Все для нее

В один из вечеров, перед сном, Бурак поймал Эф возле дверей спальни, которую она занимала, и прижал к себе, зарывшись носом в волосы и закрыв глаза. - Ты пахнешь, как весенний цветок. - Бурак, отпусти. Еще увидит кто-нибудь. - Пусть увидят. Это же мои родители. - Вот именно. Они пригласили погостить меня, а ты с первого дня моего визита забыл дорогу в свой дом. - Но мы же работаем, - глаза его смотрели предельно честно. - К тому же, я не мог упустить счастливую возможность видеться с тобой каждый день, - это уже больше походило на правду. - Вдруг ты потом снова сбежишь куда-нибудь, и я умру от тоски по тебе. - Какой же ты болтун, - Эфджи вырвалась из его рук и рассмеялась, а потом смешно прикусила свой язычок, сообразив, что ее смех раздается слишком громко. Мужчина воспользовался ее секундным замешательством и снова сомкнул свои руки вокруг тонкой талии. - Ты, должно быть, сейчас очень сладкая, - не обращая внимание на ее слабое сопротивление, потерся он своей щекой о ее щечку. - Как же я люблю тебя. Фахрийе вдруг замерла, и он явно услышал, как сильно-сильно стучит ее сердечко. Прямо возле его груди. После той ночи, когда они были близки, было так трудно сдерживать себя. Предательские мурашки побежали по всему ее телу. Бурак почувствовал это и опустил взгляд вниз, где сквозь легкую ткань халата ясно увидел подтверждение тому, что его Фифи, как и он, едва сдерживает себя. Он еще ближе придвинулся к ней, совсем не оставив пустоты между ними, но девушка, вопреки его ожиданиям, стала сопротивляться. - Мы ведь уже были вместе. Что тебя смущает? - Как ты не понимаешь? Это дом твоих родителей. Что они обо мне подумают? - Да они спят уже. - Зато моя совесть не спит. - Поедем ко мне, - ничтоже сумняшеся, предложил он. - Что ты выдумываешь? Не могу я никуда с тобой ехать на ночь глядя. - Ай да... - удивленно произнес Бурак. - Фахрийе, мы же не дети. - Для родителей мы всегда будем детьми, - мягко осадила она своего горячего возлюбленного и, как только смогла немного отодвинуться от него, в успокаивающем жесте положила свою ручку ему на грудь. Покачав головой, он отступил. Но не для того, чтобы отпустить ее в комнату и снова лишить себя любимого лика до самого утра. - Пойдем со мной. Я тебе что-то покажу, - взял он ее за руку. - Куда ты меня ведешь? - стала упираться Эф, когда он потянул ее за собой. - Не бойся. Я же не маньяк. Просто покажу тебе то, что обещал однажды. Они спустились на нижний, полуподвальный, этаж дома. В одном из помещений обнаружилось несколько картин и рисунков разного размера и содержания. В основном это были натюрморты, пейзажи, миниатюры, выполненные в разной технике. Оказалось, все работы принадлежали руке одного мастера, и им был Бурак бей. - Я же учился на факультете искусств, - объяснил он Эф в ответ на ее недоуменный взгляд. - Правда по классу фотографии, но изобразительное искусство как предмет тоже значилось в моем расписании. Почти все эти работы студенческие, - комментировал он, показывая экспонаты маленького домашнего музея. - После учебы я мало рисовал, - молодой человек загадочно улыбнулся. - Мне больше нравится фотографировать. На двух работах, стоявших особняком (одна из которых оказалась карандашным рисунком, а вторая — незавершенной акварелью), Эф с удивлением узнала себя. Прежнюю. Такой она снималась в своем первом сериале. Да и одета на этих рисунках она была, как Неджла, ее героиня из «Листопада». Девушка задохнулась и, ошеломленная, повернулась к Бураку. - Как это? - Ты забыла? Я ведь говорил, что еще тогда влюбился в тебя. Приходилось признать, что он не шутил, а в самом деле увлекся ею еще тогда, несколько лет назад. Вряд ли эти рисунки были сделаны теперь, чтобы специально поразить ее воображение. Когда возвращались наверх, Бурак не стал отказывать себе в удовольствии еще раз обнять любимую. А обняв, тут же захотел поцеловать. А поцеловав, уже не мог остановиться и со знанием дела принялся снова соблазнять свою красавицу. Вот только она по-прежнему не желала уступать ему. - Эф, не мучай меня, пожалуйста. - Какой ты нетерпеливый, однако. - Ах, Фахрийе, ах! Это я нетерпеливый? Да я уже с августа месяца брежу тобой. Почти год! - Но у тебя в то время была девушка, - удивленно вспорхнули ее ресницы. - Совсем недолго. Уже перед поездкой в Канны у нас с ней все закончилось. - То есть как? Ты же только в декабре сказал... Бурак покачал головой. - В декабре — это для всех... - Значит, ее поведение в то время было таким непредсказуемым не без причины? - Получается так, - с тяжелым вздохом согласился молодой человек. - Ну не мог я быть с нею, а потом приходить на съемки и смотреть в твои глаза. - Но мне ты ничего не был должен. - Просто тебе это было не нужно, а мне — да. И сейчас, похоже, мне нужно, а тебе — нет. - Не говори так. Просто я чувствую себя неловко в этом доме от твоего напора. - Я же прошу тебя... давай поедем ко мне. Не сейчас... завтра, - добавил он, заметив готовый сорваться с ее губ отказ. - Ну, пожалуйста. Эф ничего ему не ответила, но смущенно-покорно опущенные ресницы сказали молодому человеку о ее согласии. В этот день Бураку не терпелось скорее выполнить все запланированные дела и вернуться в родительский дом. На обед он увез свою несговорчивую подругу из дому, чтобы потом у нее не было возможности отказать ему. Пообедали в одном из ресторанчиков Бебека, и Бурак направил машину к своему дому в Улусе. Девушка, сидящая на соседнем сидении, старательно храбрилась и неизменно посылала ему свою улыбку, когда их глаза встречались, но было заметно, что ее спокойствие напускное и что она очень взволнована предстоящим визитом в дом холостяка, пусть этот холостяк и был ей уже почти женихом. Как только они оказались в просторной гостиной, Бурак повернул к себе лицо девушки и, как умирающий от жажды путник в надежде напиться, припал к ее губам. Потом, сам испугавшись собственного напора, вдруг оторвался от нее и даже отпустил. - Хочешь, я покажу тебе дом? - Покажешь обязательно... потом, - срывающимся шепотом согласилась Эф. - Покажи мне... - она помедлила с просьбой показать ей единственно важную сейчас комнату. - Бурак, сколько в твоем доме спален? Он было удивился, но сообразил, что имеет в виду девушка и поспешил ее успокоить. - Моя Фифи, - легко коснулся губами кончика ее носа, - мы с ней никогда здесь не были. Я тебе клянусь. Путь до хозяйской спальни оказался недолгим. - Здесь всегда была только ты, - прошептал мужчина, опуская любимую на кровать. Подернутые дымкой глаза Эф на мгновение распахнулись, выражая изумление, но тут же снова спрятались за шторками ресниц. - Я так часто мечтал о тебе перед сном. Так что стены этой спальни уже знакомы с тобой. И только с тобой. Хотя нетерпение подгоняло его поступить, как и в первый раз — быстро сняв с них мешающую и ставшую ненужной одежду — мужчина не спешил: хотелось видеть постепенно разрастающееся желание в глазах любимой, хотелось длить и длить приближение самого сладкого момента. - Посмотри на меня, - попросил он, и Эф раскрыла ему объятья своих влюбленных глаз. Он улыбнулся ей своей самой чарующей улыбкой и продолжил начатую прелюдию, губами спускаясь от шеи к самой соблазнительной части ее тела. - Бурак... что ты делаешь? - Люблю тебя. - Обещай любить меня долго, пожалуйста, - и вспыхнула, тут же осознав двусмысленность сказанного. - Вечно, - пришел ей на помощь Бу, сделав вид, что не заметил ее округлившихся глаз и вмиг заалевших щек. И он любил ее. Долго, страстно, заставляя стонать и кричать от полноты чувств, разделяя с ней весь восторг их единения. Она сладко таяла в его руках и дарила ему свою любовь с не меньшим пылом, чем принимала его. Когда над ними зажглись звезды, Эф подумала, что в спальне стеклянный потолок, и лишь потом удивилась появлению ночных светил в дневное время. Оказалось, это были звезды счастья, которое небо зажгло над ними. Нет ничего слаще, чем лежать на груди любимого после долгих, неустанных ласк. Фахрийе прижималась к Бураку, терлась о его грудь щекой и только что не мурлыкала от ощущения расслабленного удовольствия, разлившегося по всему телу. Вдруг она приподняла голову и с восхищением посмотрела в глаза мужчины. - Я даже мечтать не смела, что у нас так сразу все получится, - она зарделась, будто растратила всю свою смелость на произнесение этой фразы. - У нас не могло не получиться, услада души моей, - он вернул ее голову на свое законное место у него на груди и поцеловал волосы на макушке. - Почему ты так думаешь? Случается же такое. Надо, чтобы люди притерлись, привыкли друг к другу. - Нас с тобой Аллах послал друг другу. Разве он мог ошибиться? - Думаешь, у нас все будет хорошо? - Я в этом убежден. Пока мы вместе, у нас все будет просто замечательно! Ты тоже не смей сомневаться. Фахрийе так и не удалось изучить дом своего возлюбленного, хотя они и осматривали его: неугомонный хозяин в каждой комнате пытался продемонстрировать горячую любовь к своей гостье, не давая ей рассмотреть убранство своего жилища. Оставалось надеяться, что рано или поздно Бурак немного успокоится и соизволит детально познакомить ее с ним. Вечером, оставшись одна, Эф слушала радио и случайно наткнулась на очень откровенную песню. Приятный мужской голос пел о том, что вертелось в ее голове с того момента, как она очнулась от сладостного сна в объятьях своего мужчины и утонула в его обожающем взгляде. Тогда и поняла, что пропала окончательно, что готова ради него на все, готова отдать ему всю себя. Потому что и он, похоже, готов был разделить с ней и себя, и всю свою жизнь. Эф чувствовала себя королевой. Ее любимый — такой красивый, такой пленительно желанный для многих и многих женщин — смотрел только не нее, исполнял любое ее желание, прислушивался к ней. Для нее было очень важно, что он сумел сдержать себя и не стал настаивать на их близости в доме своих родителей. Значит, он не просто любил, но и уважал ее. Растревоженная словами песни и свежими воспоминаниями о своем первом визите в дом возлюбленного, Эф молила только об одном: чтобы Бурак не постучал в этот момент в ее двери, потому что была абсолютно не готова отказать ему в чем бы то ни было, и ее репутации мог быть нанесен непоправимый ущерб. Вспомни хорошего человека — он тут же и появится. Эф прислушалась, думая, что ей показалось, но — нет! - странный шорох за дверью оказался именно тем, о чем она и подумала: кто-то определенно скребся к ней. Девушка подняла глаза к потолку, словно прося у того, кто выше нас всех, сил и крепости духа. Когда она опустила дверную ручку, дверь нетерпеливо распахнулась. Эф отпрыгнула, столкнувшись с двумя горящими угольками любимых глаз. - Бурак, что ты здесь делаешь? - Я не могу без тебя уснуть, - мягкой кошачьей походкой стал приближаться к ней молодой человек, тесня к столу у окна. - Мне не хватает твоих коленей. - Что ты выдумываешь? - строго свела она бровки, а сердце так и рванулось ему навстречу. - Почему ты не скажешь, что моя голова достойна лежать на твоей груди? - Ааах, да ты нахал! - непритворно возмутилась Эф. - Моя Фериде не говорила такого. - Конечно, - приблизился он и уверенно положил одну руку на оголенное бедро девушки. Фахрийе сейчас же пожалела, что на ней нет наглухо застегнутой и с длинными рукавами ночной сорочки в пол, что носила Фериде, а лишь короткая пижама. В такой одежде сопротивляться настойчивости любимого мужчины было гораздо труднее. - И мы не в сериале, - продолжал он жарко шептать теперь уже в маленькое ушко. - Сегодня я не намерен покидать твою комнату. - Бурак, ты что... Нельзя. Уходи, - говорили ее губы, но взгляд уже запутался в густых ресницах и был не прочь утонуть в черных омутах под ними. - Зачем же ты выложила в своем инстаграмме такую нескромную песню, душа моя? - Я ее выложила? - мгновенно очнулась Эф, рванувшись было к своему телефону, но сильная мужская рука вернула ее на место. - Я, должно быть, сошла с ума, - будто оправдываясь, проговорила она куда-то ему за плечо. - Заодно и меня свела, - Бурак положил свободную руку на спину девушки и стал приближаться к ее губам. - Я не нарочно это сделала, честно. Давай мы забудем про это, - ей чудом удалось избежать поцелуя. - Иди к себе, хорошо? В твоей комнате тебе будет гораздо привычнее и удобнее. - Тогда пойдем со мной, отрада моих глаз, - он сделал движение в сторону двери, не выпуская Эф из своих объятий - Нет-нет, не делай этого... - испуганно схватилась она за угол стола. - Чего ты боишься, любимая? Спят уже все. Неужели ты не хочешь снова проснуться со мной рядом, моя Гюльбешекер? Каждое его слово падало на благодатную почву, и ее разбуженное для любви сердце готово было вот-вот сдаться. Эф сама не понимала, как ей удается до сих пор держаться. То ли Всевышний все-таки даровал ей сил, то ли это ожило ее упрямство, никак не желающее уступать. В любом случае она должна была благодарить эту неведомую силу. - Пожалуйста, Бурак, - ей удалось выскользнуть, и она повела молодого человека к выходу. Но смоделированная Бураком ситуация, недавно сыгранная ими в сериале, снова повторилась, и ему легко удалось развернуть Эф и прижать ее спиной к двери. В таком положении невозможно было не почувствовать того желания, что привело мужчину к ней. Девушка замерла, как пойманная птичка, широко распахнув глаза в ожидании неизбежного. - Пожалуйста что? Моя Фифи, ты ведь тоже вся горишь... как и я. Не гони меня, услада моя. Я не усну без твоих губ, без твоих нежных рук, без твоего дыхания, - одна из его рук стала поглаживать ее ножку, поднимаясь все выше, - без твоих... - Не продолжай, - девичья ладошка взметнулась и легла на его губы. - Прошу тебя: уходи. Ну оставь мне хоть толику самоуважения. Против этого молящего голоса и взгляда Бурак был бессилен. С трудом заставив себя оторваться от любимой, он тяжело сглотнул и тут же почувствовал себя виноватым. - Прости, - обхватив ладонью ее лицо, Бурак погладил Эф по щеке, по губам, еще раз с сожалением вздохнув, легко поцеловал ее и сделал небольшой шаг назад, давая ей свободу. - Но позволь мне завтра снова выкрасть тебя? - Эф согласно кивнула. - Сладких снов. И Бурак покинул ее комнату. Как только за ним закрылась дверь и послышался звук удаляющихся шагов, девушка, скользя спиной по двери, опустилась на пол и прикрыла глаза. Нужно было возвращаться домой. С таким беспокойным возлюбленным можно было лишиться не только остатков чести и самоуважения, но и последних нервных клеток. P.S. Спасибо Ирине Кравчук за ее идею, которой я воспользовалась в этой главе. Мысль о том, что Бу запомнил Эф еще с «Листопада» уже не нова — он сам говорил об этом в интервью, - но вот о том, что он мог воплотить в рисунках ее образ, я впервые прочитала из поста Ирины. Я не могла не использовать столь замечательную идею.