Лес

      Дом не показывался. Пайпер могла поклясться, что идёт шаг в шаг своим прошлым маршрутом, но не только знакомых мест не было, но и самого главного тоже. Особняк исчез, словно его никогда и не было. Вим притих, только иногда снова принимаясь жевать хлеб, что ему выделили. Признаться, они разминулись ещё тогда… Добрая незнакомка отдала им старый механизм, похожий на скелет кошки и тот долго вёл детей за собой, пока не вывел к городу. Но только двоих. Вим испугался брюнетку и убежал. Как бы они его не звали, он не показывался и тогда пошли, потому как оставаться в лесу не было ни капли моральных сил. Видимо, он вышел сам. Хотя, наблюдая за ним, Нойман предположила, что старый друг на самом деле никогда не покидал лес. Так и остался здесь.       Говорить не хотелось. Казалось, в этой тишине каждое их слово может стать последним. Неверное движение и вот — все умрут. Даже идти с этими мыслями как-то тяжело. В этот раз хотя бы идёт время. Солнце медленно, но безостановочно движется по небу, всё больше поднимаясь в зенит. Том запретил пользоваться путеводителем, пока не стемнеет. Пусть будет крайним средством, а пока стоит попытаться идти самим, лишь на развилках помечая себе путь надрезами на деревьях. Вим правда сказал, что это бесполезно, но мешать не стал. Так они хотя бы быстрее поймут, если пройдут круг. — Помнишь, когда мы были здесь в прошлый раз, кто-то говорил, что здесь есть медведь? — Шатенка несмело нарушает тишину и заставляет этим отряд немного притормозить, обращая на неё внимание. Вот о чём не хотелось бы думать. Ещё одна проблема. — Я следы видела. — Расширили зверинец? — Фукс щурит один глаз и смотрит куда-то влево, потом вправо и вынимает свой хвалёный ритуальный кинжал, словно угрожая им кому-то, кого сам ещё даже не видит. — Как-то я это пропустил… — А где этот дом вообще? — Тёрнер сплюнула от недовольства. Всё же они потратили несколько часов, а результат какой-то отрицательный, уж лучше бы его тогда вообще не было, чем так. — В центре леса, там холм и на холме двухэтажный старый дом, хотя это описание вам не пригодится. — С чего это? — Я сам видел его в трёх разных состояниях. От просто старого до руин… Иногда там просто дикие розы и спуск в подвал. Видимо, остатки от сада. Не всем он… Рад. — Мать твою… — Девушка закатила глаза, не особо вникая в бормотание сумасшедшего отшельника и только прошла немного, чтобы поравняться с подругами, теперь продолжая брести уже так. — И как нам понять, если он нам… Рад? — Мы к нему выйдем. — Мы можем к нему ещё и не выйти. — Она вздыхает, убирает руки за голову и смотрит за безоблачным небом, надеясь увидеть в нём хоть что-то кроме бледного и как-то не по-хорошему мелкого солнца. — Просто шик… — Выйдем. — Пайпер пресекает их пессимизм и ощупывает сумку на своём плече. — Разве что нескоро.       Опять молчание, а за ним шуршание многолетнего слоя листвы и хвои под ногами. Остановились как-то резко, Аманда даже чуть не выпала вперёд, теперь растерянно оглядываясь на группу, чтобы попытаться понять причину, пока Гвен не направляет её взгляд на резкий обрыв в паре шагов от них. Внизу деревьев уже не было и получалась этакая котловина с открытой местностью, заросшей только тонколистной прямой травой, об которую порезаться легче, чем идти — достаточно не с той скоростью проскочить и растения изжалят кожу как неудачно выдернутый лист бумаги. Мелко и безобидно, но болеть будет ещё долго. — Котёл… — Томас бормочет это и развёртывает свою рукодельную карту, пытаясь понять где они и, собственно, когда. — Там человек. — Робинсон касается плеча Блана и тот вскидывает голову, всматриваясь в две фигуры, идущие вверх по противоположному от них склону. Взрослая белоснежная колдунья только у самой вершины оглядывается на подростка в каком-то тряпье, что кажется недовольной и активно жестикулирует. — Они опасны? — Нет… — Мужчина отмахивается и приподнимает бинокль со своей шеи, рассматривая пару, уже скрывшуюся в тени деревьев. — Их и не существует почти… Просто воспоминание. — Воспоминание? — Пайпер и сама щурится, но уже никого не видит, хотя очень старается. — Иногда, когда местные проводят энергозатратные ритуалы, часть их воспоминаний ненадолго проявляется. Белёсая прошла здесь с кем-то лет пятьсот назад, а сейчас колдует и вот… Но нам полезно.       Мужчина с поразительной ловкостью закрепляет трос на стволе дерева, чтобы свисающая в котловину часть служила опорой для спускающихся, сам пошёл первым и уже внизу помогал приземлиться, всё же скос был слишком крутым, чтобы можно было пройти иначе. Нойман оказалась замыкающей. Выход на открытую местность ей не слишком нравился как идея, но противиться общему движению не получилось бы. Странный треск отвлекает её от рассматривания впадины с небольшой высоты и она поворачивает голову, только чтобы успеть увидеть, как тонкая женская рука мелькает перед взглядом, перерезая кинжалом крепкий альпинистский трос, отправляя весь отряд вниз гораздо быстрее планируемого.       Под общую возню шатенка удивлённо хлопает глазами, внимательно смотря на фигуру над ними. Словно сточенный ветром молчаливый силуэт напомнил классического жнеца из-за тёмной накидки, открывающей вид только на бледные кисти и часть недовольного лица. С такого ракурса даже нельзя понять, установился ли у них зрительный контакт или нет, но гость покидает людей, словно бы просто проверив, живы ли они. — Какого… — Не обращай внимания. — Вим отряхивается, помогает другим встать и встряхивает Пайпер, ставя на ноги. — Лучше идём, в Котле лучше долго не стоять.       Она не была уверена, что хочет знать ответ на вопрос «почему», потому решила молчать и только помочь своим подняться, чтобы сдвинуться побыстрее и пересечь впадину. Деревья забирали себе и этот небольшой просвет, державшийся, по легендам, столетиями. Где-то у «борта» покачивалась молодая вишня, уже покрытая завязью для ягод, может, в августе она будет покрыта тёмными крупными бусинами, несвойственными для диких деревьев. К этой мысли можно было бы спокойно прийти — по пути уже встречались и яблони, и груши, и даже пара цитрусовых, для которых здесь было бы прохладно в обычных условиях, а они, вон, растут и крепнут. Их нельзя есть. Так уверял сам Фукс, сердито царапая свои же руки. Что зверь не ест и не трогает, не буравит червь, то несъедобно или ядовито. Сколько раз он сам любовался на это? На налитые мёдом яблоки, пахучие лимоны или огромные груши? Сколько раз он кричал рядом со стволами в голодной истерике, но не решался брать? Потому что видел белок, поевших фрукты, как быстро они старели или наоборот низводились до зародыша, как у одной выкипел язык. Деревья предназначены для Ковена и для всех чужаков строго запрещены защитными рунами, которые вот так могут отомстить тебе за «кражу».       Травы тут очень высокие, буквально по пояс, а иногда и выше, в них часто почти путаются ноги, а ладони легко порезать о плоские листы при попытках хотя бы отвести ненавистные заросли в стороны. Переход кажется уже бесконечным и каким-то внеземным. Словно сейчас вокруг них недружелюбная чужая планета, которую только предстоит изучить.       Нойман удивлённо моргнула несколько раз, замечая, что они подошли ближе к дереву, но не к тому скосу, на который метили. Среди листьев и правда видно мелкие почки будущих ягод. Девушка молча дёрнула канат, обращая внимание Томаса на то, что они сбились с курса. Мужчина кивнул и почему-то улыбнулся, но ничего не сказал, видимо, решив подыграть и пойти немного в предложенном им направлении. Лезть наверх сложнее, чем спускаться, но возможно. На что команде не нравилось в лесу, а под защитой кроны как-то инстинктивно спокойнее, чем в голом кратере. Блана остановил группу и что-то записал в своём блокноте, когда просвета за ними уже не было видно. Вим понимающе кивнул ему, а Джина помогла парням разделить на всех воду, чтобы сейчас немного передохнуть. — Мы правильно шли. — Едва слышно выдаёт лидер и показывает рукой в сторону изначального маршрута. — Раз нас так развернули, туда нам и нужно. Я привык по Котлу ориентироваться, но в нём самом спорить бесполезно, слишком узел сильный. Мы сейчас немного отклонимся, а потом пойдём срезом обратно на курс, чтобы снизить давление. — Привык? — Тёрнер удивляется этому слову, не решаясь поднять тон разговора хотя бы немного. — Чувак, ты сам говорил, что тут опасно. Знаешь, я бы даже сказала, что какая-то муть тут и правда есть, но неужели при всём этом ты ходишь сюда часто? — Если считать все попытки, я тут шестой раз. Так глубоко только четвёртый. — Он позволяет себе сесть на выступивший из-под земли крупный корень и протянуть ноги. Впереди ещё много ходьбы.       Команда в основном повторяет за ним, разве что выбирая другие поверхности для опоры. Нойман тихо усмехается, замечая странное выражение на лице Джины, словно она только что осознала каким бредом занимается добровольно, при этом не задавая никаких привычных ей вопросов касательно странных ситуаций. Пайпер и сама поморгала пару раз, находя и себя в той же растерянности, смешанной с отступлением скептицизма и полным погружением в исполнение самых глупых, наивных и ненаучных указаний. Кажется, это свойственно детям. Каким бы глупым не был призыв Кровавой Мэри или игра в Право-лево, они всегда делали всё в точности до малейших деталей, хоть после и смеялись. Сейчас, как в страшилке, нужно выполнить кучу условий и победить иначе монстр убьёт тебя. Только в этот раз ещё сложнее не видеть, ведь, ты уже и сам видел своего врага и то, как он действует. Это гораздо реальнее всего того, что ей уже довелось пережить во «взрослой» жизни, где все на ходу придумывают удобные им правила, чтобы ты никогда не смог выиграть, как бы не старался.       Солнце поднялось в зенит. Вим часто и тревожно посматривал в сторону неба, но на его счастье светило сдвинулось в положенное ему время и поползло дальше, подбираясь к западному горизонту. Вместе с ним в движение вернулся и отряд, теперь сдвигаясь под небольшим углом обратно на свой маршрут, поворачивая то направо, то налево у деревьев, на которых ещё недавно они сами ставили засеки. Главное, чтобы стволов с знаками не стало слишком много.       Темнело в лесу даже быстрее, потому как солнце ещё не садилось, а его уже было невидно за листвой и ветками, только небо сперва краснело, разгоралось до самого яркого оттенка, а потом медленно заплывало чернилами и холодело-холодело, пока вечерний костёр не начинал тлеть в нём искрами звёзд, похожих на угольки в глубокой печи. — Теперь по навигатору? — Рано.       Нойман кивает, но всё же берт небольшой хрустальный шарик в руку, чтобы им можно было воспользоваться в любой момент. Ещё долго они идут в полной тишине, один за другим загораются фонарики, освещая извилистую тропу, пока свет от них не натыкается на что-то, что видеть здесь было… Неуютно. — Нихера себе… — Тёрнер присвистывает и подходит чуть ближе, освещая корпус машины, зажатый стволами деревьев. Одно из колёс свёрнуто и его место крепления уже развалилось от ржавчины, поэтому второе тоже немного скосилось со своего места, едва держась на оси. — Да эта тачка мне ровесница… Какого хрена она делает в деревьях, не летающая же какая-нибудь… — Хватит столько материться, это отвратно влияет на твой мозг. — Да ладно, ДжэйТи, словно тебе не хочется чертыхаться в этой дыре всё время… Эй!       Гвен молча подтягивается, заползая на ржавый капот и протискивается в полупустую раму лобового стекла, под пристальным вниманием отряда. — Тут на заднем сидении кровь. — Не удивлён. — Вим фыркает и даже посмеивается. — Хотя странно, что кровь не во всём салоне. — И документы. Её кто-то здесь бросил. — Должно быть что-то случилось, через лес вот срезать хотели и врезались. А водитель кто? — Какой-то Кауц. -Женщина ногой открывает пассажирскую дверь и спрыгивает на землю, демонстрируя жёлтую и мягкую от времени карточку без фото.       Том долго смотрит на неё, показывает Пайпер, та только хмурится и морщит нос, а Блана улыбается и поворачивает группу. — Я знаю, где мы.