— Вы заметили, нет? — поинтересовалась Альфра, когда небольшой отряд эмиссара, наконец, вернулся в посольство в Новой Серене и расположился в холле, блаженно рассчитывая передохнуть от бесконечных путешествий хотя бы пару дней.
— Что именно? — переспросил Курт, без особой охоты отрываясь от карточной партии. Он все ещё надеялся взять реванш, но, судя по широкой ухмылке капитана, уповать на удачу в делах азартных нынче явно не стоило.
Альфра хмыкнула.
— Значит, нет, — заключила она и затянулась тонкой трубкой, набитой листьями какого-то местного растения. Привычкой этой Альфра обзавелась за пару недель, проведенных в деревне Данкаса, и приобщившись к местной культуре. С научной точки зрения, конечно, никакого смысла в приобретённом ритуале не было — ей неимоверно нравился сам процесс.
Она выдержала эффектную паузу, дождавшись, когда все без исключения компаньоны, занятые своими делами, отвлекутся и обратят на нее внимание. Признаться, самую малость надеялась, что хоть кто-то из них окажется столь же способен складывать два и два и приходить к неутешительным выводам, однако же все присутствующие молча взирали на нее, ожидая продолжения. Альфра откашлялась и закатила глаза.
— Вы что, серьезно? Никто не обратил внимания? Сюжет игры уже плавно подкатывается к концу, а де Сарде так никого и не пригласила наверх.
Неловкая пауза, воцарившаяся в холле, была плотной, хоть ножом режь. Курт уставился в карты. Альфра сощурилась.
— Я что-то пропустила?
— Да нет, — смущенно кашлянув, отозвался вояка. — Ну, черт возьми... Она же леди! Я ее знал, когда она пешком под стол ходила! Да куда мне там... Не, к черту.
Альфра вздохнула и перевела взгляд на его напарника по игре.
— Капитан?..
— Ну... — замялся Васко. — Я читал леди де Сарде стихи.
— И?
Лицо навта скисло так, будто его заставили съесть не один лимон, а целый десяток.
— ...И она сказала, что всю жизнь ненавидит поэзию.
— Ясно, — резюмировала Альфра. — Сиора? Нет? Петрус... Гм, нет, это даже звучит нелепо.
— Это оскорбительно, юная леди, — вскинулся Петрус. — И я крайне возмущен. Неужели вы считаете, что...
— Что вы слишком стары? Да, святой отец, я именно так и считаю. К слову, один мой коллега писал статьи о навязчивых маниях к женщинам из одного рода, что-то там о незакрытых гештальтах и комплексах. Могу принести вам копии для ознакомления. Нет? Я так и думала.
Вновь повисшее молчание рискнул нарушить Васко:
— А что до вас?
— Предпочитаю мужчин, — отрезала Альфра и снова затянулась. Вид у нее при этом был весьма отрешенный.
Сиора отложила в сторону законченное шитье.
— Да ладно вам. В конце концов, это совершенно не наше дело.
Альфра выпустила пару дымных колец и посмотрела на нее с сочувствием.
— Нет, ты точно не понимаешь. И он не понимает, — она указала курительной трубкой на Васко, а потом обвела ею же Курта и Петруса. — И они тоже, — натуралистка вздохнула. — У нас тут, можно сказать, финишная прямая на носу, и если де Сарде не выбрала никого из нас — сами подумайте, кого она выберет и какие мы имеем шансы на хороший конец?
Собравшаяся в холле компания задумалась так глубоко, что любой вошедший наверняка принял бы присутствующих за неподвижные изваяния — по неизвестной причине скульптор сотворил их мины весьма и весьма скорбными.
— Кстати, — наконец подал голос Курт. — А где Зеленокровная сейчас?
— Там же, где и всегда, — глухо отозвался Петрус. Когда присутствующие перевели взгляд на него, наконец оторвавшись от созерцания курящей Альфры, он продолжил: — Во дворце, конечно же. У Константина. Глаз с него не сводит. Она как-то обмолвилась, что теперь ей даже нравится его, э, новый внешний вид.
Курт закашлялся. Карты, припрятанные в рукаве Васко, высыпались на пол. Сиора закрыла лицо ладонями. Альфра драматично затянулась и озвучила то, что подумал каждый:
— Нам пиздец.
***
— Константин!
От грозного окрика, кажется, содрогнулась даже земля. Впрочем, от окрика или от гневных шагов — Константин точно не был уверен. Абсолютно уверен он был только в том, что не горит желанием вот прямо сейчас сталкиваться с кузиной.
— Фас, — бросил он через плечо внушительной тварюге.
Де Сарде неумолимо приближалась.
— Константин!
Тварюга икнула, втянула голову в плечи и попятилась.
«Твою ж мать», — подумал Константин и медленно обернулся.
Де Сарде пересекала святилище так, что разве что камни не бросались перед ней врассыпную. Кроме всего прочего, повидаться с кузеном она пришла одна: ни Курт, ни отец Петрус, ни Васко, ни, на худой конец, Альфра или Сиора, за спину которых можно было бы спрятаться, не показались. Константин нервно сглотнул и попытался изобразить улыбку.
— Моя дорогая кузи...
Дорогая кузина, не тратя слов даром, сняла опоясывающий камзол армейский ремень: крепкая кожа, тяжелые металлические бляшки, при ближайшем рассмотрении больше похожие на шипы, — Константин между делом вспомнил, что это Курт подарил ей его, сопроводив презент неловким комментарием: дескать, пригодится. Де Сарде, все так же неумолимо приближаясь, переложила ремень в руку. Весь ее вид недвусмысленно заявлял о том, что она готова пустить внушающее трепет оружие в дело — и непременно пустит. Без вариантов.
— Барсик, — дрогнувшим голосом позвал тварюгу Константин, — взять!
Тварюга взвыла и метнулась обратно на дерево — такое притихшее, что распознать в нем бога не вышло бы даже у телемцев — при условии, конечно, что им бы срочно понадобилось вещественное доказательство существования оного.
Отступать некуда. Де Сарде, потрясая ремнем, была уже в десятке шагов.
«Мне пиздец», — подумал Константин, обреченно закрывая глаза.
***
— Богом он стать захотел, — ворчала де Сарде, топая по валунам к столпившимся у подножия вулкана союзникам. — Силы ему, видите ли, мало. Прав был твой отец, мало тебя в детстве пороли.
— Я больше не буду, — Константин шмыгнул носом и ойкнул, когда дорогая кузина больно выкрутила похожий на рог древесный побег — не иначе как отпилит при первой же возможности. — Зуб даю, не буду!
Де Сарде закатила глаза.
— Знаю я твое «не буду», горе ты мое малихорное. Каждый раз, страдая от похмелья, ты заверял меня в том же самом, и где я находила тебя ближе к вечеру?
Крыть было решительно нечем. Константин послушно плелся за кузиной, стараясь не слишком отставать. После устроенной выволочки уши у него все еще горели — и, говоря откровенно, не только уши, но жаловаться он опасался: как бы де Сарде не довесила еще.
— Так ты меня прощаешь? — с надеждой вопросил Константин, когда она перестала ворчать себе под нос и немного сбавила шаг. И тут же сник: судя по выражению лица дорогой кузины, прощать его в ближайшем будущем она не собиралась. А вот за пилу наверняка возьмется уже сегодня — и прощайте, рога по последней местной моде.
***
Тысячеликий бог, святилище которого наконец опустело, облегченно выдохнул. Если бы кто-то дерзнул поинтересоваться у великой силы острова, кто именно беспокоил его больше — Константин или де Сарде, оттаскавшая кузена за ухо и в гневе своем готовая проделать все то же самое с любым, кто бы попался под руку, — то великая сила, сославшись на свое божественное право загадочно молчать, промолчала бы.
Всё на Тир-Фради вернулось на круги своя, и только наместник Новой Серены еще долго принимал аудиенции исключительно стоя.
