Like Princess

Наблюдая за Чарли, Аластор всё чаще ловил себя на мысли, что она похожа на принцессу. Диснеевскую принцессу. И дело было не только в позитивно-радужном с примесью сахарной ваты настрое Шарлотты, так или иначе присущем большинству таких принцесс. Нет, не в этом. Она была словно соткана из образов, созданных мышиной студией, этакой принцессной квинтэссенцией, сочетавшей в себе черты сказочных героинь. *** Впервые увидев Магне-младшую, Радио-Демон подумал о Белоснежке. И правда, кожа Чарли была бела как снег и словно светилась каким-то неземным… точнее, неадским светом. Вот только кудри её не были чёрными как смола, в отличие от губ. Но зато её окружали яблоки. Эти чёртовы Люциферовы яблоки, которыми изначально были отравлены и она, и Отель. А он бы не отказался от роли охотника в этой постановке. Вот только он ещё не решил – последовать сказке или убить наивную дурочку? *** Слушая план принцессы по реабилитации демонов, Аластор не сдерживал смеха. Где это видано, чтобы грешники, эти бесы, живущие в мире хаоса и вседозволенности, исправились, причём добровольно? Милая, а ты часом сказку не перепутала? Ты ведь не Рапунцель, поставить воров и бандитов на путь истинный одной лишь песенкой о мечте не сможешь. Хотя… Глядя, как Лотти носится по Отелю, рисует листовки, чертит схемы и придумывает различные мероприятия, демон понимал, что она похожа на длинноволосую принцессу чуть больше, чем кажется на первый взгляд. За всем этим бесконечным потоком идей скрывался труд – долгий и упорный. Аластор помнил и уставший взгляд, и бессонные ночи, после которых он находил Чарли заснувшей, где попало, и совместный горький кофе, и угрозы запереть её в комнате, пока она не выспится. Всё это, словно кусочки мозаики, выстраивалось в сложный, кривой, с неимоверным количеством препятствий путь. Путь к её мечте. И Радио-Демону на мгновение – всего лишь на мгновение – хочется, чтобы старания Магне окупились. И чтобы фонариком для Чарли стала первая улетевшая в Рай душа очистившегося грешника. А о том, что у Шарлотты чудесные, просто волшебные волосы, Аластор старался не думать. *** Оказалось, что Принцесса Ада имеет одну слабость – коллекционирование. Но собирала она не просто вещи, а предметы из верхнего мира – мира людей. Она радовалась любой найденной мелочи, случайно попавшей в преисподнюю, будь то зонтик, мяч или подсвечник. И, когда Аластору удавалось достать очередную диковинку, в глазах у Магне зажигался какой-то особый огонёк. О, демон знал это пламя – то было пламя жажды. Жажды приключений и знаний, что превращалось в огромное море вопросов о людях. Держась на волнах этого моря и просвещая принцессу, Аластор будто бы видел перед собой Ариэль – маленькую русалочку, что мечтала провести день на берегу и узнать, жжёт ли огонь. Осторожнее, моя дорогая, любопытство до добра не доведёт. А ещё у Чарли, как и у сказочной русалки, был прекрасный голос. И Радио-Демон соврал бы, если бы сказал, что ему не нравится её пение. Он понял это ещё во время её фиаско на телевидении. С приходом Шарлотты его жизнь стала казаться мюзиклом – сумасшедшим, в цветных вихрях, мюзиклом, в котором петь дуэтом – одно удовольствие (естественно, при его ведущей роли). И Аластор был более чем доволен. Пожалуй, он понимал Урсулу, забравшую голос Ариэль. Он бы тоже хотел, чтобы голос Чарли принадлежал только ему. *** Хлопнув дверью, Магне-младшая промчалась мимо Радио-Демона в сторону кухни, даже не поприветствовав последнего. Хмыкнув, Аластор пошёл следом. Понятно, опять поругалась с отцом. Порой ему казалось, что сквозь такую правильную, честную, приторно-сладкую Чарли проглядывала Жасмин, нежелающая мириться с судьбой принцессы. Так и Шарлотта, вопреки воле Самаэля и своему статусу, отстаивала идеи Отеля. Пожалуй, это достойно восхищения. Да и роль Джафара, решившего жениться на Жасмин ради приближения к трону, не сказать, что была неприятна. *** И всё же на одну из принцесс Чарли была похожа больше всего. И дело даже не во внешности – хотя Радио-Демон признавал (разумеется, не вслух), что Магне довольно красива. Она была… необычной. Не такой, как все. Она, видящая хорошее в этом погрязшем в грехах мирке, была светлым пятном в тёмной палитре Ада. Прямо как Белль. Кроме того… …когда Шарлотта касалась его щеки и смотрела так, словно видела в нём что-то иное, чего не видел в себе сам Аластор, он как никогда хотел стать чудовищем. Её Чудовищем.