Все для нее

Приближалось время съемок. Непривычная к постоянной жаре, Эф очень редко выходила из особняка днем, и то лишь для того, чтобы немного поплавать и освежиться в море. А потом, движимая желанием поскорее спрятаться от навязчивых поклонников и возможных встреч с представителями желтой прессы, спешила вновь укрыться в стенах дома, гостеприимно принявшего ее на время короткого отдыха. Большую часть времени Фахрийе была занята тем, что тщательно изучала сценарий будущего фильма, внося некоторые поправки, если ее что-то не устраивало. В один из дней сценарий показался ей как будто измененным. Во всяком случае, некоторых сцен раньше она там точно не видела. Едва дождавшись прихода Бурака, она тут же прошла в свою спальню, куда он не замедлил проследовать за ней, и бурно высказала свое недовольство. - Бурак, это что? - Эф возмущенно схватила листок из своей копии сценария. Выглядела она при этом достаточно независимой и суровой. - А что там? - честно удивился молодой человек. - Ты внес изменения без моего ведома? Я никогда не стану этого играть, - она бросила листок на кровать, где лежала, разложенная веером, остальная часть сценария. - Что ты себе позволяешь? Мы же обо всем договорились. В сценарии не было этих... - она поискала наиболее приемлемое слово, - этих развратных сцен! Ее головка гордо дернулась вверх, взгляд стал решительным и вызывающим. - Так уж и развратных? - ничуть не обижаясь на горячность девушки, улыбнулся Бурак, бросив мимолетный взгляд на упавший листок, прекрасно зная, чем возмущена его любимая. - Мы так не договаривались, господин продюсер, - гневные молнии, которые метали девичьи глаза, однако, лишь забавляли мужчину. - Сколько подобных сцен ты еще вписал? Он подошел к Эф близко-близко, за плечи усадил на кровать и, наклонившись к самому ее ушку, шепнул: - Я был уверен, что ты так и воспримешь эту маленькую шутку. Не переживай, отрада моих глаз, я бы и сам не позволил тебе предстать в таком виде перед камерой. Его дыхание щекотало ей ухо и неожиданно вызвало волнение совсем другого рода, чем то, которое она испытала, прочитав описание довольно откровенной постельной сцены. Ее гнев уже готов был сойти на нет, однако тон будущего создателя фильма и слова, которые он сказал, заставили девушку насторожиться снова. - И что это означает? - приподняв красивую бровь, спросила она. - Что эти сцены есть только в твоем варианте сценария, любовь моя, - довольный своей выходкой, молодой человек прижался губами к раскрасневшейся щеке возлюбленной. - Можешь сама убедиться, - Бурак легко спружинил, принимая вертикальное положение, и уже собрался показать Эф другой сценарий, полагая сей инцидент исчерпанным, как вдруг услышал за спиной ее звенящий голос: - Так ты меня просто разыграл? Фахрийе схватила подушку, которая лежала рядом с ней, и бросила в него. Бурак рассмеялся, уворачиваясь от пухового снаряда, и в ту же секунду снова был возле девушки. Подняв ее с кровати, он крепко обнял и обездвижил воинственно настроенную красавицу. - Я люблю тебя! И хочу видеть разной, рассвет души моей, - взглядом своих колдовских глаз он гипнотизировал ее; словно магнитом, притягивал к себе. - Я люблю, когда ты открываешь свои прекрасные глазки после сна; люблю, когда ты смеешься; люблю, когда гневаешься; люблю успокаивать тебя и усмирять твой гнев. Но больше всего я люблю смотреть на тебя после того... - Молчи! Пожалуйста, молчи, - прекрасно поняла Эф, что именно он сейчас скажет, и приложила свои пальцы к его губам, сумев освободить одну из своих рук. Он и замолчал: к чему слова, когда они вдвоем, и с ними — только их любовь? Обжег коротким поцелуем прижавшиеся к губам пальчики и замолчал... настолько красноречиво, что Фахрийе ничего другого не оставалось, как только утонуть в этом молчании и полностью раствориться в его завораживающей музыке, притаившейся в глубине глаз, дрожащей на кончиках ресниц, разливающейся по венам вместо крови, зовущей и зовущей куда-то в неведомое прекрасное далеко. На эту музыку так хорошо ложился их танец: танец любви мужчины и женщины! Танец вечный, как сама природа. Как и много веков назад, этот танец продолжал оставаться неким таинством, о свершении которого не мог не мечтать влюбленный мужчина. В этом действе именно он всегда был умелым проводником и наставником, неуклонно ведущим свою партнершу к торжеству единения душ и тел! Женщина лишь подчинялась своему мужчине, откликалась на его горячий призыв, но, подчиняясь, вдруг преображалась и становилась его госпожой, возносила к небесам, получая в дар упоительную способность парить вместе с ним и чувствовать себя при этом богиней. В том и заключалось особое очарование таинства: покорить женщину, не унизив, а возвысив ее — подарив ей рай, блаженство, без слов сказав, как она прекрасна, в своей благодарности вознося ее на пьедестал. Там, в вышине, куда вечный танец любви ведет влюбленных, столько света и ярких красок, что хотелось возвращаться туда вновь и вновь. А пока, вкусив райского наслаждения, влюбленные медленно обретали способность различать земные краски и звуки, вновь учились осязать и ощущать запахи. Словно рождались заново. - Вот такой я люблю тебя видеть больше всего, - поймав первый, еще зачарованный, взгляд своей возлюбленной, улыбнулся Бурак. - Только ты и видишь меня такой, - устало прошептала Эф, и глаза Бу озарились победными всполохами. Он быстро перевернулся на спину, уложив Фахрийе на себя. - Ты права, моя разумная возлюбленная. Мы только друг другу покажем все, на что способны. - Я рада, что ты прислушался ко мне, - она положила голову ему на грудь и стала играть волосками, в изобилии произрастающими там. - Как же иначе? - услышала она короткий смешок любимого и собралась было снова возмутиться, но следующие его слова примирили девушку с действительностью и вернули в состояние расслабленной неги. - Ты самый важный человек в моей жизни. Приятная усталость брала свое, и молодые люди, не выпуская друг друга из объятий, погрузились в сон.