Однажды придут волки...

      Как-то раз Лосяш направился к морю… В воде замер красивый жеребенок с короткой гривой и серыми глазами. Не веря своим глазам, Лосяш бросился к нему. На носу у жеребенка была золотая отметина, похожая на венок. На шее у него висело полотенце в красную и белую полоску, перевязанное серебряными колокольчиками. В руке он держал кусок хлеба и тост. Лосяш как зачарованный глядел на него.       — Здравствуй, маленький. Ты откуда взялся? Как тебя зовут? — взволнованно спросил Лосяш.       — Привет! — сказал жеребенок, поворачиваясь к нему. — Меня зовут Белка-Лев. А твое имя Лосяш. Давно я тебя не видел. Садись в воду. Я дам тебе кусочек хлеба. А потом мы вместе позавтракаем, ты и я. Мы так славно поедим! Садись в воду, Лосяш! — сказал он еще раз.       Лосяш сел, недоумевая, откуда Белка-Лев знал его имя. Тогда жеребенок повернулся к морю и запел. Лосяш не расслышал слов, но из его глаз потекли слезы. Слезы радости, смешанной с болью и волнением. Он ловил себя на мысли, что почти готов поверить, что все это на самом деле — не сон, и он действительно попал в сказку.       — Тебе нравится моя песня? — спросил Белка-Лев и запел другую — очень грустную. Лосяш начал подпевать — вместе они пели часа два или три. Когда песня кончилась, конь встал, отряхнулся и пошел назад по дороге, а Лосяш побрел следом.       — Откуда ты такой, Белка-Лев? — спросил Лосяш спустя некоторое время. — Откуда ты знаешь про меня? Только честно!       — Не знаю, — вздохнул Белка-Лев. — Может, из тех сказок, что рассказывали мне в детстве? Нет, скорей всего, я сам их придумывал. А теперь садись в воду. Она здесь холодная. А потом будем пить чай и есть блинчики, — с этими словами жеребенок вновь сел в подвернувшийся ручей и погрузился в воспоминания. Лосяш растерянно стоял на берегу.       — Странно всё это, — наконец сказал он. — Ты говоришь, из тех сказок, которые рассказывали тебе в детстве. Но почему я находился в этой сказке? Как такое может быть?       Белка-Лев пожал копытами. Он был удивительно спокоен и равнодушен к неожиданному странному событию. А Лосяшу было совсем не по себе. Какой-то странной странной была тишина вокруг и странные слова жеребенка. Вдруг, словно прочитав его мысли, Белка-Лев промолвил:       — Подожди немного. Я придумаю тебе ответ.       Тишина сгущалась. Белка-Лев сидел в ручье, а Лосяш — на краю берега. Они задумчиво жевали блинчики, непонятно как возникшие у жеребенка — Лосяш не видел, откуда тот их достал, — и пили воду, так как для чая нужен был кипяток, а его у них не было. Вдруг откуда-то издалека донеслись неясные звуки. Лосяш поднял голову и увидел удивительное зрелище. По лесу шли двое маленьких волчат — они так и махали друг другу большими мохнатыми лапами и весело повизгивали. Их мордашки были совсем крохотными.       Испугавшись, жеребенок вскочил на ноги и побежал прочь. Он бежал и бежал. Вскоре он скрылся за высоким буком с сильно разросшейся листвой. А волки исчезли, словно их и не было никогда. Лосяш некоторое время смотрел им вслед.       Потом он поднял глаза на лежащую перед ним траву и увидел лежащий на ней красный каравай с истекающей молоком карамелью. Каравай казался очень тяжелым и таким хрупким, что его можно было раздавить одной лишь рукой. Лосяш осторожно взял его в руки — каравай был совершенно свежим. Он положил каравай на землю и задумался. Что-то подсказывало ему, что в этой истории должна быть разгадка, и он решил спросить об этом у того, кто, казалось, олицетворял собой мудрость — Карыча.       — Друг мой опытный, сегодня я столкнулся с чем-то странным, — произнёс он вслух.       — Такое я никогда прежде не встречал. Ну что, поможешь?       Карыч не отозвался. Тогда Лосяш позвал его: «Карыч!" Но тот ничего не ответил. Тогда Лосяш позвал громче: «Карыч! Не слышу тебя! С тобой всё в порядке? А ну-ка немедленно покажись!». Ответа не было.       — Он не ответит, — раздался вдруг за спиной Лосяша чей-то голос. — Его больше нет. — И по спине Лосяша пробежал озноб. Он оглянулся. За ним стоял волк в тёмных очках и с серебряной трубкой в зубах.       — Как это произошло? — спросил Лосяш.       — Это сделали мы, — сказал волк. — Мы его съели. Его съела наша стая. Мы всегда так делаем.       Лосяш отшатнулся в ужасе. Его глаза округлились.       — В с-смысле… с-съели?! — заикаясь, пролепетал он. — Не может быть! К-к- как?..       — Зубами, — ухмыльнулся волк. — Съели всех — ворона, милую хрюшечку, того, колючего… потом зайца, сову… Всех. Остался только ты. Мы не хотели есть тебя, поэтому наш друг Белка-Лев должен был отвлекать тебя. Но он испугался, что станет следующим, и сбежал. Он поплатится за это.       Лосяш в страхе бросился бежать, но волк с трубкой догнал его, схватил за ноги и потащил за собой. Лосяш не понимал, что происходит, всё, что он чувствовал — только тупую ноющую боль. Он уже задыхался. Наконец волк отпустил его. Лосяш упал на колени, но тут же вскочил на ноги.       Волк притащил его в лес, и их споро окружили другие члены стаи. Один волк открыл пасть, показывая свои жёлтые клыки, и Лосяш невольно попятился назад. Волк поднял морду и рыкнул, и Лосяш от страха зажмурился, ожидая удара. Но волки хохотали, и Лосяш со страхом открыл глаза.       — С этим веселее, — смеялись они. — Этот успел испугаться. Давай поиграем, Вожак!       — Ладно, — сказал Вожак. — Давай поиграем.       Волки бросились на Лосяша и принялись грызть его и пинать. Его укусили в плечо и живот. Лосяш закричал от боли и страха. Но убежать он не мог. Страх лишил его способности сопротивляться. Лосяш заплакал от ужаса. Он понимал, что и его будут есть эти страшные звери.       — Ну что, начнём наш пир? — воскликнул, наконец, Вожак.       Волки согласно зарычали. Двое из них схватили Лосяша за рога и прижали к земле. Остальные приблизились почти вплотную. Одна из волчиц склонила голову над левой ногой лося. Сжав зубы на ноге, она стала медленно и тихо лизать её. Лосяш прикрыл глаза и ощутил резкий запах крови. Его охватил ужас. Но страх вскоре сменился решимостью. В нём поднялось животное сознание и инстинкт самосохранения, и он почувствовал, что ещё может бороться.       — Пошли вон! — взвизгнул, дёрнул головой и со всей силы лягнул лижущую его волчицу.       Та оглушительно взвизгнула и повалилась наземь — удар лосиных копыт раскроил ее череп. Остальные волки на мгновение опешили, и Лосяшу удалось вырваться. Но и это ему не помогло. Над его головой взлетели сверкающие белые клыки и острые звериные когти.       — Отомстим! — визг слышался со всех сторон.       Лосяша повалили на живот, и какой-то волк вцепился ему в ухо. Раздался хруст костей. Лосяш, болезненно вскрикнув, попробовал отбиться от вцепившегося в голову волка. Но оказалось, что его рога бессильны против острых зубов и когтей. Уцепившийся в его ухо волк ударил его лапами, отдирая клыком его ухо. Лосяш закричал.       — Вкусный, — прорычал волк, его пасть была залита кровью. — Ах, вкусно! — и волчья пасть сомкнулась на другом его ухе. Неожиданно она распрямилась и с хрустом перекусила ухо пополам.       Кто-то вцепился когтями в его нос. Лосяш на мгновение ослеп от жуткой боли — его нос был самым чувствительным местом на свете. Тем временем одна из волчиц принялась отгрызать его лапу. Он даже не заметил, как она это проделала. Он уже понял, что его шею лижет другая волчица, когда вдруг осознал свою полную беспомощность. В следующую секунду его хвост отделился от туловища и исчез в темно-серой пасти волка. То же самое произошло и с другими тремя лапами. Спустя время от Лосяша осталось лишь круглое окровавленное тельце, дрожащее, обессиленное…       Волки перевернули его на спину. Одна из волчиц воткнула в его живот коготь и принялась неспешно разрезать, вырезая из кровоточащего туловища новую порцию мяса. Лосяш пронзительно, хрипло визжал.       Вожак сидел в стороне и смотрел, как его стая разделывает тушу Лосяша. Он был доволен, ему хотелось иногда поживиться вкусной кровью. Его глаза блуждали по мокрым откусанным конечностям лося, которые его волки ещё не съели, решив сделать это после того, как добыча будет мертва.       «И почему эти цивилизованные неженки отказываются от того, что принадлежит им по праву? — думал он. — Они могли быть такими же жестокими и неустрашимыми — и мы никогда бы их не победили, не съели… Но они избрали другой путь. И теперь их нет».       — Вожак, мы закончили, — сообщил один из волков, всё ещё сидевший возле тела Лосяша. — Мы разделали его, как и обещали. И теперь у нас есть еда. Пойдем-ка отдохнем.