Мы - Исключение

      Нью-Йорк. Город свободы, фантазий и талантов. В нем живут великие звезды, прекрасные сценаристы создают свои шедевры, которые в большинстве случаев появляются на афишах кинотеатров, а также в скором времени будут показаны в сети, или же в повторах на телевизоре.       Как раз в такой фильм сейчас смотрели черепахи вместе со своим «отцом». Это была какая-то романтическая боевик-комедия. Самому Сплинтеру она не особо пришлась по вкусу, а братья довольно восторженно смотрели на взаимодействия людей друг с другом. Любовь-ненависть, повороты сюжета. И в конечном итоге постельная сцена, которая оборвалась звуком щелчка кнопки выключения телевизора со стороны учителя. От чего черешчатая все как один недовольно завздыхали и начали упрашивать сенсея показать, что они делали дальше, но тот наотрез отказался, отправляя тех тренироваться, чтобы не запускать себя и свою силу.       Хотя если все братья так и гадали, что же там было дальше, Донателло быстро забыл обо всем этом, продолжая считать всю эту любовную химию, лишь набором гормонов и тех процессов, что возбуждают чувства влюбленности и желания продолжить свой род. Для Донни, все что существовало на этом свете, можно было бы объяснить определенными физическими, биологическими, химическими и любыми точными процессами, чей коэффициент был равен определенной цифре. Иногда реакция братьев на такие рода фильмы, даже удивляли. «Эти персонажи всегда страдают такими глупостями». Всегда проносилось в голове у мутанта, прежде чем продолжить просмотр какого-либо фильма. Несмотря на всю строгость и некую жесткость к себе, фиолетовый всегда любил жить грезами и фантазиями. Иногда было приятно забыть о формулах и просто приятно провести время среди своих сладких грез. Он объяснял это особенностями этой сентиментальной психики, которая время от времени желала отдохнуть.       Слишком заумно и занудно, не находите? Вот таким же нудным и странным такие рассуждения казались Леонарду. Лидеру и самому сильному духом, хотя и немного легкомысленному черепашке, всегда казалось, что Донни принимает все слишком строго и прямо то, что того не стоит. В конечном итоге его конечно обижало наплевательское отношение того к любви. Особенно тот бесился, когда Донателло говорил о влюбленности как о (цитирую) «Лишь незаметном порыве страсти, который в конечном итоге угаснет, это просто химическая реакция, а химическая реакция в конечном итоге всегда заканчивается». А вот и не правда, не проходит. Знал бы этот фиолетовый наглец как долго Лео питает к нему влажные фантазии его серьезном личике, немного мелковатом, даже где-то худощавом телосложении. Ему всегда казалось, что это чувство идет откуда-то извне, бесконечно льется в грудь, отдаваясь не ритмичным ударом в сердце, заставляя мысли забиваться чем-то прекрасным и изящным. Эти строгие, но хрупкие черты лица, некоторая обнаженная улыбка при виде которой Леонардо мог поклясться, что под его твердым панцирем бежало словно полчища мурашек. Ему нравилось в Донателло буквально все, но некая пренебрежительность к той самой влюбленности, обижала лидера до мозга костей. Он часто хмурился, когда тема переходила границу и просто старался уйти от разговора, когда его спрашивали, а что не так.       А сегодняшний фильм был особенно чувственным для черепашки в голубой повязке. Парень так долго добивался девушки, которая не признавала чувств мужчин, что в конечном итоге смог овладеть ею, её губами и… её телом. Это было так странно ведь Лео хотел бы повторить такое и с его братом, Донни. Может если он будет более прямолинеен в своих чувствах и эмоциях, то в конечном итоге сможет стать тем, кого полюбят в ответ со всеми тараканами в голове? По крайней мере парень надеялся на это и с горем пополам решился признаться в своих чувствах.       На самом деле вам может показаться странным, что брат, говорит брату о своих не братских чувствах (Сколько раз тут повторилось слово БРАТ?). Но для черепах не было определенного ограничения в любви. Для них влюбленность это было нечто-то, что они чувствуют сугубо к тому, кого любят. Пусть то девушка, парень, а может брат или сестра, какая разница если ты любишь? Вот так и думал Лео, который не придавался особым предубеждением на счет этого великого чувства. Он вошел в главную лабораторию где работал Донателло над очередным великим изобретением, что должно было бы изменить весь этот мир! (наверное) Самому лидеру нравилось наблюдать за братом во время его работы, было так приятно видеть его широкую и восторженную от успеха улыбку, которая словно освещала тухлую канализацию своим светом, заставляя что-то зажечься внутри груди самого Лео. — Хей, Донни, ты занят? — С некой усмешкой проговорил тот, опираясь о перила, которые с горизонтальным уклоном вели вниз по лестнице к самой мастерской его фиолетового братца. — Если ты не забыл, я всегда занят, что-то нужно? — не отрываясь от какой-то сварки деталей, пробурчал ученый, немного косясь на пришедшего в его лабораторию мутанта. — Ох, да таак, ничего, просто хотел поболтать! — Неловко смеясь проговорил сам Лео и спустился вниз, подходя к Донателло. — Как тебе фильм? — решив начать непринужденную беседу, начал тот издалека, чтобы в конечном итоге завязать на этом тему о его люби к кое-кому близкому. — Лео у меня нет времени на разговоры. Я работаю. — Сказал, как отрезал. Донни всегда отличался своей серьезностью. — Да ладно, я же просто поговорить хотел, отвлекись хоть на немного — умоляюще проговорил Лео, расставив свои руки в боки и скорчил недовольное выражение лица.       Сам ученый недовольно вздохнул и сняв с себя защитные очки, оперся о стол своим бедром и взглянул брата с усталым взглядом — А с Микки поговорить не судьба? — — Не-е-е-ет, они с Рафом отрабатывают какую-то новую тактику боя, ты ведь знаешь что они всегда вместе тренируются и всё такое. — Круговыми движениями проворачивая свои запястья, Лео продолжал с некой даже задумчивостью проговаривать фразу за фразой. А после взглянул на брата, что по взгляду казалось сдался. — Нормальный фильм. Мне он понравился немного — выдыхая проговорил черепашка в фиолетовой повязке и спрятал свое очередное изобретение под стол, а сам запрыгнул на пустое место, ибо стоять спину уже болела. — Героиня чем-то на тебя похожа, не находишь? Тоже не верит в любовь и все такое — пробурчал Лео и с некой усмешкой уставился на брата, стараясь не заглядываться на его изящную позу, тем более… на столе. — Да, но в конечном счете она сдалась своим животным инстинктам и отдалась тому парню, любви не существует, Лео — тот пожал плечами, продолжая держать скрещенные руки на груди, замечая, как напрягся лидер, вновь закатывая глаза со словами «ну началось». — Животным инстинктам говоришь? А ты когда-нибудь любил? — прорычав проговорил раздраженный Леонардо, накрывая грудь своими могучими руками, словно, не давая сердцу выпрыгнуть из груди. — Я… — И тут Донателло задумался. А ведь и правда? Он любил кого-нибудь? Были ли у него эмоциональные порывы страсти или может похоти? Нет. — Кажется… нет… — неуверенно проговорил тот, опуская руки на столешницу и немного отвел взгляд от черепахи в голубой повязке, от чего не заметил, как близко тот к нему приблизился. — А я любил, Донни, даже больше скажу, люблю — скалясь проговорил тот, хватая брата за плечи и с некой неудовлетворённостью порыкивая — тебя ведь люблю, скотина.       И тут в воздухе повисло продолжительное молчание. Оно было настолько не слышимы, что откуда-то доносились лишь звуки битвы двоих других братьев, слив канализации и легкий шум сточных вод. А сам Донателло смотрел на брата с удивлением, непонятливой для него интересом, вглядываясь в полные злости глаза лидера. От такого взгляда у фиолетового словно сперло, и он не мог дышать. Спустя время, он все же смог тихо-тихо, неряшливо заикаясь пробормотать: «М-меня?». Дыхание стало тяжким и теперь среди тишины зазвучал грубый стук сердца, что билось сквозь кости и кожу наружу. И это был стук не одного, а двух сердец. Леонардо волновался не больше чем его брат сейчас, он сморозил очень странную фразу, ввел их в такую позу и даже не мог отвести взгляда от растерянных глаз Донни, которые даже и не знали куда спрятаться, потому они утопали в голубых глазах, находя в них успокоение.       Мысли сплелись в единый непонятливый комок эмоций, которые только и говорили об одном. О любви. Мог ли неверующий в любовь парень, влюбиться в своего брата, что так давно жаждал его ответа? И сейчас было самое время ему ответить. Черепашка в фиолетовом наклонилась над лидером, и они соприкоснулись носами, смотря друг-другу в глаза. Эта легкость и некая неумелость, даже в каком-то смысле заводила и заставляла сердце трепетать от счастья и нежности. Кожа словно стала намного чувствительнее и их губы медленно двигались в сторону друг друга. Донни правда слегка задел глаз Леонарда, от чего тот слегка хихикнул, заставляя лоб брата сморщится в смущении. Но в конце концов, их слегка грубоватая кожа соприкоснулась друг с другом в нежном поцелуе. В их первом поцелуе. Атмосфера наполнялась некой свободой, они целовали друг друга, захватывая губы словно глотки воздуха, от неумелости слегка их прикусывая и лаская рты языками обоих. Они сплетались, разъединялись и вновь углублялись в общем танце влюбленной страсти. Руки Леонардо перебирались на талию Донни, тот же в свою очередь, старался прижать своими ногами того ближе к себе, присаживаясь ближе к краю стола, вздрагивая от прикосновения к его панцирю, который словно обмяк и начал чувствовать шероховатые мозоли на ладонях его лидера. Воздух в легких заканчивался и им пришлось оторваться друг от друга, но Лео не хотел останавливаться на достигнутом, его тянуло к чему-то более большему, тем более эта тяжесть ощущалась и внизу живота, наталкивая того на те самые «животные инстинкты». Но кто бы мог подумать, что такое страшное название дают чему-то настолько приятному?       Лео начал пробовать кожу Донни на шее, слегка прикусывая её, облизывая и вновь кусая, как бы укрепляя результат, а за ответную реакцию и приятные стоны со стороны партнера, награждал того жарким засосом, от чего Донателло сжимал свои колени вокруг тела Леонарда, сбитым от ощущений дыханием, постанывая от удовольствия. Все что было в его голове словно улетучилось и вмиг превратилось в пар, что он выдыхал через рот, глотая слюну и вздрагивая от возбуждения. Его тело словно накалялось и каждое прикосновение сравнивалось по ощущениям с электрошоком, что резко втягивало того в атмосферу расслабленности и спокойствия. Донни терялся и не мог понять, что с ним происходит, почему он ощущает такую сильную тяжесть и вожделение, но лидер оставался лидером и он старался направить эмоции Донателло в нужное русло, поцелуями спускаясь ниже и стянув с того шорты черепаха уселся тому между ног. — А-ах….? Л-лео, что ты… — проговаривал Донни, накрывая рот рукой, краснея и продолжая глубоко вдыхать воздух, чтобы не потерять ритм дыхания. — Я видел это… в каком-то человеческом фильме… просто доверься мне — черепаха спустился лицом вниз, приподнимая бедра фиолетового вверх, что бы было удобно и начал вылизывать анальное отверстие парня, своим гладким и длинным языком, от чего сам пассия не мог не застонать. — А-АХ! Л-ле-е-ео!..Мргх, п-подожди э-это а-ааах, н-не правильно… — Дрожа от возбуждения говорил тот, но несмотря на слова все шире раздвигал ноги, виляя своим маленьким зеленым хвостиком, все сильнее убеждаясь в том, что именно Лео заставляет его чувствовать эту чертову приятную напряженность, хотя тело достигло полного расслабления и оно практически было готово ко всему что с ним может сделать этот беспрекословный и строгий лидер.       Сам Леонардо почувствовал сильную пульсацию самого отверстия и пройдя по нему языком осознал насколько оно мягкое и упругое, от чего не мог попробовать что-то более интересное. Он напряг мышцы языка и вошел внутрь, заставляя Донателло буквально вскрикнуть от наслаждения, он резко дернул ногу в сторону и сквозь стон прошептал: «да-а~». От этого Лео буквально снесло крышу, и он начал стимулировать брата изнутри языком, доставляя тому блаженное удовольствие. Он проходился внутри по его влажным, сладким стеночкам, наблюдая как парень не может остановиться и постоянно стонет взахлеб, нахлынувшим эмоциям, он не может уравнять дыхания и наслаждается действиями голубой повязки. В конечном итоге и сам актив хочет почувствовать удовлетворение, потому он поднимается и вновь впивается в уже потрепанные поцелуем губы Донни прижимаясь к тому всем своим телом, пока тот ерзает на месте, из-за неполной удовлетворенности его заднего прохода. Он буквально горит и сжигает парня изнутри и колечко мышц то сжимается, то расширяется на похотливом теле Донателло.       Лео же отрываясь, довольно ухмыляется, видя некоторую неудовлетворенность во взгляде его брата и просьбу о продолжении. Хотя Леонардо долго упрашивать и не стоит. Его возбужденный, жилистый половой орган и сам не против развлечься. Он подставляет его под попку фиолетового и смотрит тому в глаза, проговаривая: — Ты готов, Донни? Я вхожу~ — проговорил тот медленно вталкиваясь своим членом в обмякшее от ласк анальное отверстия парня — Ты так сжимаешь меня внутри… так нравится? — продолжая ухмыляться и с удовлетворением проговаривая каждую фразу, наблюдая за смущением со стороны пассии, а после довольно целует того в шею, входя внутрь на всю свою длину. А братик от боли сжимает Леонардо в объятиях, царапая его панцирь его мелкими коготками и вздрагивает от первого толчка, со вскриком выдыхая через рот.       Донателло тихо шепчет о том, что ему больно, на что сам лидер кивает и успокаивающе целует того в губы, что бы он мог полностью доставить удовольствие своему брату. Брату, которого до изнеможения любил. И после стольких манипуляций, наконец может почувствовать его прекрасное тело во всех смыслах и спустя пару минут он начинает двигаться.       Мышцы пассива сжимают его член, что только больше заводит черепаху в синей повязке и заставляет того двигаться все быстрее, сокращая расстояние между ними двумя. Каждая мышца, каждый сантиметр кожи вздрагивает при толчке, от чего хочется только большего и большего. Хочется впиваться губами в огрубевшую кожу, кусать и вдалбливаться внутрь настолько насколько это возможно, доводя партнера до оргазма всех его частей тела, заставляя вновь и вновь вздрагивать от возбуждения, что словно накрывает их двоих с неимоверной силой.       Донни же в свою очередь словно отключается от реальности постанывая имя своего лидера с особой удовлетворенностью и любовью. Его все пренебрежительные взгляды словно стерлись и стали одними из самых глупых и отстранённых мыслей которые только могли прийти в голову гения. Но если любовь это все же химия, то это самая лучшая реакция на всем белом свете. Ему нравится, как горячее тело Лео нависает над ним, целует его кожу и то как твердый орган движется внутри его чувствительной кожи, заставляя самого Донателло вновь и вновь стонать, буквально срывая голос на более хриплый. А вдохнуть свежего воздуха совершенно не удаётся, словно все вокруг наполнено раскаленным запахом Леонардо, что так самозабвенно вдалбливает в его упругую дырочку.       Спустя время все действие подходит к завершению и сделав пару резких и мощных толчков внутрь, лидер останавливается что бы излиться внутрь пассии, изнывая от сильнейшего оргазма, который у него мог быть за всю жизнь. Но и брат поспевает за тем на долю секунды опоздав и заливает кончей их бренные тела, что с такой силой хотят друг друга. Они вновь целуются, таким нежным и приятным поцелуем, что еле-еле приводит их в чувства и братья могут вернуться в суровую реальность. Хотя какая же она суровая, если оба чувствуют такое, по мнению Донни, глупое чувство как любовь, что делает их счастливыми. Леонардо выходит из брата оставляя за собой липкую дорожку спермы и удовлетворенно улыбается, прижимая брата к себе и целуя того в шею. — Я… — пытаясь восстановить дыхание, бормочет Донателло — Кажется…я… люблю тебя… — слегка дрожащими руками говорит тот и так устало обнимает парня в синей повязке. На что старший брат лишь счастливо улыбается, нежно целуя его плечи и поднимая того на руки. — Неужели ты поменял своё мнение о любви? — насмехаясь проговорил тот, относя своего братца в некое подобие спальни что было в лаборатории, что бы они оба могли отдохнуть, после самой серьезной тренировки, что у них было. Сам фиолетовый смущенно хмурится, утыкаясь в плечо лидера и бурчит что-то под нос — Что-что? Я не расслышал — улыбаясь проговорил Лео, укладывая любимого на мягкий матрас и ложась рядом, обнимал его слегка подрагивающее тело. — Говорю… Что ты исключение. — прижимаясь к синему проговорил парнишка, счастливо улыбаясь — Мы — исключение.