восклицает он, резко разворачиваясь и едва не бросается животом на капот, чтобы прикрыть спортивную красавицу от такого жестокого обращения, с любовью и благоговением прикасаясь к теплому металлу.       - Слушай, иди куда шел… – тот лишь хмуро курит, исподлобья поглядывая то на машину, то на Чимина, щелкающего зажигалкой. В голосе незнакомца нет угрозы, лишь какая-то практически вселенская усталость и желание, чтобы его не трогали. Знакомое Чимину желание покоя.       - Что случилось? – Чимин смягчается и решает, что парочка добрых дел ему все-таки на том свете зачтется плюсиком в карму.       - Работа заебала, а мой омега трахается направо и налево, и, кажется, даже немножко вперед, – хмыкает парень, выкидывая окурок и доставая новую сигарету, опираясь спиной на фонарный столб, как будто обмякая и растекаясь по нему. Чимин снова чиркает своей верной спутницей.       - Это все, конечно, мило, но я про машину спрашивал, – Чимин убирает зажигалку в карман, и почему-то улыбается.       - Не знаю, – глухо сипит парень, а сумерки, успешно перешедшие в ночную темень, так удачно скрывают залившую щеки краску. – Заглохла и заводиться не хочет.       - С таким обращением я бы тоже не завелся, – не подумав, брякает Чимин, тут же прикусывая язык, чтобы не болтануть еще чего лишнего. – Меня настораживает запах бензина, он какой-то слишком сильный… Ну-ка, открой капот.       - По-твоему, от машины должно пахнуть розами? – парень лишь хмыкает, но послушно возвращается на водительское кресло и тыкает в кнопку, открывающую капот. Чимин тут же ныряет под капот, жадно вдыхая запах бензина, масла и смазки, бегло оглядывая движок и все идущие к нему шланги на предмет трещины или поломки. Как ни странно, от машины пахнет горючим не больше, чем обычно, и откуда тогда взялся тот запах, Чимин не понимает.       - Не сиди, как столб, посвети, – почти кричит он, не отрываясь от хитросплетений самых разных проводков и шлангов, которые перемежают непонятные для обывателя детали. Рядом вспыхивает телефонный фонарик, и дело идет бодрее.       - Только не сломай ничего, – бубнит парень, однако и сейчас в голосе нет обеспокоенности или злобы, просто чтобы забить паузу.       - Хуже точно уже не будет, - Чимин смеется, едва не прикладываясь затылком об откинутый капот. – Тут свечи засорились, искра не проходит. Запустил ты малышку, конечно.       - А меня Чон Хосок зовут, – раздается в ответ сверху и свет фонарика дергается в сторону. - Пак Чимин. Я бы пожал тебе руку, да вряд ли ты обрадуешься замараться в масле, – Чимин поворачивает голову, заглядывая в глаза и демонстрирует перепачканную ладошку. – Есть наждачка?       - Нажда...что? – Хосок переводит взгляд с его ладони на лицо, а в глазах даже в темноте можно рассмотреть непонимание.       - Понятно… – Чимин распрямляется, чуть прогибаясь в спине назад, чтобы размять мышцы, и не замечает скользнувшего по нему взгляда, когда рубашка обтягивает его грудь, чуть расходясь в пуговичках. – Хотя бы влажные салфетки?       - В бардачке вроде были, – Хосок садится на пассажирское сиденье и роется, после кидая Чимину увесистую пачку салфеток. – Ну так что, машинкин доктор, пациент скорее жив или мертв?       - Была бы наждачка или железная щеточка, и ты бы уже ехал домой, – Чимин улыбается, оттирая руки, а Хосок рассматривает его сквозь лобовое стекло, и не может понять, нравится ему, какой оборот принимает дело, или же нет.       - И что теперь? – Хосок сморит на него так, будто он вот прям щас решит все его проблемы, и Чимин думает, что возможно ещё пожалеет о своём решении, но всё-таки после пары мгновений раздумий выдаёт, выкидывая последнюю салфетку в удачно стоящую рядом урну.       - Я живу здесь недалеко, как минимум, ты найдёшь у меня некоторые инструменты, как максимум, я выделю тебе место для ночлега. Ну, или ты можешь оставить машину тут и уехать на такси, а за малышкой прислать завтра эвакуатор.       - Пошли, – Хосок же, в отличие от Чимина, не думает ни секунды, закрывает машину и ставит её на сигнализацию. Машина в ответ только мигает аварийкой, будто прощаясь.       - Прошу, мессер, – Чимин склоняется в шутливом поклоне, указывая на довольно узкий проход между домами, за которым, правда, виднеется освещённый кусок улицы. От него не укрывается резкий взгляд, брошенный на него, но больше ничем Хосок не выдаёт себя, уверенно направляясь в указанном направлении. Чимин хмыкает и по привычке лезет в карман, но не находит там привычной сигаретной пачки, и, как ни странно, именно это действует отрезвляюще. По голове бьёт мысль, что он тащит абсолютно незнакомого альфу в свой дом, и чем он думал, когда ввязывался в эту авантюру, тоже непонятно. Кажется, Хосок улавливает его панические интенции и оборачивается, усмехаясь.       - Ты так каждого встречного приглашаешь? – Хосок пропускает Чимина вперёд, и то, что они оказываются на освещённой улице, успокаивающе действует на обоих, как и люди вокруг.       - Нет, только некоторых, – в ответ улыбается Чимин. – Да и вероятность того, что два маньяка встретятся, весьма мала. Мне надо в магазин.       - Зачем? – Хосок придерживает Чимина за локоть, когда прохожий неосторожно толкает его плечом. Неосознанно Чимин отмечает это, и впервые забота о себе не претит внутреннему мужику, а омежья сущность дает о себе знать подогнувшимися коленками.       - Пакеты и известь дома закончились, - Чимин освобождается из рук, однако не спешащих его отпускать. – Да и лопату обновить не помешало бы. Затупилась, бедняжка.       Хосок хмыкает и молча шагает следом, галантно придерживая дверь магазина перед спутником. Но Чимин не замечает этого жеста, мысленно составляя список покупок и обдумывая пути отступления, если что вдруг. Он быстро закидывает в корзину рамен, несколько готовых закусок и что-то из сосисок, почти не глядя. Хосок же остается возле входа, разговаривая по телефону. На кассе Чимин просит пачку любимых «кэмэл» и новую зажигалку – старую пора отправить на покой.       - Проходи, располагайся, я сейчас найду нужное, – Чимин пропускает гостя вперёд. – Тапочки только одни, гости у меня бывают не часто.       - Избавляешься от них вместе с телами? – Хосок улыбается, и Чимин не может не улыбнуться в ответ.       - Конечно, зачем мне лишние улики, – он прячет улыбку, склоняясь над одним из ящиком в прихожей, набитому всякой всячиной, в поисках наждачной бумаги или металлической щетки, вроде бы валяющейся где-то.       - Ты любишь готовить? – Хосок ведет носом, стараясь сделать это как можно незаметнее. Он окидывает взглядом небольшую прихожую, перетекающую в гостиную, выполненную в светлых тонах и обставленную явно со вкусом.       - С чего ты взял? – Чимин удивленно поднимает голову, отрываясь от поисков запропастившейся щетки.       - Очень сильно пахнет специями. Мне нравится, аж аппетит разыгрался, – альфа смотрит на сидящего на корточках омегу.       - Это… не специи, – смущенно мямлит Чимин, опуская голову и устало усаживаясь прямо на пол, проводит руками по лицу, но тут же чертыхается.. – Это мой запах.       - Обычный для альф… – смущенно начинает Хосок, но Чимин его довольно резко перебивает, вскидывая голову, перехватывая чужой взгляд, чтобы не пропустить ни малейшего проблеска отвращения. Это стало небольшим хобби Чимина за последние несколько лет.       - Я омега.       Они оба замирают, Хосок стоя у края огромного встроенного шкафа, засунув руки в карманы, рассматривая парня, который также не отрывает от него взгляда, смело и даже немножко дерзко, смотря прямо в глаза. Хосок не находит лучшего выхода, чем сесть рядом, как можно ближе.       - Слышишь? – тихо произносит он, будто сообщает величайший секрет.       - Прости, у меня руки бензином пахнут, я кроме него ничего не слышу, - Чимин разводит руками, демонстрируя так и не оттертые до конца ладони.       - Нет, - Хосок улыбается и мотает головой, но как-то горько, что ли. Чимин, несмотря на всю нелепость и абсурдность ситуации, все же подмечает и эту деталь. – Это мой запах. Не чистый, конечно, но доминирующий. Но даже этого хватает, чтобы доставить проблем.       - Не так уж и плохо, – Чимин придвигается чуть ближе, принюхиваясь, и даже прикрывает глаза, вдыхая полной грудью. Легкие тут же наполняет такой любимый запах бензина, чуть более тонкий, чем он привык, и отдает чем-то сладким. Вот только вместо мыслей о гараже и автозапчастей Чимин чувствует, что щеки вспыхивают, руки и ноги наливаются тяжестью, а мысли путаются.       - Вкусно, – чужое дыхание обжигает ухо Чимина, и прежде чем тот успевает отстраниться, его губы накрывают чужие, немного жесткие, не оставляющие и шанса на сопротивление. Тело Чимина, вместо того, чтобы отклониться и влепить пощечину, льнет навстречу рукам, уже скользящим по его предплечьям, и телу, довольно тощему, однако таящему в себе какую-то скрытую мощь и притягательность.       Хосок не напирает, дает Чимину возможность освоится в сей неловкой ситуации, но одновременно и не сбавляет напора, сминая пухлые губы. Чимин думает, а какого хера вообще ломаться, их будто сама судьба свела, а значит, кто он такой, чтобы сейчас мешать ее планам?       Он подается вперед, и Хосок усаживает его себе на колени, а сам опирается спиной о стенной шкаф. Ему кажется невыносимо правильным то, что Чимин, краснея, старается не смотреть ему в глаза, пока сам Хосок жадно рассматривает его лицо, шею с чуть набухшими венками, ключицы, выглядывающие из-под воротничка рубашки. И его колени, сжимающие бедра самого альфы, тоже кажутся абсолютно на своем месте. И даже безумное для других сочетание бензиновых паров и отдающего сосной розмарина с легкостью заменило бы для Хосока любой из самых дорогих парфюмов. А может, условия диктовала и сама атмосфера.       - Сними, – хрипловато шепчет Хосок, и сам принимается расстегивать мелкие и бесячие пуговки на рубашке омеги. Чимин скидывает его руки и улыбается как-то ну совсем уж по-блядски, растягивая припухшие, а от этого еще более аппетитные губы в ухмылке, и начинает расстегивать их сам. Медленно, словно издеваясь, он расправляется с каждой мелкой заразой, и будь воля Хосока, он бы уже просто рванул полы ненавистной рубашки в стороны, покончив разом со всеми. Но есть в этой сладкой пытке и доля мазохистского удовольствия, когда под чужими пальцами сантиметр за сантиметром открывается молочная кожа, к которой хочется прикоснуться. Чимин стаскивает с себя рубашку, выглядя при этом так, словно делал это уже миллион раз, соблазняя заблудших альф. Хосок ведет пальцами, едва касаясь, по торсу Чимина, и тот, словно большой кот, едва не мурлыкает и ластится.       Чимин гонит от себя мысль, что собирается переспать с незнакомцем прямо на полу своей собственной прихожей. Старается не думать, что все это попахивает слащавыми бульварными романами, а просто отдается теплым рукам, скользящим по его спине, от которых буквально трясутся поджилки, и как хорошо, что он уже сидит. Чимин опирается о плечо альфы, прижимаясь своим лбом к его, чтобы избежать зрительного контакта – прямо сейчас это слишком неловко. Хосок легко касается губами его подбородка, не настаивая, но пальцы уже соскальзывают по спине под ремень брюк, поглаживают тонкую кожу, распаляя все внутри Чимина, кажется, еще немного, и он просто расплавится, растечется по сидящему под ним альфе.       - Ты очень красивый, – шепчет Хосок, запуская пальцы мягкие высветленные волосы и немного отодвигая лицо омеги, чтобы рассмотреть каждую линию и морщинку, пухлые губы, глаза с томной поволокой. – И пахнешь просто охуенно…       - Ты первый, кто так думает, – тихо смеется Чимин, а у Хосока проскальзывает мысль, как можно быть настолько невинным и развратным одновременно. – Обычно мне от омег отбиваться приходилось.       Чимин стаскивает с альфы пиджак, а вот с его рубашкой не церемонится, а просто дергает полы в стороны под веселый стук пуговок по полу. Снимать ее он не видит нужды, и тут же целует выпирающие ключицы альфы, чуть прикусывая, ведет языком по шее, оставляя мокрый след. Хосока кроет от этих прикосновений, и последние заслонки в мозгу летят к чертям.       - Лови момент, – шепчет Чимин в губы Хосока, тут же целуя, практически заталкивая обратно рвущийся вопрос о том, что там должен ловить Хосок. Язык Чимина оказывается во рту Хосока, отвлекая от пальцев, уже расправляющихся с пуговицей и молнией брюк, мозг просто не успевает следить за проворным Чимином.       - Господи… – выдыхает Хосок, закрывая глаза и откидывая голову, ударяясь затылком о раздвижную дверцу шкафа, когда чужие пальцы обхватывают его член, а Чимин пару раз скользит ладонью на пробу, сжимая чуть сильнее или ослабляя хватку, на что альфа лишь чуть приподнимает верхнюю губу в оскале. Чимину донельзя нравится, какое влияние он оказывает на Хосока, как его потряхивает, когда Чимин прихватывает зубами и оттягивает кожу на его шее, как подрагивают веки альфы и сбивается дыхание, когда омега сжимает его член, на котором уже выступила полупрозрачная капелька. Чимину жутко хочется слизнуть ее, попробовать альфу на вкус, и, как говорится, он видит цель и не видит препятствий. Омега изящно соскальзывает ниже, прогибаясь в спине и отставляя пятую точку, тут же со смаком широко мажет языком по головке, слизывая каплю, причмокивая. Чимин берет в рот, следуя инстинктам своей второй сущности, которая диктует ему доставить максимальное удовольствие своему партнеру. Пару раз качнув головой, он пытается пропустить член дальше, в горло, но давится и закашливается, на глазах тут же выступают слезы.       Чимин замирает, но сильные руки тут же дергают его вверх. Хосок молча смотрит ему в глаза, вытирая скопившиеся в уголках слезы большим пальцем, рассматривает увеличившиеся едва ли не вдвое, заманчиво блестящие от слюны губы, и у альфы щемит сердце. Он притягивает омегу к себе, вовлекая в поцелуй, медленный и томный, не идущий ни в какое сравнение с тем, что каждый из них уже испытывал в эту ночь. Каждое касание губ, сплетение языков разливает раскаленную магму по венам, запускает электрические разряды вдоль позвоночника. Хосок, наконец-то, добирается до брюк омеги, и, не прерывая их поцелуй, обхватывает ладонью оба члена сразу, ловя губами выдох облегчения омеги. Чимин отстраняется, запрокидывая голову и прикусывая нижнюю губу, но пару потрясающе низких, сексуальных стонов все же срываются. Чимин толкается вперед, в чужую руку, чувствуя, как нежная, розовая головка его члена трется о другой, более внушительный, увитый набухшими венами ствол. А Хосок готов кончить только от вида омеги, сходящего с ума от его рук.       - Хватит, – шепчет Чимин, поднимаясь на дрожащих ногах, путаясь в штанинах, снимает брюки и нижнее белье, явно наслаждаясь жадными взглядами, которыми окидывал его тело альфа. Однако они вызывают и желание прикрыть не по омежьи развитую мускулатуру, с четким рельефом пресса там, где должны быть милые складочки.       - Ты… – Хосоку кажется, что еще не придумали слово, которым можно было бы описать стоящего перед ним омегу. – Чимин, я…       - Просто помолчишь и трахнешь меня, наконец, – вздыхает Чимин, по своему истолковывая его попытки что-то сказать, но послушно опускается в объятия все еще сидящего на полу альфы.       Хосок ведет пальцами, едва касаясь, вдоль выпирающих позвонков прогибающегося под касаниями Чимина, очерчивает и сжимает крепкую и упругую ягодицу. На пальцах Хосока остается теплая и вязкая смазка, а вокруг все сильнее распространяется аромат розмарина. Чимин улыбается, заводит руку за спину и , нагло глядя альфе в глаза, медленно вводит в себя палец, закусывая нижнюю губу. Хосок явно не намерен пропускать веселье и ведется на провокацию, поэтому он прижимает Чимина ближе к себе, и присоединяется к пальцам омеги. Чимин стонет, не сдерживаясь, цепляясь за плечо альфы. Хосок добавляет еще один палец, разводя их в стороны, и ловит губами рваные выдохи и тихие стоны омеги. Чимин целует его, до крови прокусывая губу, когда Хосок задевает внутри него простату, посылая мелкую дрожь по всему телу омеги.       - Я не могу больше… – Чимин утыкается лбом в шею Хосока, осыпая мелкими поцелуями смуглую кожу, покусывая и тут же зализывая.       Хосок подхватывает Чимина под ягодицы, приподнимая, а омега сам направляет в себя подрагивающий член альфы. Он медленно, плавно опускается, принимая в себя всего Хосока, откидывается назад, опираясь на его бедра. Чимину кажется, что он умрет от этого чувства заполненности, от крышесносного альфы рядом и его запаха, который буквально обволакивает мозг Чимина, отправляя здравомыслие подальше отсюда. Он чуть приподнимает бедра и снова опускается, а его собственный член предательски истекает смазкой. Альфа несколько секунд просто рассматривает развернувшуюся перед ним картину, достойную самого высококачественного порно, а затем и сам толкается в податливое тело. Он запускает руку в волосы омеги, оттягивая его голову назад и открывая себе доступ к шее, на которой тут же расцветает несколько ярких засосов, но альфа не останавливается на этом, оставляя пару отметин на ключицах. Хосок оглаживает бедро омеги, ведет рукой выше, поддерживая и помогая двигаться.       Чимин стонет громко и протяжно, демонстрируя мощь своих голосовых связок на зависть всем соседям. С каждым толчком член альфы входит все легче, наполняя узкий коридор хлюпающими звуками. Хосок прикусывает торчащий коричневый сосок омеги, и тот обхватывает его за шею, прижимаясь сильнее, зарываясь пальцами в темные волосы альфы.       Чимин уже на грани, ему одновременно хочется и растянуть это удовольствие подольше, и быстрее уже сорваться в пропасть, увлекая за собой и альфу. Хосоку же хочется, чтобы Чимину было как можно более хорошо, и он обхватывает мокрый член омеги. Чимин судорожно выдыхает, трясущейся рукой обхватывая руку альфы сверху, сжимая сильнее, и начинает быстрее двигать бедрами.       Хосок сжимает ягодицу Чимина, вгоняя член как можно глубже, доводя омегу до исступления. Через пару секунд и нескольких глубоких толчков с тихим выдохом, поскуливая, Чимин кончает, изливаясь в ладонь альфы и расслабленно обмякает. Хосок вцепляется зубами в соблазнительный изгиб плеча, и пару раз с силой входит в мягкое тело, выбивая из омеги слабые стоны, и кончает, сжимая зубы сильнее и оставляя яркий след зубов.       Чимин тяжело дышит и кривится от боли в плече, но как только альфа разжимает зубы, подхватывает его за подбородок и целует, немного лениво, деля удовольствие от оргазма на двоих. Хосок гладит немного влажное тело омеги, ему безумно нравится ощущение нежной кожи и перекатывающихся мускулов под пальцами, наслаждаясь мягкими губами.       - Кажется, я не могу встать, – Чимин прячет лицо на груди альфы, вцепившись в истерзанную рубашку. – У меня ноги трясутся…       - Мне и так неплохо, – тихо смеется Хосок, очерчивая каждый позвонок на спине омеги, покрывая поцелуями прокушенное плечо. Чимин устраивается поудобнее в руках альфы, член Хосока выскальзывает из него, и омега чувствует жгучее желание вернуть его обратно. Альфа, словно компенсируя, перебирает его волосы, пока Чимин целует его острую линию челюсти, щеки, губы. Но вскоре Чимин начинает замерзать, он еле находит силы оторваться от альфы, и поднимается, опираясь на шкаф. Ноги отказываются ему служить, колени дрожат, а по бедру стекает сперма вперемешку со смазкой, оставляя липкие дорожки.       - Я помогу тебе помыться, – Хосок тоже поднимается, скидывая уже ни на что не годную рубашку, брюки, подхватывает Чимина, закидывая его руку себе на плечо, и шагает в ванную.       Холодные струи действуют более-менее отрезвляюще, и Чимин смотрит на альфу без застилающего мозг желания. Хосок переносит ледяные струи ненастроенного душа вполне спокойно, кажется, даже наслаждаясь, оттесняя своим телом омегу к стене, подальше от жидкого льющегося холода.       - Все, уже теплая, иди сюда, – альфа тянет омегу к себе, и пожалуй впервые в жизни Чимин чувствует себя омегой в полной мере, желает отдаться в сильные руки, переложить ответственность за себя на плечи альфы.       Хосок растирает плечи, спину омеги под уже теплыми струями, соскальзывая ниже и ниже, и вот его пальцы уже оглаживают между ягодицами, смывая грязь. Чимин чувствует, что просто обычной помывкой это не закончится, когда движения альфы становятся все более откровенными, а дыхание учащается. Чимин усмехается про себя, обвивает шею альфы руками и притягивает ближе, легко касаясь чужих губ, но тут же пускает в ход язык и закидывает ногу на бедро альфы, давая больше доступа к своему самому сокровенному.       Хосок низко рычит и резко разворачивает Чимина, прижимая его с кафелю, и входит одним резким, длинным толчком. Чимин стонет и цепляется короткими ногтями за швы между плитками, как за последнюю деталь реальности. Но Хосок рывком разворачивает его голову и буквально впивается в зацелованные губы. Омеге кажется, что в этот момент его имеют сразу и в задницу, и в рот, но он ни капли не против. Чимин приоткрывает глаза, наслаждаясь лицом альфы, черты которого хищно заострились, с мокрых, слипшихся волос капает вода, а в прикрытых глазах сквозь ресницы пылает адский огонь. Чимин прижимается щекой к прохладному кафелю, немного прогибается в спине, и член альфы тут же проезжается головкой по простате, Чимин вздрагивает хрипло стонет – кажется, завтра он не сможет говорить.       Хосок ускоряется, надавливая на поясницу Чимина и заставляя его прогнуться сильнее, укладываясь на спину омеги, прикусывает ушной хрящик, поддерживая Чимина под грудью, нарочно задевая соски, с которых капает вода.       - Я хочу видеть тебя, – тихо шепчет Чимин, но альфа слышит и разворачивает его, подхватывая его за правое бедро и продолжает вдалбливать в стену душевой.       - Мне еще не было так хорошо, – шепчет он в губы омеги, и только от этих слов Чимин снова кончает, и тут же его догоняет и альфа, делая еще несколько фрикций.       - Ну, вот и освежились, – усмехается Хосок, выводит подрагивающего Чимина, обессиленно виснущего на нем, и тщательно вытирает полотенцем, которое тут же и находит.       - Секс, это, конечно, хорошо, но проводите даму в кровать, – Чимин держится за плечи Хосока, пока тот вытирает ему ноги, и вскрикивает, когда альфа резко закидывает его на плечо и относит к ложу Морфея.       Утром Чимин просыпается еще до будильника, один, в пустой постели. Вторая подушка, которую обычно обнимает омега во сне, еще хранит аромат бензина, а по всему дому витает легкий шлейф, который только дразнит обоняние.       Чимин еще долго лежит в кровати, закутавшись в одеяло, разглядывая хмурое небо за окном («Надо бы не забыть зонт», автоматически отмечает омега), пока не начинает критически опаздывать на работу, а легкомысленность пока не внесли в перечень уважительных причин опаздывать.       Наверное, он бы принял все случившиеся ночью за идиотский, но приятный сон, однако отражение в зеркале говорит об обратном: на шее красуются фиолетово-красные синяки, на плече глубокий укус, да и на ягодицах обнаруживаются россыпи отметин от пальцев, а губы до сих пор ярко-красные и припухшие. Бедра аккурат под ягодицами тянет от засохшей спермы, которую так никто и не удосужился нормально смыть. И как бы не хотелось омеге принять все за разыгравшуюся фантазию, от фактов далеко не убежишь.       Чимин, несмотря на нехватку времени, залазит под душ и старается смыть с себя все отметины прошлой ночи, но вот только обычная вода тут бессильна. Чимин выкраивает время и на чашку кофе, решая потратиться на такси. Он отпивает пару мелких глотков, смотря в окно, где за стеклом люди торопились по своим делам, не смотря на раннее утро. Чимину не больно, а просто как то... пусто? Сердце ведет себя в такой ситуации вполне достойно и не спешит биться на части, но все-таки ноет, тупо и раздражающе. Хорошо, что Чимин давно уже отучил себя наивно верить во все подряд, поэтому, в общем-то, и не удивляется даже.       - На что ты надеялся, пацан, - сам себе говорит Чимин максимально бесстрастным голосом, чтобы привести все мысли к единому знаменателю. И отвечает себе уже мысленно, что ни на что, так-то, и не надеялся. Стоит относиться к этому как к интрижке на одну ночь, не более.       Чимин отставляет недопитый кофе и выуживает из шкафа черную водолазку с высоким горлом, чтобы скрыть следы своего грехопадения, а сверху накидывает пиджак. Перед зеркалом в прихожей он кое-как укладывает чуть влажные светлые волосы, поправляет ворот так, чтобы прикрыть самые компрометирующие места, и напяливает очки, пряча покрасневшие глаза. На полу коридорчика обнаруживаются парочка высохших белесых пятен, которые он прямо перед выходом тщательно оттирает мокрой тряпкой, будто это поможет ему стереть их и из памяти       Зонтик так и остается лежать в прихожей.       Рабочий день проходит незаметно, дел скопилось много, важных и не очень, и, кажется, что Чимин поставил себе личную цель переделать все скопившиеся дела в офисе. В отделе все косятся на обычно вполне дружелюбного коллегу, который сегодня за день сказал только «доброе утро» по приходу. Чимин все перекуры и даже святое время любого офисного планктона – обед, – проводит за своим столом, разбираясь в кипах накладных, что вызывает недоумение у девочек, то и дело косящихся на него и шушукающихся.       Рабочий процесс и столбцы из цифр напрочь вытесняют из головы все посторонние мысли. Чимин приходит в себя, когда за окнами совсем темно, а на столе лежат кофе в баночке и тыквенная булочка с запиской, что все будет хорошо и грустить не надо. Омега улыбается, убирая булочку в стол – все-таки с коллегами ему повезло, девчонки хоть и переживают, но, что странно, в его жизнь не лезут.       После очередной небольшой перебранки с охранником, в начале девятого Чимин наконец-то выбирается из офиса, полной грудью вдыхает свежий после дождя воздух, пахнущий озоном. Омега достает сигареты и прикуривает – новая зажигалка показывает себя в лучшем свете. Чимин глубоко вбирает дым, закрывая глаза – первая затяжка самая кайфовая, особенно за весь день.       - Тебе еще детей моих носить, – раздается рядом знакомый голос, и Хосок выдергивает у него сигарету, затягиваясь сам.       - У омеги мужского пола весьма маленькие шансы забеременеть, – Чимин не поворачивается, но на плечах тут же ощущается тяжесть чужой руки, которая согревает сердце напрямую.       - Я буду очень сильно стараться, – Чимин слышит в голосе альфы усмешку, но предпочитает не реагировать. – Мне нужно было с машиной разобраться, - Хосок истолковывает молчание по-своему, в три затяжки докуривает сигарету и отправляет окурок в урну. – Ты бы мне простил, если бы я ее бросил на произвол судьбы?       - Нет, – все-таки смеется Чимин, поддается импульсу и чмокает альфу в щеку, и даже от этого невинного действия у того буквально загораются глаза.       - А еще знаешь… У нее отличное заднее сидение. Широкое такое, – последние слова Хосок уже шепчет на ухо зардевшемуся омеге, все также не убирая руку с его плеча и притягивая к себе.       - Только после того, как я удостоверюсь, что малышка в порядке,– Чимин скидывает руку и спускается под мелко моросящий дождь.       Хосок усмехается, готовый отдать в совсем не омежьи руки не только механическую ласточку, но и свой пламенный мотор.