я ненавижу сраный гольф

      Спаркл замахнулся. Клюшка, с глухим свистом сделав круг, едва коснулась земли, прежде чем была схвачена липкой ладонью. Рукоять перевесила и, выбив подставку, воздушно шлёпнула мячик. До лунки сантиметров десять — шесть — четыре — стоп. Хардинг схватился за мягкое пузо. Смех в громовых раскатах посыпал то ли снегом, то ли перхотью. Мужчина без рубахи — солнце побагровело и лопнули облака, словно мыльные пузыри. «Отличный удар, приятель!» — Брайан подбадривающе кивнул, взглядом сопровождая снаряд.       «Иди нахуй… приятель». Месяц за месяцем, страницы календаря копились в урне. Жизнь — соревнование. В университете он изучал санскрит, а не бестолковые движения корпусом. Нос есть закладка в книге. Спаркл чуял, сколько часов назад стригли газон. В его уме крутились шестерни, и пальцы мгновенно замирали, обхватывая тонкую клюшку. Мечтал вернуть их Брайану на запястье.       Каждый день они выбирались в крохотный центр мини-гольфа. Каждый день доска достижений демонстрировала ровные пятнадцать на восемнадцать. В почётной тройке он занимал серебро, несмотря на титанические усилия до выступающих на лбу жилок. По шее бегали лазуревые змеи.       Победа. Маленькое торжество в скукожившемся сердце.       После игры за пивом две ладони всегда соединяются. Неловкость задумана доброй враждой.       Хихиканье дочерей.       — Ромкомы, пап! — Аманда прожужжала над ухом. — Он любит ромкомы!       — Мне что с того?       — Хотя бы попробуй.       Спаркл бросил стихосложение, познакомившись с Мэтом. Бариста оставил свой номер в страницах, где начертано с маленькой буквы:       «джем из яблок       прочные доски       я в тебя безгранично влюблён».       Для Спаркл это много. Грязно-розовые листы он рвал, мочил в солёных пятнах слёз и джема из облепихи, зачёркивал; убирал всякое, чтоб без подтекстов. Сакральное место обдало теплотой; к работе прилагалась тетрадь интертекстов. «Не подумай. Я писал от Ахилла к Гектору. От неприязни к любви, ха?»       Хардинг в жизни не видел настолько толстых списков.       Аманда всегда закатывала глаза на округлившийся от восторга рот.       — Он пахнет горелым, если честно. Отвратительно. Так по-домашнему.       — Скажи ему.       — Да я скорее проглочу нашу собаку.       Хлопок. Многозначительный «фырк» подростка на кассе.       — Пятнадцать из восемнадцати! Отлично сыграно! — хлопок. Аманда, хватит. Ей к ресницам пристала сладкая вата. Капельки газировки высыхали, пока катились по куртке.       Заклятый друг подошёл ближе. В глазах ютились закаты в дымке над зыбким болотом. Брайан решился было что-то сказать, однако Спаркл перебил движением подбородка:       — Да, завтра увидимся, — возможно, не увиделись.