Постскриптум

Каждая история имеет свой постскриптум. Анна Бельская исключением не является...

      Говорят, что время лечит. Оно неумолимо бежит вперед, не обращая своего внимания на людские беды. Слишком много чести, чтобы на каждую долю выпадала благодатная пауза, замедляющая бег стрелок на часах, и позволяющая остановиться на пути и оглянуться назад. Поэтому нужно жить без сожалений и пустых мыслей. Родственники наперебой внушали это Анне, находя такой рефрен самым благополучным для её изогнутой жизни.       Изогнутой ли?! Маман и дядюшка находились в твердой уверенности, что это было не так. Что упорный характер Анны, молодость и крепость духа все искупят. Пора распрощаться с полудетскими мечтами. Но Анна никогда с ними не согласиться, пусть и не станет отмахиваться от отрезвляющим слов, колких и строгих.       Жизнь изогнута, а дорожки её обманчивые. Это выяснилось трескучей ночью первых дней января двадцать шестого года, и с тех пор Бельская не сомневается в своих диагнозах.       А когда на шее Сергея Муравьева-Апостола затянулась петля, Анна нашла тому лишнее подтверждение.       Изогнутая…       Как так случилось?!       Она не должна была его потерять. Не могла! Они не этого хотели. Ведь подполковника Муравьева-Апостола любили все, кого он только знал. Он заслуживал счастливой судьбы, благословенной и блестящей. Были бы у него ещё и чины, и награды, и воинские подвиги. А Анна бы все время шла рядом, сжимая обветренную ладонь своими руками, и тихо радовалась бы его победам.       Они бы обязательно предстали перед церковным алтарём, давая друг другу клятвы любви и верности. В модных салонах и почтенных домах на них смотрели бы, как на самую сиятельную пару. В собственном доме не стихал бы детский смех, заливистый и громкий, но главным было другое…       Они бы продолжали купаться в своей любви, как в самом дорогом и истинном чувстве, ради которого стоит жить. Тонули бы в омуте глаз, держась бы за руки, согреваясь теплом и трепетом своих чувств. А в вынужденных разлуках писали бы длинные письма, наполненные заботой и неугасающим вниманием.       Иногда картины затуманенных мечт виделись ей во снах, и после Анна просыпалась в слезах, не пытаясь вынырнуть из озера собственных разбитых иллюзий.       Сережа больше не посмотрит на неё ласково, не возьмёт за руку, и не прижмёт к себе, что есть силы, потому что долго без неё находился.       Пленительная звезда поманила, и обернулась черной кошкой.       Не суждено. С ним.       Об иных Анна бы совсем не думала, но…       Маменька твердит, что Петр Густавович Амфельт — прекрасная партия, и он может считать, что её согласие на брак заочно получено. Будущий супруг обещает быть любящим и преданным. Странное сочетание слов и видение человеческих качеств. А обманчивый петербургский свет, лишившийся сочувствия к невесте того, о ком не следовало громко говорить, с циничностью замечал, что Бельская должна быть довольна, кротка и благодарна. Ей сравнялся двадцать пятый год, и может ли она, засидевшись в невестах, рассчитывать на такое великое подаяние? Амфельт несоизмеримо добр!       Анна принимает пожелания к сведению, давно перестав обращать свой взор на досужие пересуды. Петр Амфельт, в самом деле, ей не противен. Мужчина не пытается показать, что он лучше, чем есть в действительности. Он серьёзен, проницателен и умерен, и уж точно не глубокий старик без ума, которым ей грозился дядя.       Он смотрит на неё иначе, чем Сергей, и в этом холодном взгляде нет огня и задора. Он слишком многое знает о жизни, чтобы восторгаться барышней, ничем не отличающейся от своих ровесниц, и она просто не удивляет его.       И Петр не тревожит сердца Анны.       Только он ловит прищур женских бледно-голубых глаз, пытаясь разузнать то, о чём их обладательница думает…       Жандармская привычка.       Или что-то неизведанное?       Анна не пытается разгадать. Возможно, потому больше не любит тайн и загадок, или же из-за того, что оставляет это на потом…       Что Амфельт ищет в её блуждающих безразличных глазах?       Он прекрасно знает, что она его не полюбит. Что всегда будет помнить своего мятежника, но послушная родительской воле, покорно облачиться в подвенечное платье, как в монашескую робу. Будет примерной женой, не давая шанса усомниться в своей почтительности, но… не более…       Петр не ждёт от брака полной идиллии. Он лишён юношеских фантазий, но достаточно созрел для того, чтобы обустроить свой семейный очаг. И объявляет об этом Анне, надеясь на её благоразумие.       Бельская учтиво кивает светлой головой, неразгаданная и молчаливая. Амфельт идёт за ней, привыкая к присутствию с ним милого силуэта, и, наверное, он почти очарован…       А разве бывает почти?!..       Быть может, они украдут собственные души у безобразного зверя одиночества. Чудо свершится, и сердце воспрянет…       Однако…       Амфельту не нужно долго разгадывать Бельскую, а Анне незачем ему врать, что их брачный союз вершится из-за любви…       Так и заканчиваются романтические сказки, конец которых так хотелось отсрочить. Пускай она давно одинока, и в душе навсегда воцарилась зима. И пальцы, как тогда, холодные и мёрзлые…       И Сергей отворачивается от нее, уходя все дальше и дальше, к своим идеалам и трагичному концу. Бельская не может его догнать, бегая по кругу, как в заколдованном лесу. Он её не украдёт…       И Анна повергает себя новой реальности, храня в сердце былую любовь и принимая жизнь, где больше не будет предметом жалости. Станет рачительной хозяйкой одного из богатых петербургских особняков, пытаясь быть образцовой матерью уважаемого семейства. Каждый день будет ждать Петра Густавовича к ужину, неизменно интересуюсь придворными сплетнями. Их дни, украшаемые выездами на балы, будут до скучности однообразны, но это уже не пугало…       Где-то внутри Бельская останется все той же строптивой девчонкой, ждущей своего Сергея у открытого летнего окна. Влюбленной, безудержной, способной среди ночи найти его в стане чужих, и, гордо подняв голову, принять выбор жениха…       И только это имело значение…