Махидевран 2.0

      Я никогда не верила в попаданство, даже не читала фанфики и никогда не смотрела фильмы, в которых затрагивалась эта тема. А едва завидев на экране «Иван Васильевич меняет профессию», я сразу же переключала канал, приговаривая, что не могу видеть эту ересь. Кто же знал, что подобная участь в один не самый прекрасный день настигнет меня и я тоже стану попаданкой?       Все произошло крайне неожиданно: я возвращалась домой с любимой работы — устроиться преподавать в университет оказалось не самым простым, но вполне выполнимым делом, шла по заснеженной улице, думала о своей неоконченной диссертации по эпохе «Народной воли», вспоминала научного руководителя, который отговаривал меня от этой темы и всячески убеждал взять что-нибудь банальное, связанное с городами Сибири в годы Великой Отечественной войны, как вдруг неожиданно для себя упала и потеряла сознание.       Первое, о чем я подумала, приходя в себя, была оплата больничного.       «Молодому специалисту платят шестьдесят процентов? — подумала я. — Или семьдесят пять?»       Впрочем, вскоре меня стало волновать уже другое: я очнулась не на улице.       «Какое-то помещение, — подумала я. — Это больница? Но она какая-то не такая… Что со мной? Это галлюцинации? Истинные или псевдо? Нет, истинные. Неужели меня ждет лечение теперь в психиатрии? Интересно, а на работу сразу сообщат или потом?»       Рой мыслей кружился в моей голове и я беспокоилась только об одном: можно ли найти лазейку в законе и уволить человека, который проходит лечение в психиатрической больнице? Многие на кафедре не любили меня и удивлялись, как можно было взять человека «с улицы», по объявлению на сайте вакансий, поэтому после известия о лечении в психиатрической больнице, возможно, они бы стали ненавидеть меня еще больше.       — Госпожа! — раздался голос неподалеку. — Вы слышите меня?       Безусловно, я слышала эту женщину, но даже не могла подумать, что речь идет обо мне.       — Она слышит меня, но не откликается, — обеспокоенно сказала женщина. — Надежда, кто так моет полы? Из-за тебя госпожа упала и никак не может прийти в себя. Не приведи Аллах с ней что-то случилось!       «Нехило я ударилась, — пронеслось в глубине моего сознания. — Интересно, можно ли будет до конца вылечиться?»       Я привстала и осторожно огляделась: не покидало чувство, что я попала в музей. Старинное здание, женщины в каких-то странных нарядах, меня успели переодеть. Или… Я мотала головой, выбрасывая оттуда эту идиотскую мысль, но она снова и снова возвращалась ко мне.       «Великолепный век? — подумала я. — Сериал? Это не Османская Империя, женщины слишком вызывающе одеты».       Несмотря на то, что я окончила исторический факультет местного педвуза, на котором учили, мягко говоря, средне, отличить сериал от реальности я могла. Ну что это за платья, в которых видна вся грудь? Что это за бабник Сулейман, который только в сериале был таким, а на самом деле всю жизнь любил одну Шурочку. Или Настеньку? А черт ее знает…       «Кстати, где она?» — подумала я, но сразу же продолжила думать о более важных вещах.       Я не обращала внимание на радостное щебетание женщин вокруг и начала размышлять:       «Вот окончила бы я классический университет, а не наш педвузик, знала бы больше… Была бы грамотной, образованной… Стоп, о чем это я? Надо было хоть сериальчик на каникулах глянуть, в отпуск свой законный, хоть знала бы, что будет дальше. А то наслушалась бабьих рассказов, попролистывала за час по десять серий и ограничилась на этом. Никогда не любила это кино, вот правду люди говорят, кто чего боится…»       — Госпожа, давайте я помогу вам встать, — сказала женщина. — Может быть, вам лекаршу позвать?       — Не надо, — ответила я.       «Как разговаривать с этими? — снова подумала я. — Правильно я говорю, неправильно? Ладно, пока присмотрюсь к ситуации, а потом будет видно. Как-нибудь приспособлюсь, что я, зря аспирантуру умудрилась окончить? В классическом университете? В любом случае, все мои странности можно будет списать на нехилый удар головой».       — Идите, я хочу побыть одной, — сказала я.       Женщины, не медля, вышли из комнаты, а я, чуть покачиваясь, встала и подошла к зеркалу.       «Божечки-кошечки, неужели я стала Махидевран?» — пронеслось в моей голове.       Я потрогала руками лицо и поняла, что глаза меня не обманывают.       «Это что, получается, я основная жена султана Сулеймана, там же еще какие-то бабы были, плюс у меня будет еще и конкурентка — Шурочка? Ох, не назвать бы Шурочку Шурочкой, а то скандал еще будет… И почему я попала в тело этой истерички? Или не попала? Или я просто нехорошо себя чувствую и мучаюсь от галлюцинаций?»       Я ощутимо ущипнула себя и поняла, что все это правда.       «Значит, у меня есть сын Мустафа, некоторое количество служанок и я, типа, главная здесь. Ну не самая, конечно, но далеко не последняя подметала… Ой, там же надо кланяться этим, главным, которые, или не кланяться, что там делать-то надо?»       Я лихорадочно все вспоминала, но не могла вспомнить даже половины. Решив поговорить хоть с кем-нибудь, я подошла к двери, хотела ее открыть, но вспомнила, что все герои зачем-то стучали в двери, если хотели туда войти.       «Вот и пришло время применить в реальности мои скромные знания истории», — подумала я и постучала в дверь.       — Гюльшах, заходи, — сказала я.       «Или она Гюльфем?» — подумала я, но женщина ничего не сказала.       «Наверное, я не ошиблась», — пронеслось в моей голове. Я села на тахту, чуть было не сказала женщине «садись рядом» и спросила. — Гюльшах, а мы когда приехали сюда из Манисы?       — Совсем недавно, госпожа, — ответила Гюльшах. — Сегодня утром. Вы себя хорошо чувствуете? Может быть, позвать лекаршу?       — Неплохо, — сказала я. — Не надо лекарши, все пройдет.       Я чуть подумала и сказала:       — Приведи мне Мустафу, нужно погулять с ребенком.       Пока Гюльшах ходила, я растеряно оглянулась по сторонам. То, что мы приехали во дворец сегодня, было вполне мне на руку: никто бы не заподозрил ничего, например, если бы я где-то заблудилась. Единственное, чего я боялась, было как-то оговориться в речи, ляпнув что-то, не подходящее эпохе. А что касается опасностей, поджидающих меня на каждом углу, я старалась не думать.       Я поправила красивое фиолетовое платье, про себя отметив, что раньше, в своей прежней жизни, не рискнула бы надеть такое даже на праздник, боясь запачкать, а теперь мне положено постоянно ходить в таких, взглянула в зеркало и с ужасом обнаружила, что на мне нет крестика.       «Я предала Христа! — с ужасом подумала я. — Я в мусульманском мире. Что мне теперь делать, руководствоваться принципом «жили как свиньи, так давайте хотя бы умрем, как христиане» или попытаться как-то выкрутиться? Страшно умирать, особенно теперь, когда вдруг выяснилось, что попаданство существует, а вдруг загробной жизни нет?»       От этих мыслей мне стало слишком грустно и только вбегающий в покои ребенок, который был явно рад видеть свою маму, кое-как утешил меня.       «Надо жить ради него, а то без меня эта Шурка-истеричка точно его убьет, — подумала я. — Впрочем, уподобляться Махидевран-истеричке я тоже не буду, нужно быть мудрее, гораздо мудрее. Эх, знала бы я сериал доподлинно. Или, может быть, даже лучше, что я его помню только кусками, может, здесь и все пойдет иначе, чем там и я не буду зазря переживать».       Мы с Мустафой вышли в сад и начали прогулку.