Однажды в зимнюю пору

Юля смотрится в маленькое круглое зеркальце, которое неожиданно для нее подарил один из первоклассников, что в последнее время подходил к ней и обнимал ее. Она толком не знает его имени, но он каждую перемену подлетал к ней и признавался в любви. Чем только забита голова у нынешних младшеклассников? Но его скромный подарок порой согревает сердце получше любых до тошноты ласковых и (очень) сладких фраз, вылетающие чуть ли каждый день с уст Максима. Даша переводит взгляд с обветревших губ на рядом стоящего. С Максимом она познакомилась, когда еще ходила с синим лицом: Роман Степанович уговорил Пашу не проводить чистку как минимум неделю, чтобы Юле было повадно. Но буквально через три дня все исчезло и без помощи химика, когда учитель заплатил другу за услугу. Поэтому Паша так хитро улыбался и подмигивал ей всячески. Он точно знал, что краска не продержится надолго. Максим подошел к ней на остановке, заговорил, напоследок сфотографировал ее без разрешения, сказав, что она очень красива. И ушел ровно в то время, когда подъехал автобус. На следующий день нашел в социальных сетях и написал. Когда Юля ждала сообщения от Сахарка. Роман Степанович серьезно обиделся на «гнусного придурка» и демонстративно делал вид, что вовсе не замечает ее. Стал редко вызывать ее к доске, Юля с того дня, совсем перестала делать домашку по математике и назло ему сдавать пустые тетради. Она видела, как он злится, открывая ее чистый лист, и со скрежетом выводит двойку чуть ли наполовину страницы, но не оставляет ее на дополнительные уроки, как всех остальных, что не дотягивают до его предмета. Упертый баран. Они не разговаривали больше трех месяцев, не смотрели друг на друга. Один раз, правда, оставил ее на занятия после уроков, когда по школе стали разносится мерзкие слухи. Он как трусливый учитель, который держится за свое место, прикрыл задницу в нужный момент. Юле все равно на все эти разговоры, про нее и не такое говорят. Слухи поддерживают ей имидж злой одиночки без нервов. И этот созданный всеми образ ей очень нравится. Макс не испугался ее холодности. Он как мальчишка, поймавший азарт, желал прорвать снежную крепость. И со временем ему удалось добиться своего. Почти, конечно, несмотря на их возникнувшие, словно из воздуха, отношения. Юля не заметила, когда он начал наклоняться и целовать ее, натягивая капюшон пуховика на кулаки, притягивая ее к себе. Не поняла, как образ бедного студента, второкурсника, поселился в ее мыслях, но он занял в них почти главное место. Сегодня четвертое января. День, когда они могут провести вместе время. В учебный период они редко встречались: Юля чуть ли не до вечера оставалась в школе, готовясь к экзамену, пары Макса начинались обычно после обеда. Они могли встречаться в воскресение, но из-за обилия заданного материала, каждый не выходил из дома. Сегодня же стоит прекрасная морозная погода. Солнце радует присутствием, но совсем не согревает. Вокруг снежные дорожки и сугробы. Пар выходит каждый раз, когда они переговаривались, пока ждали автобус на той самой остановке, где познакомились. Транспорт задерживается, поэтому Макс всячески пытается развеселить Юлю, которая вечно ходит с недовольным и отстраненным выражением. Вырвав зеркальце, он тянет Юлю на себя, обнимая, та упорно вырывается. Порой его частые проявление нежности, особенно на улице, ее бесят. Но на этот раз он быстро ее отпустил, заметив вдалеке приближающийся автобус. — Наконец-то! — вырывается из него. — Хоть на этот раз успеем на премьеру. Вчера они опоздали на сеанс, прибыв на концовку мультфильма. Автобус подъезжает к ним весь переполненный людьми. Юля рефлекторно отступила. Она на дух не переносила столпотворение, она была готова бежать пешком в кинотеатр, но Максим насильно потянул ее в салон. Там они протолкнулись ближе к окну, так как на следующей остановке точно знали, что стоят люди. Максим бережно остановил ее возле какого-то солидного мужчины, сам он же предпочел быть притиснутым задницей пышной дамы. Он всячески говорил какие-то успокаивающие слова и улыбался, она не смотрела на него, схватив за руку, как маленькое дитя. Через две остановки в салоне автобуса становится так тесно, что Юле приходится прижаться к незнакомцу спиной, опустить голову и считать секунды. Где-то на тридцать шестой она ощущает «эдакое», что начинает упираться в нее. По телу пробегает дрожь от мысли, что, так тесно прижавшись к мужику, вызвала у него реакцию. В салоне в мгновение становится жарко и душно. Она пытается отстраниться, но нет места, чтобы поставить свободно ногу. Она смотрит на задумчивого Макса, со страхом переводит взгляд на незнакомца сзади. Ей приходится повернуть голову в бок насколько это возможно, поднять взгляд, чтобы краем глаза заметить знакомое лицо и отвернуться в красноте, вспыхнувшей на щеках. «Вот так случай» — думает она и громко сглатывает. Она делала все три месяца вид, что Романа Степановича не существует, но в этот день он решил свалиться ей как снег на голову со своей эрекцией. И сейчас Юля не знает, что делать. Бежать, наверное, пока не поздно, пока она не провалилась от стыда сквозь землю. Учитель начинает сзади шевелится, распускать руки, всячески задевая случайно (или нарочно) ее задницу. Ягодицы рефлекторно сжимаются, Юля чувствует надвигающую опасность. — Давай выйдем на следующей, я тебя прошу, — шепчет Юля, жестом попросив Макса наклонится к ней. — Зачем? Нам еще далеко. — Не могу я находится в этой давке, — тянет жалостно Юля, часто дыша. Ей становится дурно. — Не капризничай, пожалуйста. У нас не так много денег, чтобы терять еще одни билеты, — говорит он, делает «трюнь» по носу пальцем, улыбается сзади стоящему учителю, который, видно, тоже улыбается. Почему бы ему и не радоваться? «Какой срок прилагается для похотливых учителей, развративших несовершеннолетних учениц?» — задумывается она, прикусывая губы. Юля вновь просит приблизиться ближе Максима и говорит ему на ухо: — Сзади мой учитель, про которого я тебе говорила. Давай пойдем, не хочу дышать с ним одним и тем же воздухом. — Ты точно уверена, что это он? — Абсолютно. Так что, выходим? — Нет. — Что? — вырывается невольно. — Почему? — Вы просто обязаны помириться. Тем более вас связывает такая смешная ситуация. К тому же он может попортить тебе весь аттестат из-за злости и обиды. — Он подмигивает, выпрямляется и заговаривает с учителем: — Вроде бы праздничные дни, а люди все равно куда-то спешат. — В этом вся человеческая сущность, — отвечает неохотно он и прикрывает возбужденность удобной прямоугольной сумкой. Вот почему он так долго не унимался на месте. Юля поднимает взгляд: учитель весь раскраснелся. Она еще больше заливается краской. Макс не замечает ничего подозрительного. Весь он тоже раскраснелся, только из-за жары. Окна автобуса запотевают, люди всячески протирают их. Юля думает, как комфортно сидящим. Их никто не придавливает, не толкает. И им ничего не упиралось. — Здравствуй, Юля. — Здрасте, — натянуто улыбается и быстро отворачивается. — Почему вы только перестали общаться? — вопрошает бестактно Макс, переходя сразу к «делу». — Мы не подружки, чтобы трепаться языками, — холодно и жестко отвечает Роман Степанович. Его фраза задевает Юлю, но не показывает виду. Собирается бить ему в бок, но случайно попадает по тазу. Чертов учитель! Чертова ситуация! — Я все знаю, — не унимается Макс, несмотря на сжимающую ему ладонь Юлю. — Сахарок, — тише, чтобы убедить, что он обо всем просвящен. Учитель хмурится. Юля почти чувствует, как он напрягается. — Я не сомневался, что Денисова кому-то да и все растрепает? — Вы могли бы быть друзьями. — О чем вы говорите, молодой человек? Учителя и ученицу не могут ничего связывать, кроме школьной жизни и передачи знаний. — Старое суеверие. По крайней мере моя одногруппница до сих пор встречается со своим классным руководителем, пьют вместе пиво. Вы ведь ничего не будете нарушать. Общение вне школы не нарушает ни один закон. — С какой вы планеты? — яд вырывается из Романа Степановича. — Придурок, — под нос добавляет. — Я понимаю, чего вы боитесь? Общественного мнения. Как это глупо! — раздражается Макс и вырывает ладонь с руки Ани. На ней остались розовые отпечатки ее длинных пальцев. — И по вашим словам, я могу обнять ученицу? — Почему бы и нет? — Вот так? — Роман Степанович неожиданно обвивает Юлю руками вокруг талии, незаметно что-то вкладывает в ладонь. Зло и натянуто улыбается. Юля почти не дышит. «Зато эрекции нет» — ищет хоть один плюс из глупой ситуации. Рефлекторно прячет переданное в карман, когда учитель отстраняется от нее. — Конечно. — Скажите правду, за что вы хотите, чтобы меня выгнали с работы? — Никто вас не выгонит. Ведь физрука не выгнали, а он женился на выпускнице. — Я не такой учитель! — Конечно. Ведь вы, Роман Степанович, белоручка и никогда бы не прикоснулись до «грязной». Учитель молчит, задумавшись. Юля, не отрываясь, смотрит на него. Теперь она это делает свободно: людей стало по порядок меньше. Многие вышли на остановке возле торгового центра. А это значит, что следующая их. — Не говори глупости! — Я говорю правду. — Что вы только от меня хотите? — рычит Роман Степанович. Юля, больше не обращая внимания на него, берет Макса под руку и приближается к двери автобуса. Через минуту она уже дышала свежим морозным воздухом, который щипает ей покрасневшие щеки. Еще через две уже сидела в мягком кожаном кресле, смотря на столпотворение, в котором растворился Максим. Его не было видно среди людей, толпившихся в очереди за попкорном. Телефон Юли протяжно вибрирует. Лезет в карман, но вместе с гаджетом выскользнула чуть помятая фотокарточка. Та, которую передал Роман Степанович. На нем он улыбающийся, и она явно недовольная фотосъемкой с синим лицом. На голове маска. Она помнит тот день и того наглого фотографа, у которого исказилось лицо, когда она сняла маску. «Прекрасно поговорили» — пишет воскресший Сахарок. Юля закатывает глаза. «Я надеюсь, ты не кончил» — печатает она и поспешно отправляет. Роман Степанович сообщение читает и выходит из социальной сети. Юля победно улыбается.