Calm down and be mine

«POV Леры»       Сердце стучало так, будто внутри завели шкатулку, и Русская балерина прыгает новое «Па».       Когда я была маленькой, моя мама часто пила, и я смотрела на неё думая, что это её лекарства. Без алкоголя она была очень злой и раздражённой, могла сильно ударить и разбить посуду на кухне. Но когда у неё на столе стояла бутылка, две, три, она улыбалась мне. В руках не было ремня, а в глазах — разочарования во мне.       Я улыбалась ей в ответ, но когда тянула руки для объятий, она переставала улыбаться и отталкивала меня, словно я была тем страшным монстром из-под кровати. Темная мгла скрывала много ужасного и того самого, что ребёнку видеть совсем не желательно, но у тьмы всегда были на меня особые планы.       Моя мать также не считала себя алкоголичкой, потому что к ней за компанию выпить могли придти наша соседка тётя Лена или её лучшая подруга со школы — Люда Сахарова.       У соседки был взрослый сын, которого она всю жизнь растила одна, и помогала ей только её уже покойная мать, которая, кстати, умерла от цироза печени. А у подруги был несчастный брак и двое детей на руках. Муж постоянно изменял, она это знала и прощала, оправдывая это тем, что дети должны расти в полной семье и плевать, что их отец полный мудак и совершенно не уважает ни себя, ни свою жену.       Я всегда задавалась вопросом, будучи совсем крошкой:       «Неужели все мальчики такие плохие? Или это женщины не умеют выбирать мужчин?»       Когда я смотрела в эти измученно-красные глаза с сужонными зрачками, где читались боль, одиночество, предательство близких и всё это мешалось в один гранёный стакан, который они пытались заполнить огненной водой, мне становилось тошно.       Женщины сидели, смеялись, иногда даже очень громко, а в глазах уже не было печали, скорее сильный дурман и эйфория. Их тела были похожи на тех смешных человечков у торговых центров, которых обдувает ветер и они плывут то влево, то вправо, назад и вперёд. Звон стеклянных бокалов, бутылка за бутылкой, а затем, когда мы с мамой снова оставались одни — я знала, что сейчас она была наверное совсем доброй, потому что она шаталась по квартире, будто танцевала и совершенно не злилась. В моих маленьких руках уютно себя чувствовал мой любимый медведь, которого мы вместе с бабушкой назвали Миша. Неоригинально, конечно, но зато как-то по родному.       Я улыбнулась ей, пока она упиралась руками в стену и набирала в лёгкие воздух, и потянулась, чтобы обнять за талию. Стоило моей правой ладони прикоснуться к её халату, как она тут же схватила её и сжала так сильно, что я пищала, словно щенок со сломанной лапой. Она подняла на меня взгляд, который был мне не знаком, я видела его впервые и не хотела бы его видеть вообще никогда.       Её зрачки были расширены, родного голубого оттенка не было видно, только что-то отдалённо холодное, глубокое, как айсберг. Она дышала тяжело, будто в комнате остался последний глоток воздуха, и через секунды мы задохнемся. И без того тонкие губы были сжаты, челюсть обрела особо острые черты, а затем она закричала.       — Какого хрена ты делаешь, тварь? — мать орала так сильно, что я вздрогнула, но она лишь повысила голос и сжала мою руку сильнее. — Сколько раз я говорила тебе меня не трогать и спокойно сидеть в своей комнате, пока я не закончу забывать свои ошибки, одной из которых являешься ты.       В голове маленькой девочки эти слова звучали как какая-то странная шутка. Внутри души сломался один кусочек, и лёд тронулся. Было страшно не от того, что это может зайти куда-то дальше, а от того, что я опять ошиблась, пошла против воли, не слушала то, что мне говорят, не подчинилась.       Это я была виновата в том, что мама пила и сейчас я виновата даже в том, что даже после него она не улыбается. Я ведь заслужила это, верно? Заслужила быть объектом выплеска агрессии, ведь моя вина там была по всем фронтам. На глазах стояли слезы, которые задевали маленькие детские ресницы, а крошечные руки схватили медведя крепче. Мать тут же обратила на это внимание.       — Что это? — указала она пальцем на Мишу. — А, твой лучший друг? Ты серьёзно думаешь, что у тебя когда-то будут друзья? Тот, кто будет тебя любить, когда ты даже не можешь прекратить реветь и держать себя в руках? — она рассмеялась и немного качнулась назад. — Отдай мне это. — Мама выхватила медведя из левой руки и отпустила правую.       Как давно Ньютон открыл притяжение Земли? Мне бы хотелось поспорить с его теорией, ведь в тот момент мои ноги не чувствовали ничего под собой. Глаза не выдавали точных локаций, которые происходили и того, что мать открывает дверь балкона, а затем и окно. Дышать было тяжело, на голову давило что-то тяжёлое.       Она выбросила Мишу из окна, закрыла балконную дверь, а затем снова подошла ко мне и ударила по лицу, от чего моё бренное тело упало на пол, и я снова была вынуждена согласиться с теорией гениального учёного. Слёзы капали на линолиум, а слева от меня на полу я видела только тапок своей матери. Она харкнула перед моим лицом и ушла на кухню покурить, как потом оказалось.       Я потеряла в тот день единственного друга, а губы только и шептали дрожащим шёпотом: — Мама, мама, мама, мама…

***

      Что-то очень резко коснулось моего плеча слегка покачивая, но из-за того, что это было не плавное движение, оно показалось мне резким и слегка грубым. Я в ту же секунду открываю глаза, и слева от меня сидела Ольга Владимировна. Она смотрела мне в глаза и словно ожидала услышать от меня что-то гениальное.       Мы смотрели на друг друга не так долго, через две секунды она вновь смотрела вперёд, туда же устремила свой взгляд и я. Как оказалось мы куда-то едем. Ещё немного помолчав и дав мне понять происходящую вокруг обстановку, Ольга Владимировна снова на секунду посмотрела на меня и решила заговорить первая.       — Как ты себя чувствуешь? Тебе не холодно? Я вытащила из багажника плед, который обычно беру на природу для медитаций, он достаточно тёплый.       Её тон был спокойным и обволакивающе приятным, будто тёплая карамель с молоком. Она пристально следила за дорогой, но было видно, что она хочет получить хоть какие-то объяснения.       Когда я отвела от неё взгляд и перевела его на руки, то поняла, что они опять дрожат, но на этот раз сильнее. В зоне шеи и поясницы снова неприятно сжимало, а это значит, что были ещё и тики. Мне ужасно холодно, так ещё не грела печка. Хотелось плакать, но плачут только те, кто хочет успокоить в первую очередь себя, а мне и так нормально.       — Вы забрали меня с дорожной полосы? — проигнорировав все её вопросы, задала я ей свой встречный.       Она коротко кивнула, и я угукнула. По моему виду, думаю, было заметно, что я не хочу говорить, от слова — совсем. Да и о чем вообще разговаривать? Всё в порядке. Просто надо немного переждать бурю и можно будет снова вернуться на тот свободный луг. Так мы и проехали всю дорогу. Молча. Без вопросов. Без ответов.

***

      В квартиру мы поднялись по лестнице. Входить в нее хотелось и не хотелось одновременно. Хотелось, потому что одежду надо сушить и неприятно ходить в мокром в любом случае, а не хотелось, потому что я знала, где мой дом, а здесь скорее неизвестный водоворот, но почему-то сейчас он казался безопаснее. Перед глазами была лишь плёнка, как та пищевая, в которую упаковывают продукты, чтобы оставить на долгий срок. Долго ли мне осталось?       Все мысли были о Егоре. В его руках было спокойно. Мне всегда казалось, что около него я кажусь меньше. Он становился моим куполом от всех проблем и неприятностей. Поскольку мой рост был метр шестьдесят восемь, а его метр девяносто, наши отношения в шутку называли «на расстоянии». Когда я только увидела Егора, мне было ни до чего. Проблемы в семье, долги по учёбе, финансовые проблемы и тревожное состояние, которое сопровождалось паническими атаками. У меня никогда не было настоящих друзей, которым бы я могла открыть свою душу, словно врата в рай и посвятить во всё.       Все вокруг были для меня не больше, чем знакомые, с которыми я могла выпить или прямо говоря нажраться в выходные, а может даже и будни. Запостив очередной Твитт в Твиттер о том, как тяжело мне даётся домашка, я отложила телефон в сторону и уставилась в ноутбук и лишь на секунду я устремила взгляд влево. Там, около огромных окон сидел парень, в полном одиночестве, выглядящий, как Американский актёр из девяностых. Его глаза трогали солнечные лучи, и они светились зелёно-желтым оттенком. Густые волосы цвета тёмного шоколада взъерошены и приподняты немного наверх, а брови были немного светлее, но не оттеняли глаза. Сексуальные губы, которые я бы хотела поцеловать, будь мы ужратыми в хлам подростками на какой-нибудь всратой вечеринке по случаю празднования дня Святого Валентина.       Мы установили с тобой зрительный контакт всего на секунду, пока я не опустила глаза обратно в Майкрософт Ворд. Чёрт, нельзя так пялиться на людей. В тот момент, впервые за столько недель, я смогла почувствовать…что-то, только я не могла понять что и решила проверить. Посмотрела на него ещё раз. На этот миг его голова была повернута к окну, а сам он держал в руке кружку с кофе и скорее всего, он был крепким.       Я ведь упоминала, что мы сидели в кафе? По спине пробежали мурашки как тысячи маленьких муравьёв, и он словно чувствовал мой взгляд, потому повернулся и смотрел на меня, а я, как полная идиотка не поняла, что пора уже снова смотреть на свой такой же идиотский доклад. Хотелось утонуть в его взгляде. Такие сильные руки, плечи, шея. Он улыбнулся. Я отвернулась.       «Боже, да что же это такое?»       Ощущение, будто сейчас я делаю что-то запретное. А в голову так и не пришло, что писать на странице «Введение». Ладно, это не Аполлон, хватит на него смотреть и пора сосредоточиться на работе. Стуча ручкой по столу, а пальцем по кнопке «Delete» на ноутбуке, мой мозг давал мне команду: «Посмотри в его сторону ещё раз», но я ему отказывала. А затем.       — Ваш кофе с лавандовым молоком и низкокалорийными сливками. — тихо и неожиданно появилась передо мной официантка, сказав это совсем непринуждённо с натянутой улыбкой.       — Но я ничего не заказывала.       — Ой, извините, совсем забыла передать! — она достала салфетку с подноса и продолжила. — Этот заказ сделал парень, который просил вам передать, что если вам понравится кофе, то он будет ждать вас снаружи, а если нет, то он засудит наше заведение. В голове стоят немой вопрос: «Что?»       Официантка же с мольбой в глазах просила попробовать кофе и после того, как мои губы коснулись края чашки, попутно оставив на ней отпечаток от помады, она удалилась. Кофе был не совсем таким, как я любила, но не могу же я так подставить это заведение, чтобы меня потом внесли в чёрный список.       Непонятная ситуация, было не совсем понятно, для чего это вообще, но я встала, собрав все вещи в сумку, а ноутбук в чехол, забрала пальто и вышла наружу. На улице пахло по-весеннему, всё же был март. Облака следовали на Север, а птицы летели с Юга. Но было зябко, не по зимнему, но всё же. Я посмотрела вперёд себя и около машины марки класса люкс увидела того самого парня у окна. Он смотрел на меня оценивающе, не улыбался, но потом краешки его губ полезли вверх, и он пошёл в мою сторону. Сердце бьётся сильнее.       — Значит, с кофе я угадал? — самодовольно произнёс он.       — Кто ты? — пропустив его вопрос, чтобы не врать ему, я решила перейти к сути.       — Человек, которому понравилась девушка. — он прикусил губу, но глаза его были так же холодны. — Ты не ответила на вопрос.       Как же манил этот взгляд. В нём было что-то неземное. Или это я себе придумала?       — Да, угадал. — соврала.       — Меня зовут Егор.       Он протянул руку, но медленно, будто выжидая нужный момент.       — Я Лера.       Когда я протянула руку в ответ он не подал её, а взял обволакивая своими пальцами, которые были почти в два раза больше моих, и поцеловал тыльную сторону ладони. Душа ушла в пятки и я теряла сознание. А дальше мы прошлись по аллее, которая была совсем рядом. Так одна встреча изменила мою жизнь. Но в какую сторону?

***

      Ольга Владимировна сидела около телевизора в гостиной и смотрела Нетфликс. Никогда бы не подумала, что такая серьёзная женщина, преподаватель в университете, будет интересоваться подростковыми сериалами. Я вышла из ванной комнаты в халате, который мне дала эта особа и робко прошла к ней в гостиную, сев на край дивана, пока она находилась на другом его конце. Она повернулась ко мне, и отложив чашку с сухофруктами, посмотрела на меня.       — Хочешь чего-нибудь? — заботливо поинтересовалась женщина.       Я смотрела в пол, не могла ни на что смотреть, ничего слушать. Было как-то паршиво. Я повернулась к ней и постаралась улыбнуться.       — Можно мне кружку кофе и мой телефон?       Ольга Владимировна опустила глаза и помедлила с ответом, точнее, она его совсем не дала, встала с дивана и направилась на кухню. Я слышала только шорох её тапочек.       Любые звуки сейчас казались мне раздражающими, но что бесило больше всего, это то, что она не ответила на вопрос про телефон. На кухне гремела посуда, что снова меня раздражало, поэтому я взяла пульт и сделала громче звук. Она смотрела «Леденящие душу приключения Сабрины». Так себе сериал, мы смотрели его с Егором, но он не захотел смотреть дальше первого сезона. Егор…       Я встала с дивана и босыми ногами по каменному полу пошла на кухню к преподавательнице. Она уже варила кофе в турке, её волосы были заделаны в небрежный пучок. Почему-то в моей голове пробежала мысль о том, что лучше бы вместо меня здесь была Алёна. Да, ей бы такая картина понравилась больше.       Но теперь мои глаза открылись будто заново, потому что я оглядела коридор, а также саму кухню. Она была наполовину белая, наполовину в мраморе, пол каменный, небольшой обеденный стол на несколько персон, а плита со столешницей отдельно от раковины. Коридор был расширенный, здесь явно снесли стену, и вся квартира пренадлежала будто невинной девственнице. В голове произошёл мозговой штурм и до меня только сейчас дошло.       — Это квартира Дмитрия Сергеевича? — встревоженно спросила я, но ответ слышать не хотелось.       — Да, — с беспокойством откликнулась преподавательница и смотрела на меня, пока я стояла в дверном проёме, — а ты знаешь его?       Хотелось смеяться. Попасть в «Шоу Трумана» и танцевать с Тимом Бёртоном. Я что, попала в какой-то блядский цирк? Это не может быть всё просто так, я так и знала. Боже, что же теперь будет.       — Мне пора.       Я поспешила собрать вещи, чтобы вернуться домой. К Егору. Господи, какая же я дура. С самого начала нужно было подумать о том, что не могли меня просто так подобрать на дороге, и это всё организовал Дмитрий Сергеевич, который наверняка сейчас сидит с Егором в нашей квартире, пьёт чай, и через некоторое время должен выехать за мной чтобы… Нужно домой.       Когда я заперлась в ванной и переоделась, всё это время ручку дёргала женщина и звала меня по имени. В моём теле была только паника, в голове мысли. А вдруг это Алёна? Она всегда говорила Егору больше, чем мне, почему-то. Может она хотела отомстить мне за тот букет? Снова я виновата, чёрт, чёрт, чёрт. Я открыла дверь и пулей побежала в гостиную. Там, с моей худи в руке, стояла Ольга Владимировна, когда я сама выбежала в одном лифчике. Становилось то ли страшно, то ли зло проникало всё глубже в душу.       — Немедленно отдайте. — огрызнулась я. — Мне надо домой, сейчас же.       — Откуда ты знаешь Дмитрия Сергеевича? — теперь уже проигноривала мой вопрос женщина.       Мои нервы были на пределе, и я подошла к преподавательнице, выхватывая из рук элемент гардероба. Она подняла её над головой, скрутив свободной рукой мою руку. Я уже откровенно кричала и угрожала, но на её лице было спокойствие, на что она лишь шептала мне успокоиться.       Среди ясного поля прогремела гроза, мои ноги подкосились, и я упала на колени, попутно «избивая» пол кулаками. Теперь я точно понимала, что она одна из банды Дмитрия Сергеевича. Глаза смотрели на её тапочки, но видели пустоту. Женщина откинула мою одежду на диван и спустилась на мой уровень. Она трепала меня за плечи, а затем немного приобняла, положив голову на моё левое плечо.       — Откуда вы знаете Дмитрия Сергеевича? — еле слышно спросила я, всё ещё дрожа.       Женщина немного помедлила, словно укачивая меня в своих руках, а затем отпустила и окинула вниманием моё лицо, не задерживаясь на глазах. Почему-то она то брала в рот воздух, то нет, хотела сказать, но тут же запиналась. Так просто пару секунд.       — Я с ним встречаюсь. — на поражение. — Точнее, это даже не совсем отношения, не знаю, как назвать, в последнее время всё немного запутанно.       Я подняла голову, и на этот раз наши глаза встретились. Я смотрела в них и видела лишь чистый Атлантический океан, а не ложь или корысть. Тогда почему мне всё ещё страшно?       — Что изменилось? — зачем-то поинтересовалась я. Может, чтобы понять, что она не врет мне.       Ольга Владимировна опустила глаза и вздохнула. Ей так тяжело об этом говорить, словно я спросила про смерть её близкого человека.       — Я думала, что ничего, но поняла, что ошиблась, когда пару дней назад встретила человека, который запал мне в душу сильнее, но с ним я не знаю, как себя вести и что делать. — тяжело начала она. — Страшно даже подумать, что будет, если я уйду от Димы, он ведь столько для меня сделал, помог финансово и, как ты уже поняла, отдал мне на время проживания эту квартиру. Но тот человек…такой особенный, словно не такой, как другие. Дерзость в смешении с добротой и чистой душой, я никогда таких не встречала и не уверена, что такое по мне, ведь Дима совсем другой, противоположный, опасный. Блять, квартира, я всё ещё в ней. Всё ещё в опасности.       — То есть, вы видели убийства? — голос сел и опустился.       — Что? — испуганно произнесла женщина.       Я посмотрела на неё. Во взгляде паника. Сука, пора валить. Резко встав с колен, я бегу к дивану, хватаю худи, затем около входа кроссовки и выбегаю из входной двери, скатываясь кубарем по лестнице так быстро, будто за мной гонится пантера. Ольга Владимировна даже не бежит за мной, понимает, что это бесполезно, а я, что она одна из них и теперь меня ждёт либо плохой, либо очень плохой конец.

***

      17 этаж. 130 квартира. Вторая дверь слева. Наша квартира, которую подарил нам отец Егора, когда мы решили съехаться, спустя два года после знакомства.       На улице прошёл дождь, я вся промокла, хоть и ехала на последнем автобусе, долго не могла зайти в квартиру и смотрела в наши окна. Открываю дверь. В квартире кромешная тьма. Словно сейчас оттуда вылезет тот самый монстр из-под кровати и унесёт меня в своё царство вечного холода, ужаса и цирка уродов. Захожу в квартиру и как только хочу включить свет, то вижу, как на кухне, около окна стоит Егор и курит. Дым из его рта выходит плавно и разносится по воздуху прекрасными узорами.       — Привет.       Настолько тихо, как могла, я старалась никак не раздражать его. Он не обратил ни сколько внимания на меня, а лишь сделал ещё одну затяжку.       — Прости, пожалуйста, что не позвонила и не отвечала, я потеряла телефон. — голос дрожал, хотелось плакать.       Я смотрела только на его силуэт, но затем, в свете луны на подоконнике с правой стороны от него я заметила свой телефон.       «Блять, очень-очень плохо. Это правда всё они придумали. Алёна, как ты могла…» Слёзы сами покатились из глаз.       — Умоляю, скажи что-нибудь.       Его плечи напряглись, он потушил сигарету о подоконник, а затем его кулаки сжались, на них появились вены, молодой человек повернулся ко мне. В свете луны его черты лица казались такими идеальными. Егор двинулся в мою сторону. Какой же он красивый…