***
После нашего боя с Итачи, пришли семь людей в жилетах и масками с различными животными. И если выразиться максимально точно, то и полминуты пройти не успело. Интересно то, что эти оперативники, стоя на службе у хокаге, как мне кажется, знать ничего не знают о том, что сегодняшняя кровавая расправа с известным и почитаемым кланом произошла по инициативе самого хокаге, — то есть, конечно, не напрямую, но руки у главы деревни запятнаны. Я стоял и судорожно думал о том, что и подосланы оперативники были по велению всего того же хокаге. Пускай во благо деревни, но то, какую игру ведёт старик, подставив при этом Итачи… Черти бы побрали эту Коноху с её волей огня. Почему народ должен расплачиваться за действия верхушки? — С тобой всё нормально? — осторожно спросила Кира, смотря мне прямо в глаза. Я кивнул. Дальше комментировать я не буду, потому что описывать техники, которые к нам применили, чтобы удостовериться в том, что мы не опасны сложно. Понятное дело, что за ночь вырезать целый клан дети, вроде нас не смогли бы. Это все прекрасно понимали, но проверка была обязательна. Как бы то ни было, после того, как нас тщательнейшим образом допросили и в результате выяснили, что угрозы мы не представляем и не являемся шпионами из другой страны, спецназ вроде как успокоился. По их переговорам я понял, что мы с Кирой у них на вооружении и, скорее всего, за нами будет установлена слежка — за всеми нашими передвижениями будут следить. А пока что с нами делать никто не знал. Оперативник, что раздавал команды и являлся, скорее всего, главным в отряде, принял решения показать нас хокаге, отчего внутри у меня всё похолодело. Другой на это ответил, что Третий на данный момент занят и что детей лучше было бы отвести в больницу, чтобы их осмотрели. Соответственно, при сопровождении. Командир задумчиво посмотрел на меня, потом перевёл взгляд на Киру и кивнув, дал приказания уже третьему оперативнику провести нас до госпиталя. Было раннее утро. Люди потихоньку начали выходить из своих домов. Пока людей на улице было немного, взгляд спокойно мог зацепиться за всё, что происходило в городе. Поэтому двое детей в сопровождении оперативника АНБУ приковывали взгляды зевак, и в нашу сторону то и дело поворачивали головы. Тем не менее, до госпиталя мы дошли без приключений. Дежурная на ресепшене мельком взглянув на нашу троицу, сообщила в какой палате находится Юджи Учиха и продолжила заполнять какие-то бумаги. Мы поднялись на второй этаж, так как палата №50 находилась как раз на втором этаже, наш сопровождающий деликатно постучал в дверь и пропустил нас вперёд. Сам, как я понял, остался ждать снаружи. Помещение, в которое мы только что зашли, ничем не отличается от наших земных «совковых» больниц. Тут так же стоят в ряд больничные койки, только единственное отличие в том, что между кроватями висели синие шторки. Как никак личное пространство. Я немного помялся на месте и, найдя нашего знакомого, уверенно направился в его сторону. Около койки стояла низенькая табуретка, по крайней мере именно так она мне представилась, я, не глядя, упал на неё. — О, как хорошо. Весь день на ногах, — пожаловался я, вытягивая ноги. Юджи не шелохнулся. Я вздохнул и повернулся к Кире, но та подошла к подоконнику и выглянула в раскрытое окно. Никто не предпринимал попыток заговорить, поэтому в помещении повисла тишина. За окном тем временем ярко светило солнце, озаряя всё вокруг. Ветки деревьев бились о стекло, птицы заливались весёлым пением. Иными словами, тишь да гладь. Не верится, что всего несколько часов назад мы ходили по холодной Москве; ездили по ночным и скользким дорогам; утонули в ледяной воде. Сейчас, огни столицы кажутся чужими, родители — неродными, мои сказанные когда-то слова любви — пустыми. Как будто вся прожитая прошлая жизнь была пустой. Я до сих пор помню, как в детстве я хотел стать музыкантом. Помню, как мама на четырнадцатый день рождения подарила мне гитару. Помню, как пытался научиться играть на ней, и на моё бряканье сбежались все соседи с этажа. Вообще с этой гитарой было связано много смешных и грустных историй. Жаль, что эти истории остались в прошлой жизни вместе с моим прошлым именем. Нет больше Никиты, который любил музыку и игры. Может быть, в Москве сейчас разгорается рассвет, давая ночи унести с собой все воспоминания обо мне. — Как думаешь, мы сможем вернуться домой? — спросил я, смотря на упёртые в колени руки. — А нам надо куда-то возвращаться? — ответила Кира, отойдя от она. — Что? — дрогнувшим голосом переспросил я. Немного подождав, пока нахлынувшая боль ослабит свою хватку, я продолжил более спокойно: — Я знаю, что дома нам обоим было тяжело, а здесь, — я махнул рукой в сторону, — здесь всё по-другому. Действительно, всё по-другому. — Знаешь, единственными людьми, по которым я буду скучать — это родители. Я не хочу представлять, что им пришлось пережить, когда они узнали, что мы пропали. А, может, ещё не знают. Может, там до сих пор ночь, а, может, утро. Но мы здесь, и пока вернуться не можем. — Наверное, это и есть Воля Огня. Кира замолчала и перевела взгляд на дверь. Я повернул голову. В дверях стоял старик в сероватой мантии и треугольной шляпе — Третий хокаге. Как только я его увидел, похолодел ещё сильнее. Такой безобидный на вид… Позади него стоял Ирука Умино, если я правильно помню, один из преподавателей академии. Как только хокаге подошёл ближе, он предоставил нам отличную возможность выслушать всю его пламенную речь. Он говорил и о нашей храбрости, и о Конохе, о Воле Огня. «Да чтоб тебя черти побрали!» — со злостью подумал я. Когда Третий закончил, он объявил, что обо всём договорился и выделил нам с сестрой жил площадь. Потом радостно сообщил, что с завтрашнего дня мы официально ученики академии. Потенциал что ли увидел? Или совесть замучила и решил от неё откупиться жестом доброй воли? Вскоре, Третий ушёл, а Ирука пошёл договариваться с нашим сопровождающим, чтобы на время оставить слежку, под полную ответственность самого Ируки Умино. — Неужели Иоши действительно полагает, что за детьми нужен глаз да глаз? — Мне запрещено обсуждать приказы начальства! Из дальнейшего разговора я понял, что слежку за нами не прекратят пока полностью не удостоверятся в нашей полной непричастности к тому, что произошло уже вчерашней ночью. Наш сопровождающий оказался верным солдатом. Я его даже зауважал. Вскоре, дверь открылась, в палату зашёл рассерженный Ирука, посмотрел на нас и кивнул в сторону двери. Уже на улице он шумно выдохнул, но ничего не сказал. — Что с нами будет? — вдруг спросила Кира, когда мы втроём шли по песчаной дороге мимо многочисленных зданий. — Не беспокойтесь, — дружелюбно ответил Ирука. — Я вас отведу до вашей новой квартиры, завтра пойдёте в школу… — А как же слежка? — не унималась Кира. — Ах, слежка. Уверяю, вам не о чем беспокоится. Просто, вы появились в Скрытом листе в неподходящее время и не в подходящем месте. — Ирука замялся. Потом продолжил обеспокоенно: — Некоторые уверены, что вы представляете опасность. — «Под некоторыми» вы имеете в виду того командира в маске лисы? — поинтересовался я. — Не знал, что вы с ним уже знакомы. — Я бы хотела поскорее забыть это знакомство, — хмуро улыбнувшись, вставила Кира. — Такое ощущение, словно он что-то скрывает. По натуре Ирука Умино был открытым человеком, — это я понял ещё в госпитале, — поэтому то, что он нам сказал по секрету, как мне показалось, не несло какого-то тайного умысла. Он уважал Иоши как верного товарища и хладнокровного командира, но, как Ирука выразился, не давало покоя то, что Иоши никогда не снимал своей маски. Многие строят предположения, будто бы под маской он скрывает изуродованное в бою лицо, другие говорят, что он скрывает своё внешнее уродство. Каких только доводов Ирука не слышал, но не верил ни одному из них. — Я сомневаюсь, что такой человек, как Иоши будет скрываться под маской из-за увечий или уродства. В любом случае, — он вздохнул, — вам не стоит об этом задумываться, дети. Люди имеют полное право что-то скрывать от других. — Даже что-то, что может навредить деревне? — Я говорю о прошлом. Не важно, кем человек был до этого, важно то, кем он является сейчас. Ладно, вот ключи, располагайтесь, как дома. С этими словами Ирука вручил нам связку ключей и, помахав на прощание рукой, скрылся так же быстро, как те оперативники, что уносили Юджи прочь от квартала Учих.Новое сообщение.
«Хэй, за вымирающий вид можно больше не беспокоиться, его охраняют смелые люди». Квест (Защитить сильного) — выполнен. Награда: +4000 Репутация с Хирузеном Сарутоби (интерес) +3000 Репутация с жителями Конохагакуре-но-Сато (нейтралитет).