Яблочный пирог

Подмышки вспотели, лоб покрылся испариной, но Ноа мужественно расставил все нужные ингредиенты перед собой и теперь гипнотизировал взглядом тетрадку с потертой коричневой обложкой. Она казалась чересчур хрупкой, того и гляди разлетится по листочку, только тронь пальцем, но дело того стоило, и потому Ноа с чрезвычайной аккуратностью открыл нужную страницу. Взглядом пробежался по заляпанной маслом бумаге, по широким пляшущим строчкам, коснулся каждой знакомой круглой буковки. Внутри, где-то под самым сердцем подняло голову застарелое желание, будто вынырнуло из прошлого, оскалилось, помахало рукой, сказало «привет, Ноа, как поживаешь? Может быть, пробежимся по закоулкам памяти? Вдохнем запах нашего прошлого?». Но нет. Те времена прошли, и Ноа прочистил горло, продышался глубоко, всей грудью, и продолжил работу. Стайлз приедет в течение получаса, и нужно выполнить основную работу. О! Он забыл включить духовой шкаф. Нужно было строго следовать инструкции. Сначала стоит смешать все сухие ингредиенты. Ноа высыпал в глубокую чашу сахар, разрыхлитель и муку. В рецепте мелким почерком была дописана манка, но Ноа, черт возьми, шериф, а не повар, поэтому последовал совету интернета и добавил больше муки. И то, и то делается из пшеницы, разница невелика. Он только успел тщательно перемешать венчиком сухие ингредиенты, когда отчетливо услышал знакомый звук мотора. Губы тронула мягкая улыбка и тут же пропала. Внутри все завибрировало от напряжения. Очевидно, что Стайлз заподозрит неладное сразу, как увидит своего родителя в фартуке с дурацкими котятами. Они держали в маленьких лапах маленькие котячьи поварешки, и Ноа потратил несколько минут, рассматривая эту несуразность, прежде чем надеть на себя. Мотор роско затих, протяжно выдохнув что-то отчаянное на прощание, хлопнула водительская дверь, скрипнула доска на крыльце под весом сына. Ноа снова забыл ее починить. Стайлз очень аккуратно зашел в дом и прикрыл дверь. - Пап, ты дома? Голос Стайлза был напряженный, Ноа с горечью уловил в нем нотки настороженности, которые не слышал прежде. До недавней ссоры. Сын вел себя как осторожный зверек, только показавший нос из норы. Ждет его опасность в этом огромном опасном мире за пределами убежища или нет? - Ты что, - голос его изменился, едва Стайлз показался в кухне, - пап. Ты… Ты готовишь? Его рот округлился в удивлении, и Ноа силой заставил себя не улыбаться. - Решил испечь пирог, - прочистил он горло. Стайлз недоверчиво нахмурился. - Пирог? – переспросил он. Ноа лишь кивнул и продолжил работу, наблюдая боковым зрением за сыном. В новую чашу он насыпал порубленные грецкие орехи, промытый изюм и крупно натертые яблоки. - Это же мам… Голос Стайлза прервался удивленным вздохом, послышался звук упавшего на пол школьного рюкзака и легкие шаги. Сын тщательно вымыл руки и встал рядом, почти прижавшись к боку Ноа, легко коснулся рукой коричневой обложки и мягко провел по ней дрожащими пальцами. Ноа сдержал облегченный выдох. Ему было страшно и волнительно, он даже разговор толком не продумал, не знал, с чего начать, как выстроить все так, чтобы Стайлз понял. В голову пришло только это – приготовить вместе что-нибудь. Как они делали это раньше. Потому что сейчас все было настолько плохо, что вплотную подобралось ко второму месту в личном рейтинге херовых периодов жизни Ноа Стилински. То, что происходит сейчас – очень важно, и Стайлз это понял. Его умница сын. - Достань из морозилки сливочное масло и натри на терке, - попросил Ноа, доставая круглую форму для выпекания. – Как прошел день? Все… хорошо? Голову все никак не покидала мысль, что он идет по минному полю с закрытыми глазами. - Да, нормально, пап, сегодня обошлось без приключений. - Стайлз, я не имел в виду это. - Знаю, извини, я… Извини. Масло готово, укладываю половину на дно формы, верно? Ноа улыбнулся. - Ты все еще помнишь его. - Я, - Стайлз смущенно пожал плечами и тоже улыбнулся. – Смутно, но этот момент помню очень хорошо, ведь это было моей главной обязанностью десять лет назад. - А я чистил и крошил орехи и изюм. Ненавижу чистить орехи, но после того, как ты засунул себе один из них в правую ноздрю, моя жизнь кардинально изменилась… - Ну, нет! Что?! – прервал его возмущенно Стайлз. – Не было такого! - Еще как было! Думаешь, почему именно я с тех пор занимался орехами? - Но зачем бы мне это было делать?! - Чтобы они были солеными, конечно, ведь с солью намного вкуснее, - захихикал Ноа, не сдержавшись. – Господи, ты засунул его так глубоко, что нам пришлось ехать к доктору. Я бегал вокруг тебя, схватившись за голову, ты истерично ревел, а Клаудия смеялась так сильно, что у нее началась икота. - Она продолжала икать даже в машине! – подхватил Стайлз, широко улыбаясь. - И когда мы приехали в больницу! - Сколько мама выпила воды тогда? Две полные бутылки? Но даже это не помогло. - Это воспоминание такое четкое, - Ноа покачал головой, грустно улыбаясь. Смех внезапно сошел на нет. – Все будто только вчера случилось. - Я рад, что помню это. Сколько мне было? Шесть или семь? Одно из самых счастливых и веселых воспоминаний о ней. Стайлз сгорбился, скорбно склонив голову, его лицо помрачнело. Сердце Ноа сжалось, незаметно они подобрались к истинной причине происходящего. - Мы должны чаще вспоминать ее, сын. Проговаривать друг другу все, что помним, чтобы никогда не забыть, - мягко произнес он, продолжая укладывать в форму слой за слоем: треть мучной смеси, половину яблочно-ореховой начинки, снова слой мучной смеси, а затем оставшуюся часть яблочной. Стайлз присоединился к нему, насыпав в форму остаток сухой смеси, а сверху равномерно распределил натертое сливочное масло. - Посыпать сверху сахаром за пять минут до готовности, - хором сказали они друг другу и улыбнулись. - Ты прав, - кивнул Стайлз. – Иногда меня преследует страх, что я забываю её. Она словно стирается из моей жизни. Память - будто сито, через которое просачиваются воспоминания о ней и пропадают навсегда. Это страшно. Ноа поставил форму в духовку и засек время, когда нужно будет посыпать пирог сахаром для образования сладкой корочки. - Я очень любил твою мать, Стайлз, и люблю до сих пор, - Ноа провел рукой по лицу, внезапно почувствовав себя глубоким стариком. – Но для меня ты важнее всего на свете, ты это понимаешь? Осознаешь, насколько я тебя люблю? Лицо Стайлза при этих словах стало таким по-детски потрясенным, что Ноа страшно захотелось его обнять. - Пап… Голос сына сорвался, и Ноа не выдержал. - Чертовы оборотни, Стайлз!.. С лица сына вся кровь отхлынула, таким бледным он стал за одно мгновение. Ноа крепко обхватил столешницу руками, чтобы не наделать глупостей, опустил голову и зажмурился. - Все это время ты скрывал от меня это и даже не задумался о последствиях? - Что? – наконец прорвался сквозь звенящую тишину хриплый голос Стайлз. – Откуда? Как? Я… - Хочешь начать с оправданий? Или с правды? – сердце Ноа билось мощно и быстро в такт мыслям. Ему так много нужно сказать. Но главное – сказать правильно. Чтобы не навредить, не разрушить все важное, что связывает его с сыном. – Сильнее всего, наверное, ты хочешь знать, откуда мне все известно? Так с чего начнем разговор, Стайлз? Обдумай все хорошенько, чтобы мы разобрались во всем, не наломав дров. Стайлз смотрел на него, широко распахнув глаза. Его лицо выглядело таким невинным, таким юным. Ему же едва исполнилось семнадцать. Черт раздери этот мир, его сын еще слишком юн, чтобы взваливать на свои плечи все, что он взвалил. Впрочем, как и Дерек Хейл, потерявший в свои шестнадцать всю свою семью из-за сумасшедшей охотницы. Как и Айзек Лейхи, сносивший побои родного отца слишком долго, чтобы это могло остаться без последствий. Что уж говорить о десятках других детей, безвозвратно провалившихся с головой в дыры судебной системы их страны. Ноа всегда выполнял свою работу честно и добросовестно, но даже этого оказалось недостаточно, ведь самое главное – безопасность собственного сына – теперь поставлено под угрозу. - Прости меня, пап, - заговорил наконец Стайлз, пристально вглядываясь в лицо Ноа. – Я лгал, потому что мне было страшно за тебя. Мне теперь всегда страшно. «Мне теперь всегда страшно». Ноа сжал челюсти, чтобы не заорать. - Рассказать все тебе - значило подвергнуть риску, а я никогда этого не допущу. Ты все, что у меня есть. Я не могу, - Стайлз судорожно вздохнул и продолжил, - я никогда тебя не потеряю. - Но ты сделал это, Стайлз, - строгим голосом прервал его Ноа, пристально вглядываясь в глаза сына. - Ч-что? Что сделал? - Ты подверг меня риску, - по слогам пояснил он и выпрямился во весь рост. Стайлз непонимающе моргнул и облизал пересохшие губы. Мотнул недоверчиво головой. - Не сказав мне об оборотнях, ты подверг меня риску, - начал наседать Ноа, сдерживаясь изо всех сил. В нем кипело такое месиво всевозможных эмоций, что он чувствовал себя бомбой замедленного действия. – Как победить в сражении, Стайлз? Ты же умный мальчик, ну? Что нужно, чтобы выиграть битву? Чтобы выжить. - Средства, стратегия, сила, разведка, - отчеканил Стайлз, в его глазах плескался ужас. Ноа опустил руки на его плечи и крепко сжал. - Всего этого ты лишил меня, скрыв правду о существовании существ, которые многократно сильнее нас, подготовленных офицеров полиции; способные учуять и услышать наше приближение за милю; видящие в темноте; а, главное, мгновенно восстанавливающие раны от обычного огнестрела. Итак, Стайлз, я задаю главный вопрос... Как я должен выжить, пытаясь задержать обезумевшего оборотня с обычным пистолетом в руке, думая, что это просто очередной псих? Как я должен быть готов? Как я должен его одолеть, не имея ни средств, ни сил, ни стратегии? Будет ли у меня хоть малейший шанс выжить? Стайлза трясло мелкой дрожью, а из покрасневших глаз текли слезы. Ноа тряхнул его за плечи, обхватил ладонями лицо. - Как, Стайлз? Как я могу не пострадать при этом? - Я не знаю, не знаю! – прокричал Стайлз, зажмурившись. – Я не думал об этом! Я только хотел, чтобы ты был в порядке! - Конечно, ты не думал! – выкрикнул Ноа, отпустив себя. – Ты не думал обо мне, не думал о том, что со мной станет, если тебя убьют! Как ты не понимаешь, Стайлз, мы оба боимся одного и того же, слышишь?! – Ноа стиснул сына в объятиях, прижал к себе так крепко, что тот хрипло выдохнул оставшийся в легких воздух. – Не ты один панически боишься. У меня же кроме тебя нет никого, Стайлз, слышишь меня? В моей голове только и крутились всю ночь безумные мысли о том, как я держу на руках твое растерзанное тело и думаю, что это сделала гребаная пума. Что? – Ноа захлебнулся словами и только теперь понял, что тоже плачет. – Серьезно? Неужели я это заслужил? Не настолько же я плохой отец, черт возьми. Стайлз в ответ обхватил его и крепко обнял. Он судорожно всхлипывал, давясь слезами, не в силах сказать ни слова. Этот разговор выжал Ноа досуха. И тут, словно давая передышку, запищал таймер. Ноа отодвинулся от все еще шмыгающего носом Стайлза и открыл дверцу духовки, чтобы посыпать пирог сахаром. - Я думал, что поступаю правильно, - прошептал Стайлз, пока Ноа выполнял все нехитрые действия согласно рецепту. – Что ты будешь в безопасности, пока не знаешь обо всем. Ноа терпеливо выдохнул и покачал головой. - Только представь, скольких проблем можно было бы избежать, объедини мы силы, как могли бы помочь друг другу. Твои знания и мои возможности – настоящая гремучая смесь Стилински, можешь себе представить? - Пап, похоже, у тебя не такой уж и умный сын, как ты думал, - с горечью усмехнулся Стайлз, ожесточенно вытирая лицо от слез. - Не смей так говорить, - строго приказал Ноа, нахмурившись, - и никогда не принижай себя, ясно? Мне известно не обо всем случившемся, но уже того, что я знаю, хватит, чтобы причислить тебя к лику героя. После этих слов они внимательно посмотрели друг на друга и одновременно скривились. - Фу, пап, это уже перебор. - Ты прав. Забудем, что я сказал. Стайлз хихикнул, но улыбка быстро стерлась с лица. - Я очень виноват перед тобой, пап, - судорожно выдохнул он. – Я так сильно тебя люблю. Прости меня. Ноа сдержал подкативший к горлу комок и кивнул. - Хоть мне и тяжело это говорить, но я понимаю, почему ты так поступил. И еще… я тоже прошу прощения. Наш разговор… Ох, боже, как мне не хватает твоей матери сейчас, - Ноа потер лоб, - она бы точно нашла нужные слова. Я был очень резок с тобой… - Пап, нет, ты был прав, - перебил его Стайлз и шагнул ближе. – По-другому я бы не понял и продолжил стоять на своем. А ты использовал что-то вроде шоковой терапии, и это, - он криво ухмыльнулся, - вроде вправило мне мозги. - Шоковая терапия, значит, - усмехнулся Ноа, но через мгновение вновь посуровел. – Я манипулировал твоими чувствами. Я решил, что в этом была необходимость, но впредь не позволяй это никому, даже мне. Не позволяй людям управлять твоими эмоциями и поступками. Стайлз торжественно кивнул, дав молчаливое обещание, а затем вновь крепко обнял. И кто Ноа такой, чтобы отказываться? - Пирог уже готов, пахнет вкусно, - сказал он какое-то время спустя. – Попробуем? - Заварю чай, пока он остывает. - Остывший вкуснее, ты прав. И пока Стайлз возился с заварочным чайником и водой, Ноа решил обсудить еще один вопрос. - Вчера ко мне в участок пришел Питер Хейл. Позади что-то звякнуло, Ноа обернулся, и его глазам вновь предстало побледневшее лицо сына. - Это он тебе все рассказал?! – возмущенно воскликнул он. – Чертов… зомби. Как ты вообще ему поверил? - Ну, - пожал плечами Ноа, - сложно не поверить словам вчерашнего коматозника, превратившегося на твоих глазах в нечто зубастое и волосатое. - Какого хре… - И прежде чем ты закончишь свой вопрос, отвечу сразу, выслушал я его с огромнейшим вниманием, а затем с не меньшим интересом переговорил с Дереком Хейлом, на встречу с которым поехал сразу же. Учитывая происходящее, он не стал ничего скрывать. По крайней мере, - помрачнел Ноа, - я очень на это надеюсь. Ведь это в его же интересах. - Поверить не могу, - потрясенно выдохнул Стайлз. – Как он решился, и зачем? - Ну, полагаю, мне наконец-то известно то, чего не знаешь ты, - с огромным удовольствием усмехнулся Ноа. – И узнаешь ты об этом не раньше, чем мы поедим пирог и выпьем по чашке крепко заваренного чая. Ну? Бегом. Ноа с теплотой наблюдал за хаотичными перемещениями сына по кухне, его размашистыми движениями руками и активной мимикой на лице, пока тот возмущался сокрытием важной информации, но все же делал все, чтобы поскорее приблизить момент истины. Ноа бы все на свете сделал, чтобы защитить Стайлза от любой опасности, будь это даже десять стай Альф, а не одна, по словам Питера Хейла стремительно приближающаяся к их городу. И пусть эту тайну он от сына не скроет, но оттянуть на полчаса еще один тяжелый разговор у него получится. - Давай же, давай, - Стайлз по-детски подпрыгнул на стуле, - выглядит аппетитно, хочу кусок побольше. Ноа широко улыбнулся и с удовольствием отрезал кусок для сына и для себя. - Насыпной яблочный пирог по рецепту Клаудии готов, - провозгласил он и схватился за вилку. – Приятного аппетита! Ноа отломил кусочек и отправил в рот. Едва тот попал на язык, Ноа замер, улавливая во вкусе что-то странное, прожевал пару раз и скривился от отвращения. Стайлз рядом с ним уже плевался, вытирая язык салфеткой и запивая горячим чаем. Ноа тут же последовал примеру сына. - Боже, папа, это точно не мамин рецепт. - Да, - огорчился Ноа, - действительно не он. - Сахар с солью перепутать?! Как можно? - Я был взволнован предстоящим разговором, - начал оправдываться Ноа. – И вообще никогда прежде ничего не пек. Я только чистил орехи и мыл изюм! Стайлз надул щеки, возмущенно глядя на него, но сил на что-то большее у него не хватило. Он сдулся как воздушный шарик и сумасшедше захохотал. - Представляешь, как она сейчас смеялась бы? – выдавил он. Ноа не выдержал и тоже рассмеялся. - Икала бы потом не меньше часа, - подтвердил он. - Не меньше двух! - Ты прав. А потом припоминала бы мне это еще лет десять! - Точно! Как в тот раз с лакричными палочками на осенней ярмарке. - Боже, Стайлз, и не напоминай. До сих пор не могу без стыда в глаза миссис Форд смотреть. - Но это было реально смешно. О! А помнишь… - Конечно, - расслабленно улыбнулся Ноа, - конечно, помню, сын.