Двери закрываются, следующая станция...

♪ Heart Song — Elise Lebec ♪ Я молча стою у ступеней, укрывшись от дождя в подземном переходе и уставившись на серое плачущее небо. Быстрые потоки воды водопадом стекают в канализацию, минуя мои ботинки и оставляя мокрые следы на подошве. И мне жаль. Мне правда жаль, что заставила тебя выбраться из твоей теплой уютной квартиры в такой отвратительный день. Ветер, залетающий с улицы в переход, несет на себе мелкие капли влаги, которые холодной изморосью врезаются в бледную кожу. Десятки молчаливых прохожих, угрюмо уставившихся на шершавую поверхность бетона под ногами, снуют туда-сюда, спеша по своим всегда важным делам и не обращая внимания на окружающий мир. Ни одной улыбки не видно на этих изможденных лицах подавленных жизнью людей. Только какой-то короткостриженный мальчик в ярко-желтых резиновых сапожках проскакал мимо, освещая своей лучезарной улыбкой души, идущие на встречу. Уголок рта невольно поднимается от тепла, которое он бессознательно, почти случайно дарит продрогшей толпе. Рука сильнее сжимает небольшой белый конверт, промокший у уголка из-за отлетающих во все стороны от луж капель. Его внутренности обжигают пальцы через тонкий слой бумаги. Ты ещё не знаешь, что там. Ты ещё много обо мне не знаешь. И после этого письма, которое я сейчас держу в ладони, скорее всего не захочешь больше узнать. Надеюсь, маленькая шоколадка, которую я как-то тоже умудрилась запихнуть в конверт, немного поможет исправить горечь написанных слов. Мы с тобой встретились чуть меньше года назад. Тогда я себе и представить не могла, кем ты станешь для меня. Сначала мы были просто знакомыми, которые сидели за одним столом на курсах иностранного языка. И я видела тебя ровно два раза в неделю, постепенно ловя себя на мысли, как мне интересны твои рассказы из непутевой жизни студента академии искусств, мечтах и планах об учебе за границей, подальше отсюда. Я пыталась что-то рассказать о своей работе, понимая, что тебе вряд ли могут быть интересны подробности деятельности какой-то там технологической компании. Но ты слушала. Слушала, несмотря на вечные запинания и заикания, которые появляются у меня когда я волнуюсь. Потом я начала рассказывать, что тоже немного увлекаюсь рисованием, дрожащими руками показывая фотографии работ и моля бога, чтобы ты не принимала меня за очередной банальный экземпляр офисного планктона. И ты поделилась со мною своими. За всю свою жизнь я не видела ничего более прекрасного. На плотной, пастельного цвета бумаге красовались яркие и в то же время изящные линии, складывавшиеся в образы незнакомых мне людей. Тогда у меня возникла мысль о том, как было бы здорово, если бы когда-нибудь я тоже могла смотреть на автора с этих страниц. Со временем мы стали друзьями. Мы ходили на каток, на скользкую поверхность которого ты так и не отважилась ступить, потому что еще там не бывала и боялась переломать себе все конечности. Я, стараясь впечатлить тебя, стоящую за бортиком, носилась по льду как умалишенная и один раз чуть не переехала какого-то бедолагу, который из ниоткуда возник на моем пути. А ты смеялась над моими выходками, заглушая хохот варежкой. Я пригласила тебя попробовать мою фирменную лазанью. Я так старательно пыталась достичь идеального результата, что в итоге всё испортила и мы ели какую-то расплывающуюся по тарелке жижу. Ты не подала вида и, изображая наслаждение, с каждым кусочком прикрывала глаза и мычала от удовольствия. А я смотрела в твое лицо округленными глазами, пытаясь понять, действительно ли у меня получилось добиться, если не удовлетворительной консистенции, то хотя бы хорошего вкуса. Тогда я рассказала тебе о своей несбывшейся мечте научиться играть на гитаре, ведь многие говорили мне что это пустая трата времени, да я и не верила, что у меня вообще хватило бы способностей на это. А ты лишь улыбнулась и сказала: “Музыка не может быть пустой тратой времени. Ты справишься”. После этих слов что-то кольнуло в сердце, и с тех пор я начала понимать, что что-то сдвинулось в моей запыленной душе. При каждой новой встрече я начала обращать больше внимания, на то, как ты красива. Слегка вьющиеся, укороченные светлые волосы, всегда светящиеся голубые глаза цвета теплого летнего неба, тонкие розовые губы с небольшой родинкой над ними. Однажды ты, опустив взгляд, призналась мне в том, что тебе не нравится твоя внешность, не нравятся чуть округлые бедра и короткие пальцы. Услышав это, я, пытаясь звучать как можно более убедительно, уверяла тебя в обратном. Потому что ты без преувеличения прекрасна. Мы ходили на концерт джазовой музыки под открытым небом. Одна из многих общих вещей, которые нашлись между нами. Жалобные звуки саксофона взмывались в теперь уже летнее звездное небо. Мы стояли у края толпы, и я закрыла глаза, секунду спустя почувствовав теплое прикосновение к ладони. Это был первый раз, когда ты дотронулась до моей руки, взяла в свою и потянула за собой в сторону сцены. Я стояла сразу за твоей спиной, пытаясь унять дрожь, которая волной поднялась от кончиков пальцев к грудной клетке, заставляя сердце барабаном биться о ребра. Ты пригласила меня на вечеринку, посвященную одной джазовой певице. И я всё также стояла позади, чтобы не мешать ни тебе, ни другим зрителям наблюдать за выступлением какой-то местной группы. И ты опять потянула меня вперед, заставляя стать рядом с тобой, и, перекрикивая громкую музыку, сказала: “Не будь таким альтруистом”. Я застенчиво улыбнулась твоим словам, всматриваясь в успевший полюбиться профиль. Потом мы долго гуляли по ночному городу, слоняясь по полуосвещенным улочкам. Я маленькой пластмассовой ложечкой пыталась доесть свое ведро мороженого, с которым на спор должна была справиться еще полчаса назад, когда ты опять подняла тему своих “коротких” пальцев. Закатив глаза и вытерев о штанину мокрую от скопившегося на емкости льда ладонь, я протянула руку, пытаясь визуально сравнить длину пальцев. А ты просто положила свою ладонь на мою. Уже к этому моменту я знала, что люблю. Мы, радостно подпрыгивая после окончания курсов и сдачи экзаменов, спускались по лестнице на улицу, когда я задала вопрос, не собиралась ли ты записаться на продолжение курса в следующем году. В этот же момент, посмотрев на твое лицо, я поняла, что не собираешься. Тогда ты сказала мне, что поступила в иностранный университет. И первым, что я почувствовала, была бесконечная радость и гордость за тебя, за то, что ты смогла. Когда мы, обнявшись попрощались, улыбка слетела с моего лица. Я всё ещё была счастлива за тебя, но эгоизм и понимание того, что скоро не смогу видеть тебя, сделали свое дело. Эта ночь была первой из многих последующих, во время которых я не могла уснуть из-за вырывающихся из груди рыданий. Мы стали видеться реже. Ты была занята подготовкой документов к отъезду. Я из окна своей квартиры молча наблюдала за угасающим летом. Отчаяние. Вот то чувство, которое прожигало меня изнутри, не давая голове нормально функционировать. Именно отчаяние заставило меня написать это злосчастное письмо, которое сейчас прожигает ладонь. Пытаясь более-менее понятно выводить расплывающиеся от стоящих в глазах слез буквы, я прошу прощения. Прости, что люблю. Прости, если докучала своим присутствием. Прости, что пишу это. Я знала, что взаимность невозможна. Ты часто рассказывала о том, что мечтаешь найти хорошего мужа и завести детей. Я ничего на это не отвечала, осознавая, что окончательно потерялась. Чернила складывались в простые и в то же время самые сложные слова: “Я люблю тебя”. Эту фразу я никогда бы не смогла произнести вслух. Не смогла бы, потому что не выдержала бы, наверное, твоей реакции. Так проще. И вот я стою, пытаясь унять свое бешеное сердцебиение, наблюдая за окружающим серым миром. И я вижу твое приближающееся, слегка влажное от водяной пыли лицо, на которое падает несколько слипшихся прядей. Ты немного измученно улыбаешься, уставшая от ежедневной суеты, а я стараюсь сдержать льющуюся из глаз грусть и натянуто улыбаюсь в ответ. Я обнимаю тебя, стараясь запомнить твою теплоту, и отдаю конверт, попросив открыть его, когда вернешься домой. Ты согласилась на короткую встречу, чтобы вскоре снова убежать куда-то по делам. И мы вместе спускаемся в метро, чтобы там сесть в разные поезда и разъехаться в противоположных направлениях. Составы, будто сговорившись, приходят одновременно. Мы стоим посередине платформы, молча смотря друг на друга. Ты — мило улыбаясь и не придавая нашей мимолетной встрече значения. Я — стараясь запомнить каждую черточку твоего лица. Время беспощадно толкает секунды вперед, и пора прощаться. Ты снова как всегда крепко обнимаешь меня и поворачиваешься спиной, чтобы добежать до своего вагона. Я, стараясь не выпустить тебя из виду, захожу в свой и смотрю на твой удаляющийся силуэт. Двери закрываются, следующая станция…. Ты уехала. Я осталась. Ты так и не нарисовала меня. Я научилась играть на гитаре