Пролог
«Как говорила моя близкая родственница: «Главное не то, кто герои твоего рассказа. Главное то, о чём эта история и как она рассказана». У персонажей данной истории нет ни внешности, ни возраста, ни статуса, ни имён, ни даже пола. В ней не указаны ни время, ни место действия. Ничего, что могло бы отвлечь или приукрасить главное. Только чувства, только эмоции и размышления. Немного философии. Ну, и, конечно же, любовь! А ещё, несмотря на все жизненные факты, это всё-таки сказка! Настоящее новогоднее чудо и хэппи энд! Мой маленький скромный подарок вам всем, друзья! С Новым годом!»Часть первая и единственная. Ты моё всё
Время. Ччёрт, самая странная штука на свете и самая непредсказуемая. Одна из самых. Бывает, несётся с бешеной скоростью, а порой совсем неожиданно зависает там, в далёком межпланетном пространстве, или тут, на земле, в приоткрытых порталах иных измерений, меж множества миров. Думаю, что в тот вечер случилось именно так. Много времени прошло. И это уже история. А для чего существуют истории? Чтобы их рассказывать, либо о них молчать. Второе происходит чаще. Но я расскажу. Чуть меньше года назад. Тридцать первое декабря. Я сижу на синем велюровом диване, уставившись в никуда. Моё дыхание глубоко и спокойно. Тишина окутала дом. Потрескивают поленья в камине. Мерное тиканье часов как стук собственного сердца и напоминание, что иногда, время можно измерить… Минутами или годами? В гостиной полумрак, только золотистый свет уличных фонарей мягко просачивается сквозь полуприкрытые шторы. И хрупкие ажурные снежинки кружатся за окном в предновогоднем вальсе. Празднично украшенная комната осталась с Рождества. Я не знаю, зачем мне захотелось её украсить. Всего каких-то несколько дней назад. Это было первое Рождество без Тебя. А сегодня уже Новый год. Полночь совсем скоро. Яркие гирлянды, сверкающая разноцветная мишура. Ёлка. Живая, настоящая! Наполнившая это застывшее и немое пространство волшебным терпким ароматом молодой хвои. А на ней — прозрачные зеркальные шары, бабочки и колокольчики из хрупкого, тонкого дорогого стекла. Терпеть не могу бутафорские ёлочные украшения из пластика и картона! Со временем они выцветают, и ощущение праздника теряется в блёклой и потрёпанной реальности. А эти, напротив, нередко разбиваются на мелкие сверкающие осколки. Как порою чьи-то радужные грёзы, чувства, мечты, чаяния и надежды. Больно ранят, часто до крови, наши тела и души, но оставляют на поверхности миниатюрные блёстинки утраченного света. Всё, что они могут, — окропить своим глиттером нашу, не менее израненную, память. Однако это, несомненно, больше, чем совсем ничего. Маленькие светящиеся звёздочки размеренно мерцают, придавая загадочности переливающимся меж еловых лап прозрачным ангелкам, «фруктам» и золочёным «сосновым» шишкам. А совсем рядом, на небольшом фигурном столике, стоит так и не открытая бутылка шампанского. Некого было ждать, и никто не пришёл. А пить в одно лицо совсем не возникло желания. Странное чувство испытываешь в такие моменты, как сегодня. Тебе никто не звонит. Только ты. Нет, конечно же, все абоненты рады проявленному вниманию и непременно благодарят и поздравляют в ответ, искренне желая всего самого наилучшего. Но никто из них не позвонил первым, ни разу за много лет. А ты сидишь, тупо уставившись в пустоту, пытаясь осмыслить, чего же снова не произошло. Вроде как и поздравления все отзвучали и были приняты, а никто не позвонил. Одиночество — свобода по умолчанию. Близкие далеко. Далёкие близко. Правда жизни. И никто не придёт, потому что некому. И ты не придёшь. Потому что тебя нет. Физически. Это так странно. Мы всегда были друг у друга. А теперь я есть, а тебя нет. И значит — нет нас. Но почему же, ведь я есть? Я дышу. Я в самом деле дышу. Без тебя. И Новый год сегодня наступит без тебя. Рождественского чуда не случилось. И уже не случится. Не было никаких похорон, нет никакой могилы. Это правильно. Не нужно никуда идти, чтобы прощаться. И плакать уже бессмысленно. Кремация была в конце ноября. Там. И меня не было. А потом твой прах развеяли над любимым приморским городом нашего детства. И мне совсем не обязательно помнить его название. Твоё тело. Его нет больше. А душа, вероятно, ещё бродит где-нибудь по земле. Только она непременно пришла бы сюда, чтобы соединиться с моей. Но я не чувствую тебя, тебя здесь нет. И поэтому не верю, что всё было именно так. Я очень скучаю. Это данность. Данность и принятие. Благодарность… Да какое там?! Нет!!! И принятия нет. Тоска. Пусто. Возможно, со временем всё это пройдёт. Сменится теми самыми чувствами, но не теперь. Ччёрт! Снова оно. Время… Прошлое. Оно есть у каждого из нас. Своё. И наше общее тоже есть. Мы никогда не упрекали друг друга. Ни в чём. И это правильно. Мы просто оставались вместе. Что бы не случилось. У обоих не сложилось. У кого раз. У кого несколько. Неудачные браки и связи. Мы искали свои «половинки» на стороне, не понимая всего абсурда самого поиска. Ведь их попросту не существовало в природе! Это было нашей главной ошибкой. Потому как, по теории «половинок» и «целых» сущностей, мы оба являлись «цельными» личностями. «Целостными» и абсолютно независимыми по своей сути. Однако, вопреки этой логике, будучи рядом, давно стали единым целым. Во всём. И это на порядок выше даже единения душ. Так отчего же мы долго продолжали свои беспутные поиски на стороне? Кто знает… Мы просто были друг у друга. Всегда. Всю жизнь. С тех самых пор, как впервые встретились и повздорили. Крепко так повздорили совсем по недоразумению. А потом долго так мирились… но это уже совсем другая история… Да, мы были друг у друга! Как друзья, как родные люди, любовники и любимые. Только вот как любовники — не постоянно. С перерывами, на то время, пока хранили верность своим мнимым половинкам. Такие мы с тобой оба, «порядочные»… Наши бывшие спутники? Нельзя сказать, что кто-то из них был очень плохим человеком или партнёром. Нет. Просто все эти люди подходили под определение «другие». Не плохие и не хорошие — «другие», и этим всё сказано. Когда человек «другой», то рано или поздно он становится для тебя чужим. Этого не избежать. Живя с чужим человеком, ощущаешь себя ненужным. И отношения начинают тяготить. Внутренне. Тогда неосознанно чувствуешь себя рабом и всеми силами стараешься сбросить оковы этого внутреннего рабства… Нет, это не безответственность и не повод уйти от обязательств! Но стремление обрести такую желанную свободу духа. Мы всегда стремились к свободе. Ты и я. Это так естественно. Быть свободными. Только рядом с тобой мне удалось испытать это чувство внутренней свободы. Не свободы от, но свободы для. Кажется, что-то подобное было в одном историческом романе… Ах, да! Великая Роксолана сказала эти слова своему супругу Сулейману Великолепному: «Я хотела быть свободной. Но не свободной от, а свободной для. И вот я свободна и счастлива! Свободна для тебя!». Как-то так… И моя свобода всегда была для тебя… А теперь… Что это? Свобода или одиночество?! И если свобода, то для кого?! Или… для чего?.. Так. Не сметь раскисать! Не сегодня. Снова гляжу в окно. Снег валит чаще, крупными пушистыми хлопьями. Но метель утихла. Выйду-ка я на воздух, пройдусь. Полезно. Да! Куда?! Зачем?! В центр. В супермаркет. Отличная пешая прогулка. Здорово. Ну и что, что до центра три километра? Вполне нормально. Морозец. Ветер стих. Наглухо застёгиваю кожаный плащ с меховым воротником. Непромокаемый, тёплый и элегантный. Последнее уже не важно. Ибо самолюбование в зеркале — это не про меня давно. Главное — не сыро, тепло и комфортно. Вперёд, погнали! Дверь заперта, ключи в кармане. Свежий холодный воздух наполняет лёгкие, дышу полной грудью. Значит, в супермаркет. Щупаю содержимое второго кармана. Кошелёк при мне, всё в порядке. Что там нужно купить? В общем-то, и не надо ничего. Не хочется. Ах, да, что-нибудь покрепче шампанского. Согреться после прогулки. Типа Новый год встретить. Напиться и забыться. Один раз можно. Даже нужно, наверное. Так почему не сегодня? Самое время… Тихий спальный район. Дорога по прямой. Справа уютные коттеджи, слева лесопарковая зона. Яркий свет фонарей. Снег искрится, хрустит под ногами. Мороз щиплет лицо. Нос, щёки. Шагаю быстро, это для тонуса. Спешу… Опаздываю? Да, точно! Странное чувство на уровне подсознания — «успеть». Я даже не смотрю по сторонам, только под ноги. Изредка вперёд. Спустя полдороги почти бегу, стряхивая с волос снег. Надо же было так лохануться, не надеть шапку… но это лишь «обрывки» мыслей, сопутствующие самой главной — как можно скорее оказаться на месте. Совсем скоро улицы оживляются. Коттеджи сменяют многоэтажки, яркие витрины магазинов, забитые парковки, шумная праздничная атмосфера. Люди… Суетятся, бегут куда-то, радуются снегу, друг другу, жизни. И я ловлю себя на том, что тоже улыбаюсь незнакомым прохожим. — Эй, с Новым годом! Будьте счастливы! Это мне? — С Новым годом! И вам того же! — голос хриплый, но мне отчего-то весело. Я уже совсем рядом. У своей цели. Решаюсь срезать путь. Последний рывок, сквозь редкий березняк, скольжу по протоптанной дорожке, буквально влетая на центральную площадь. Людно. Громкая музыка, крики, смех. Хлопушки и самодельные салюты. Пробираюсь сквозь толпу дальше. Сверкает разноцветными огнями нарядная высоченная ёлка, отражаясь в сияющих витражах главного торгового центра. Супермаркет на нулевом. Чуть правее вход прямо в торговый зал. Мне туда. И вдруг происходит это. Сталкиваемся на площадке при выходе, вернее, при входе, что, впрочем, одно и то же. Почти. «Ты???» Вмиг припорошенные кудряшки мешаются с рыжим мехом. Мешковатая шуба, в руках большие бумажные пакеты. Почти врезаемся друг в друга. Содержимое одного из пакетов раскрывается, и несколько ярко-оранжевых апельсинов рассыпаются под ноги на снег. «Прям как в дешёвой мелодраме»… «Ты»… — Привет… — почти шепчу, неуклюже собираю апельсины, запихиваю обратно в пакет. — Привет! И где ты ходишь?! Мы должны были встретиться в восемь! Не очень-то большое удовольствие торчать на морозе. Так что извини, пришлось делать покупки без тебя, — возмущаешься, но при этом смеёшься. И как у тебя получается это совмещать? — Вот, фрукты. Ну, и закуски всякие там. Только на шампанское денег не хватило. — У меня есть шампанское… — невольная фраза, я словно в тумане, не понимаю, что происходит. Где иллюзия, а где реальность. — Помню! С Рождества осталось. — Помнишь? — Ну, конечно! Мы договаривались, что встречаем у тебя, так что проблема решена! — Может, ещё чего-нибудь возьмём? Виски? У меня деньги есть, — я понемногу обретаю дар речи. И уже уверенно забираю у тебя один из пакетов. — Зачем нам сегодня виски?! Не будем напиваться, будем отмечать… — ты облизываешь губы, не страшась мороза, а меня на этом морозе бросает в жар. — Эй, пошли уже, хоолодно, бррр…! — смеёшься ты, привычно ухватив меня под руку. «Я, наверное, сплю в гостиной у камина, сморившись от беспричинной усталости. Хотя… вряд ли. Слишком холодно. Я засыпаю в лесопосадке неподалёку. И уже утром дворники найдут там мой закоченевший труп. Ну и пусть. Это к лучшему. Зато я проведу эту новогоднюю ночь с тобой. Тут. В моём сладком сне. Где снова есть мы. И всё правильно, как и должно быть». — Как же… мы забыли купить тебе подарок! — вспоминаю я. — Подумаешь! Напишешь для меня песню! — небрежно бросаешь ты. Хотя мы-то с тобой знаем, написать песню не так уж и просто, да ещё за одну ночь. — Ты смеёшься? Так сразу написать? — и при этом улыбаюсь, почти смеюсь. — Ладно, ладно.Я вообще-то тоже без подарка тебе. Так что напишем друг для друга. Вместе напишем песню! — мы шутим и смеёмся. Наши лица так близко, что я чувствую твоё дыхание. Это не сон??? — Возьмём такси! — предлагаешь ты, и я киваю. — Так хочется поскорее оказаться дома, в тепле! — «Дома… Мой дом — это наш дом». Мы спешим в сторону стоянки. Наши руки находят друг друга, и я сжимаю твою ладонь. Она тёплая, настоящая. Ты не призрак! Ты живой человек… Смеясь, заваливаемся на заднее сидение такси вместе с пакетами. По дороге мы не прекращаем дурачиться. С совершенно мечтательным видом ты кладёшь голову мне на плечо и метким щелчком по носу ловко пресекаешь мою попытку укусить тебя за тот же орган. А я подмечаю в зеркале заднего вида удивлённые глаза таксиста, явно охреневшего от такого странного поведения двух абсолютно трезвых и очень счастливых великовозрастных особ. Везение — нам удаётся не попасть в пробку и за несколько минут доехать до дома. Снег перестал. Сизая мгла, расцвеченная его ослепительным блеском и праздничными огнями, завораживает. На зимнем небе проступают неяркие звёзды. И весь мир вокруг замирает в предвкушении волшебства, окутанный ореолом этой поистине сказочной ночи. Захватив покупки, ты направляешься в сторону крыльца. А я, рассчитавшись с таксистом, догоняю тебя, успевая подхватить, когда ты неосторожно поскальзываешься на верхней ступеньке. К счастью, нам обоим удаётся удержаться на ногах и не упасть, однако этот факт подстёгивает наше и без того разыгравшееся веселье. В доме я первым делом забрасываю продукты на кухню, пока ты стряхиваешь и вешаешь в прихожей наши изрядно намокшие пальто. Мы вместе проходим в гостиную. Я позади. — Так красиво и романтично, — заключаешь ты, разглядывая комнату. Твои ладони вдруг оказываются на моих плечах. Поцелуй, осторожный. Почти родственный, как по привычке. Только губами. Твои губы тёплые и мягкие. Так реально. По-настоящему… — Ну, привет! — Да… мы же здоровались, — теряюсь я, но ты уже, отступая на шаг, приземляешься на диван. — Давай, тащи гитару! Час остался. Песню писать. Я приношу гитару и удобно устраиваюсь рядом с тобой. Перебираю пальцами струны. Пара неудачных аккордов. Передаю гитару тебе. — Подыграй, муза… Ты наигрываешь совсем простую мелодию. Я пытаюсь «нашептать» какую-то лирику. Потом мы меняемся. И ты, напевая, рифмуешь строки. Ничего путного не выходит, и мы снова дурачимся. Ты треплешь меня по волосам, и мы оба смеёмся. А потом я перехватываю твою руку и, прижав к своим губам, целую пальцы. Мы замираем на минуту. И ты бросаешь свой взгляд на часы. — Десять минут осталось! Я нарежу фрукты! — О’кей. А я свечи зажгу пока. — Свечи? — Ага, с ароматом сандала. Чтобы уличение в романтичности подчеркнуть, — шучу я. — Ладно. Мне нравится сандал, — и ты отправляешься на кухню. Я достаю из бара два винтажных хрустальных бокала на высокой ножке. Твой подарок, на прошлое Рождество. Интересно, ты помнишь? Зажигаю свечи в подсвечниках в том же стиле (и они тоже). Аромат сандала развеивается почти мгновенно, заполняя пространство, в лёгком коктейле с хвоей и мандаринами. Сразу становится как-то спокойнее, «чище». Моё сердце уже не стучит так гулко, как минуту назад, от вкуса мозолистых подушечек твоих изящных пальцев. Только я успеваю подвинуть столик поближе к дивану, как ты, возвратившись, водружаешь на него тарелку с фруктами. Я открываю шампанское, которое едва не выстреливает, спешно разливаю его по нашим бокалам. И мы, смеясь, плюхаемся на диван, вполоборота друг к другу. Стрелка вздрагивает, часы бьют полночь. — За нас! — слетает с языка вместо поздравления. — За Наш Новый Год! — отвечаешь ты. Мы осушаем бокалы до дна. — Загадывай желание, — твои глаза блестят совсем близко. — Ты тоже, — шепчу тебе уже в самые губы. А дальше… Ты целуешь меня! Или я тебя?.. Или мы?.. Мы целуемся! А я считаю. Один… Пусть это будет не сон! Два… Ты есть!.. Три… Просыпаться с тобой по утрам! Четыре… Завтра, послезавтра, через месяц… Всегда!.. Мы отрываемся друг от друга, чтобы глотнуть воздуха. — Теперь наши желания исполнятся, — улыбаешься ты. — Думаешь? — я чувствую опьянение — сандалом, поцелуем и шампанским. Тобой? — Конечно. После такого-то поцелуя… — и ты заговорщицки подмигиваешь, наливая нам еще шампанского. — Ну, тогда давай за эту волшебную ночь, за то, что мы вместе! — За исполнения всех желаний! Пусть всё будет хорошо! — Да! — мы выпиваем, а после ты берёшь меня за руку, затевая неожиданный разговор. — Ты ещё сердишься на меня? — Что? Нет, что ты, я… — Прости. Нам следовало бы поехать вместе. Но мама, она… она уже три года звала меня на Рождество. И ей хотелось провести праздник только со мной вдвоём. Ты же знаешь, у стариков свои причуды, — горько усмехаешься ты. — Мне и в голову не приходило, что ты так расстроишься из-за моей поездки. Тем более, что мы всё с тобой обговорили заранее, на позапрошлой неделе. — Мы виделись на позапрошлой неделе? — Ну, да! В кафе возле турагентства! — Да, точно… И я совсем не сержусь на тебя. Это усталость. И шампанское. Всё в порядке, правда, — я улыбаюсь, ты вздыхаешь с облегчением, отвечая улыбкой. «Ты думаешь, что мы виделись на прошлой неделе… Пусть так. Да. Я схожу с ума, пускай это правда. Всё, что угодно. Я со всем соглашусь. Только будь рядом. Даже нет… Просто будь!!!» А дальше… Новогодняя ночь продолжается. Мы непринуждённо болтаем обо всём на свете, веселимся. Рассказываем друг другу анекдоты, всякие забавные истории из жизни. Вспоминаем общих приятелей, наши семьи, уже взрослых детей. Наших бывших… И всегда всё только хорошее, что было! Совместные семейные торжества, у меня или у тебя. Мы были тогда по-своему счастливы и также неразлучны. Никому и в голову не приходило ревновать нас друг к другу. Ибо близких друзей или родственников ревнуют только извращенцы! Чуть позже… Я снова беру гитару, играю совсем незатейливую мелодию. И вполголоса мы вместе просто читаем под неё стихи, которые словно льются сами по себе. Ты свои, а я свои… Эти строки мы посвящаем друг другу, и они чудесным образом слагаются в песню… А потом ты целуешь меня. И ещё… И снова… Ещё… и опять… мы целуемся… Неизвестно как оказавшись в центре комнаты, стелем покрывало у камина, прямо на пушистый ковёр. И вот мы уже медленно избавляем друг друга от ненужных теперь предметов одежды. Нет жадного желания утоления плоти. Есть только жажда обладания в каждом мгновении, до конца. Каждой клеткой души и тела… Губы, руки, ноги, где, чьи?.. ты? я? мы теряемся, сливаясь воедино. Вздохи, стоны… горячая кожа, шейк жидкостей… Эйфория, обжигающая, расплавленная горьким шоколадом. Во вне. Извне. В недосягаемом пространстве… Высота и глубина — равны. Говорят, что возраст имеет значение в занятиях любовью. Но это не так. Не стану отрицать физиологическую подоплеку. Несомненно, с возрастом количество гормонов уменьшается, кровообращение замедляется, сосуды истончаются… Но всё-таки самый главный наш орган — это мозг. Именно он и создаёт проблемы. С возрастом мы начинаем слишком много думать и взвешивать, даже тогда, когда это бывает лишним… Поэтому возраст может быть важен только для секса… не для любви. Если это любовь, ты не думаешь. Всё просто происходит. Прекрасно. Много. Хотя… Любви много не бывает! Новогодняя феерия. Сказка сбывшихся желаний. Опьянённые ароматом, в жаркой сандаловой дымке. Им же охлаждённые, но ещё тёплые в своей близости друг другу. Лёгкость. Полное Блаженство. Удобно устроившись на моем плече, выдыхаешь: — Хорошо… Я целую тебя в макушку и прикуриваю сигарету. Курим. Одну на двоих. Смотрю на отражённые гирляндами световые узоры на потолке. Спокойно «выдаю»: — Переезжай ко мне. Завтра. Ты театрально закатываешь глаза и «воешь»: — КотЫЫЫ… — Ну, конечно, вместе с котами! Обожаю кошек! — уже эмоционально изрекаю я. — Они весь дом разнесут! — иронизируешь. — Брось! Я научусь их дрессировать. — Ну, ну… — киваешь (Ты соглашаешься?!) и добавляешь деловито: — Квартиру буду сдавать. — О’кей. Решено. Через минуту ты уже спишь. А я еще долго разглядываю разноцветные отражения на потолке и молю бога, чтобы всё это не было сном. Просыпаюсь от того, что холодно и как-то… пусто. Шарю рукой рядом — тебя нет. Не может быть. Моё тело помнит нашу любовь. Это был не сон. Уже утро? За окном полумрак. Валит густой снег. Дрова в камине совсем прогорели. Тонкая полоска света тянется из приоткрытой двери до самого окна. Так всё-таки сон? Мне становится странно не по себе. И даже страшно… Нет! Я не могу потерять тебя снова. Липкий страх ползёт по спине, вместе с ознобом. Больно. Так тихо… отголоски ветра за окном и тиканье настенных часов. Но я слышу. Слышу, как стылые запахи в комнате перебивает яркий аромат свежесваренного кофе. Возможно, я всё ещё сплю? Иначе откуда бы ему взяться? Соседи? Бред. Дома стоят не настолько близко. А учитывая мороз и метель… Но мне это неважно. Сплю я или нет, в любом случае, я хочу заснуть совсем. Закутавшись в покрывало, я отправляюсь на кухню. Там, в аптечке, снотворные таблетки. Я их выпью. Все. Кухня. Яркий свет ослепляет. Вкусный запах кофе бьёт в ноздри. Ты с явным удовольствием разливаешь по чашкам горячий напиток. Я застываю на пороге. «Спасибо, Господи!» — Кофе готов! — ты улыбаешься. Но вдруг замечаешь моё состояние. — Ты чего? Ты в порядке? — Не знаю. Просыпаюсь… тебя нет… мне холодно… мне стало страшно, что ты исчезнешь. Насовсем… — Вот это новости! — ты удивлённо поднимаешь брови. — Что же теперь, будить тебя каждый раз и докладывать, когда утром мне вдруг захочется сварить нам кофе? Может, ещё и в туалет отпрашиваться начать? — шутишь, не злишься. — Садись, кофе остынет! Кстати… Доброе утро и с Новым годом! Горько-сладкий кофейный вкус поцелуя… Осень. Почти конец октября. Частый дождь стучится в оконные стёкла. В гостиной тепло и уютно. Тихо звучит релаксирующая музыка. Полыхают дрова в камине, поодаль от которого на мягких плюшевых подушках удобно свернулись два меховых клубка — рыжий и чёрный, чьё уверенное урчание соревнуется в громкости с тиканьем часов. Откинувшись на спинку дивана, делаю глоток глинтвейна и прикрываю глаза от удовольствия. Теперь я точно знаю, что в Новогоднюю ночь непременно случаются чудеса. А все загаданные в полночь желания обязательно исполняются! У меня больше нет одиночества. Только свобода. И я понимаю это прямо сейчас, когда твои ладони разминают мне плечи. Я открываю глаза и вижу сияние твоей улыбки. Ты здесь! И это моя свобода для! А счастье… Разве нужно доказывать его существование чем-либо? Оно просто есть, и всё! Вы согласны?..